Гейдрих склонил голову, - Мой фюрер, ваш приказ будет выполнен. Я немедленно лечу в Берлин, и в течении завтрашнего дня соберу необходимых людей. Уже завтра вечером мы вылетим в Варшаву, с таким расчетом, чтобы взлетев оттуда утром шестого, к вечеру добраться до Смоленска.
- Ступайте, Рейнхард, - сказал Гитлер, дружески похлопывая по плечу начальника РСХА, и тем самым давая ему понять, что аудиенция окончена, - И как всегда, возвращайтесь только победителем. Если вам что-то надо - берите это. Все что угодно. Скажете, что я приказал. Ради победы ничего не жалко. Я с нетерпением буду ждать ваших сообщений.
Четким шагом обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих вышел из кабинета. Мысли его были уже далеко. Ему предстоит собрать команду, какой еще не было в истории немецкой разведки. Фюрер прав, в любой момент на Восточном фронте может разразиться гроза. В тот раз генералу Бережному хватило всего восьми дней, чтобы после операции в Крыму подготовиться к рейду по тылам Клейста. Это значит, что сейчас Сталин в любой момент сможет бросить его против фон Клюге. Неделя, максимум две, и на Восточном фронте случится очередной кошмар, на этот раз с группой армий "Центр". Надо спешить. Необходимо разгадать направление главного удара противника, и точные его силы. Лишь тогда появится шанс свести потери к минимуму.
Даже самому себе Рейнхард Гейдрих боялся признаться в том, что чувствовал интуицией профессионального разведчика - русских не удалось повергнуть наземь с одного удара, и теперь война фактически проиграна. Русские умеют вести затяжные войны. Вся их история от татаро-монголов и до наших дней - это одна сплошная затяжная война. Весь вопрос в том, насколько Рейху удастся оттянуть неизбежный конец. Но о таком было страшно даже думать, а уж высказать такие мысли вслух - боже упаси. Не поможет ни мундир СД, ни симпатии фюрера. Партайгеноссе - это такие хищники, что сожрут, и не поморщатся.
Генерал майор танковых войск Катуков вошел в барак, служивший нашей бригаде столовой, и остановился, не понимая - куда он попал. Помещение было забито возбужденными веселыми бойцами и командирами, одетыми в полевую форму РККА, в черные тужурки моряков, и в незнакомое для Катукова, пятнистое обмундирование при погонах... Играла негромкая музыка - то ли хороший радиоприемник, то ли патефон.
Такое зрелище, да еще в феврале 1942 года, кого угодно бы удивило. Но, что поделаешь, праздник у нас сегодня - ровно месяц нашему боевому пути. Тут были не только выходцы из XXI века, но и те, кто принял вместе с нами первый бой в Евпатории и под Саками. Для присутствующих здесь капитана 3-го ранга Бузинова, майора Топчиева, капитана Борисова, и многих и многих бойцов и командиров, 4 января навсегда станет вторым днем рождения. В нашей истории все участники Евпаторийского десанта погибли. Те же, кто выжил в бою и раненым попал в плен, были расстреляны немцами на месте. Правда, не надо забывать, что сперва наши вырезали в Евпатории немецкий госпиталь...
Но, не будем сегодня об этом. В новой истории, которая вот уже ровно месяц развивается своим, немного фантастическим путем, Верховный приказал создать Отдельную тяжелую механизированную бригаду из всех частей, участвовавших в Евпаторийском десанте. Так что это и их праздник. А товарищ Катуков должен был приехать к нам в расположение завтра утром. Их 1-ю гвардейскую танковую бригаду вывели с фронта примерно одновременно с нами - 25 января. Выяснилось, что и расквартированы они по соседству, в десяти километрах от нас. Планирование "Молнии" продвигается своим чередом, и сегодня утром я имел с товарищем Сталиным короткий телефонный разговор на эту тему. Я получил разрешение на подключение 1-й гвардейской танковой бригады к процессу подготовки. А то, придет час, и выяснится, что бригаду Катукова готовили не к тому, а к совсем другому. Если уж я отвечаю за "Молнию", то позвольте, товарищ Сталин, и товарища Катукова ввести в курс дела. Вождь позволили, и даже, провели с коллегой профилактическую беседу по телефону. Представьте, что вы всего лишь командир танковой бригады, хоть и гвардейской, пусть и очень успешной, а потому гвардейской, а тут вам звонит сам "товарищ Иванов"? У некоторых от такого и кондрашка может хватить.
Правда, приказ был всего лишь приехать в нашу бригаду "для обмена опытом"... Я, со своей стороны, написал записку с приглашением и приложил к ней пропуск. Я-то думал, что товарищ Катуков посетит нас завтра с утра, но видно Виссарионыч так раздраконил в нем любопытство, что он примчался, на ночь глядя. Надо выручать человека, а то еще убежит.
Я похожу и представляюсь ему, - генерал-майор Бережной Вячеслав Николаевич, командир Отдельной тяжелой механизированной бригады особого назначения из Резерва Главного командования...
- Генерал-майор танковых войск Катуков Михаил Ефимович, командир 1-й гвардейской танковой бригады, - в свою очередь представляется мне гость, - Вячеслав Николаевич, - Катуков крепко пожал мою руку, - не могли бы вы мне объяснить, что тут происходит?
- Михаил Ефимович, а что тут объяснять? - я взял генерала под руку, - Сегодня ровно месяц с начала нашего боевого пути. Так, что происходит стихийный народный праздник. Неужто, "товарищ Иванов" вам даже не намекнул - кто с вами будет обмениваться опытом?
Катуков пожал плечами, - Нет, Вячеслав Николаевич, "товарищ Иванов" сказал, что мне все объяснят на месте...
- "Товарищ Иванов" - мудрый человек, - сказал я увлекая собеседника к своему столу, - такие сведения не для радио и не для телефона. Только при личном контакте, и никак иначе. А насчет объяснений...
Вот, товарищ генерал-майор танковых войск, позвольте представить вам нашего начальника особого отдела, комиссара госбезопасности 3-го ранга Ису Георгиевича Санаева. Герой боев под Павлоградом, вместе с арьергардным батальоном НКВД удерживал железнодорожный мост через реку Самара, пока наши ударные части не вскрыли немецкий фронт в районе Барвенкова, благодаря чему конно-механизированный корпус маршала Буденного сумел в три дня преодолеть путь от Северского Донца до Павлограда. Вот, наш дивкомиссар, Брежнев Леонид Ильич, в боях под Краматорском личным примером воодушевлял бойцов, поднимая их врукопашную. Там он заработал вот этот шрам от скулы до уха, и свою первую Звезду Героя Советского Союза. Так что, Михаил Ефимович, вы не сомневайтесь, господ тут нет, одни товарищи...
В этот момент Санаев незаметно для Катукова подозвал меня к себе, - Вячеслав Николаевич, - шепнул он мне на ухо, - вариант два.
"Вариант два" означал, что товарищу Катукову я могу озвучить всю информацию о нашем происхождении, кроме той, которая касается краха СССР, и сомнительного, с точки зрения материализма, способа нашего переноса в прошлое. Зачем лишний раз смущать малых сих.
Мы попали в прошлое в результате случайного сбоя при ударе молнии в аппаратуру противорадарной маскировки. - Все!
К примеру, "вариант Один" приказывал раскрыть всю информацию полностью. А "вариант Три" объяснял нашу технику штучной сборкой в секретных лабораторий НКВД. Так что...
- Таможня, Михаил Ефимович, а точнее, особый отдел, дал добро, - я повернулся к Катукову, - так что, садимся за стол, раз уж вы приехали в такой час, и начинаем беседу. Серьезную беседу. Народ на лавке немного уплотнился, и мы с Михаилом Ефимовичем втиснулись аккурат... Ага, между Брежневым и Санаевым. Первым делом я набулькал Катукову медицинскую норму в "писят" грамм. Слишком человек напряжен. Со стопки он не опьянеет, а вот зажатость уйдет, говорить будет легче.
- Значитца так, - сказал я, протягивая стопку генералу, - давайте выпьем за знакомство, и перейдем на "ты".
Люди, мы, товарищ Катуков, не здешние. Ты помолчи, и на погоны не косись. В смысле, не из другой страны, а из другого времени, из 2012 года. Хочешь - верь, а хочешь - нет. А погоны в нашем прошлом товарищ Сталин через год от этого момента ввел, так что про отсутствие "господ" я не соврал. Тут, наверное, все по другому уже будет, но это сейчас к делу не относится... Сразу говорю, в войне мы победили... 2 мая 1945 года наши войска взяли штурмом Берлин, а уже 9 мая фашистская Германия капитулировала. Кстати, 1-я гвардейская танковая армия, которой командовал генерал-полковник Катуков захватила берлинский аэродром Темпельхов и Ангальтский вокзал. Но, как говорится, победы бывают и пирровы. Если мы победили в Великой Отечественной войне, то американцы выиграли Вторую Мировую. Образовавшийся после войны соцлагерь примерно вдвое уступал по промышленной и военной мощи американцам и их сателлитам. Новой войны не случилось, потому что уже было изобретено оружие ужасной разрушительной силы. Одна бомба могла стереть с лица земли целый город, или даже небольшую страну. Единичная мощность таких зарядов исчислялась сначала десятками тысяч, а потом и миллионами тонн тротила. Ущерб от подобной войны был для буржуев неприемлем. Больше тебе ничего сказать не могу, но ситуация у нас дома зашла в тупик. У нас качественные преимущества советского строя, а у них контроль за ресурсами трех четвертей планеты.
- Погоди, погоди, - остановил меня Катуков, - ты говорил про две трети?
- Две трети - это только промышленная мощь. - ответил я ему, - Вот, к примеру Африка, контролируется европейскими колониалистами, промышленной мощи не имеет, а вот ресурсов там хоть отбавляй. То же самое и другие недоразвитые территории. Промышленная мощь капитализма в наше время, это, грубо говоря - США, Япония и Европа, западнее реки Эльба. Соцлагерь - это СССР, восточная Европа, Китай, Северная Корея и Вьетнам. Из них серьезная промышленность есть в СССР и нашей половине Германии. Все.
- И что дальше? - заинтересовался Катуков, налив себе еще "писят" грамм.
- А дальше, "товарищ Иванов", когда узнал обо всем этом безобразии, поставил задачу, чтобы СССР не только победил Гитлера, но и выиграл Вторую Мировую войну, как таковую. И то, что мы уже проделали за этот месяц, это часть выполнения поставленной нам задачи. В нашей истории Крым не был освобожден в январе сорок второго года, а все десанты погибли. В нашей истории танковая группа Клейста не была окружена, а Барвенково-Лозовская операция не решила ни одной стратегической задачи, и оказалось напрасной тратой резервов. И сборную панцеркампфгруппу Гудериана никто не разгромил во встречном бою.
Вон, Михаил Ефимович, видишь того молодого командира кавказской внешности? Это гвардии капитан Бесоев, начальник разведки нашей бригады. Это он со своими бойцами перед самым началом боя под Чаплинкой, взял за мягкое место генерала Гудериана вместе с его штабом. И ведь, что характерно, заставил смотреть, как танкисты гвардии подполковника Деревянко, перемалывают его группировку в мелкую муку...
Вон, обрати внимание, гвардии майор Рагуленко, его механизированный батальон ночью ворвался в Барвенково, где располагался штаб 17-й армии вермахта. Они там так побуянили, что тело генерала Гота не обнаружено до сих пор... Про окружение Клейста я молчу. Ради этого вся операция и затевалась... Это пока только начало... А теперь о том, почему ты здесь. Следующую операцию такого типа сейчас разрабатывают мои штабисты, и особая группа офицеров Генштаба.
Катуков посмотрел мне в глаза, - Моя бригада в ней тоже задействована?
- Да, Михаил Ефимович, - так же твердо ответил я ему, - и более того, мы с тобой должны будем... Как тебе это сказать... В общем, согласованность наших действий должна быть такая, чтобы все было, как по нотам. Поэтому и опытом мы должны обменяться, и бригаду твою придется доукомплектовать под поставленную задачу.
Давай так - о делах мы с тобой поговорим завтра с утра - сейчас в парк все равно идти бессмысленно. Что тут у нас и как, лучше растолковывать на наглядных примерах. Ехать обратно тебе тоже не надо - слишком поздно. Водителя твоего сейчас накормим, переночует он у комендачей. Для тебя тоже место в "гостинице" выделим, там между прочим интересные для тебя люди живут: Грабин, Астров, Шашмурин, Чупахин, Трашутин...
Катуков помотал головой, - Впервые слышу эти фамилии, товарищ Бережной, ну-ка просвети?
Я вздохнул, - Грабин - это вон тот дядя, с квадратным и сердитым лицом римского легионера. Он конструктор танковых, и не только танковых пушек. По крайней мере, на Т-34 и КВ стоят его изделия. Астров - это конструктор самоходки СУ-76 и легкого танка Т-60. Он тоже где-то здесь, но я его сейчас не вижу. Шашмурин - это конструктор средних и тяжелых танков... У вас его пока еще не знают, но он сделает так, что КВ забегают, как легкие "бэтэшки". Чупахин с Трашутиным - конструкторы дизеля В-2... - я задумался, - Если интересно, поговори с ними, лишним не будет. А то до товарищей ведь крайне редко доходят "вести с полей", отчего они, бывает, чудят не по детски.
- Хорошо, завтра так завтра, - тряхнул головой Катуков, - очень хочется взглянуть на танки, которые прошли через Гудериана как раскаленный нож через масло. Я с этим гадом в свое время столько намучился.
А сейчас, Вячеслав Николаевич, скажи мне, что это за прекрасная незнакомка со знаками различия военврача 2-го ранга, которая смотрит на нас таким строгим взглядом?
Я улыбнулся, - А это, Михаил Ефимыч, моя "половинка", жена Алена. Ты не подумай, не ППЖ, а самая законная. Вон, Леонид Ильич нас лично расписывал, по всем правилам. Да, чего хочет женщина, того хочет Бог. Одну минуту... - я подозвал к себе подполковника Деревянко, - Николай Владимирович, перед тобой генерал-майор танковых войск Михаил Ефимович Катуков, тот самый, настоящий. Ты же у нас главный танкист. Расскажи ему во всех подробностях, как ты под Чаплинкой отрихтовал "шустрого Гейнца". Обменяйся опытом встречного танкового сражения и глубокого рейда.
Потом покажи товарищу генерал-майору, где проживают конструктора. Морозов съехал, так что койка его свободна. Пусть дежурный с интендантом выдадут белье и прочее, все как положено. А я пойду, побеседую с начальником нашей медицинской службы, может, скажет чего интересного?
Вот и снова я в столице Советской России. Только мое нынешнее путешествие в Москву не было похоже на то, которое я совершил летом 1941 года. Большую часть суточного перелета над Арктикой я тогда пробыл в хвостовом отсеке летающей лодки "Каталина", в кресле пулеметчика. Слава Богу, что меня не заставили тогда вести наблюдение за воздухом, и стрелять из пулемета. Продрог я тогда качественно, и был еле жив, когда наша летающая лодка приводнилась в Архангельске.
В этот раз мой маршрут был более комфортным, но и более долгим. Четырехмоторный бомбардировщик В-24 "Либерейтор" с несколькими промежуточными посадками доставил меня в Москву через Аляску, Камчатку, и всю Сибирь. Я даже не упомню все те города, в которых мы совершали посадку. Маршрут через Лондон в связи с последними изменениями в британской политике был сочтен неуместным. Это дело только между нами и Советами.
Зимой русская столица выглядела так же величественно-прекрасно, как и летом. Я отметил лишь то, что по сравнению с прошлым годом москвичи стали выглядеть не такими озабоченными, как летом 1941 года. По всей видимости, это было связано с поражением немцев под Москвой и на юге России. Кстати, как мне сказали перед вылетом, активность немецкой авиации над Британией тоже упала. Вероятно, сказались большие потери люфтваффе на Восточном фронте. Встречавший меня на аэродроме в Москве 2-й помощник посла Льюэллин Томпсон шепнул на ухо, что его данным немецкое военно-морское командование весьма встревожено прорывом из Черного моря в Средиземное, а оттуда - в Атлантический океан, эскадры русских кораблей. Самое удивительное заключалось в том, что часть этих кораблей шла под военно-морскими флагами СССР, а часть... под флагами царской России. Объяснения такому феномену пока не получены.