Акваланг работал, исправно, и Борис был абсолютно доволен. Правда, не мог не отметить неказистость конструкции. Но это он придирается. О Григории и говорить нечего, он был просто в восторге. Измайлов-то еще не забыл каково это пугать рыбок под водой. А вот Травкин не мог наиграться с новой игрушкой. Несмотря на холод и выстукиваемую зубами дробь, хотел отправиться в очередной заплыв.
Аппарат у них конечно был один. Зато баллонов целых четыре. То есть, пока пловец расходовал воздух в одной паре, вторую закачивали посредством насоса, с приводом от паровой машины. Сильно не усердствовали. Желание подольше продержаться под водой, было не столь уж огромным, чтобы рисковать с такими ненадежными баллонами. Поэтому Измайлов предпочитал почаще всплывать. Да и не продержаться под водой дольше из-за холода.
— Нужно что-то придумать от холода, — отстукивая зубами дробь, произнес Борис.
— Лета нужно дождаться, а не маяться ерундой, — возразил Рыченков.
— Может обмазаться гусиным жиром, и надеть облегающее белье, — предположил он, проигнорировав слова шкипера.
Есть конечно и другие варианты. Прорезиненную ткань найти не так сложно. Пошить из нее гидрокостюмы вполне возможно. Добиться герметичности на руках и шее уже куда труднее. Резина тут известна, только вот так, в одночасье на коленке изготовить нужное не получится.
— Вот-вот. Как раз и привлечешь к себе акулу, — хмыкнул Рыченков.
— Какую акулу? — удивился Измайлов.
— Не приведи господи, белую, — по обыкновению пыхнув табачным дымом произнес Рыченков.
— Да откуда ей тут взяться? — искренне удивился Борис.
Он всегда полагал, что в Черном и Средиземном море эти хищники не водятся. Правда, еще он думал, что Средиземное это одно такое большое море. Только это далеко не так. Причем не только в этом мире. Это уже потом он припомнил Адриатическое, Эгейское и Мраморное моря. А ведь вроде бы были и еще. Здесь-то они точно есть. Может и с акулами та же песня? Или в его мире их нет, а в этом, ввиду отсутствия материков, имеются.
Он повел взором, вглядываясь в стоявших рядком Рыченкова, Ковалевского, Григория и Якова.
— Боря, ты это сейчас серьезно? — удивился Елисей Макарович.
— Что, реально есть акулы? — не унимался Измайлов.
— Это в наших краях их нет. Там на глубине с водой что-то не то. Ты это у Проскурина уточняй. А тут хватает. Воды-то рыбой богаты, вот они и плодятся. Не сказать, что повсюду плавают и прямо так уж нападают на человека. Но случается, не без того. В особенности, если человеченки попробовали.
— О как. Значит нужно ладить подводное ружье, — задумавшись, произнес Борис.
— Что за ружье? — удивился Ковалевский.
— Да так, видел в тропиках у одного англичанина. И не ружье это, а стреляющая палка.
Глава 13
Подводная прогулка
Дверь едва уловимо скрипнула, впуская в мастерскую поток свежего воздуха, дневной свет и Ершова. Наставник тихой мышкой скользнул в помещение, словно опасаясь резким звуком сбить одухотворенность охватившую Бориса.
Ну, он это видел именно так. Измайлов же, закончив картину с Эмилией решил, что писать хуже он уже просто не имеет права. Да, по сути эти три десятка полотен уже готовы и их уже можно выставлять на вернисаж. Но делать этого теперь не хотелось категорически. Стыдно. Не перед кем-то. В конце-концов, проданные им картины стоят тех денег. Перед собой совестно. А это самый строгий судья.
Доведение картин, до сегодняшнего его максимума, не приносит ни единого очка опыта. Борис уже успел это проверить. Как говорится, умерла, значит умерла. Но несмотря на это, он теперь каждый день, в первой половине трудился над уже казалось бы завершенными картинами. Правда, не все столь уж мрачно. Теперь их цена подрастет в среднем раза эдак в полтора. Правда и возни с ними, как бы не больше, чем с работой начатой с нуля.
Прежде чем взяться за кисть, над каждой работой он стоит порой до получаса, изучая ее так, словно видит впервые, чтобы вновь проникнуться тем настроением с которым он начинал работу. Потом-то все сводилось скорее к технике письма и прорисовке деталей, сама атмосфера по факту уже отсутствовала. И вот теперь он каждый раз проникался ею, даже до того как начать смешивать краски.
В этот момент он пребывал меж двумя мирами. Необыкновенное чувство, о котором ему столько талдычил Ершов, и которое пробудила в нем Эмилия. За это он был готов простить ей еще и не такую выходку, как с этим захваченным капером. Ведь кроме психологического состояния, был и несомненный рост над собой. Да, он не получал очки, но он получал реальный опыт.
Борис отступил от полотна на пару шагов, склонил голову на бок и машинально начал энергично обтирать кисть сухой тряпкой. Явный признак того, что на сегодня с этой картиной работа закончена и нужно дать время просохнуть нанесенному слою.
— По-моему тени теперь получились слишком резкие, — так же всматриваясь в работу, произнес Ершов.
— Думаете, Вячеслав Леонидович?
— Уверен.
— В прошлый раз вы тоже были уверены.
— Тогда я ошибался. Но сейчас… Н-нет, решительно это неверный подход.
— Посмотрим.
— Вам не жалко вашу же работу?
— Если она меня не удовлетворит, нет.
— Ну и слава богу, — с искренним облегчением произнес наставник.
— Вы только что говорили, что это ошибка.
— Это не имеет значения. Главное это ваша неудовлетворенность. Вы в процессе поиска. А значит движетесь вперед. Не топчитесь на месте достигнув своего потолка, а ищите новые пути, чтобы пробить его.
— Угу. А в какой-то момент пойму, что преграда больше мне не подается, и чтобы превзойти себя стану каким-нибудь авангардистом.
— Кем, простите?
— Не имеет значения. Насчет теней не переживайте. Я уже вижу как это будет. Мне понадобится еще три слоя. И картина заиграет не только новыми красками, но и обретет совершенно другое настроение. Во всяком случае, я на это надеюсь, — отложив наконец кисть, и сдергивая через голову парусиновую рубаху, произнес он.
После обеда «Газель» запустила машину и направилась на выход из гавани. Пора было приступать к запланированному погружению. Борис устроился на прогулочной палубе, принимая солнечные ванны. Очень скоро ему придется несладко. Как показали пробные заплывы по акватории, гусиный жир конечно серьезно помогает справляться с холодом. Но все же не является панацеей.
Нужно все же подумать над созданием гидрокостюма. Пусть это будет обычная резина. Без разницы. Главное герметичность, а сбережение тепла можно обеспечить тем же шерстяным нательным бельем с начесом. Во всяком случае, выдержать час, не проблема.
Кстати, появилась возможность заказать баллоны высокого давления уже заводского изготовления. Чем Борис и поспешил воспользоваться. Их используют для работы с набирающими популярность пневмомашинами.
К примеру, та же пневматическая дрель. Благодаря баллону высокого давления достигается мобильность. Нет необходимости тянуть длинный шланг. И давление в них достигает сотни атмосфер. То что нужно. Конечно лучше бы больше, но для сегодняшних технологий результат просто отличный.
— Бр-р, — Бориса передернуло, когда его начали обмазывать жиром.
«Газель» заняла позицию на месте гибели одного из парусников. Рассмотреть его не получалось. Хотя мейчас отлив и согласно замерам глубина двадцать семь метров. И вода вроде бы прозрачная. Но вот не видно и все тут. Если не повезет обнаружить сразу, поиски могут и затянуться.
— Так подогрели вроде, — удивился Яков.
— Не обращай внимания. Просто противно, пояснил Измайлов.
В ответ моряк только пожал плечами, мол, чего уж, бывает. После чего продолжил обильно смазывать своего подопечного. По мере продвижения вверх, пловец обряжался в нательное белье, в виде эдакого комбинезона, с пуговицами от паха до шеи. Шерстяная ткань быстро пропитывалась жиром. Впрочем ее так же обильно смазали, и уже поверх надели облегающую одежду из парусины. Эта мера должна была предотвратить вымывание жира. Голове кстати так же досталось. Потом всю эту радость еще и смывать.
Закончив с подготовительными процедурами перебрались на катер. Там пристегнул ласты. Баллоны заняли свое место на спине, широкие лямки впились в плечи. Тяжелая конструкция. Ничего. В воде будет вполне комфортно.
Присел на борт катера. Маску на лицо. Загубник в рот. Воздух поступает нормально. Отсчет времени пошел. Большой палец вверх. И опрокинулся на спину. Руки и лицо тут же обдало холодом. А над головой сомкнулась морская гладь.
Какое-то время наблюдал за глядящими в толщу воды товарищами. Потом перевернулся и энергично заработал ногами, начав погружение, удерживая в руке метровый шест с тремя мортирками заряженными ружейными патронами. Оружие двойного действия. Можно выстрелить ударив им по туше акулы. Или использовать нехитрый механизм взведения и спуска.
Кстати, за это подводное ружье Система выделила от щедрот всего-то три тысячи очков. А ведь он выдал сразу усовершенствованную модель. Изначально такой шест имел один ствол и срабатывал только от удара о тело. Нет, он все же никогда не поймет как и чем руководствуется Эфир. Ну да, прилетело законное очко, уже хорошо.
Профессор только качает головой, наблюдая изменения в Разумности своего подопечного. На секундочку, она уже превысила показания кандидатов. Что самым положительным образом сказалось на темпах обучения Измайлова. Он схватывал все буквально на лету. И останавливаться на достигнутом не собирался. Вот доведет до двух, а ам можно переключаться и на другие направления. «Изобретений» для этого у него хватит.
Все же он везучий. Корабль обнаружился на границе видимости. Вернее даже и не корабль, а некая темная масса. Он решил проверить что это. И обнаружил искомое! С первого захода! На подобное везение он и не рассчитывал.
Достал из подсумка на поясе небольшой мешочек из прорезиненной ткани, выкрашенный в ярко-красный цвет и наполнив его воздухом запустил его на поверхность. Сейчас его обнаружат, подплывут и установят буй, чтобы не искать затонувшее судно каждый раз.
Винтово бриг лежал на боку, с огромным проломом в борту, сквозь который просматривались как средняя палуба, так и трюм, с артиллерийским погребом. Видны снарядные ящики. Парочка лежит на заросшем водорослями дне, разбросав содержимое. Вокруг погибшего корабля вообще хватает различных предметов.
Бриг был вооружен пушками Дубинина, которые сорвало с палубы и выбросило на дно. Артиллерия противоположного борта, все так же закрепленная по походному, прочно удерживается тросами на своих местах. Все четыре орудия в наличии, и похоже в исправном состоянии.
Бог вест, как такое случилось, но несмотря на пар, окутавший корабль при гибели, дополнительных разрушений от его взрыва Борис не наблюдал. Быть может с другого борта, на котором он собственно говоря и лежит? Не важно. Ни котел, ни машину им не поднять. Хотя и заманчиво.
Борис посмотрел на часы. Время вполне позволяет, и он решительно поплыл в сторону офицерских кают. Вообще-то как-то непривычно, когда судно лежит на боку, а от того и пол со стенами и потолком не на своих местах. Двери открываются неправильно. И ладно еще, когда вниз. Куда неудобнее если вверх. Конечно имеются фиксаторы. Но распахнуть створку при сопротивлении воды, не так чтобы и просто.
Когда вплыл в темный коридор и включил фонарь, под потолком обнаружил вздувшееся тело матроса. Так-то он уже давно всплыл бы и его либо прибило к берегу, как многих, либо вынесло в открытое море. Лишь мазнув по нему взглядом, проследовал дальше, проплыв под ним.
Каюта капитана не была погружена в темноту. Благодаря проникающему сквозь разбитые окна свету, здесь царил густой сумрак. В основном получалось осматриваться без помощи фонарика. Но участки оказывавшиеся в тени требовали подсветки. Н-да. Оставляющей желать лучшего.
Сейф он нашел у стены, которая сейчас являла собой перекошенный пол, захламленный различными предметами. Собственно, искомое пришлось откапывать из под завала. Пережигая чертову уйму кислорода, Борису удалось его перевернуть дверцами наружу. Двухсекционный, что внушало надежду на то, что им достанется очередной артефакт.
Но на этом хорошие новости заканчивались. Даже если капитан не носил ключи все время с собой, найти их в этом кавардаке не представлялось возможным. Он конечно заглянул в ящики стола, лежащего на столешнице. Но безрезультатно. Там обнаружились какие-то бумаги, подвесная с плечевой кобурой и бульдогом в ней. Вот собственно и все.
Сюда нужно засылать Григория. Сам Борис так же управится, но провозится не в пример дольше. Травкин же по образованию механик, а это не сейф банковского хранилища. И кстати, надо бы и самому подтянуть это дело, благо Слесарь у него открыт.
Стоп. Не стоит растекаться по дереву. В этом сейчас особой необходимости нет. Хватает у него и иных забот. А вот Григория сюда в одиночку пожалуй пускать нельзя. Опасно. Это не в акватории плавать.
Надо бы придумать какую-нибудь убедительную причину отчего в одиночку погружаться категорически нельзя. Второй комплект уже практически готов. Конечно количество погружений сократится. Когда еще привезут заказанные баллоны высокого давления. В мастерской конечно могут повторить однажды уже выполненный заказ, но даже если они управятся быстрее, чем придет заказ, то ненадолго. А при таком раскладе, овчинка выделки не стоит.
Взглянул на манометр, выведенный на шланге. Борьба с сейфом не прошла бесследно. На это дело пережглось немало воздуха. Время нахождения под водой сократилось минут на семь. Однозначно пора возвращаться. Рука непроизвольно ощупала на поясе подсумок с «Аптечкой».
Впрочем, для экстренной эвакуации нет никаких причин. Но и задерживаться особой надобности нет. Правда, оказавшись в коридоре вдруг подумал. Что возвращаться без трофея как-то не правильно. Примета плохая, что ли. Глянул в сторону кают-кампании. Во время боя она переоборудуется под лазарет. Это на стальных кораблях устраивают защищенные помещения, куда и сносят раненых и где прячут пассажиров. На деревянных подобным не заморачиваются.
Мысленно махнув рукой, решительно поплыл в сторону кают-кампании, дверь в которую к тому же была распахнута. Здесь также вполне хватало света и царил все тот же хаос, что и в каюте капитана. Разве только хлама было в разы больше. Подумать только, сколько тут книг. На захваченной «Диане» библиотека была в разы скромнее.
Под потолком, или если точнее, то у стены, выполняющей роль потолка, четыре раздувшихся тела. Трое с окровавленными бинтами. Скорее всего раненых было больше, но их вынесло наружу, через разбитые окна. Четвертый молодой человек в белом халате, это заметно несмотря на то, что его так же раздуло. Однозначно фельдшер. Когда пришел в себя после перерождения, скорее всего растерялся и не сумел выбраться, погибнув повторно. Н-да. Все же возможность возрождения это не панацея.
Перевел взгляд вниз. Из под завала книг выглядывает кожаный саквояж. Однозначно принадлежал фельдшеру. Иному тут делать попросту нечего. Остается выяснить что в нем хранили. Извлек, отщелкнул замки и открыл. Оп-па!
Артефакт «Аптечка»
Персональный
Количество зарядов — 2
Состояние заряда — 100%
Перезарядка — 10 дней
Состояние механизма — не взведен
Признаться, он предполагал, что не уйдет отсюда с пустыми руками. Даже у самого что ни на есть скряги капитана должен быть хотя бы одинарный артефакт. Но здесь их было два двойных. Перезакрепить их за новым владельцем, при наличии такого специалиста как Проскурин, это как два пальца об асфальт. Ну вот. А то Рыченков все косился, мол «Аптечки» не помешали бы, а Григорий мается всякой ерундой. Глядишь и на втором корабле найдется что-то полезное.
Дальше затягивать никакого смысла. Выбрался наружу. Глянул на манометр. Нормально. Воздуха вполне хватает. Извлек из подсумка очередной мешок из прорезиненной ткани, на этот раз побольше, подцепил к нему саквояж, и наполнил воздухом и отправил на поверхность. Запаса в баллонах все еще достаточно для планомерного всплытия.