Спустя десять месяцев, отношения между Ваксорамом и Кинданом стали более глубокими, более сложными, и пока еще не упростились для них обоих. Складывалось впечатление, что временами старший ученик был старшим братом Киндану, а временами — его учеником. Пока что это работало, и Ваксорам был членом «изгнанников», как он сам же однажды обозвал Киндана и его друзей.
— Нет, — ответил Киндан, качая головой. — Я сделал это месиво и я должен вычистить горшки.
Ваксорам кивнул. Киндан спрятал усмешку и вернулся к своему месиву.
Вычистить не получившийся клей из его горшка было довольно просто, и это приподняло дух Киндана, он вычистил его первым. Это вероятно было хорошо, попытался он размышлять, потому что Киндан не мог вычистить затвердевший полироль без разведения его драгоценным средством из горшка мастера Калдазона. В конце концов, почти со слезами, Киндан вернул два горшка в комнату изготовителя инструментов, но нашел ее пустой, очевидно мастер все еще оставался у Главного Мастера Арфистов.
Отчасти с облегчением, Киндан решил исполнить старую пословицу: «оставить спящих мастеров в покое» и направился на свой вечерний урок с мастером Биддлом.
Спустя двадцать минут с начала урока, мастер Биддл опустил свою указку и посмотрел через головы других учеников прямо на Киндана.
— Я говорю, Киндан, сегодня плохой день для тебя, чтобы использовать голос, — вежливо сказал ему Биддл.
Покраснев, Киндан мог только кивнуть. Это был не просто плохой день, это был ужасный день, и было ясно, что это был первый день из многих таких — голос Киндана похоже устанавливался никакой — ни бас, ни тенор, но просто неопределенно трещал всякий раз, когда он пытался выдать даже малейшие колебания.
— Возможно, — любезно предположил Биддл, — ты возьмешься за проведение?
Глаза Киндана возбужденно расширились. Это было единственное дело, которое действительно нравилось Киндану — это проведение разучивания музыки. По настойчивому жесту Биддла, Киндан направился в центр класса и, с благодарным кивком, взял указку у Мастера Голоса.
Наверное, день меняется к лучшему.
Он только поднял ее, чтобы дать начало хору, когда его окликнул голос, — Киндан!
Это был Мастер Калдазон. Краски оставили лицо Киндана и он неохотно вернул указку обратно Мастеру Биддлу.
Наверное, день меняется к худшему.
— Это все потому, что ты растешь, — утешала его Нонала за ужином. В тринадцать Оборотов она до сих пор была на полголовы выше Киндана, но все же это была меньшая разница, чем на голову только Оборот назад.
— Ты обретешь свою высоту, — твердо добавил Верилан. Киндан улыбнулся ему, но это не помогло ему не чувствовать ревности — Верилан гарантированно получал место в Цехе Арфистов, только одно его умение копировать гарантировало это.
— Просто попытайся избегать проблем, — мудро добавила Келса, отрывая взгляд от сланца, на котором писала.
— Поешь, Келса, — в унисон сказали Киндан и Нонала. Послышались отдельные смешки, когда Келса бросила на них изумленный взгляд и оттолкнула свой сланец прочь. Келса всегда писала. Темноволосая девушка как никто, был уверен Киндан, точно найдет место в Цехе Арфистов, даже если Цех был традиционно мужским миром; песни Келсы были настолько оригинальны и незабываемы, и сама она обладала идеальной памятью не только на слова, но и на ноты тоже.
Сыгранную ею однажды песню, она запоминала навсегда; имея мелодию, она писала к ней целую новую часть. Было опасно свистеть около Келсы, потому что она испытывала внезапный толчок и останавливалась — все позади нее застывало — и она начинала писать.
Келса и Пеллар изумительно сходились всякий раз, когда немой Арфист прибывал из своего Файр-холда; она казалось, способна уловить его простые мотивы и переложить их на музыку. Удивительно для Киндана, но Халла, подруга Пеллара, похоже никогда не мешала Келсе и Пеллару взаимодействовать друг с другом. Фактически, она способствовала этому, тогда как Киндан предпочел бы, чтобы она ревновала и держала Пеллара подальше от Келсы. Несмотря на то, что Киндан окончательно понял, что не испытывает к Келсе ничего такого, он все еще имел надежду, что если он захочет, у него будет шанс.
Он покачал головой, осуждая себя и, заметив, что Келса опять поменяла вилку на стило, предостерегающе наклонил голову. Нонала заметила его движение и зарычала на Келсу.
— Осколки! — застонала Келса. — Это все лишь еда.
— Но тебе нужно есть, — сказал ей Верилан. — Даже ты не сможешь писать мелодии на голодный желудок.
— Я не рабочий скот, — прорычала Келса, глядя на Киндана. — Мне не надо так много еды, которую я употребляю на протяжении дня.
— Келса! — сделала ей замечание Келса, а другие сердито на нее посмотрели.
Лицо Киндана побледнело, он не смог притвориться, что замечание его не задело.
— Ладно, — сказала Келса в неловкой попытке сгладить свои слова, — может, если бы ты столько не ел…
Киндан в ярости поднялся и швырнул с грохотом свою тарелку на стол перед Келсой.
— Тогда ты можешь съесть мою порцию, — прорычал он и поспешил прочь из столовой.
Не имело значения, что Нонала, Келса и Верилан были его единственными друзьями в Цехе Арфистов — ну еще может быть Ваксорам, но их отношения были настолько странными, что Киндан не знал, как их назвать.
Когда он прибыл в Цех Арфистов три Оборота назад, Киндан присоединился к группе новичков, которые учились вместе уже пол-Оборота, а некоторые и целый Оборот, и все его попытки влиться в коллектив были неудачными. Из сорока учащихся только Верилан проявил дружелюбие. В конечном счете, Келса, а потом и Нонала присоединили свои характеры и теперь, шагая по большому двору в центре Цеха арфистов, Киндан понял, что он стал лидером группы. Возможно, потому что он был старше, а возможно, из-за его победы над Ваксорамом, или возможно потому, что он не был так сконцентрирован на своем деле, как остальные трое, он не мог сказать, но так оно было. Или возможно…
Шум над ним заставил Киндана посмотреть вверх и поднять руку — не для того, чтобы защититься, а для того, чтобы организовать насест. С удовлетворенным криком, маленький бронзовый файр сел на его руку.
— Мне нечего тебе дать, Волла, — сказал Киндан, протягивая другую руку, чтобы почесать щеку файра. Волла понимающе чирикнул и плохое настроение Киндана улетучилось.
Возможно это была еще одна особенность, которая отличала Киндана от других учеников, даже от маленькой группы его друзей; он был близко знаком с двумя Предводителями Вейров и бесчисленным количеством всадников драконов.
Было время, когда для Киндана было достаточно этого — быть арфистом, и дружить с Предводителями Вейров Перна казалось недостижимой целью, когда он был на Обороты моложе.
Ладно, размышлял Киндан, это то, чего я хотел.
Волла, почувствовав настроение Киндана, склонил голову и вопрошающе запел.
— Все в порядке, — успокаивающе сказал Киндан, его губы, любя, потянулись к файру. — Просто я был в рассеянности.
Звук шагов позади него указал ему, что это Ваксорам. Киндан обернулся и кивнул ему, а старший ученик кивнул в ответ, потом Киндан посмотрел вперед, снова почувствовав странное ободрение от присутствия Ваксорама.
Волла вдруг склонил голову, поднял ее вверх, и потом, со счастливым криком, поднялся в воздух над двором, быстро кружась над Цехом Арфистов. Поворачивая шею вслед за полетом Воллы, Киндан был не удивлен увидеть дракона, появляющегося спереди Цеха Арфистов из промежутка.
Киндан бегом пересек двор и забежал под арки Цеха Арфистов, чтобы очистить место. Бронзовый дракон только приземлился и его голова поднялась по направлению к реющему рядом Волле. Киндан остановился в конце сводчатого прохода и сощурился. Всадник спрыгнул со своего дракона и протянул руку, чтобы помочь другому маленькому человеку спуститься.
Новый ученик? Раздумывал Киндан. Он ничего не слышал о новом ученике. Не слышал недавно никаких барабанных сообщений, и не было никаких сплетен о новоприбывшем.
— Киндан! — позвал всадник, показывая Киндану подойти, все еще развязывая летное снаряжение, его лицо было замотано теплым шарфом.
— М’тал? — прошептал сам себе удивленный Киндан, немедленно зарысив в ту сторону.
— Я смотрю, Волла хорошо справляется, — дружелюбно сказал Предводитель Бендена, когда Киндан подошел ближе. М’тал бросил на Киндана осматривающий взгляд, и сказал, — И еда арфистов пошла тебе на пользу!
Киндан улыбнулся и кивнул, но его внимание было сосредоточено на пассажире М’тала, маленьком мальчике, который в лучшем случае выглядел на десять Оборотов. У мальчика были светлые волосы и болезненный вид, но возможно, возразил себе Киндан, это от холода промежутка.
— Это Конар, — сказал М’тал, кладя руку на плечо мальчика. — Он младший сын Лорда Ибратона.
Киндан быстро кивнул мальчику, потом снова посмотрел на М’тала. Тон всадника был сокрушенным, и Киндан отметил, что М’тал выглядит уставшим.
— Волла, — позвал Киндан, — скажи Мастеру Муренни, что у нас гости.
Маленький файр с сожалением чирикнул Гаминт’у, бронзовому дракону, а потом исчез в промежутке.
М’тал в удивлении покачал головой. — Ты его так хорошо выдрессировал? Мастер Муренни будет знать, что мы прибыли?
Киндан рассмеялся. — Ну, он будет знать, что что-то произошло.
Киндан заметил большую сумку рядом с Конаром и потянулся за ней. — Дай я понесу это для тебя.
Ваксорам схватил сумку прежде, чем Киндан смог протянуть руку за ней и легко ее подбросил. Киндан благодарно кивнул.
За время пребывания этих троих во дворе Цеха Арфистов, площадь заполнили любопытные студенты.
— М’тал! — позвал Главный Мастер Арфистов Муренни, когда заметил Предводителя Вейра Бенден. — Рад тебя видеть.
— И я тебя, — сказал М’тал. Он сократил дистанцию между ними и безотлагательно прошептал, — я должен поговорить с тобой в частном порядке.
Муренни кивнул, потом поднял бровь, указывая на Конара.
— Это младший Ибратона, — объяснил М’тал, — я хочу, чтобы он остался здесь.
— Конечно, — сказал Муренни, хотя просьба была необычной. Он махнул Киндану, спрашивая, — Можешь «ввести» его?
Обязанность приветствовать нового ученика в Цехе Арфистов, была давней традицией, и возлагалась на недавно прибывшего ученика, в этот раз это должна была быть Келса. Как бы то ни было, Киндан заметил, что Мастер Муренни проигнорировал эту традицию с двумя последними новоприбывшими, возложив ее на Киндана. Киндан отметил изменения, но не обсуждал их, так как после первого новоприбывшего, он понял причины Главного Мастера Арфистов: большинство учеников были бы оскорблены и смущены, вводя в Цех Арфистов девушку.
— Я смотрю, справа свободно, — сказал Киндан, показывая своей свободной рукой на вход в ученическое общежитие и сказал Конару, — Мы пойдем этим путем.
— И убедись в том, что он получит еду! — окликнул его Муренни.
Киндан признательно кивнул и свернул направо по лестнице, ведущей вверх в общежитие учеников, Ваксорам неуклонно следовал за ними. Общежитие было здоровенной комнатой, разделенной в длину стенами и потом уже висящими заградительными толстыми занавесями.
— Обычно учеников группируют по Оборотам, — объяснил ему Киндан, когда они проходили мимо свободных кроватей. — Но при отсутствии возражений со стороны Мастеров, мы можем размещаться кругом, как хотим.
— Я не знаю, смогу ли я стать учеником, — сказал Конар, впервые заговаривая. Его голос пищал, а его говор был мягким, отличающимся от стандартной речи Форт-холда и от приглушенных тонов, которые изучали все арфисты. Он больше напоминал выговор Плоскогорья, чем бенденское звучание М’тала.
Киндан обернулся и улыбнулся ему. — Если бы не стал, Мастер Муренни не послал бы тебя со мной.
— Я думаю, что Отец послал меня, просто чтобы отделаться, — хмуро сказал Конар.
— Но ваш арфист несомненно тебя рекомендовал?
— Наш арфист умер, — сказал Конар. — По этому отец захотел отослать меня прочь.
— Что?
Конар кивнул. — Мы услышали об этом этим утром, он был далеко в южной части холда.
— Он был очень стар? — спросил Киндан. — Как он умер?
— Они сказали, что от простуды, — сказал Конар. — Но у меня была грипп несколько месяцев назад…
— И у меня.
— И у Арфиста Алагара, — сказал Конар с мрачным видом. — Мама не хотела меня отпускать, потому что я маленький, но Отец настоял, потому что наша кровная линия должна продолжаться. — Его губы дрогнули, когда он спросил, — Ты думаешь, они умрут?
— Нет, — сказал Киндан, уверенно помотав головой. — Никто еще не умер от простуды, они просто хотят быть уверенными.
— Но что насчет Арфиста Алагара?
— Это наверное было что-то другое, — сказал ему Киндан, пожимая плечами, и с улыбкой добавил, — Я думаю ты неправильно оцениваешь намерения отца, может он просто хочет, чтобы в семье был хороший арфист!
— Но я ни в чем не хорош, — возразил Конар. Потом он соответственно добавил, — Возможно, кроме рисования.
— Рисования?
— Ну, допустим, эскизы, — осуждающе поправил себя Конар, — Отец всегда жаловался, что я постоянно на чем-то рисую, но Арфист Алагар говорил, что я подаю надежды.
— Ну, если так сказал Арфист Алагар…
— Но арфисты не рисуют.
— Арфисты многое делают, — сказал ему Киндан. — И иногда мы добавляем новые способности. — Он показал на один тканевый занавес и потянул за угол. — Тут спим я и мои друзья, — сказал он, бросая сумку Конара. — Мы оставим твои вещи здесь, пока они не решат, где тебя поселить.
— Твои друзья?
— Верилан, Нонала и Келса, — сказал Киндан, по очереди указывая на нижнюю кровать ближайшей койки, а потом на верхнюю и нижнюю кровати следующей койки.
— А кто спит здесь? — спросил Кона, указывая на верхнюю кровать ближайшей койки.
Киндан улыбнулся и показал на себя. — Но если ты захочешь спать с нами, ты можешь разделить койку с Ваксорамом здесь. — Киндан подмигнул старшему ученику арфиста, когда сказал Конару, — Но он храпит.
— Мои братья храпели, — сказал Конар, внимательно разглядывая Ваксорама. — Он твой слуга?
— Да, — быстро сказал Ваксорам.
— Он проиграл поединок, — объяснил Киндан. — И он такой же ученик, как и все остальные.
— Поединок? — повторил с растущим любопытством Конар. Он увидел шрам под глазом Ваксорама. — Из-за чего?
— Он оскорбил девушку, — сказал Киндан, несклонный вникать в детали.
— Нонала и Келса звучат как имена девушек, — сказал Конар, вопросительно глядя на Киндана.
— Они девушки.
— Ты спишь вместе с девушками? — удивленно спросил Конар.
— Да, — ответил Киндан. — Мы относимся друг к другу с уважением и не подглядываем, если тебя это удивило.
Киндан был удивлен увидеть, как воспринял это утверждение Ваксорам. Это подчеркивало, насколько сильно изменился старший ученик за прошедшие десять месяцев.
Конар покраснел и жарко затряс головой, — Я просто… Я спал в своей собственной комнате.
— Наверное ужасно сложно было проводить уборку, — сказал Киндан.
— Я никогда не убирал ее, это делала прислуга.
— Ну, а здесь, в Цехе Арфистов, нет прислуги, — сказала ему Киндан. — Мы все делаем сами. — Он прошел к шкафу, открыл его, вытащил метлу и вручил ее Конару, который неловко схватил ее. — Фактически, я сделал эту метлу сам. Это моя вторая лучшая метла.
— Арфисты делают метлы? — потрясенно повторил Конар, смотря вниз на лежащий в руках образец.
— Арфисты должны знать, что делают другие люди, и лучший путь изучить эту работу, — сказал ему Киндан. — Итак, мы делаем метлы, убираем наши покои, чиним нашу одежду.
Конар посмотрел на него расширившимися от удивления глазами. — Это трудно, сделать метлу?
Киндан улыбнулся и кивнул. — По этому я сделал две. — Он указал на щетину метлы, — Видишь, как плотно я пришил ленту к щетине? — спросил он. — Это удерживает ее от выпадения.
— Я не знаю, где мы брали наши метлы, — признался Киндану Конар. Киндан рассмеялся, восхищаясь тем, как младший сын бенденского Лорда-владетеля относиться к такому, много сыновей Лордов-владетелей считают себя выше любой работы. Киндан улыбнулся еще и потому, что он несчетное количество разговорил Келсе и Нонале про то, как делаются метлы, и Келса сказала, «Отстань, Киндан, я не понимаю, почему ты болтаешь о такой чепухе». Даже Верилан, который всегда интересовался последними достижениями Киндана, с трудом делал вид, что ему интересно изготовление метел.