Из американского посольства, расположенного в двух шагах от Кремля, в Китай-городе, я отправил в советский МИД просьбу о встрече со Сталиным. Помимо всего прочего, в этой просьбе говорилось о том, что я привез с собой послание мистеру Сталину от президента Рузвельта, которое я должен вручить адресату лично. Ответ из советского МИДа пришел в тот же день через несколько часов. Сталин назначил мне аудиенцию на следующее утро.
Советский вождь поздоровался со мной, и пожал мне руку коротко, твердо и любезно. На правах старого знакомого он поинтересовался моим здоровьем, и приветливо улыбнулся, узнав, что боли в прооперированном желудке меня уже не так сильно беспокоят.
Я передал Сталину личное послание президента Рузвельта с приложенным к нему русским переводом. Советский вождь, извинившись, отошел в сторону, и внимательно прочитал письмо. Потом вопросительно посмотрел на меня, и произнес своим низковатым твердым голосом,
- Итак, мистер Гопкинс, я готов дать вам все возможные разъяснения по поводу обстановки, сложившейся на советско-германском фронте. Что вас интересует в первую очередь?
- Мистер Сталин, начал я, - нас очень удивили и обрадовали известия о славных победах ваших войск над войсками противника в Крыму и на юге России. По нашим данным, во многом такому благоприятному для вас развитию событий способствовало появление новых советских кораблей, обладающих мощным оружием, и авианосца. Кстати, ни в одном из военно-морских справочников я не встречал упоминания о том, что в СССР идет строительство авианосца...
- Мистер Гопкин, - сказал Сталин, при этом хитро прищурившись, - сие означает в первую очередь лишь то, что мы умеем хранить военные и государственные тайны. Не более того. А корабли, о которых вы говорите, построены в России. Кстати, вас, наверное, интересует то, что на некоторых кораблях поднят дореволюционный флаг российского флота...
Я, внимательно слушавший Сталина, кивнул, когда мне перевели последнюю его фразу...
- Так вот, - продолжил Сталин, - в этом нет никакого секрета. Просто мы решили вернуть славные традиции старой русской армии и флота. Скажу больше, в самое ближайшее время выйдут Указы Президиума Верховного Совета СССР о введении в вооруженных силах погон в качестве знаков различий, командиры снова станут офицерами, а те военнослужащие, кто был награжден во время 1-й мировой войны царскими наградами, получит право на их ношение наряду с советскими наградами.
Я стоял потрясенный, не веря своим ушам. Значит ли все сказанное Сталиным, что СССР возвращается к тому, с чем так легко рассталась во времена Революции?
А советский вождь, улыбнувшись, посмотрел на меня, не спеша подошел к столу, повертел в руках свою знаменитую трубку и со вздохом положил ее обратно. Еще одна странность, неужели дядюшка Джо бросил курить? Не может быть!
- Мистер Гопкинс, - продолжил он, - я хочу сообщить вам, что прорвавшаяся в Атлантику советская эскадра направляется на Север, где она будет защищать караваны с грузами для СССР, идущими в Мурманск и Архангельск. Я думаю, что американские моряки там смогут более близко познакомиться с кораблями нашей эскадры.
- Мистер Сталин, - спросил я, - а эти корабли не приняли участие в недавно состоявшемся морском бою между английской и германской эскадрами, в ходе которого обе стороны понесли ужасающие потери?
- Нет, - коротко ответил советский вождь, - в этом сражении советские корабли участие не принимали. Как я уже сказал, у них была совсем другая задача. - При этом он опять с улыбкой посмотрел на меня, и я так и не понял, действительно ли было все так, как он сказал, или он мне чего-то недоговаривает.
- Мистер Сталин, - я задал ему новый вопрос, - мы были недавно опечалены неожиданной и странной смертью нашего коллеги по Антигитлеровской коалиции Уинстона Черчилля. Не повлияет ли его кончина на взаимоотношения между союзниками в борьбе с нацистами?
- Мы тоже очень скорбим о кончине сэра Уинстона Черчилля, - сказал Сталин, - при всех сложностях его характера, он был последовательным противником Гитлера. И я сомневаюсь, что мистер Эттли, который сменил мистера Черчилля у руля руководства Британской империи, сумеет так же решительно и твердо держать этот руль в своих руках, как делал это покойный.
Я сделал в уме заметку: Сталин, чуть ли не в открытую выразил сомнение в способности мистера Эттли сохранить верность обязательствам, данным союзникам Британии. Между прочим, такие сомнения были и у меня. Слишком уж он, как бы это сказать помягче, "договороспособный". Надо будет учитывать этот фактор во время дальнейших переговоров с советским вождем.
- Видите ли, мистер Гопкинс, - продолжил Сталин, - если говорить честно, то именно СССР в настоящее время несет основную тяжесть борьбы с гитлеровцами и их сателлитами. При этом мы ценим ту помощь, которую нам оказывают союзники. Именно для того, чтобы эта помощь поступала к нам своевременно и без потерь, мы и отправили на Север новейшие корабли Черноморского флота. Но нам бы хотелось, чтобы эта помощь была бы, если так можно выразиться, более целевой. Ведь часто к нам поступают образцы боевой техники, которые просто невозможно использовать на советско-германском театре боевых действий.
Взять, к примеру, английские легкие танки "Тетрарх". Нам предложили партию этих машин. Но мы отказались от них - машина абсолютно не приспособленная к нашим дорогам, со слабой броней, и 40-миллиметровой пушкой. А истребители "Харрикейн"? Они уже изрядно устарели, но те же англичане продолжают их присылать к нам.
- А к американской технике, присылаемой в СССР в качестве военной помощи, у вас есть претензии, - спросил я.
- Мы получили от вас ее слишком мало, - ответил Сталин, заглянув в один из листков, лежащих на столе. - Примерно треть от того, что было нам обещано. Нам хотелось бы, что ленд-лиз был бы, так сказать, "управляемый". То есть нам присылали утвержденную нами номенклатуру грузов в утвержденном нами количестве. И еще, помимо поставок военной техники, горючего и продовольствия, мы бы хотели покупать у вас заводы по производству автомобилей и другой техники "под ключ". Мы согласны оплачивать их строительство золотом. Думаю, что американских предпринимателей заинтересует наше предложение?
- Мистер Сталин, - ответил я, - ваше предложение, несомненно, очень привлекательное для наших бизнесменов, но вы не забывайте о том, что США ведет напряженную борьбу с японской агрессией на Тихом океане. А эта борьба требует огромных сил и средств. Наши заводы работают в три смены, чтобы обеспечить армию и флот США всем необходимым.
- Мистер Гопкинс, мы знаем о трудной для вас ситуации на Тихом океане. И мы готовы оказать вам всестороннюю помощь. Естественно, когда мы справимся с германской агрессией. Как глава СССР, я хочу сообщить президенту Рузвельту о том, что через несколько месяцев после окончания боевых действий в Европе, мы начнем войну с империалистической Японией. У СССР накопилось к ней немало счетов. Мы не желаем, чтобы и дальше на наших восточных границах был очаг агрессии.
Я чуть было не подпрыгнул от удивления. Лидер советской страны, которая в настоящий момент находится в весьма трудном, я бы даже сказал, смертельно опасном положении, делает такие заявления. Да, похоже, Сталин имеет в запасе какие-то сильные козыри, которые он еще не выложил на стол. Надо срочно сообщить о нашем разговоре Френки, а самому попробовать поискать дополнительную информацию о том, что же произошло в СССР со времени моего первого визита в эту страну.
Видимо заметив сомнение в моих глазах, дядюшка Джо добавил, - В ближайшее время мы организуем вам и вашей делегации экскурсию по местам боевой славы Красной Армии - в Подмосковье и на юг. Там вы сами убедитесь, какой сокрушительной силы удары научились наносить врагу наши войска. Потом мы с вами снова встретимся и поговорим.
Сердечно распрощавшись со Сталиным, я вышел из его кабинета, и поспешил к своей машине. Быстрее в посольство - надо срочно передать Президенту то, что я услышал сегодня в Кремле от советского лидера.
Генерал-майора Катукова я нашел в землянке, гордо именуемой "Наше КБ". Нашел в теплой компании с подполковником Николаем Владимировичем Деревянко, капитаном Маратом Азизовичем Искангалиевым, Николаем Федоровичем Шашмуриным и Иваном Яковлевичем Трашутиным. На столе перед ними стоял ноутбук, а рядом - кипа чертежей. Сбоку стола, никому не мешая, совершенно забытый остывал большой закопченный чайник литров на пять. Люди были заняты увлекательнейшим делом - они творили концепт нового танка, и тем заодно - саму историю.
- Здравия желаю, товарищи, - я повесил на гвоздь уже поднадоевшую мне папаху, - Как я понимаю, экскурсию по парку для нашего дорогого гостя успели провести и без меня?
- Здравия желаем, товарищ генерал майор, - одновременно вскочили Деревянко с Искангалиевым, - мы...
- Вы сделали все правильно, - я по очереди пожал руки всем присутствующим, - В конце концов, вы вдвоем разбираетесь в танках значительно лучше меня, - я повернулся к Шашмурину, - Николай Федорович, новый танк, новым танком, а вот, как у нас дела с установкой по закалке деталей трансмиссии по методу ТВЧ?
- Готовимся, товарищ генерал майор, - кивнул Шамшурин, - после звонка товарища Берии на нашем заводе все забегали, как наскипидаренные. Мы тут посоветовались на самом высоком уровне, и решили, что первую экспериментальную установку будем собирать прямо здесь, на базе полевого лагеря вашей бригады. Иначе мы можем не успеть с подготовкой к следующему вашему походу. Электрики уже тянут сюда временную ЛЭП.
- Ну, раз так, значит, все в порядке, - я сел за стол рядом с Катуковым, - Ну, что, Михаил Ефимыч, посмотрели вы нашу технику и, наверное, поняли, почему мы без танковых засад обошлись, а просто и без затей врезали Гудериану в лоб.
- Понял, - повел плечами Катуков, - вот товарищ подполковник сказал, - он кивнул в сторону Деревянко, - что PzKpfw IV с острия немецкого клина они вымели минут за пять.
- Так и есть, даже быстрее, - кивнул головой наш главный танкист, - причем, с такой дистанции, что немецкие танкисты нас только матом могли крыть.
- Товарищи, - посмотрел на нас Катуков, - я, похоже, чего-то не понимаю. Зачем нам абсолютно новый танк, если вот, товарищ Деревянко говорит, что у нас все хорошо?
- Это не у нас все хорошо, товарищ генерал майор танковых войск, - спокойно сказал Николай Владимирович, - это у немцев пока все плохо. Они-то, бедолаги, думали разгромить СССР одним ударом, и пройти парадным маршем по Красной площади. Дальше у них была по плану война с Англией и США, а там мощные танковые войска не нужны, там нужен флот и авиация. Вот Гитлер и приказал своим конструкторам свернуть все работы по танкам, мол, все - хватит.
А в ноябре-декабре 1941 года стало ясно, что факир был пьян и фокус не удался, и война будет затяжной. Вот уже пару месяцев немецкие танковые конструктора спущены с цепи, и лихорадочно ищут свой ответ на наши танки, Т-34 и КВ. А тут еще мы в Чаплинке показали им свою новинку - Т-72, и теперь они озадачены еще и этим вопросом. Я могу вам рассказать, как в нашем прошлом, в июле 1943 года 5-я гвардейская танковая армия пошла в самоубийственную атаку на окопавшийся в курских степях танковый корпус СС. Т-34, который мы сейчас имеем, своей 76-мм пушкой брал немецкие тяжелые танки Т-VI "Тигр" в борт с 300 метров, а немецкая 88-мм пушка, установленная на "Тигре" поражала Т-34 в лобовую проекцию с 1200 метров. Потери были страшные, армия понесла огромные потери - где-то около 2/3 от списочного состава людей и боевой техники. Правда, и немцы не продвинулись вперед ни на шаг. Но это была уже совсем другая история. Если мы не хотим повторения подобных атак, то нам надо к этому заранее подготовиться. Товарищ Сталин в курсе проблемы, и дал задание нашим конструкторам, чтобы немецкие генералы лихорадочно искали ответы на наш вызов.
- Все это правильно, Михаил Ефимович, - завершил я дискуссию, - теперь давайте пойдем и посмотрим, какой вопрос мы будем задавать примерно через полгода немецким танковым генералам?
Шашмурин покосился на меня, и вздохнул, - Товарищ Деревенко говорит, что таким вопросом может стать разработанный в вашем прошлом в самом конце войны танк Т-44. Масса 32 тонны, торсионная подвеска, монолитный лобовой лист, поперечное расположение двигателя, литая башня и пушка от 85 до 122 мм.
- Да, все правильно, - подтвердил я, - именно так эта машина и называлась. Теперь напомню еще несколько условий, поставленных товарищем Сталиным. Во-первых, переход с Т-34 на Т-44 не должен привести к уменьшению валового выпуска танков, поэтому машинокомплекты Т-44 должны быть максимально совместимы с со своим предшественником.
Во-вторых, с Т-44 должны быть совместимы самоходное орудие ПТО калибром 100-мм, самоходная гаубица калибром 122-мм, и самоходные автоматические установки ПВО 4х23-мм или 2х37-мм.
- Вячеслав Николаевич, - сказал мне Шашмурин, - над самоходными артсистемами мы уже думали. И поскольку все они должны иметь заднее расположение боевого отделения, то у меня есть предложение -спроектировать универсальное шасси, на которое при необходимости можно будет монтировать специализированные башни. Главное, чтобы у них совпадал диаметр погона.
Подполковник Деревянко почесал в затылке, - Добавьте в этот список многоцелевой легкобронированный тягач для прицепных артсистем крупного калибра. Если я не ошибаюсь, то ваше шасси в безбашенном варианте запросто потянет даже такую бандуру, как Б-4.
Шашмурин кивнул, а я подвел итог дискуссии, - Ну вот и хорошо. Михаил Ефимович, - посмотрел я на Катукова, - если у вас нет возражений против предложенных нашими специалистами идей, пойдемте порешаем проблемы не столь вселенского масштаба. Не будем мешать товарищам, они создадут эскизный проект и без нас. Пойдемте ко мне, обсудим вопрос доукомплектования и переформирования вашей бригады.
Катуков встал, - Вы правы, Вячеслав Николаевич, наша бригада понесла в боях под Москвой большие потери, а это значит, что перед предстоящей серьезной операцией переформирования и доукомплектования не избежать. Только вот...
Понимая, что сейчас Катуков спросит о будущей "Молнии", я увлек его к выходу, - Михал Ефимыч, - прошипел я ему в ухо, - о том что, где, когда и как - знают только Верховный Главнокомандующий, я, мой начштаба и группа специально отобранных генерал-лейтенантом Василевским офицеров Генштаба. Все! Чем меньше знаешь, тем крепче спишь, и дольше живешь. Могу сказать одно, операция будет крайне серьезной, куда серьезнее, чем наша прогулка по югам. Так что пойдем в мою землянк,у и под настоящий кофе подумаем о том, как бы нам, используя ту технику, что серийно выпускается в СССР, если не уровнять, так хотя бы сделать сопоставимым наш бронетанковый потенциал и потенциал противника...
После нескольких часов споров и размышлений, мы пришли к следующей структуре для 1-й гвардейской танковой бригады: батальон тяжелых танков, состоящий из 10 КВ-2 и 20 КВ-1. Два батальона средних танков, каждый по 30 Т-34. Рота разведывательных легких танков - 10 БТ-7 и разведрота. Мотоциклистов зимой не надо, а вот летом лишними они не будут. Мотострелковый батальон на трофейных полугусеничных тягачах - тридцать штук в исправном состоянии в подмосковных завалах трофейной фрицевской техники найти можно. Самоходный артдивизион на астровских СУ-76. Их уже выпускают, и с нашим первоочередным снабжением мы вполне можем их получить. Разумеется, рембат и автобат для своевременного восстановления техники и снабжения бригады всем необходимым.