При падении с клетконосца я здорово приложился культей и разбередил рану. Хотя на такой жаре она вполне могла прижечься заново. Увы, пересидеть где-нибудь до вечера не представлялось возможным. Пару раз на горизонте мелькали вытянутые паучьи силуэты, и это подстёгивало меня лучше всякого допинга. Остановка сейчас была равносильна смерти.
Вечером хоть и станет комфортнее, но совсем ненадолго, так как затем наступит стылая ночь. Если даже не околею от холода, то могу запросто нарваться на кого-нибудь сослепу.
Но сколько бы я себя не уговаривал, сил с каждым пройдённым шагом оставалось всё меньше. Страшно хотелось пить, а чёртова боль высасывала из меня последнюю энергию. И даже небольшое расстояние давалось с огромным трудом. Окружающий рельеф постепенно сгладился, заметно покраснев от близости заветных скал, и вскоре я неожиданно шлёпнулся в него лицом.
Сам не понял, как это произошло. Просто в какой-то момент перестал осознавать происходящее, пока мне не обожгло подбородок и нижнюю губу. А вот подняться у меня не вышло, сколько бы я не возился в песке дохлой гусеницей. Удалось лишь перевернуться на бок.
Ну что, похоже, сон начинает сбываться?
Только в этот раз мне уже не проснуться в окружении двух обнажённых девиц. Райские кущи тоже мне тоже не светят, но даже в аду вряд ли будет ещё жарче. Глядишь, и отдохну там наконец, по-человечески…
Бред в голове становился всё бессвязнее, но тут на моё пылающее лицо внезапно упала тень. Всего лишь на краткий миг, но даже этого хватило, чтобы я встрепенулся и разлепил воспалённые глаза. Раз что-то закрывает от меня светило, значит, я больше здесь не один.
К моему великому облегчению это оказались всего лишь местные птицы, парящие в безоблачном небе. Эти были куда крупнее прибрежных, которыми мы любовались в самые первые, беззаботные дни. Не лень же им в такую жару крыльями махать… И тут до меня дошло, что пернатые кружат исключительно надо мной, игнорируя всю остальную часть пустыни.
Ах вы суки! Тоже мяса моего захотели?!
Скрипя зубами от злости, я смог подняться сначала на четвереньки, а потом и вовсе встал в полный рост. В небо победно взлетел отогнутый средний палец на левой руке. Вот вам, выкусите!
Шаркая и подволакивая непослушные ноги, я двинулся дальше, сопровождаемый возмущёнными криками стервятников. Так искренне за меня ещё никто не переживал, даже на старушке-Земле. Скалы же оказались совсем рядом — только руку протяни, но под подошвами сандалий опять скрипела проклятая кирпичная пыль с примесью мелких камушков. Немного радовало лишь то, что это поле было куда уже того, где нас атаковали подземные твари.
Перед глазами всё плыло, и толком смотреть по сторонам не получалось. Поэтому я сосредоточился лишь на том, что творится строго впереди. Когда рядом начинало подозрительно шуршать, корректировал курс чуть в сторону. Обходить настоящую воронку пришлось всего лишь раз, и никаких проблем это не составило, кроме борьбы с самим собой. Всё же подземные гнездовья не представляли из себя сплошное кольцо смерти вокруг скал. Позволь тогда Арх нормально разведать местность, Ку точно бы провёл нас без потерь. Мы же по дурости влетели в самую гущу подземников, которая наверняка караулила миграцию крупных стай.
Если знаешь, как выглядит формирующаяся ловушка, опасности зубастые черви уже не представляют. Обитатели песчаных глубин тоже обиделись на ускользнувшую из-под носа добычу, только до меня не долетело ни единого их камушка. Только взметнувшаяся пыль.
Правда, сил у меня самого не осталось даже на банальное злорадство. Система давно уже сигнализировала всеми доступными способами, что я вот-вот окончательно заглохну. Перед глазами мелькали какие-то красные пиктограммы, голова кружилась, а в ушах нарастал ритмичный пульс крови. Последний отрезок я и вовсе брёл на автопилоте, приходя в себя лишь в тех случаях, когда утыкался в крупные обломки.
Но проклятая пустыня не хотела отпускать свою жертву так просто. И у самого подножья ближайшей скалы меня ожидало последнее препятствие. Три человеческие фигуры — одна женская и двое мужских. С каждым новым шагом они становились всё отчётливей, пока я не смог их опознать.
Саша, Костик и Мария. Троица встала напротив, укоризненно на меня уставившись. Будто бы именно я виноват в смерти каждого. Они явно были настроены поговорить, но у меня давно уже отнялся язык. Пришлось обращаться к ним мысленно, не переставая ковылять:
«Привет, ребята, давно не виделись! Ну кто бы мог подумать, что я останусь последним из нашей дружной четвёрки космических Робинзонов? Увы, этот мир оказался слишком жесток для землян. Я ничем не лучше вас, меня и самого уже успели попробовать на вкус. Только за сегодня мне уже несколько раз выпадала возможность к вам присоединиться, и лишь благодаря голому упрямству я всё ещё продолжаю барахтаться.
Простите, но нам не по пути. Увидите на том свете мою мать, передавайте ей, что её непутёвый сын что-то начал понимать. Думаю, ей будет приятно…»
Я прошёл сквозь строй призраков, и зашаркал дальше, не оборачиваясь.
Песок окончательно закончился, уступив разнокалиберной каменной россыпи. Идти стало ещё тяжелее, но благодатная тень от скалы уже накрыла меня, вызвав невольный стон наслаждения. Как же хорошо, оказывается, когда перестаёшь обугливаться живьём! Ноги снова подломились, и дальше пришлось снова ползти. Чем дальше и выше, тем обломки становились больше, пока не превратились в огромные валуны, между которыми едва удавалось протискиваться. Уже какое-никакое, а укрытие. Всяко лучше, чем валяться заманчивым куском мяса у всех на виду.
Во время одного из таких манёвров я снова вырубился, теперь уже всерьёз и надолго. Никто меня больше не посещал, а пророческие сны решили взять перерыв. Даже откушенная рука почти не беспокоила, окончательно смирившись с тем, что медицинского ухода ждать не стоит.
Вынырнуть из чёрного омута беспамятства помогла лишь ночная стужа. Тело начало всерьёз коченеть и решило всерьёз достучаться до мозга судорожным импульсом. Меня как-то во время пьяных дурачеств ударили шокером, и по ощущениям сейчас произошло примерно то же самое. Тело дёрнулась так сильно, что я приложился затылком об камень. Перед глазами вспыхнули яркие искры, окончательно прогнавшие сонливость.
Вот это я понимаю: «С добрым утром, Вьетнам!».
Вокруг стояла непроглядная темень, но пробуждение пришлось весьма кстати, иначе был велик шанс не очнуться вовсе. Температура упала столь стремительно, что меня начала понемногу колотить дрожь. Но имелась у этого явления и положительные моменты — когда я решил опереться рукой на один из валунов, чтобы подняться, то внезапно почувствовал под ладонью влагу. Для верности провёл ею чуть дальше, но камень весь был покрыт мелкими капельками, как и его сосед напротив. Между ними оставалась узкая щель, в которой меня и сморило.
Я провёл мокрой ладонью по лицу и потрескавшимся губам. Улыбаться ими было очень больно, но меня это всё равно не остановило. В который уже раз конденсат выручает!
В пустыни подобного эффекта не было, максимум — иней образовывался в местах с отрицательным рельефом. Но тут к моей дикой радости выпала настоящая роса, которая намочила даже мою скудную одежду. Поначалу я словно безумец исступлённо лизал мокрые камни, пока не расцарапал себе язык. Терзающую меня жажду заглушить не удалось и близко, но даже такая крохотная порция живительной влаги в сочетании с отрезвляющим холодом смогла немного растормошить мои иссушенные мозги.
Нет, так дело не пойдёт! Мне язык для другого пригодится…
Пришлось ощупать свои изодранные обноски на предмет «лишней» ткани. Один лоскут в районе поясницы едва держался, и у меня получилось его полностью отодрать. А вот оставшиеся обмотки на кандалах я трогать не стал — их и так мало, и они куда грязнее из-за постоянного контакта с кожей и металлом. Кусок тряпки в моей руке стерильной чистотой тоже похвастаться не мог, но тут уж ничего не поделаешь.
Всё, что я мог себе позволить, это отжать первую собранную порцию росы мимо рта. Да и то, едва не удавился при этом от жажды. Вся последующая вода ушла исключительно в меня, моментально впитываясь организмом. Чтобы добыть её, приходилось постоянно двигаться, пусть и наощупь, так что я постепенно не только напился, но и согрелся.
Сёстры не спешили появляться на ночном небосклоне, даруя возможность вдоволь насладиться ярким звёздным небом, подсвеченным газовыми туманностями. В обычное время их практически не видно, уж больно крупные здесь луны. Но, увы, мне сейчас не было никакого дела до местных прикрас. Вот такая я бездушная скотина.
Даже если отсюда и видно наше родное Солнце, (что очень вряд ли) это решительно ничего не меняет. Мне всё равно нужно добыть чёртов диск, о котором здесь слыхом не слыхивали, и каким-то образом вернуться на платформу. Безупречный план, пока не начинаешь копаться в деталях.
Вскоре под ногами стали хрустеть не только каменное крошево, но и маленькие льдинки. От воцарившегося холода у меня зуб на зуб не попадал, а занемевшие пальцы приходилось отогревать собственным дыханием. Вот уж действительно, территория контрастов. Повсюду раздавалось тихое потрескивание, которое поначалу меня здорово напрягало. Всё чудилось, что за мной кто-то крадётся в темноте. Но это были всего лишь камни, рассыпающиеся от температурного перепада.
А потом случился небольшой, но шумный обвал породы сверху, едва не оставивший меня заикой. Моё укрытие оказалось не столь уж безопасным — в любой момент могло прилететь по голове. В горах даже самый маленький камушек может стать смертельно опасным, если успеет пролететь достаточно. Некоторые даже могут автомобильную крышу пробить. Нам про это рассказывал Саша, чтобы скоротать долгую дорогу к пещере.
Проверять это на собственной дырявой шкуре не очень-то и хотелось, поэтому я спустился подальше от приютившей меня скалы. Вокруг стало заметно светлей благодаря восходящим лунам, что позволило не спотыкаться на каждом шагу. Жажду мне более-менее удалось побороть, но вот слабость никуда не делась. По хорошему стоило прикорнуть где-нибудь до утра, но без тёплых вещей не стоило об этом и думать. Холод пробирал до костей, и оставалось лишь благодарить погоду за отсутствие сильного ветра.
Через некоторое время Сёстры окончательно оторвались от горизонта, залив окружающий мир безжизненным молочным светом. Видимость улучшилась настолько, что можно было немного пройтись и заодно разогнать кровь по мёрзнувшему телу. Тем более, что мой бортовой компьютер высветил очередную предупреждающую надпись перед глазами:
«Возможно сильное переохлаждение!»
Безумно полезная вещь, эта индикация, но спорить с ней смысла не было. С глаз долой она пропала лишь после того, когда я заковылял вновь. Впередистоящие скалы находились на приличном расстоянии друг от друга — гуляй хоть до посинения. Насыпи плавно переходили одна в другую, а редкие песчаные вкрапления на их стыках я старался на всякий случай обходить стороной. Чем плотнее будет почва под ногами, тем лучше. К песку у меня уже настоящая аллергия.
Когда брёл сюда в полумёртвом состоянии, мне было совсем не до любования здешним ландшафтом. Но сейчас я практически сразу вычленил взглядом любопытную форму среди каменных нагромождений. У одной скалы полностью отсутствовала сердцевина, делая её похожей на кривоватый мост. Сохранившаяся перемычка соединяла её с соседкой, которая была густо испещрена мелкими оспинами сколов. Будь я местным гидом, обязательно бы возил сюда доверчивых туристов и потчевал их какой-нибудь слезливой историей про двух разлучённых влюблённых. Или ещё что-нибудь в этом роде.
Но творение природы привлекло меня по другому поводу. Среди ориентиров, которые так желал найти глава экспедиции, прозвучало что-то вроде «скалы-арки». Вполне возможно, что караванщики её тоже заметили, раз решили пойти на сближение, а вот крупную стаю рвачей — уже нет. В любом случае, мне от этого открытия никаких дивидентов не светило. Другие ориентиры неизвестны, да и конечная точка маршрута — какое-то древнее захоронение — по их же словам являлось весьма опасным местом. Там не каждый Индиана Джонс справится. Не зря пустынные охотники взяли с собой побольше рабов в качестве одноразовых миноискателей.
Одно то, что за сокровищами прошлого идёт настоящая охота, уже наводило на определённые мысли. В разговоре Хётси упомянул неких тех-охотников, которых переводчик не стал оставлять на откуп моей фантазии. Первая часть и звучала как «Тэх». Как бы мне ни было на тот момент хреново, словечко я запомнил накрепко, как и загадочный Университет.
Помимо необычной формы, арочная скала имела более выраженные горизонтальные рёбра древних наслоений. Практически ступени, только предназначенные для гигантов. Почему-то сразу же вспоминались общипанные местными жителями египетские пирамиды, с их торчащими отовсюду блоками. Поначалу я не придал этому факту должного значения, но когда по всей округе стал раздаваться многоголосый рык, мне сразу же захотелось проверить, как высоко по ним можно забраться.
Рвачи обычно издавали щёлкающие звуки вперемешку со скрипами, многоножки и вовсе бегали молча, так что это было явно что-то новенькое.
Поминая недобрым словом всю эту перенаселённую местность, я поспешил обратно к ориентиру. Хорошо, что решил повременить с изучением горного лабиринта и предпочёл гулять на окраине. Чем дальше от пустыни, тем плотнее становился скальный массив, а широкие просветы превращались в настоящие каньоны. Вот там-то и происходила какая-то нехорошая движуха. Помимо рыка и отдельных воплей кто-то ещё решил повыть на луны от переизбытка чувств, заставив меня шаркать ещё скорее.
Вскоре я уже карабкался на первый уступ. В среднем рёбра были от метра до полутора в высоту, так что даже с моими тремя конечностями особых проблем не возникло. Только на каждое восхождение всё равно приходилось тратить много времени из-за усталости и боязни потревожить культю.
Поначалу у меня и в мыслях не было покорять вершину, но затем вдалеке показалось несколько тёмных существ, которые сновали по округе. Когда они вышли из тени на освещённый лунами участок, я опознал в них уже знакомых костепсов. Так вот, кто у нас любитель ночных песнопений, оказывается! В отличие от одомашненных сородичей эти четверолапые были куда больше, или же просто имели более густую шкуру.
Бродили собачки не просто так, территорию пометить, а низко пригибали морды к земле. Видать, вынюхивали себе поздний ужин. Или даже ранний завтрак, судя по алеющему небосводу. Ну уж простите, сегодня человечины в меню нет!
Я поплевал на единственную ладонь и принялся взбираться дальше.
Глава 12
Скалолаз из меня вышел ещё тот.
Даже голодные собачки внизу наверняка потешались над моей неуклюжестью. Вплоть до того момента, пока на их костяные головы не свалился спровоцированный мною камнепад. А нужно было всего лишь расшатать пару булыжников, чтобы они утянули за собой остальные. Дальше пошла цепная реакция. Большинство зверюг успели отскочить из-под миниатюрного обвала, но троих менее расторопных членов стаи всё же зашибло насмерть, а ещё одному перебило заднюю лапу.
Сидя на каменном уступе, я весело отсалютовал сверху свежеиспечённому инвалиду, мысленно поздравив его со вступлением в клуб. Всё равно говорить пока не мог, только тихонько шептать. И язык пока ещё слушался плохо.
Только скулил раненый совсем не долго — один из самых крупных псов подскочил к хромоногому и одним укусом порвал ему горло, доведя таким образом счёт «четыре-ноль» в мою пользу. После этого остальные решили, что негоже пропадать такому добру, и приступили к каннибализму.
Порядочки у них ещё те… Волчьи прямо.
Если честно, я бы тоже не отказался от куска парного мяса, будь у меня возможность хоть как-то его приготовить. Это поначалу меня выворачивало от всякой местной экзотики, а потом голод и крайнее истощение сказали своё веское слово. И если рвачи были отвратными не только на вид, но и на вкус, то вот гарру оказался очень даже ничего. С приправками, так вообще — «бон аппетит».