— Знаешь, это так нелогично… ненормально, что ли. Живешь и живешь себе, а потом обнаруживаешь, что мир совсем не такой, как тебе казалось, что он намного сложнее, интереснее, удивительнее!
И мышей в нем много.
Ирина хмыкнула.
— Можно подумать, что мыши — это самое главное в жизни.
Конечно. Ты тоже охотишься, хозяйка, просто у тебя другие мыши.
Крыть было нечем. И охотится, и другие. Охотничья ведьма — охотничий кот. Не бывает таких?
Охотятся только с собаками?
Во-первых, раньше охотились и с соколами, и с гепардами. А во-вторых, ни один уважающий себя кот не станет охотиться для человека. Людям только шерстинку дай — мигом хвост по самые уши общиплют.
— Ладно. Как ты думаешь, я достаточно им дала времени? На обсуждение?
Наверррняка. Муррррм.
Ирина перехватила поудобнее ноутбук и вышла из комнаты.
***
Мужчины сидели на кухне и жевали пироги.
Ирина поставила ноут на стол.
— Итак?
— Я ничего не пропустила? — вернулась тетя Света.
— Ничего, — Кравцов опытно задвигал мышкой. — Давайте посмотрим на карту.
На мониторе появился кораблик — снимок со спутника. Потом Кравцов принялся вертеть изображение.
— Город построен на реке. Истока тут нет.
— А отвод? Или излучина?
— Канал…
— А если посмотреть только водные артерии района?
С карты ушли леса, поля, она окрасилась в ровный белый цвет и по ней протянулись синие ниточки рек.
Их было много. Очень много…
А если наложить город?
Карту крутили и вертели, разворачивали вдоль и поперек.
— Если выделить старую часть города? — предложил Кирилл. И наложить уже ее? Есть план дореволюционного Кораблика?
Кравцов кивнул.
Надо отдать должное попу — с компьютером он управлялся вполне умело Ловко шарил по интернету, потом скачал несколько программ, о которых Ирина даже не слышала, ругаясь на недостаток оперативки и дохлую видеокарту, влез в настройки…
— Вроде бы интернет — дело богопротивное? — не удержалась Ирина.
— Врага надо знать в лицо, — отрезал поп. — Неужели нельзя купить что-то поприличнее, чем эти дрова?
— Продайте мерседес, спонсируйте участок, — окрысилась Ирина.
Подобные намеки она ненавидела.
Да, ей не платят миллионы! Почему-то их платят депутатам, хотя от кого больше пользы — еще подумать надо. Но у церквей тоже не запорожцы ушастые стоят, а сплошь иномарки.
Хотя зачем они там — еще большой вопрос. Лучше б поддерживали отечественного производителя.
Ноутбук у нее был куплен на зарплату и в рассрочку. И было ему далеко до яблочно-огрызочной фирмы.*
*- Apple IBM, прим. авт.
Кравцов заткнулся и принялся искать дальше. Ирину так и тянуло поинтересоваться — не в семинарии ли его научили компьютерной грамотности, но — промолчала.
Ни к чему.
Здесь и сейчас они союзники, а над союзниками не издеваются, пока они не станут врагами.
Время шло. Они вертели и крутили карты, накладывали на местность то одно, то другое, и в какой-то момент…
Заслуга принадлежала оборотню, который то ли взглянул из-под ресниц, то ли как-то удачно отвел взгляд.
Но…
— Смотрите!
На карте четко проступал силуэт знака Стрибога.
Четырехлопастный цветок. Или крест — кому как привычнее.
— Вот это старая часть — Кравцов показал на центральное пересечение. — Вот здесь река, и вот здесь…
— Они могли устроить капище где-то здесь, — Ирина ткнула карандашом в монитор. — Смотрите, лопасти как раз окаймлены с левой стороны речками. Устья здесь нет, но пересечение есть.
— Как-то я сомневаюсь, — подала голос тетя Света.
Все воззрились на нее.
— Тетя Света, а почему? — осторожно поинтересовался Кирилл.
— Разве капища ставили в центре города? Детинцы, торжища — безусловно, но капища?
— Но церкви же ставят? — задумалась Ирина.
— Не путай. Церкви ставят там, куда удобнее добираться.
— А капища — нет?
— Капище подразумевало определенную отстраненность, — задумчиво произнес Кравцов. — Действительно, их старались не ставить в городе. Но где тогда?
— Город разросся, — вздохнула Ирина. — Сильно разросся. Есть у нас такие вот пересечения рек — еще?
— Не знаю, — Кравцов решительно махнул рукой. — Давайте сделаем так. Я озадачу своих ребят.
— Ребят?
— Семинаристов.
Ирина решительно покачала головой.
— Я против.
— Почему?
— Потому что не знаю, кто это все затеял. А если у вас 'течет'?
Кравцов задумался.
— Не знаю. Ладно… попробую сам, но на мощном оборудовании. Напечатаю все на хорошем принтере и принесу. Будем смотреть.
— Спасибо.
— И поищу в библиотеках. Листки с ритуалом отдадите?
— Берите, не стесняйтесь.
Кравцов и не стал стесняться.
— Во сколько вы завтра придете в гости?
Ирина подумала пару минут.
— Сложно сказать. Я с утра поговорю с начальником, если он меня займет по одному делу — тогда после обеда. Если нет, то с утра. Часов в девять — десять.
— Скажу домашним — пусть вас дождутся. Спасибо, Ирина Петровна.
— Ирина. И 'на ты'.
— Можно — отец Петр.
— Извините, — ухмыльнулась Ирина. — Мне будет некомфортно вас так называть, мой отец — та еще гадость.
— Тогда Петр Михайлович. Все же вы мне в дочери годитесь.
— Вряд ли, Петр Михайлович. Не думаю, что вы могли лет в десять размножаться.
— Не надо мне льстить, Ирина. Хотя и приятно.
Ирина пожала плечами.
Ладно вам, как получилось, так и получилось…
— Спасибо за помощь. Надеюсь, вы найдете Ритку раньше, чем она куда-то вляпается.
— Я тоже на это надеюсь, — вздохнула Ирина.
Только надеяться и оставалось. Потому как верилось в подобное везение очень слабо.
***
Утром Ирина отправилась на работу.
Как и всегда.
Туфли начищены, китель наутюжен, волосы зачесаны и стянуты в хвост, на губах улыбка, на щеках румянец. Косметику, правда, забыла… да и черт с ней!
Ведьме она и не нужна особо, у нее все краски — свои.
Утро было чудесным.
Случается такая пора, когда утром свежо, но не прохладно, а так… словно легкий душик. Не морозит, но бодрит и заставляет почти парить над землей. И воздух чист и прозрачен, и листва особенно зеленая, и солнце улыбается и пытается пощекотать тебе нос золотистым лучиком…
Хорошо!
Настроение у ведьмы плавно перевалило отметку 'хорошо' и поползло к 'восхитительно'.
Ага, если бы так и весь день продолжалось.
Стоило зайти в участок, как Сеня подмигнул ей и кивнул на дверь начальства.
— Ждет. Грозен.
Ирина пожала плечами.
Вины за собой она никакой не знала, так что спокойно пошла к Ивану Петровичу.
— Разрешите?
— Входи, Алексеева. Садись.
Ирина послушалась и устроилась на стуле, который, наверное, Керенского помнил. Или вообще царские времена. Судя по колючкам, которые из него выползали, он прошел все революции и войны — и люто возненавидел человечество, поклявшись вечно быть для него занозой в заднице.
Ничего, она так устроится, чтобы на краешке стула. Через юбку не цапнет, и колготок она не лишится.
Ирина молчала и ела глазами начальство.
Иван Петрович поморщился и протянул ей несколько листов.
— Смотри сама.
Свой рапорт Ирина узнала мгновенно. Да и резолюцию прочесть было несложно.
'Нет оснований. Отказать.'
Коротко и по делу. Но обидно же! До слез и соплей обидно!
— Иван Петрович, почему? — ведьма расстроилась всерьез, почти до слез.
— Знать бы! Сказали — нам тут, б…, еще маньяка не хватало. Это если вкратце.
Ирина почти обиделась.
— Это — не маньяк!
— Алексеева, я такого от полковника наслушался, что тебе повторять не буду, — огрызнулся начальник. — Иди и работай. Пропавших девчонок искать, конечно, будут, но — в рамках персональных розыскных дел. А вот объединять их пока — нет оснований. Начальство таковых не увидело.
— Спасибо, Иван Петрович.
— Нельзя никак, сама понимаешь…
— Понимаю, — Ирина даже всхлипнула.
Ну правда же, обидно! Когда созданную тобой версию спускают в выгребную яму!
А самое обидное, что версия-то правильная, она нюхом чует. Ведьминским загадочным органом, который точно подсказывает — правда это или ложь, верная или неверная дорога.
Вот сейчас она верная.
Но…
Начальству не докажешь.
Ирина поднялась, забрала рапорт и ушла. Уселась за стол, обхватила руками голову и задумалась. Коллеги переглянулись — и решили пока не лезть с утешениями. Вроде как сидит, волосы на себе не рвет… Сеня подумал — и вышел за дверь.
Хоть женщины это и отрицают, но лучшим утешением для большинства из них было и остается вкусное пирожное. Процентов для восьмидесяти. А остальные двадцать процентов надо утешать чем-то вроде вкусной воблы, или колбаской…
Женщина же!
Тут тонкость нужна и правильный подход.
Но Ирина сладкое любила. Это коллеги точно знали.
***
Ирина сидела и думала. И было ей грустно.
Версию ее закопали. Работать по ней не будут, а что это значит?
Что все ее запросы будут цинично спущены в мусоропровод. По принципу — иди-ка ты отсюда, Анискин, нечего тебе Фантомасов ловить под диваном.
Или под кроватью… закусывай, короче. И — вали. Ножками, ножками…
А девчонки пропали.
И еще одна должна пропасть, похоже.
И… и мало ли что?
Вот как тут быть? Как их искать? Что сделать?
Ирина задумалась. А потом чертыхнулась — и принялась копаться в сумке.
Давным-давно, когда она еще была неопытной ведьмой и только осваивала поиск… черт, а ведь правда! Года не прошло, а ощущения такие, словно тысяча лет позади!
Давным-давно она спасла генеральскую внучку. И все контакты генеральской жены у нее есть.
И самого генерала — тоже.
А что это значит?
Хм-м…
А генерал-то главнее полковника.
Почти Гамлетовский вопрос. Быть или не быть? Лезть или не лезть?
Потому как Гамлету ничего особо не грозило, а для Ирины все сложнее. Огрести — или отгрести. Вылететь — или влететь по уши…
Сказать — или не сказать?
Ирина подумала, и решила выбрать промежуточный вариант. Что-что, а побеседовать с родственниками пропавших девушек ей никто не мешает, поискать их, поднабрать информации — тоже. А уж потом…
Когда она будет больше знать — тогда и будет видно. Беспокоить генерала — или нет, и если да, то с чем именно.
На стол перед Ириной опустилось большое шоколадное пирожное с сердцем наверху.
— Ой…
— Приятного аппетита.
— Сеня, спасибо. Но…
— Кушай. Я всем взял.
— Сколько я…
— Цыц! Молчать женщина, когда гусары скачут.
— А зарплаты плачут.
Сеня махнул рукой.
— Однова живем.
И первым, подавая всем вредный пример, слизнул сердечко со своего пирожного. Манеры?
Их не было. Но как же вкусно!
***
Ирина примерно догадывалась, что она увидит в семье Кравцовых. И интуиция ее не подвела. Его жена, Марья Алексеевна, была удивительно красива.
Этакой старинной, почти портретной красотой.
Пышная фигура, не толстая, а именно пышная, резные черты лица, словно мраморные, четкие, чистые линии, кожа практически без морщин… и к этому толстенная светлая коса и яркие голубые глаза. Пронзительно-голубые, Ирина и не думала, что такие бывают.
Наверное в юности она была чудо как хороша.
Даже сейчас, в черном платке, она выглядела потрясающе. Ее не могли изуродовать даже длинная юбка и дешевая кофта с распродажи.
— Здравствуйте, Мария Алексеевна. Участковый уполномоченный, лейтенант полиции Алексеева Ирина Петровна. Разрешите?
Ирина махнула удостоверением — и прошла в квартиру. Женщина чуть посторонилась.
— Муж предупредил о вашем визите.
— Уделите мне немного внимания?
— Да, конечно.
— А ваши дети?
— Они у себя в детской.
— Можете вы позвать их, чтобы все присутствовали при нашей беседе?
— Да. Это необходимо?
Ирина пожала плечами.
Мария Алексеевна выглядела… не то, чтобы недовольной, но она и не спешила бросаться Ирине на шею. А ведь Ирина ее дочь ищет.
Ее. Дочь.
Кому другому этого хватило бы с избытком. Да и вообще…
Ирина попробовала поставить себя на место другого человека. Вот она… у нее пропала дочь. Пришел человек, который ее ищет. Реакция?
Что угодно расскажу, только вы ее найдите! Чего не знаю, то узнаю, остальное придумаю. Но смысл-то один и тот же. Ее ребенок где-то там, во власти неизвестного подонка.
Страшно это.
А Мария даже не дергается.
Ирина решительно тряхнула головой.
— Да, это необходимо.
Женщина дернула уголком рта, едва заметно, но кивнула.
— Если так — конечно! Марк, позови всех! Проходите в гостиную.
— Спасибо, — поблагодарила Ирина.
Нацепила бахилы и прошла не разуваясь. Вот еще не хватало.
***
Квартира была под стать хозяйке.
Широкие коридоры, высокие потолки, четыре комнаты. Как мимоходом пояснила хозяйка — гостиная, спальня, две детских. Для девочек и для мальчиков.
Планировка — на обе стороны, все продумано, архитектор был весьма умным человеком, кухня — Ирина по дороге и туда нос сунула — большая, ванная — огромная, в ней установлены две душевые кабинки вместо лохани ванной.
И в то же время квартира…
Она неуловимо напоминала свою хозяйку.
Внешность — роскошная. Оправа — откровенно убогая.
Обои дешевые, какой-то жуткий цветочек, ей-ей, проще было ободрать эту гадость, да и покрасить стены масляной краской.
Занавески под стать обоям, мебель из сетевого гипермаркета, даже не ДВП или ДСП, а какой-то новый материал, который пальцем проткнуть можно. Дрянь, одним словом.
Ремонт тоже так себе… нет, Ирина тут жить не хотела бы.
Дело даже не в ремонте. Дело в людях, в самой ауре дома. Сейчас Ирина чувствительна к таким вещам, сейчас она их всей шкурой ощущает. Может, не смогла бы внятно сформулировать, но кому нужны слова?
Кому нужны такие глупости, когда по коже бегут липкие гадкие мурашки?
Эта квартира — как весенний лед.
Бывает такое на реке, когда уже пришли оттепели, когда лед истончился и стал хрупким, словно полиэтиленовая пленка — пальцем проткнуть можно, когда на него не то, что вставать — дышать нельзя. Бывает.
И если после этого выпадет снежок, запорошит, закружит… он просто прикрыл ненадежный синий лед. Он просто обманывает глаза…
Вот и этот дом обманывает.
И женщина. И дети…
Их много. Шесть человек, Марк, Андрей, Семен, Петр, Мария и Анна. Откуда в этом библейском списке еще и Маргарита?
Об этом Ирина и спросила в первую очередь.
— Маргарита — ваша старшая дочь?
— Да.
— Почему — Маргарита?
— Мама так назвала. В честь бабушки.
И Ирине становится понятно, пусть не все, но кое-что. Достаточно увидеть промельк в голубых глазах женщины, при этом слове.
Коротеньком, самом лучшем — для нее слове.
Мама…
Мама может, и не одобряла выбор дочери, но внучку полюбила. Маргариту, Риточку. И пока она была жива, Петр не подмял жену. Не подчинил, ничего с ней не смог сделать.
А когда она ушла….
Ирина не знала, как это было. Но даже не сомневалась. Кравцов — человек достаточно властный, верующий, харизматичный — и нетерпимый к чужому мнению. Эгоцентричный — и жестокий, причем не к себе, любимому. Страшное сочетание на самом-то деле. Потому что рядом с ним жить нельзя.
Можно, наверное, но жить — и существовать суть разное.
Точно так же, как смотреть — и видеть. Радоваться потому, что так положено — или радоваться от всей души.
Здесь-то души и не было.
И прежде, чем Ирина успела сообразить, что говорит, у нее вырвалось сочувственное:
— Вам, наверное, было очень больно?
Ударь она женщину по лицу, и то такого эффекта не было бы.
Мария просто шарахнулась от нее, дернулась, словно Ирина вдруг рога и хвост отрастила.