– Так ты посмотри на их «руки», – предложил я, – пересчитай, да обрати внимание на толщину некоторых выростов на скафандрах. Ну, ты и бабуин, Саныч! Три сотни раз тебе говорил, чтоб ты не нажимал спусковых крючков чужого оружия, приложив глаз к мнимому оптическому прицелу, он вполне может оказаться излучающим кристаллом лазера. Они же – даже не китайцы со своей грамотой, они – инопланетяне!
– Ладно, облажался, – мирно согласился Саныч, – пойдем, что ли, дальше?
С нашим приближением «брилиантовые» россыпи «звезд», парящих преимущественно над палубой ангара стали казаться настоящими алмазами.
– Ну не может же это быть правдой, – возмутился Саныч, изловив первый попавшийся осколок, – какой-то дешевый пиратский фильм получается.
– Мне эти «камушки» кажутся почему-то сильно знакомыми, – вертел я в руках второй образчик, пытаясь выловить из памяти подробности потуг интуиции, – где-то мы с ними встречались на узкой дорожке.
– Это не с них ли ты прикупил себе звездолетик под названием «Бурундук»? – поинтересовался мой друг, – нужно будет прибраться тут в таком случае.
– Нет, – вспомнился недавний бой старателей с кристаллическими кораблями, битва при «Дороге в ад», и осада базы, развороченные помещения, заваленные убитыми защитниками и россыпью останков нападающих, мозаика сложилась, – Саныч, ты держишь в руках останки разумного кристалла.
– Да ты что! – удивился Саныч, – так они такие полезные в плане трофеев?
– Нет, это не алмаз, – расстроил я друга, – и смотришь ты не туда.
– Жаль, но я возьму парочку для анализов нашим следопытам, – сказал Саныч, укладывая несколько обломков в навесной отсек для образцов, – надеюсь, они не заразные.
– Не думаю, – ответил я машинально. – Но это очень нехорошо. Я думал, что кристаллы контролируют только космическое пространство этой системы. Если мы столкнемся внутри базы с их боевой группой, нам будет очень сложно уйти, планировка этой станции нам не известна.
– Ладно, будем пробираться тихо, – закрыл Саныч контейнер, – чем-то же тут было намазано этим старателям. Не думаю, что они прибыли сюда просто из желания завязать красивое побоище.
– Ладно, пойдем дальше, – согласился я, – только не пробуй больше на зуб всякие чужие пукалки, кристаллы очень чувствительны к вибрации.
Осматривать брошенную технику мы не стали, хоть там и наблюдались машины, отличные от обследованного Санычем транспорта, вряд ли они были чем-то оригинальнее, да и состояние заряда, скорее всего, находилось на том же минимальном уровне.
Дальше нам повезло, мы наткнулись на шлюзовую камеру, которая отделяла ангар от внутренних помещений, которой экипаж пользовался в случае работ при открытых в космос главных воротах ангара. Поскольку мы решили при возможности избегать лишнего шума, пришлось пробовать открыть шлюз усилием разума. Оказалось, что ручное управление тут тоже присутствует, благо шлюз конструкцией отличался от входных шлюзов-поршней. А тянуть к низу выстыпающие на стене палки сообразительности хватило даже у артеллерийского специалиста. Уравнивание давления протекало, видимо, по аварийному сценарию самотоком, потому что автоматику мы задействовать даже ее пытались.
По периметру шлюзовой камеры из пористых вставок стал проникать желтый однородный туман, постепенно осаждающийся капельками росы на защитных полях наших прилипших к полу с помощью магнитов фигур.
– Светик, посмотри, что это за гадость, – попросил Саныч, отлавливая несколько капель росы в приемник портативной установки экспресс анализа своей брони. – Похоже, это и есть местная атмосфера.
– Ничего страшного на первый взгляд, – отозвалась Светлана через несколько минут, – присутствует простейшая органика. Стоп, тут споры, сильно похожие на грибные. В общем, Вам не повезло, силовые поля с брони снимать не рекомендую. Возможно, опасности и нет, но я хочу закончить полный цикл опознания.
– Принято, будем в колпаках, – подтвердил Саныч, – дай знать, когда закончишь анализ.
Пришлось подождать несколько минут, пока система шлюза оповестила легким щелчком о снятии блокировки. Механизмы поддались Санычу с трудом, при открытии двери послышался отчетливый хлопок, окончательно уровнявший давление атмосфер. Появились звуки, а после выхода из тамбура и слабенькая гравитация. Как потом оказалось, эта мизерная гравитация наблюдалась только в главных коридорах станции. Лучи наших прожекторов тонули в десятке метров, как будто смешиваясь с желтой дымкой. В «воздухе» станции плавали пылинки, пуховые клубки какой-то паутины и мелкий мусор. Периодически слышались щелчки, скрипы, похрустывания. Создавалось впечатление, что тут есть какая-то жизнь, не спешащая показаться в лучах наших прожекторов.
– Что за ботва тут летает? – прошипел Саныч, – тетя Фрося давненько не пылесосила?
– У тебя что, аллергия на шерсть тетиного котика? – пошутил я.
– У меня аллергия на всякую гадость, гнездящуюся в этом желтом компоте, – пробурчал Саныч, делая несколько шагов вперед, чтобы расширить обзор, – большой коридорчик, я даже противоположную стенку вижу только в размытых очертаниях.
– Надо поискать схему, – предложил я, очередной раз стряхнув накопившуюся росу волной защитного поля, – кстати, тут довольно тепло, что весьма странно при отключенной-то эрнегоустановке. Или здесь все же присутствует какое-то аварийное отопление, или есть живые формы, подогревающие атмосферу.
– Ни черта не видно, – пробормотал Саныч, периодически меняя окраску света прожекторов брони, – инфракрасный диапазон вообще забит под завязку, только ультрафиолет помогает.
– А у меня сносно, – похвастался я, – сейчас узнаю, что Котенок придумал. Так, лови схему цветовой гаммы, сможешь подстроить свои осветительные приборы?
– Нет, у меня так тонко не настраивается, – Саныч пробурчал еще что-то плохоразличимое, но явно относящееся к нецензурной лексике, – но грубая настройка тоже кое-что дает. Надоест, буду ультрафиолетом светить и пусть тут все поиздыхают.
– Есть вероятность, что ультрафиолет наоборот подстегнет тут жизнь, – рассмеялся я, – будешь новым божеством разумных грибков, по крайней мере, пока энергогенератор твоей брони не сдохнет.
– Слушай, ну никаких указателей или схем, ничего, – удивился Саныч, – как они тут ориентировались?
– Да кто же их знает-то? – ответил я, – может, по звукам, а может, по запахам. Сам же говоришь, что в этом компоте ничегошеньки не видно, так может, местные хозяева вообще слепыми были, по этой причине и освещения тут никакого.
– В транспортнике я видел цветовые табло диаграммного типа, – вспомнил Саныч, – хоть подсветки на них и не было, но без глаз на них работать в любом случае сложно. Скорее всего, автоматика ушла в режим экономии.
– Саныч, гуляй вальсом направо, где-то через восемьдесят метров фонит модулированным протонным излучением, – вклинилась Светлана, – сигнал очень слабый из-за этого забит помехами.
– Светик, я – специалист на счет «лева», – огрызнулся Саныч, – пусть Серёня вон направо ходит, он тебе, вроде как, муж.
– Я не могу осуществить полное сопряжение с его броней, – ответила супруга, – так что давай руки в ноги и катись, куда сказано, есть вероятность, что это сеть системы управления или, по крайней мере, информационная сеть. Можете, кстати, скинуть защитные поля с костюмчиков, если не боитесь испачкаться. Местная живность в родной для вас кислородной атмосфере умирает со стопроцентной вероятностью.
Пока Саныч, постоянно пререкаясь со Светланой, ходил «до права», я немного побродил в желтом тумане по коридору. Наблюдать тут оказалось особенно нечего. Следов перестрелок или не попадалось, или они были скрыты туманом. Крупных форм жизни я тоже не обнаружил, «двери» и то отыскалось всего две.
Одну дверь я попросту не смог открыть, возможно, отсек заблокировался из-за разгерметизации, другая оказалась открыта и привела меня в небольшой закуток, заваленный разной формы овальными предметами. Часть из них густо оплетала бахрома местных грибков или плесени, часть находилась практически в чистоте и даже подобии какого-то порядка. Все походило на то, что когда-то каморка польностью или частично была заложена под самый потолок этими предметами. На свободном пространстве виднелись несколько проемов в переборке и три управляющие панели с множеством мертвых экранчиков или сенсорных панелек. Немного странным показался тот факт, что в отсутствие гравитации предметы не разлетелись по помещению, а именно лежали неровной пирамидой на полу.
Вопрос немного прояснился, когда я потрогал один из них. Предмет оказался эластичным контейнером, наполненным какой-то жидкостью. Стенка прогнулась под моим нажатием, но не порвалась. Я надавил сильнее, эффекта не последовало. Резко отдернув руку, я пронаблюдал, как контейнер спружинил и вылетел из груды, прихватив с собой еще парочку сородичей. Три овальные штуковины летали в комнатушке, лихорадочно колеблясь от полученного толчка. Созерцание содрогающихся контейнеров привело к мысли о шариках. Я вспомнил, как мы кидали с окон третьего этажа наполненные водой шарики на «сокамерников» по школе. Было забавно и, в общем-то, безобидно из-за почти летнего сезона. Мои попытки проткнуть контейнер какой-то металлической штуковиной успеха не принесли, остался он равнодушным и к легкому уколу лазерным резаком, что уже немного озадачило меня. Возникло жгучее желание стрельнуть в него из «Дракончика». Мою руку остановил голос Светланы:
– Уверен, что это не взорвется?
– Нет, – я убрал руку и закрыл оружейный отсек брони, – но очень хочется вскрыть его.
– Сможешь сделать анализ жидкости? – ехидно поинтересовалась моя дорогая супруга.
– Нет, – немного раздосадованно признался я, – просто хотелось напакостить из чувства любви к ближнему. Нашли что-то с Санычем?
– Нашли, – ответила Светлана, – по всему протяжению коридора расположены входы в систему управления этой станцией, типа точек радиодоступа. Проблема в том, что коды управления нам со Стекляшкой неизвестны. Мы уже сняли несколько последовательностей, вот пытаемся понять общий рисунок и схему сигналов.
– Есть предположения по поводу взлома? – поинтересовался я.
– Не обязательно взлома, может, просто нужно вычислить логику, – ответила супруга, – продвижения есть, но прогноз дать не могу. Раньше подобных матриц мне не попадалось.
– И что, Санычу тут постоянно стоять? – удивился я.
– Нет, я его уже отпустила, – усмехнулась Светлана, – точки доступа попадаются через регулярные промежутки. Так что можете продолжать прогулку.
Оставив в покое «мокрые» пузыри, я пошел искать Саныча, который едва не бил себя пяткой в грудь от гордости, что нашел проход, ведущий к центру станции. Проходом оказалась ровная цилиндрическая шахта нескольких метров в диаметре, уходящая вниз. Насколько хватало светового луча, виднелась непрозрачная стенка больше всего похожая в моем воображении на гигантский мусоропровод. И уж совсем непорядком казалось полное отсутствие даже намеков на аварийные лестницы. По всему судя, это сооружение представляло собой транспортный лифт привычной для местных обитателей конструкции «поршень». Через дыру мы решили не ломиться, слишком велика оставалась вероятность застать на половине пути застрявшую платформу лифта. К моему облегчению рядом нашлись несколько шахт диаметром поменьше и один проход, уходивший винтом вниз, возможно, он осуществлял либо аварийные, либо сервисные функции. Попробовать решили именно шахты небольшого диаметра.
Мы успели заблудиться в системе улиточных нор, аварийных проходов и перетяжек, даже начали выбирать объект для взлома между закрытой люком дверью и довольно ровным участком стены, когда нас вызвала Светлана:
– Мальчики, матрицу управляющих кодов мы пока так и не составили, зато нашли схематическую картинку станции, отображенную вполне понятным форматом. Я Вам скажу, эта станция – интересный фрукт.
– Чего-то я не пойму, что тут к чему? – проворчал Саныч, рассматривая сброшенную ему схему, – она что, пустая внутри?
– Нет, внутри находится энергетическая установка, – пояснила Светлана, – она же совмещена с источником искусственной гравитации. Станция сделана по типу планеты, удивительное, хоть и далеко не оптимальное решение. Технические помещения станции, предназначенные для обслуживания энергоустановки, отделены от внешних слоем желеобразного материала. Этот материал играет роль изолятора и поглотителя вредных факторов. Кроме того, похоже, что он служит и поглотителем энергии в случае возможного взрыва энергоустановки. Во внешнем кольце находятся жилые зоны, а так же прочие производственные и хозяйственные помещения, где вы сейчас и находитесь.
– Может, подскажешь, куда могли ломиться старатели? – предложил Саныч, – Да и нас проводи поближе к вкусностям.
– Трудно сказать, куда стремились старатели, – ответила Светлана, – рядом с грузовыми ангарами находится множество обширных ангаров, скорее всего, складов для продукции и запасов станции. Есть вероятность, что ребята пытались поживиться брошенными ресурсами.
Вот уже больше двух часов под руководством Светланы мы с Санычем пробирались в район грузовых ангаров, проще было бы попасть туда через проломленные ворота, как это сделали старатели. Но Саныч лёгких путей никогда не искал. Поскольку наши исследователи пока не разобрались с управляющими сигналами станции, часто приходилось возвращаться или силой взламывать приоткрытые двери. Нужно отдать должное Санычу, он старался производить как можно меньше шума, может, причиной тому послужила картина боя в ангаре, где мы проникли на станцию.
Не могу сказать, что нам попалось много интересного по пути, Светлана вела нас, явно руководствуясь крупными проходами, да и большинство попадавшихся дверей оказалось закрыто. Я успел заглянуть лишь в пару открытых каморок, которые с успехом могли оказаться диспетчерскими или пультами охраны, судя по обилию управляющих панелей. Саныч же взломал одну довольно большую дверь, за которой оказался разгерметизированный отсек. Моего непоседливого друга не утащило к пробитой переборке только из-за того, что магнитные захваты активизировались на максимуме в аварийном режиме. На санычеву удачу сработала какая-то механическая автоматика, обрубив доступ к пробитому отсеку выкатившимся из стены металлическим диском, похожим на большую таблетку. Диск с легкостью разломал попавшийся на пути хлам похожий на стол или лабораторный верстак и зафиксировался в предназначенных для такого случая пазах. Что находилось за «таблеткой» рассмотреть через мутный материал не удавалось. В доступном же нам куске помещения плавал потревоженный мусор, большую часть которого утащила в сторону пробоины истекающая атмосфера. Больше вскрывать заблокированные двери мы не решились.
Наше продвижение к месту высадки старателей пришлось временно отложить. По пути нам попалась довольно широкая лифтовая шахта, а может, какая-то иная транспортная магистраль станции, сильно отличающаяся от всего встреченного нами ранее. На нашем уровне ничего похожего на кабину не оказалось, а обзор шахты через прозрачную перегородку показал лишь ее немалую глубину. Ни тросов, ни других направляющих в шахтах не наблюдалось, видимо, скоростной лифт или лифты приводились в движение магнитным или гравитационным полем.
– Светик, куда она ведет? – спросил Саныч, – может, эта кишка и будет самым коротким путем к внешней обшивке? Надоело уже порхать по этим забитым пылью и прочей пакостью коридорам.
– По схеме эта магистраль проходит вдоль внешней обшивки, но к ней вплотную не подбирается, – выдал информацию Светлана, – для эвакуации она подойдет слабо. Но интерес она представлять вполне может. В другую сторону магистраль идет к центру станции, проходя приблизительно по краю энергетического сердца этого сооружения. Похоже, что это – одна из трех магистралей, ведущих в том направлении.
– Нам туда и нужно, – без колебаний предложил Саныч, – поглядим, каким углем они там топят.
Вопреки ожиданиям Саныча пробивать дыру в стенках тоннеля мы не стали, по подсказке Светланы мне легко удалось открыть небольшой лаз, очень походящий на сервисный лючок. Люк находился под потолком, но поскольку гравитация отсутствовала, добраться до него оказалось делом простым. Стенки магистрали имели довольно большую толщину и состояли из множества слоев, отличавшихся друг от друга по цвету. И только общий «сэндвич» из них делал толстую массу материала совершенно прозрачной.
– Да, ты прав, эта стенка не так проста, как кажется, – подтвердила Светлана мое наблюдение, – у меня есть подозрения, что тут проходит масса энергетических каналов, питающих станцию. Довольно разумно. Транспортная магистраль совмещена с энергетической, информационной, возможно, еще какой-то системой. Есть подозрения, что при подключенной энергии разрушить ее будет довольно сложно. А то, что она не имеет даже мелких повреждений говорит о применении био– или нано-технологий.