– Кажется, вышли из опасной зоны, – не оборачиваясь, сообщил Шаман, увеличивая скорость. – Расслабься. Ты все сделала правильно.
Только после этих слов Сирена почувствовала, что ее рука судорожно сжимает рукоятку управления пушечным огнем, и с усилием разжала пальцы.
– Поздравляю с открытием счета.
– Спасибо, – сухими губами произнесла она и потянулась к фляжке на поясе. – Куда мы теперь? – сделав несколько глотков, уже спокойно спросила она.
– Ближайшая точка встречи от нас в трехстах километрах. Вот там и подождем Колдуна с Самумом.
– А почему ты не заминировал разбитый вездеход? Следы бы скрыли.
– Там глубина песка всего три метра. Надеяться на то, что машину не найдут, глупо. А когда ее достанут вместе с нашей игрушкой, вопросов уже не останется. Пусть ломают головы, кто расстрелял вездеход. Неустановление факта нашего присутствия еще дает шанс на некоторую свободу передвижения. Кроме того, они не полезут проверять причину гибели транспортера, а это наш стратегический запас.
«Интересно, я когда‑нибудь научусь так же быстро оценивать ситуацию, – подумала Сирена. – Выбраться бы целой отсюда, уже победа», – мелькнуло в голове, и она стала рассматривать захваченного пленника.
– Ну как прокатились? – спросила Сирена, когда песчанка под управлением Колдуна замерла, а фонарь кабины был сдвинут.
– Твоими заклинаниями, – ответил ворчливо инженер, устало выбираясь со своего места.
– Что это с ним, – обратилась она к обошедшему машины Самуму.
– Психует. В двадцати метрах от нас этих детей расстреливали в упор. Хочешь знать подробности?
– Не надо.
– Ничего отойдет, – глядя вслед инженеру, проговорил психолог. – А ты знаешь, они молодцы. Двух охотников завалили.
– Как это?
– А вот так. Отошли мы в сторону, прикрылись куполом. Сидим, ждем, когда можно будет тихонько уйти. Тут в метрах двадцати от нас выбегают из‑за бархана трое этих бедолаг. Слышим рев рядом. С той стороны по откосу вездеход этих уродов на гребень прет. Они это тоже слышат. Не поверишь. Видеть надо. Упали на песок и через пару секунд в него просто провалились. На поверхности, считай, никакого следа. Только зря все это, как сама понимаешь. Они тоже быстро поняли, когда пара очередей в песок рядом с ними вошла. Выскакивают двое, как черти из коробки. Один уже без руки и в прыжке короткие дротики в этих садистов мечет. Мелькнули в воздухе две стрелки небольшие, а как в лица двум гадам попали, так сами в гадов превратились. Не дротики это были, а песчаные гадюки. Одному в лоб, другому в щеку угодили. Сковырнулись оба эти счастливца с вездехода и стало гнуть их и корежить на песке. Жалко, не долго мучились. А ребятишек этих в упор расстреляли. Третьего даже из песка доставать не стали. Тут Колдун и запсиховал. К пушке полез. Едва удержал.
– А нам повоевать пришлось. Мы аборигена захватили, а тут вездеход с этими убийцами. Деваться было некуда. Так что скоро на нас охотиться будут.
– Кто на кого будет охотиться, это Шура решит, а тебя поздравляю.
– С чем это?
– Ладно, не прибедняйся, счет открыла, а краснеешь как девица на выданье.
– А может это Шаман?
– Стреляешь ты пока лучше, чем водишь песчанку, так что кто из вас где находился в той ситуации, можно даже не спрашивать.
– А кто такой Шура?
– Скоро все ему молиться будем. Главный дух в этой духовке. Ты отдыхай, я пойду с командованием пообщаюсь да к гостю нашему пригляжусь.
Сирена начала оглядываться в поисках Колдуна. Долго искать его не пришлось. Идти ему, собственно, было некуда. Инженер сидел на песке, вытянув ноги, привалившись спиной к борту машины. Девушка молча подошла и села рядом.
– Не переживай, – проговорила она после долгой паузы. – Сам знаешь, доберемся мы до них, мало никому не покажется. Да и счет между вами явно в твою пользу. Иначе мы бы с тобой тут не разговаривали.
– Давить их надо, – процедил сквозь зубы Колдун.
– Мы их всех так задавим, что искать будешь, не найдешь.
– Я найду и такую им охоту устрою.
– Меня в помощницы возьмешь?
Инженера немного отпустило. Он посмотрел на запыленное в грязных разводах пота лицо Сирены и горько улыбнулся.
– Не сомневайся. Обязательно, но после того как умоешься.
Девушка вытащила из нагрудного кармана зеркальце, бросив в него взгляд, ойкнула и, вскочив с места, юркнула за песчанку, а Колдун уже широко улыбался ей вслед.
Умывшись, Сирена подошла к своей машине. Спасенный уже пришел в себя и сидел на песке по другую сторону песчанки. Перед ним стояла фляжка с водой, а напротив, поджав под себя по‑восточному ноги, расположились Шаман с Самумом. Психолог почти свободно говорил на местном языке, о чем‑то спрашивая аборигена, изредка вставляя слова унифицированного союзного, которые тут же переводились стоящим рядом электронным лингвистом. Пленник молчал, положив подбородок на колени согнутых перед собой ног, обхватив их руками.
Девушка некоторое время наблюдала за допросом, облокотившись на борт, но вдруг поймала себя на том, что ничего не слышит, а голова ее начинает клониться вниз. Бессонная ночь и нервное напряжение схватки, в ходе которой она впервые в жизни убила несколько человек, начали сказываться на организме, которому требовался отдых. Надо поспать, решила она. Потихоньку забравшись в кабину, устроилась сзади на ящиках, прикрытых толстым куском поролона, и тут же уснула.
Разбудили ее часа через три негромкие голоса, раздававшиеся рядом. На передних сиденьях кабины, в которой она спала, расположились Шаман с Самумом и о чем‑то разговаривали. Прислушавшись, она поняла, что допрос пленника окончен, но не принес ожидаемых результатов. Многого он просто не знал, так как был обыкновенным охотником пустыни. Всю информацию пришлось получать от него под гипнозом. На все варианты вопросов, где в настоящее время находятся вожди и шаманы, отвечал, что они у духа пустыни Шуры. Было непонятно, то ли они убиты, то ли скрываются в неизвестном ему святом месте, где обитает этот Шура. Единственным обнадеживающим ответом было то, что спасенный бывал у Шуры, но где это не знает. В настоящее время Шура разгневан и оставил свой народ, потому что не сохранено его ложе или трон, с которого он общается с людьми Сохара. Трон представляет собой светящийся камень зеленого цвета, способный отвечать на вопросы, предсказывать будущее и вызывать самого Шуру. Эта святыня захвачена духами тьмы, и теперь народ Сохара должен погибнуть.
Оба нетраца сейчас решали одновременно несколько вопросов. Отпустить пленника с маяком и проследить за ним. Оставить его у себя и, в случае обнаружения его соплеменников, предъявить как доказательство своих мирных намерений. Что собой представляют духи тьмы; являются ли они олицетворением гаюнов или каких‑то мистических существ в веровании жителей Сохара; где искать утраченный трон Шуры и чем этот артефакт является в действительности. Обсуждались и более приземленные вопросы завтрашнего существования. Гаюнам нельзя отказать в сообразительности, это сильный противник, и они обязательно возьмут под контроль передвижение по всей территории пустыни, где расположены их добывающие модули. Вычислить передвижение диверсионной группы – вопрос нескольких часов. Единственным плюсом в этой ситуации являлось то, что гаюны будут считать основной целью диверсионной группы – уничтожение добывающих модулей и, возможно, космодрома. Что давало возможность диверсантам найти силы, способные освободить планету от захватчиков, а что такие силы есть, они ни на секунду не сомневались. Вопрос был в том, где искать эти силы. Нужна была хорошая подсказка, озарение.
Не придя ни к каким конкретным выводам, Шаман с Самумом покинули кабину. Теперь девушка могла встать, причесаться и привести себя в порядок после сна. В ее голове беспокойно билась только одна мысль, где может находиться это место, которое является святым и находился трон Шуры.
Умывшись и взглянув на себя в зеркало, она забралась на командирское сиденье машины и включила экран центрального процессора. Сделано это было скорее по привычке. Ей лучше думалось, когда она всматривалась в четкие линии архитектурных ансамблей и зданий, что порой рождало новые мысли и линии проектируемых сооружений. Экран высветил текст на непонятном языке. Скорее всего с ним работал Шаман. Она пощелкала кнопками клавиатуры, но не нашла ничего лучше, как остановить появляющуюся информацию на карте пустыни. Здесь хоть были какие‑то линии, упорядоченные значки. Мозг архитектора провел аналогию, которая медленно вплыла в сознание. Карта огромной, растянутой на тысячи километров местности постепенно сузилась в голове профессионала до карты города, на которой значки превратились в отдельные здания, а расстояния между ними – в кварталы и площади. Архитектура города Сирене не понравилась, и она мысленно стала передвигать знаки, пытаясь упорядочить их расположение, придать видимой картине какую‑то гармоничность.
«Вот здесь можно создать промышленную зону, если немного передвинуть два этих значка, – мысленно разговаривала сама с собой Сирена. – А если немного сдвинуть этот и этот, то откроется дорога к центру. Центр. Это дорогие магазины, офисы, место нахождения мэрии. Здесь должны быть достаточно широкие дороги, так как сюда стремится много людей. Пути их выдвижения сюда должны быть удобны». – Сознание плыло в полусне, упорядочивая картину города, но вдруг взволновало проектировщика. В увиденной картине, нарисованной воображением, было что‑то важное. Это подсознание, не отключаясь ни на минуту от поставленной мозгу задачи – найти святое место, подавало сигнал, что решение есть, решение рядом.
Девушка очнулась. Перед ее взором опять была карта пустыни с хаотично разбросанными значками модулей и оазисов. Но в голове билась настойчивая мысль, центр города, центральная площадь, хорошие дороги, свободный доступ. На карте перед глазами ничего этого не было. Секунду поразмышляв, она быстро застучала пальцами по клавиатуре. Отметки модулей исчезли. На карте остались какие‑то неизвестные значки и отметки оазисов. Картина не складывалась. Архитектор расфокусировала зрение и еще раз взглянула на карту. Стоп. Теперь в этом что‑то было.
«Если это центральная площадь, – мысленно проговаривала она про себя, – то почему она пуста. Вот эти несколько значков, которые фактически ее создают, располагаются в форме почти правильного круга. Что это за значки? Если предположить, что это здания, окружающие площадь, то площадь слишком большая, а ведь они должны что‑то окружать. А если раньше было что окружать, а теперь нет», – мелькнула мысль.
Она вспомнила подслушанный разговор нетрацев. Жители Сохара не сохранили трон Шуру. Духи тьмы захватили трон. Раньше сохраняли, а теперь нет. Что изменилось? Появились духи тьмы. Если предположить, что духи – это гаюны, то все становится понятным. Гаюны захватили символ веры и разрушили святое место, храм или что‑то там еще. Карта получена от них. Зачем на своей карте они будут делать отметку того, что уничтожено, чего нет.
Все вроде сходилось, но девушка медлила, боясь в глазах профессионалов‑аналитиков выглядеть смешной. Но твой характер, это твоя судьба. Борьба с опасностью оказаться смешной была почти мгновенно выиграна. Уверенность в своей правоте вытолкнула Сирену из машины и твердо повела к сидевшему невдалеке на корточках Шаману.
– Командир, – официально, с серьезным видом обратилась она, – я, кажется, знаю, где может находиться святое место и храм Шуру.
– Излагай, – подняв на нее усталые глаза, произнес Шаман.
– Я лучше покажу.
Ей пришлось потесниться в кресле, так как услышавший ее сообщение Самум тут же присоединился к ним, влезая следом в кабину.
Она изложила свои доводы и продемонстрировала на карте все, что увидела там сама.
– Как ты находишь таких людей? – с восхищением произнес Самум, прижимая к себе примолкшую и ожидающую решения девушку за плечо.
– Рано радуешься, но в этом что‑то есть, – задумчиво теребя подбородок, ответил Шаман.
– В этом есть не что‑то, а очень многое, и мы это должны проверить, – яростно отстаивал свою точку зрения Самум.
– Я разве сказал, что мы не будем этого делать, – ответил Шаман и, улыбнувшись, подмигнул Сирене.
Лицо девушки, до этого напряженно сосредоточенное, стало мягче, а губы тронула облегченная улыбка.
– Молодец, Лена. – И эта короткая фраза прозвучала так, что стало понятно, она в команде своя и всерьез.
Они выбрались из кабины и, наскоро перекусив, сели обсуждать план похода к белому пятну. Опытные диверсанты сходились на том, что если уже не ночью, то на следующее утро пустыня подвергнется тотальному гребню поиска, и оперативно‑ударные группы будут ждать, когда заброшенная поисковая сеть просигналит о квадрате нахождения дичи. В дичь никто из них перепрофилироваться не хотел, и поэтому обсуждался вопрос размножения. Решать его в пустыне достаточно трудно, но при наличии опыта и фантазии вполне возможно. Главную скрипку здесь должен был исполнить Колдун.
Состав экипажей временно поменялся. Песчанка с нетрацами отправилась на охоту, а инженер с Сиреной остались на хозяйстве готовить пустышки.
Обычно днем в пустыне, как ни старайся поймать ветер, ничего не получится. Нет его. Хоть левую щеку подставляй, хоть правую. Ни погладит, ни ударит. А вот при восходе и закате совсем другое дело, даже мертвые барханы петь начинают, это ветер песок шевелит. Вот на это и расчет.
Колдун закопался в свои закрома, вынимает сигнализаторы, маяки, портативные станции, головки систем слежения. Крутит эти малютки в руках, разве что не принюхивается к ним, передавая Сирене. Та в свою очередь в одну сторону откладывает те, что не нуждаются в доводке и переделке, а в другую – подлежащие разборке и монтажу. Отобрав нужное, оба вооружаются монтажными лазерами и начинают создавать небывалые творения инженерной мысли. По окончанию монтажа созданные уродцы подверглись тестированию и программированию. Теперь наступила очередь транспортных средств. В ход пошла тонкая пленка и специальная пена из вакуумного баллона. Через несколько часов работы над одиноко стоящей песчанкой уже неподвижно висели несколько неуклюжих детских шаров, рвущихся вверх с коротких поводков, а на сиденье лежали аналогичные, но менее активные создания.
Когда тени барханов удлинились настолько, что начали накрывать одна другую, в ложбину бесшумно нырнула песчанка Шамана. Охотники вернулись с уловом. В трех сумках они привезли двух песчаных волков, десяток грызунов, похожих на земных тушканчиков, и несколько змей. Кроме рептилий, остальные объекты охоты спали, так как были пойманы после того, как в них попал луч парализатора.
– Ну а как у вас дела, – продемонстрировав трофеи, спросил Самум.
– Наши дела выше ваших, – ответила Сирена, гордо указав пальцем на парящие над машиной шары.
– А для нас что приготовили? – спросил Шаман.
Инженер вынул из кармана металлический шар сантиметров трех в диаметре.
– Вот эти для ваших шакалов. Заставляем их проглотить. Пульсация в неслышимом диапазоне оставляет на следящих экранах график работающего двигателя, а на локаторе активную точку. Этим милым зверушкам завтра придется хорошенько побегать.
– Долго бегать они не будут. Как только охотники отследят хаотичность движения, они сразу исключат такую цель из зоны своих интересов, – возразил Шаман.
– Обижаешь, командир. Внутри этой штуки маленький гироскопчик. Если носитель поворачивает вправо, то в правую сторону желудка следует сильный удар током. Естественно, животное дергается влево, но если очень сильно сходит с курса, то следует аналогичный удар в левую сторону. Животное закрутилось, не понимает, что происходит, но боль прошла, ее нет. Оно идет влево от нужного курса, получает удар, идет вправо – опять удар. Несколько попыток и оно понимает, что двигаться без боли может только в одном направлении и двигаться надо быстро, так как за ним гонятся, оно слышит шум машин. Вот‑вот догонят. Животное останавливается. Поводырь выключается от звука двигателя. Шакал прячется, как действует всегда, когда не может убежать. Охотники потеряли след, но все равно какое‑то время движутся вперед, надеясь догнать близкую жертву. Вибрация двигателей охотников пропала. Поводырь включился. Шакал вскочил, чтобы бежать в другую сторону, но наученный горьким опытом делает маленький шажок влево – удар. Пробует вправо – ничего не происходит, и он бежит туда, куда нам надо, а охотники вновь берут след.
– Колдун, если ты кому‑нибудь расскажешь о том, что рассказал сейчас, я тебя отчислю из группы без страховой премии за полученные телесные повреждения.
– Клянусь рогатым козлом великого шамана, что не разглашу сию тайну, если вершитель судеб, великий Шаман, займет у неповторимого Самума еще девять пальцев для безошибочного подсчета длительности отпуска, мне недостойному.