Иногда он катался кругами, периодически заглядывая во двор: убедиться, что она дома. Возвращался через час-два, чтобы увидеть, когда она ложится спать: свет в окне гас глубоко за полночь.
Но не сегодня, сегодня этого было мало.
Легко подпрыгнув и схватившись за обрешетку балкона второго этажа, он подтянулся и бесшумно оттолкнувшись от перил, через мгновение оказался на нужном балконе.
Она не спала, сидела поджав ноги на диване. Девочка рисовала, изредка поглядывая куда-то на потолок и замирая на несколько секунд, растирала уставшие глаза, а мужчина стоял на балконе, облокотившись бедром о перила, и наблюдал.
Это стало для него ежедневным ритуалом.
Отсыпался днем и ночью приезжал.
Чаще всего девчонка проводила время перед планшетом, иногда болтала по телефону.
А сегодня балконная дверь была приоткрыта, из комнаты доносилась негромкая музыка. Девочка мурлыкала, вторя певице. Танцуя, расчесывала пшеничные волосы и подпевала в расческу словно в микрофон. Поправив локоны, нанесла блеск для губ и накрасила ресницы. Долго стояла, открыв шкаф, достала несколько летних сарафанов, приложила к себе, покрутилась у зеркала и остановила свой выбор на белом, с кружевным лифом.
На мониторе ноутбука высветился значок Скайпа и, судя по фото и подписи контакта, девочке звонил парень, какой-то Даня.
Лилия стащила домашнюю футболку и шорты, и, путаясь в вырезах, суетно надела сарафан.
— Привет, Данечка, — девушка искренне улыбалась, глядя на светловолосого парня.
— Привет, детка, — весело отозвался парень с экрана ноутбука. — М-м-м, мое любимое платье.
В этот момент зверь очнулся: он наблюдал за девчонкой, наслаждался, но сейчас готов был найти парнишку с экрана и разорвать на сотни кусков, а лучше долго и мучительно убивать, наслаждаясь каждым криком.
Ар хотел спрыгнуть и больше не подслушивать воркование парочки, но не мог себя заставить. С наслаждением мазохиста слушал обещания мальчишки о скорой встрече, о том, как он скучал по своей «детке», о наслаждении, которое собрался дарить.
— Покажи, детка, я так скучаю по твоим идеальным грудкам. Ну же, — уговаривал парень.
Зверь внутри человека затаился и ждал. Девчонка мягким движением пальцев провела по плечу и скинула одну лямку сарафана, обнажая небольшую округлую грудь с ярко-розовым соском. Протяжный мужской стон удовольствия заставил зверя встрепенуться внутри человека: мальчишка не должен этого видеть. Не должен!
Лиля повторила легкое движение и обнажилась до пояса. Девушка немного смутилась и, желая прикрыть грудь, сделала лишь хуже, приподняв упругие полушария с острыми розовыми вершинками.
— Ну же, присоединяйся. Я очень хочу посмотреть на то, как ты себя ласкаешь. Помоги мне, малыш.
Распахнутая дверь заставила вздрогнуть Ара, стоявшего на балконе. Он настолько увлекся, что не слышал посторонних звуков и шагов в квартире.
— Дочь, ты собираешься спать? — женщина остановилась на пороге комнаты и растерянно смотрела на дочь. Она поспешно отвернулась и подняла глаза к часам: стрелки показывали два ночи.
Лиля одной рукой прикрыла обнаженную грудь, а второй захлопнула ноутбук.
— Мама! Тебя не учили стучаться?! — девушка поправила сарафан, натянув его до ключиц.
— Лиля! — ее мать округлила глаза и сделала неопределенный жест рукой. — Чем ты занимаешься?
— Мама! — она вскочила, надела футболку и стянула сарафан через ноги. — А на что это похоже? — с раздражением спросила.
— На то, что моя дочь оголяется перед кем-то. Надеюсь, это хотя бы был Данил?
— Мама! — в очередной раз воскликнула девушка. — Хорошего же ты обо мне мнения, мам! — обиженно взглянула на женщину. — Я умываться и спать, спокойной ночи!
— Спокойной ночи.
Мужчина продолжал стоять на балконе, раздираемый противоречивыми чувствами. Зверь сходил с ума, метался словно бешеный, требуя забрать Лилю себе, и одновременно желал найти мальчишку и разорвать ему глотку. Он испытывал гнев, сводящий с ума.
Звук захлопнувшейся двери и щелчок замка вернул его в реальность. Девчонка, повернувшись спиной к окну, не подозревая, что за ней наблюдают, сняла футболку. Со злостью швырнула ее ближе к двери и теперь выбирала ночную рубашку, перекладывая вещи. За спиной скрипнула балконная дверь. Ее сердце, на секунду замерев, зашлось в бешеном ритме. Схватив первую попавшуюся вещь, прикрыла обнаженную грудь, обернулась.
— Вы? — не веря своим глазам, спросила шепотом.
— Ты, — поправил ее мужчина.
— Как ты сюда попал? — спросила с нажимом и крепче прижала одежду.
— Зашел через балкон.
Действительно, не могла же мама пустить незнакомого мужчину в ее комнату, да еще и ночью.
— Но, третий этаж… — да какая собственно разница, как он оказался в спальне. — Что тебе нужно?
— То, что я хочу уже давно. То, что ты готова дать никчемному сопляку, отказав мне, — мужчина медленно приближался. Зверь не понимал: ведь он сильнее, он крепче, — почему самка предпочитает этого дохляка? Ни одна волчица не сделала бы подобный выбор.
— Ты больной, да? — хотя, ответ и так очевиден.
— Почему ты мне отказала? — Ар подошел почти вплотную и, упершись двумя руками в створку шкафа, навис над девушкой. — Я же слышу, как твое сердце сходит с ума, стоит мне приблизиться. Я слышу запах твоего возбуждения. Твое тело говорит само за себя: хочешь не меньше моего. Так ответь, почему?
Лилия вжалась в прохладную створку шкафа, облизав пересохшие губы, и зашептала:
— Я много чего хочу. Хочу объедаться сладким, хочу придушить соседскую собаку, которая не затыкается по ночам. Хочу бросить скучную учебу, сказав родителям, что финансы — это не мое, хочу путешествовать. Но я этого не делаю, потому что существуют рамки разумного, ответственность и мораль, — она поднырнула под мужскую руку, отошла к столу и, отвернувшись, надела ночную рубашку.
— Зря, все равно ее снимать, — Ар покачал головой и, развернув девушку к себе, зашептал. — Не сопротивляйся, девочка. Будет так, как хочу я. А я хочу тебя. Это было лишь вопросом времени, но ждать я больше не намерен.
Девушку окутывал обманчиво мягкий шепот, не вязавшийся со смыслом произнесенных слов; мысли о том, что происходящее неправильно, постепенно угасали. Не было возможно отвести взгляд от мужского лица. А он все шептал и шептал, подходил ближе, протянул руку и провел пальцами по шее, спускался вдоль тела, ухватил пальцами тонкую лямку и с силой дернул.
— Нет! — громко вскрикнула Лиля.
Мужчина отступил, оскалился и четко произнес:
— Пред матерью Луной, именуемой людьми и нелюдьми Селеной, Мене, Дианой и еще сотней других имен, сын проклятого рода, с дарованным тобой именем Арнар, требует Право Волка.
— Лиля, у тебя все хорошо? — взволнованный голос матери доносился из коридора.
— Да, мам, — ответила девушка, не раздумывая, — все хорошо, — и прильнула к мужской груди.
Глава 12
Застонав от боли, разлепила глаза. Яркий свет слепил сквозь приоткрытые шторы. С силой зажмурила веки и прикрыла лицо плюшевым единорогом.
— Боже, как же плохо, — прошептала я и скривилась от еще большей боли, ударившей по вискам и затылку. Попыталась сесть, но любое движение отдавало тошнотой. — Мам, — негромко позвала, — мама.
Вспомнила, что вечером закрыла дверь на замок. Привстала в поисках телефона. Он лежал на полу рядом с диваном. Набрала мамин номер и, услышав голос, прошептала:
— Мам, я не могу встать. Голова раскалывается, а дверь закрыта, — с последними словами я упала на подушку, пытаясь унять накатившую тошноту.
Через несколько мгновений услышала торопливые шаги и взволнованные голоса:
— Лена, отойди, я нашел чем открыть.
Первая в комнату забежала мама, держа в руках стакан воды и несколько упаковок таблеток.
— Сережа, неси тонометр, — измерив давление, мама выдавила из блистера две розоватые таблетки и положила мне на язык. — Идем, пусть поспит. Давление в норме, это все переутомление. Сидит ночами перед своим компьютером, — запричитала мама, закрывая дверь.
Следующее пробуждение было более приятным.
— Мам, мне стыдно спрашивать… Я что, вчера напилась? — все тело отдавалось легкой болью, а в голове стоял туман. Мысли с трудом складывались в слова.
— Нет, — мама перестала мыть посуду и внимательно на меня посмотрела. — Ты как с Данилом поговорила, умылась и легла спать.
Щеки обдало жаром: черт, точно. Мама же вчера зашла в комнату в самый неудачный момент.
— Помню, как умылась, а дальше провал.
— Устала, вот и уснула сразу, — мама пожала плечами.
— Наверное.
Помню, как вернулась в комнату, хотела перезвонить Дане, — восстанавливала события вчерашнего вечера. И все, абсолютная пустота в воспоминаниях.
— Ты есть будешь?
— Нет, только чай выпью, — безалкогольное похмелье, не иначе! — Мам, я в следующую пятницу уезжаю к Дане. Предупреждаю заранее, — четко выговорила слова, намекая, что решение не подлежит обсуждению.
— Дочь! — хотела было возразить женщина.
— И не начинай, мам! Ты сама говорила, что нормальных отношений быть не может, когда люди живут в разных городах, — ответила тяжелым взглядом на мамино возмущение. — Скажи спасибо, что не бросаю учебу и не срываюсь к нему жить, — сказала на полном серьезе, ожидая реакцию.
— Ли-ля! — завопила она на всю квартиру.
— Мам, да я пошутила! — не удержалась и рассмеялась, глядя на мамино лицо.
— Не смешно, дочь! Ясно?! — меня шутливо ударили чайной ложкой по лбу.
— Да, мам, — хихикнула и принялась размешивать сахар.
Время до отъезда я посвятила рисованию. Закончила три небольших заказа и собрала вещи на месяц. Месяц! Целый месяц проведу с Данькой.
Встречи с Рокотовой сознательно избегала. Я не готова снова встретиться с Арсением. Сказать, что моя реакция на этого мужчину пугала, это ничего не сказать.
Но все мысли возвращались к нему. «Сенечка, не бросайся песочком», — невинная фраза, услышанная мною во дворе, заставила тело моментально откликнуться. Жаром, паникой и желанием одновременно.
Дневные страхи и волнения перерастали в ночные…и если бы кошмары, но нет. В эротический сон, который я просматривала каждую ночь, снова и снова.
Затем он превратился в наваждение, преследующее меня и при свете дня.
Фантазия безжалостно подбрасывала в мысли обнаженную мужскую спину, расчерченную рубцами вдоль до поясницы, небольшой шрам на левом бедре, неестественный отблеск желтоватых глаз. Он и сейчас стоял перед взором.
— Девушка, просыпайтесь, приехали, — меня за плечо тормошила женщина.
— Я не сплю, но спасибо, — плотно прикрыла глаза, глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание, и выглянула в окно. Даня прыгал, приветственно мотал истрепавшимся букетом и активно махал рукой.
— Привет, — схватил меня с подножки и закружил так, что замутило.
— Отпусти, Дань, меня укачало.
— Ну как так, а? — он крутанул меня еще раз и опустил. — Ой, прости, детка, — взял из рук сумку, пока я справлялась со спазмами.
— Да ничего, со мной иногда так бывает. Шестнадцать часов в автобусе, — пояснила, сглатывая густую слюну.
— Едем домой, — с грустью в голосе приобнял за плечи и повел к стоянке такси, — на сегодня все планы отменяются. Я надеялся, что вместе пойдем в бар. И там как бы познакомимся у стойки. Ты же не откажешь такому симпатичному парню? М? — задорно поиграл бровями и открыл дверь такси.
— Сегодня очень даже откажу, — вымученно ответила я, откинувшись на спинку сиденья.
— Нууу, малыш, а как же страстный секс в туалете, а? — таксист одобрительно хмыкнул.
Меня передернуло от неприятных воспоминаний, и я опять вернулась мыслями к Арсению.
— Дань, мне правда очень плохо, — отсела дальше от парня и подставила лицо потоку воздуха, приоткрыв окно.
Неделю я провалялась в постели, практически не поднимаясь и страстно желая умереть. К дурноте прибавилась температура, скручивающая и сжигающая меня изнутри.
— Обидно так, — всхлипывала в объятиях Дани, — приехала к тебе, а сама… — тихонько подвывала и вытирала нос о его футболку.
— Да ладно тебе, детка. Подцепила какую-то гадость, скоро пройдет. Тебе же днем было лучше.
— Да, — обиженно всхлипнула, — а теперь снова мутит. Извини, — высвободилась из объятий и убежала в туалет. Закрыв плотно за собой дверь, села на унитаз. Тошнота отступала, а я так и просидела больше часа, не смея выходить.
— Малыш, мне пора на работу. У тебя все хорошо?
— Меня тошнит, — соврала и продолжила сидеть.
— Я не могу остаться, прости. Заменить сегодня никто не может.
— Я справлюсь, иди.
Я дождалась хлопка двери и выглянула из туалета.
В желудке требовательно заурчало, словно не меня несколько минут назад мучили боли и тошнота. Отломила от запеченной курицы ножку и с жадностью съела, но этого показалось мало, и я съела и вторую. Запила мясо птицы сладким чаем и почувствовала себя абсолютно счастливой.
Ночью проснулась от того, что мое тело скрутило и бросило в озноб. Даня раздевался, сидя на краю дивана:
— Спи, я дома, — он обнял меня одной рукой и уткнулся лбом между лопаток.
От прикосновения и нежных поглаживаний волоски на всем теле приподнялись, и меня передернуло.
— Мне жарко, Дань, — снова соврала я, отодвинувшись ближе к стенке. На утро встала с головной болью и ноющим желудком.
— Все, мне надоело! — проворчал Данил, увидев меня. — Сегодня же идем к врачу, вторую неделю мучаешься.
— Но не может быть такого, — Даня хмуро смотрел на врача, сидевшего напротив. — Что значит, здорова? Как она может быть здорова, если ее постоянно мутит, и температура держится вторую неделю?!
— Если хотите, мы можем ее положить в больницу — там проведут более тщательное обследование. В стационаре возможностей больше.
— Я не хочу в стационар, — промямлила я, сидя на кушетке за ширмой и прислушиваясь к разговору. Три дня подряд у меня брали кровь, ощупывали, осматривали и передавали из рук в руки разным специалистам.
— Вот, и девушка понимает, что нечего ей там делать. Все показатели в норме. Ей бы отдохнуть, расслабиться.
— А почему же ей плохо?
— А потому, дорогой мой, что нервничает много. Сессия, учеба, долгие поездки. Да и это немудрено, с таким паникером. Вам бы больше гулять, — обратился он ко мне, когда я вышла из-за ширмы, поправляя воротничок блузы. Даня скептично уставился на врача, явно оценивая его умственные способности. — Да-да, вот выписка, с ней можете обратиться к любому другому специалисту в любой клинике. Пожалуйста, я не против.
— Вот и обратимся! — парень нервно дернул лист бумаги со стола и потащил меня к выходу. — Мне скоро на смену, завтра сходим в другую клинику.
Место прикосновения покрылось мурашками, и под предлогом почесать ладошку я освободила руку от захвата.
— Беги, я прогуляюсь, как доктор рекомендовал, — с мольбой в глазах посмотрела на парня и несмело улыбнулась.
— Еще чуть-чуть, и я подумаю, что ты меня избегаешь.
— Нет, что ты, — но в подтверждение лжи увернулась от поцелуя в губы.
— Лиль, ну это уже не смешно, — Даня чмокнул меня в щеку и поспешил к остановке. Я же села на ближайшую лавочку, подавляя подкатившую тошноту.
Что со мной происходит?!
Возвращалась домой пешком. Несколько часов, проведенных на улице, подействовали положительно и, вернувшись в Данину квартиру, я от души наелась.
Может, и правда нервы?
Что за избирательные приступы дурноты?
Последующие дни я проводила, гуляя в парках. На меня перестали коситься мамочки с детьми. Со временем привыкли, что я сижу рядом с детской площадкой, читаю или рисую. И действительно, я себя прекрасно чувствовала, стоило мне выйти на улицу.