— Откуда….?
— Не знаю. Но мне бы точно было больно, — призналась Ирина. — Лучше уж сразу, чем вот так, год за годом…
Ирина оглядела детей.
Вот стреляйте, режьте, убивайте…
Все они были копиями отца. Не лучшими, кстати, копиями. Словно проявленная фотография — и негатив. Не такими красивыми, яркими, обаятельными, словно размытые тени.
Зато наверняка, это очень верующие и послушные дети.
Наверняка…
— Выйдите, — попросила она детей.
Почему-то никто не думает об обратной стороне послушания.
Сегодня ты ведешь за собой стадо баранов. А завтра?
А завтра они тебя затопчут копытами. Им ведь плевать, кто пастух. Ты сам сделал их баранами, сам… чего ты хотел?
Вечной бараньей преданности?
Обязательно. Сразу же после стрижки.
Ирина дождалась, пока дверь гостиной закроется за детьми — и присела рядом с женщиной.
И крепко обняла ее за плечи.
— Поплачь. Легче будет.
Мария дернулась. Раз, другой, но вырваться не смогла. Да и не слишком-то хотела. А потом уткнулась носом в плечо Ирине…
И рыдала, рыдала, рыдала…
Прошло не меньше часа, прежде, чем слезы остановились. Только вот женщинам было уже намного легче. Обеим.
— Зачем ты так с собой?
Ирина вытирала нос Маше — уже Маше, и плевать на разницу в возрасте, лежащим на кресле платком, кто бы сомневался — черным. И Маша качала в ответ головой.
— Веришь? Самой бы знать хотелось…
— Попробуй, догадайся, — Ирина бросила тряпку на диван и взяла женщину за руку. — А лучше — попробуй, расскажи. Вместе оно легче будет.
— Нас никто не подслушивает?
Ирина послушно выглянула в коридор, огляделась.
Нет.
Если кто и пытался — слились в первые полчаса слез и всхлипов. Все равно там ни единого слова сказано не было, а про слезы…
— Кто из детей обычно ябедничает отцу?
— Марк и Андрей.
— На Маргариту они тоже ябедничали?
— Конечно.
— Она ведь в вас пошла, не в отца…
— В мою мать. Мама очень… сложная была. У них с Петей баталии разворачивались.
В этом Ирина даже и не сомневалась.
— Они часто ругались?
— Постоянно. Матери вообще не нравилось, что Петя священник, что он религиозный, что он меня в церковь привел… ее это бесило. Так и слышу: 'Машка, религию для баранов придумали. Ты что — овца? Бээээээ…'.
— А веру? — с подначкой задала вопрос Ирина.
Мария вдруг хихикнула, как девчонка.
— А веру — для верующих. Мама тоже постоянно это подчеркивала. Мол, если Бог есть, то оскорблять его религией просто бессовестно.
Ирина фыркнула.
Вообще, она была с этим согласна. Но стоит ли сейчас затевать теологические дискуссии?
— Когда она ушла — стало хуже, да?
— Намного. Я даже и не поняла, как это случилось, но — вот…
— А уйти?
— Петя мне никогда бы Маргошку не отдал. Никогда.
— А остальные?
Женщина потерла лоб.
— Знаешь, я всегда одного хотела. Максимум — двоих. Но нам ведь ничего нельзя. Предохраняться нельзя — грех. Аборт сделать нельзя — грех.
— А воздержание мужчин не украшает?
— Если бы…
Ирина ядовито фыркнула. Оно и понятно… кстати, есть и другие меры предохранения. Дамы раньше в календарик глядели, температуру мерили, еще можно семена моркови употреблять — но это уж сложнее и для здоровья не слишком полезно.
А мужчинам — что?
Не им носить, рожать, страдать, мучиться…
— Тебе есть куда уйти?
— Есть. Мамина квартира свободна… ну как — свободна, мы ее сдаем, чтобы денег больше было. Семья — сама видишь. Что-то из одежды нам отдают, но на детях все горит.
— Я как-то раз Маргариту видела. И платье на ней было — ой-ой-ой.
— Маргошке повезло, — кивнула Мария. — Ей одна из прихожанок целый гардероб отдала. Она после рождения ребенка располнела, сказала — платья не сходятся, а как она похудеет, другие фасоны в моде будут. А вещи там все дико дорогие, я ярлычки смотрела. Петя ворчал, но смирился.
— А Маргарита — не смирилась, верно? Ей ведь мужа присматривать начали…
— Ее просто от этого корчило, — незаметно разговор стал более спокойным, легким, открытым. — Она злилась, вспыхивала по каждому поводу, младшим от нее доставалось, Марк попробовал ее поддразнить, так она ему чуть голову не оторвала.
— Я бы тоже оторвала.
— И я еще добавила. Кирилл, Ерофей, Андрей, Михаил, Александр… какой там твари только не было!
— И никто не нравился?
— Не-а. Кто старый, кто занудный, кто… Маргарита вообще не знала, как от них отделываться. И впрямую нельзя, отец рассердится, и окольными путями… там только что Кирилл оказался понятливым. Пару раз прогулялся с ней, да и сам Пете сказал, что девочка для него еще молода. И Михаил, кстати говоря. Сказал, что не может сейчас жениться, якобы, что-то у него нашли, какую-то хворь, а девку на привязи держать — тоже плохо.
— А остальные?
— Вот, Петя и выбирал.
— А где Маргарита познакомилась с Виталием?
Имя вампира упало гранатой.
Мария повернулась к Ирине всем телом, глаза — словно два провала, зрачки расширены, радужки почти не видно.
— Откуда ты о нем знаешь!?
***
Бинго!
Ирина и не знала, она просто предполагала. И попала — в десятку.
Сама не ожидала, что так будет. Что Маргарита должна была с кем-то делиться — обязательно. Что с матерью — да, скорее всего.
Будь мамаша здесь другой, и Маргарита искала бы конфидента на стороне. А она…
Марию саму это все давит.
Вот Ирина на что угодно готова была спорить — если она с мужем разведется, мигом и к детям лучше относиться начнет, и двадцать лет с плеч сбросит. Только вот ей развода не дадут. В той структуре разводы не приветствуются.
Заморочат бабе голову, заговорят, задолбают — и останется она сидеть на камушке. Или — под камушком.
Обидно.
— Давно она с ним познакомилась?
— Да уж месяца два, если не три.
— Просто он у нас в разработке как раз по похищениям, — не моргнув глазом, соврала Ирина. Хотя даже не соврала. Преуменьшила.
Не у нас — а лично у нее. И совсем недавно. Но ведь в разработке же?
— Ой, мамочки…
— Морочит голову дурочкам, потом продает их.
— Куда!?
— Клиент всегда есть. Типа садо-мазо и прочих развлекалочек. Девушки всегда в цене. Иногда и добровольно туда идут, кстати говоря.
— Ох…
— Маргарита могла добровольно согласиться?
По щекам женщины покатились слезы.
— Могла. Я виновата, из-за меня все…
Платок пострадал снова. Ну и плевать, все одно — тряпка гадкая, а ткань, как наждак. Такой носить — садизм. Выкинуть его надо просто из милосердия.
— Что именно?
— Маргошка хотела, чтобы мы ушли от отца. И она, и я…
— И?
— Она заработать хотела. Чтобы мы уехали, чтобы нас никто не нашел…
— Черт побери.
А что Ирина еще могла сказать?
Заработать?
Вляпаться!
Она вцепилась в плечи Марии, как следует тряханула.
— Давай, рассказывай! Все, что знаешь! Мне ее найти надо, пока самого страшного не случилось! Ну!!!
***
Родителей надо любить?
А они это заслужили?
Ребенку всегда мало, что его родили, ему еще кое-что надо.
Его надо выкормить, вырастить, желательно здоровым, а еще…
Почему у Пети есть айпад, а у меня только старый кнопочный телефон?
Почему Таня одевается от кутюр, а я от секонд-хенда?
Почему Васю возят на машине, а мне отец купил единый проездной, и заявляет: я в твои годы…
Да в твои годы, когда ты был в моих годах, и слова-то такого не было — айпад! Небось, сам до сих пор гаджет с гадом путаешь, и не знаешь, о перепрошивках…
Маргарита знала.
И завидовала. И…
Что она — не человек, что ли?
Молодая девушка, которой хочется и одеться, и в салон красоты сходить, и из сумочки модный аксессуар достать, и личико подкрасить… а нельзя!
Ничего нельзя.
Краситься? Беса тешить!
Модные платья под запретом, косметика — любая, кроме самого дешевого крема для рук, ну еще, средств гигиены, подвергается остракизму и изгнанию, сумка еще советских времен, обувь породы 'говнодав'… и кто тут не взбунтуется?
Маргарита явно пошла в свою бабушку, личность сильную и незаурядную.
Поругавшись пару раз с отцом и получив по заднице, она не стала напрашиваться на продолжение. Больно. И сидеть, и вообще…
Она принялась последовательно проводить в жизнь свой план.
Первым делом, она записалась к гинекологу. Вот, на врачей отец денег давал. А Маргарита специально выбрала гинеколога советских времен, атеистку и язву, которая не боялась никого и ничего.
Сколько можно услышать в поликлинике, пока сидишь в очереди! Одна баба жаловалась другой на гинеколога. Та помочь — помогла, но увидев, что клиентка тащит с собой в родзал здоровущую икону — едва не приложила 'умницу' доской по башке. Ругаться не стала, поняла, что человек в психозе, но решительно заявила, что подобное — только после санобработки. Кстати — была права целиком и полностью. Мало ли что и откуда налипло? Может, икону по улице тащили, или еще где?
Клиентка попробовала показать зубы, мол, с благословением батюшки и рожать легче…
Гинеколог оказалась с чувством юмора. И сказала, что замачивать икону в хлорке будут исключительно с молитвами. Заупокойными, за всех микробов… за каждого прочтут, не поленятся.*
*- лично была свидетельницей. Вопль из родзала такой несся, что даже младенцы заткнулись. Прим. авт.
Маргарита поняла, что это — ее шанс. И отправилась к гинекологу.
Опустив глазки поведала, что она из семьи священника, так и так, отец ее собирается выдать замуж… а если у нее будет какая-нибудь болячка, то не выдаст, точно…
Болячка нашлась.
Гинекологу даже душой кривить не пришлось, есть болячки, которых ни одна женщина не минует. Какой-нибудь воспалительный процесс в организме можно найти у каждого.
Маргарита хотела протянуть до восемнадцати лет.
Потом — потом ей будет легче. И на работу устроиться, и аттестат будет, можно в институт поступить (отец не одобрял, максимум — кулинарный техникум, чтобы мужа кормить), и уехать куда. Можно.
Мария не хотела расставаться с дочерью, но понимала, что это единственный для нее шанс.
А Маргарита…
Она не хотела оставлять мать.
Братья-сестры?
Другие ее волновали мало. Ей было жалко мать, но и только. Маргарита хотела снять для себя квартиру и забрать мать. Пусть подает на развод, разберемся! Наймем хорошего юриста…
На это нужны были деньги.
Много денег.
Оптимальным вариантом было уехать в другой город или вообще в деревню, выдать юристу доверенность на развод, учиться заочно…
Деньги, деньги, деньги…
Маргарите неоткуда их было взять.
И тут ей предложили…
— Кто предложил?!
Соседка Юля, оказывается, сидела в интернете, на сайтах знакомств. А что? Мужа ловить надо, а чтобы найти одного принца в нашей жизни приходится перецеловать триста жаб. Спасибо еще — не крыс.
Там она и встретилась с симпатичным молодым человеком.
Познакомились, погуляли… ни во что большее их отношения не переросли — не получилось. Но вот с Маргаритой Юля парня познакомила.
И тот заинтересовался Ритой.
Не как девушкой.
То есть, как девушкой, но…
— НО!? — рявкнула выведенная из себя Ирина.
Маргарите предложили должность прислуги.
— Прислуги? — прищурилась Ирина.
— Да. В загородном доме. Обязательное условие — чтобы не смела крутить хвостом ни перед кем. Если хоть чуточку, хоть что-то — вылетит без выходного пособия.
— Бред! — рявкнула ведьма.
— Так сейчас ведь… и пишут, и снимают…
Ирина зашипела сквозь зубы.
Убить бы и режиссеров, и сценаристов, а некоторым писателям их произведение засунуть… да-да, именно туда!
И сводить их в морг!!!
Туда, куда поступают мальчишки и девчонки, начитавшиеся про работу элитной проститутки, главаря бандитов, или, того хуже, милые миллионерско-извращенские шалости.
А что?
Это у них не извращения, а психическая травма… человека понять и пожалеть надо.
То, что остается от 'жалельщиков' иногда заставляет блевать даже патологоанатомов. Тем не менее, дурачки и дурочки не переводятся.
Маргарита согласилась, кто бы сомневался.
И — уехала.
Восемнадцать ей есть, отец ее, конечно, будет искать, но…
Ирина проглотила все, что хотела сказать.
И про идиоток-мамаш, которые вместо воспитания мужа сковородкой, жарят на полезном воспитательном предмете котлеты.
И про соплюшек-дочерей, которые знают жизнь по Псалтырю и дамским романам, а туда же.
И по соседок, которых за уши на дверях бы подвешивать… вот мать ее рыбой белугой! Конечно, на сайтах знакомств у нас сидят сплошь прынцевичи и королевичи. И все нормальные, добрые, белые, пушистые и на мерседесах. И только вот мечтают о НЕЙ.
Которая придет и ка-ак осчастливит!
Усех!
И разом!
Ирония?
К сожалению, нет. Наблюдения. На эти сайты половина полиции зубы точила. Остальные уже прошли эту стадию и перешли к общему озверению организма.
Ирине оставалось только зубы стиснуть.
Как ведьма….
И ведь понятно, что администрация сайта не виновата. Они работают, деньги зарабатывают.
Девчонки не виноваты, они глупые.
Парни не виноваты, они ищут счастье.
Но на один косяк кефали всегда есть одна акула. И этого хватает.
А потом Ирина крепче стиснула губы — и подхватила Марию под локоть.
— Пошли.
— К-куда?
— К соседке. Представлять меня будете, чтобы с порога скалкой не встретили.
Или еще чем, потяжелее. Она бы точно встретила.
***
Соседка Юля оказалась милейшим существом.
Молодой девушкой лет восемнадцати — двадцати, темноволосой, стройной, в халате из 'шелка'. Из такого, который продается по дешевке, а после первой стирки напоминает то ли марлю, то ли полиэтилен.
Но смотрится до стирки красиво, надо отдать ему должное.
Сама Юля тоже смотрелась
Волосы густые, темно-каштановые, завиты в локоны. Глаза не слишком большие, лоб невысокий, но подбородок упрямый и носик аккуратный…
Интересное лицо.
Яркое, умное… Маргарита красивее, но Юля — намного ярче. Это как поставить рядом картину и телевизор.
Картина, конечно, прелесть, но телевизор ты точно будешь смотреть чаще.
— Добрый день, Мария Ивановна…
— Юлечка, добрый день. Знакомься, это Ирина…
— Ирина Петровна Алексеева, участковый уполномоченный, — представилась Ирина. И помахала удостоверением.
— И что вам надо, участковый? — Юля прищурилась на красные корочки, потом на Ирину. — Я свои права знаю.
— А обязанности? — не удержалась Ирина.
Права-то у нас каждая собака знает. А ваши обязанности?
Мои обязанности? Это вы мне все обязаны!
Юля захлопала глазами.
— Обязанности? А…
— Ага, — кивнула Ирина. — Вы к кому Маргариту Кравцову отправили?
— Ваше какое дело? — ощетинилась Юля. — И уйдите из моего дома! Немедленно, а то я на вас жалобу напишу!
— Пишите. Хоть три штуки, — согласилась Ирина.
— И напишу. Какое вы имеете право…
Ирине это надоело на второй фразе.
Право, лево…
Она достала лично скачанные и распечатанные фотографии предыдущих 'подснежников', вариант 'до' и 'после', и помахала ими в воздухе.
— Вот это. Видели? Сейчас еще увидите…
Юля побелела, как снег. Икнула.
И осела на пол в глубоком обмороке. Очень трепетная девушка оказалась.
— Чтоб тебя, — с чувством выругалась Ирина не желая ничего конкретного. И обернулась.
Сзади, приглядевшись к фотографиям, так же оседала на пол Мария. Видимо, представила на месте этого свою дочку.
— Чтоб вам обеим не хворать, — с чувством сказала Ирина.
И потащила обеих 'нежных орхидеев' в комнату.
А весят-то они как целая оранжерея. Или этот… гигантский аморфофаллус. *
*- до 75 кг цветочек, прим. авт.
Фуууу…
***
Квартирка у Юли была однокомнатной. И — гламурной до полного беспредела.
Ее явно декорировали под секс-аул.
Розовые с золотом обои, такой же потолок, огромная кровать, которая заняла полкомнаты, шкаф-купе на всю стену — полностью зеркальный, зеркало и напротив кровати, телевизор на стене…