-Но ведь они должны были сохраниться и у республиканцев, неужели ни одного не осталось?
-Специально я этим вопросом не занимался, цели такой не было,- подтрунивает Котов.- но из здешнего министерства безопасности мои люди увели талмуд с описанием прибора, очень похожего на шифратор Цезаря, которые мы делали в детстве с моим другом Мотей: два круга с буквами, дощечка и гвоздик посерёдке. Потом мне знающие люди, конечно, пояснили, что у испанцев приборчик будет посложнее и нам с Мотей с дешифровкой не справиться, хотя и сами в этом деле не блещут.
-Можно мне взглянуть на эту священную книгу?- С замиранием жду ответа.
-Я настаиваю на этом,- поднимается Котов с лавки.- жди здесь, сейчас принесу.
'Не шибко умелый жертёж тушью, пара страниц машинописного текста, ну и с десяток таблиц приложения... больше похоже на краткий курс для чайников'.
Встаю из-за столика, втиснутого между двух топчанов, но которых сопят мои подчинённые, подливаю из кувшинчика оливкового масла в глиняную плошку с верёвочным фитилём (на нашей фазенде электричества нет) и делаю несколько наклонов и приседаний чтобы разогнать кровь.
Две вращающиеся, сцепленные между собой шестерёнки с буквами на зубчиках и неподвижный круг с алфавитом по окружности.
'Количество зубцов на шестернях разное! На первой- сорок один, на второй- тридцать семь. Да это будет посложнее шифра Цезаря с его двадцати шестью алфавитами, тут их чуть меньше полутора тысяч, но всё равно не сравнить же с миллионом вариантов даже в самой простой модели 'Энигмы'. Справлюсь,... должен справиться'.
Достаю из папки Берзина, в которой все перехваченные радиограммы разложены по датам и радиосетям, шифровку за третье ноября сети Центрального командования франкистов. Шестого началось наступление под Мадридом, значит где-то в начале текста радиограммы обязательно должно присутствовать слово 'Мадрид'.
'Я, конечно, погорячился насчёт полутора тысяч вариантов. Их было бы столько, если бы я знал какая съёмная шестерня из дюжины доступных использована, а так выходит - около семнадцати тысяч'.
Беру наугад одиннадцатую, точнее не совсем наугад ведь радисты тоже люди, тоже хотят упростить себе жизнь: ноябрь- одиннадцатый месяц, и начинаю мысленно крутить шестерни, начиная с первых позиций обеих шестерён. Мысленно считываю тридцать последовательно выпавших букв со второй шестерни, записываю их на листок (облегчаю себе задачу) и сравниваю с текстом шифровки. Мимо. Не страшно, сдвигаю начальную позицию второй шестерни на шаг и повторяю операцию- снова мимо.
После часа такого выкручивания мозгов делаю перерыв, подхожу к окну и открываю форточку. С моря доносится мерный рокот прибоя. Петров вздрагивает всем телом и рывком садится на постели, трясёт головой. Встаёт, переминается с ноги на ногу, и прямо в трусах и майке с надписью 'Динамо' спешит к двери.
-Слева от входа...- кричу ему в догонку.
Задерживаю дыхание на минуту, начавшая уже побаливать голова проясняется.
-Русо!- Истошный крик раздаётся снизу.
Пулей вылетаю в коридор, бегу к лестницы и смотрю вниз. Двое плечистых парней из охраны Котова скрутили двоих, неизвестно откуда здесь взявшихся мужчин, голосящих по испански.
-В подвал их, ё... б...!- Кричит чуть не сбивший меня Орлов, прыгая через ступеньки и размахивая пистолетом.
А у двери стоит Петров и переминается с ноги на ногу.
-Ты откуда, б..., тут взялся?- подлетает к нему Орлов.- Наум? Что у тебя здесь за проходной двор?
Котов, только что зашедший внутрь на крик со двора подавленно молчит.
-Петров,- командую я.- иди куда шёл.
-И ты тут!- Орлов возвращает пистолет в кобуру под мышку и, отойдя к столу, обессиленно опускается на лавку.
Испанцев уводят, мы с Эйтингоном тоже садимся за стол.
-Что случилось-то?- Перевожу взгляд с одного на другого.
-А... чего уж тут.- Опускает голову Орлов и начинает рассказ.
Оглашение приговора неожиданно перенесли из небольшого зала городского суда в ратушу, но, несмотря на смену планов и необходимость перестраиваться на ходу, операция по освобождению Примо де Риверы прошла хорошо. Когда фургон с осуждённым к смертной казни миновал арку на выезде с ратушной площади, ребята из первой пары заблокировали проезд телегой, отрезав от него шедший следом грузовичок с бойцами народной милиции в кузове. Не заметивший этого автозак, проехал прямо до перекрёстка, где был атакован боевиками второй пары: на подножки стоящей машины прыгнули два бойца и, угрожая оружием оцепеневшим от страха водителю и старшему конвоя, обезоружили и вытолкали их из кабины, заняв их места. На окраине города машина остановилась, ничего не подозревающие охранники (захват фургона прошёл без выстрелов и борьбы) открыли изнутри кузов и попали в руки третьей группы во главе с твоим Рамоном (Орлов поднял глаза на Котова), которая через четверть часа и доставила Примо де Ривера на борт фелюги.
-Почему Рамон и Ривера оказались здесь?- Не выдерживает Эйтингон.- Не было такого в плане.
-Не было.- Орлов снова опускает голову.- В последний момент решили отправить Ривера с Рамоном Меркадером морем, что оказалось правильным: нас по дороге останавливали три раза. Они должны были ждать нас у развилки, не знаю почему привёл Риверу на базу.
-Рамон тащил Риверу на плечах.- Поднимается Котов.- Надо посмотреть что с ним. Мимо нас стремительно проносится наверх посиневший от холода Петров.
-Товарищ Орлов, скажите,- задаю мучивший меня с начала рассказа вопрос.- зачем тащить Риверу сюда в Валенсию?
-Отсюда ближе всего до фронта,- Орлов достаёт из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку, знаком предлагает мне и, получив отказ, делает крупный глоток.- всего сто километров. Да... не знаю теперь что и докладывать наверх. Хотел выдать это за операцию местных фашистов, Рамона внедрить в верхушку националистов. А тут твой динамовец в трусах.
'Ну да, конечно, все вокруг виноваты: у Эйтингона- проходной двор, а у меня- подчинённый одет не по форме'.
Откуда-то раздался громкий вскрик. Орлов снова прикладывается к фляжке и идёт на кухню в поисках съестного. Через минуту возвращается к столу с Котовым и тарелкой холодной баранины в руках.
-У Риверы вывих ноги,- Котов ворует косточку из тарелки Орлова.- наш доктор его уже вправил и перевязал, говорит- ничего страшного, но минимум три недели надо будет поберечься, не нагружать ногу.
Орлов запивает это очередным глотком.
-А мне кажется ничего страшного не произошло,- мои собеседники перестают жевать.- ну и что страшного, что мы раскрыли себя? Ривере нет никакого резона афишировать это- тут недалеко и до обвинений в измене. Правда и нам, едва ли, удастся шантажировать его этим: мы тоже не заинтересованы в огласке операции, всё таки, с нашей стороны это похоже на предательство союзника.
-Алексей прав,- поддерживает меня Котов.- Кроме того, Рамон сказал, что это Ривера заметил огонёк в окне постоялого двора(делаю покер-фэйс) и предложил зайти передохнуть (логично, два километра на горбу- тяжело), так что и с этой стороны у нас всё хорошо.
-Что делать сейчас?- Орлов убирает пустую фляжку.- Мы не можем ждать месяц пока он начнёт ходить, да и потом, всё равно идти надо будет горными тропами.
-Не надо ждать,- у меня в голове мелькает счастливая идея.- надо отправить их морем на Пальма-де-Майорку к итальянцам. Смотрите, Франко имеет полную поддержку Германии и в случае появления у него реального оппонента они могут попросту убрать Риверу, как они это устроили с генералом Санхурхо. Если же за ним будет стоять Муссолини (отец лидера Фаланги Мигель Примо де Ривера был его личным другом), сделать это без серьёзного конфликта союзников будет трудно.
Разведчики изумлённо уставились на меня.
'А что такого удивительного? Неужели не понятно, что я имею и другие источники информации'?
Контр-адмирал Вильгельм Канарис, начальник военной разведки и контразведки (абвер) военного министерства Германии, полностью седой, невысокого роста поджарый мужчина лет пятидесяти, оторвал взгляд от последнего листа со вчерашними донесениями, толстой стопкой лежащих в папке справа на массивном дубовом письменном столе и удовлетворённо запрокинул голову назад. На это его движение чутко среагировала рыжая короткошёрстная такса, до этого мирно дремавшая у двери кабинета напротив стола на меховой подстилке, и смешно проскальзывая лапами на гладком каменном полу, кинулась к хозяину. Через секунду её остроносая головка с длинными ушами очутилась на коленях адмирала.
-Хороший, хороший,- улыбнулся он жёлтыми неровными зубами, почёсывая собаку за ухом.- ну пошли, пошли.
Очутившись наверху на руках хозяина, такса замирает, боясь спугнуть этот нечастый момент своего блажентсва. Через французскую дверь они выходят на просторный балкон, залитый солнцем и уже оба застывают от красоты открывшегося перед ними вида: изумрудное зеркало залива и за ним в полутора милях покрытая зелёным лесом гора Гибралтар, одним концом далеко выдавшаяся в море и соединённая другим с материком песчаной косой.
К вилле, купленной Канарисом на подставное лицо на деньги германского военного ведомства ещё в 1916 году для слежения за английскими кораблями, в тридцать пятом добавились ещё два объекта: невзрачное кирпичное здание на соседней улице, переборудованное в полноценный центр связи с отделами радиоперехвата и дешифровки и ангар, прилепившийся на самом берегу на территории порта, где на его крыше был оборудован круглосуточный пост оптической разведки со специальной аппаратурой, позволяющей фотографировать корабли в заливе и днём и ночью. Кроме того, при её помощи были получены отчетливые снимки замаскированных в скалах огневых точек, амбразур и артиллерийских позиций.
На фоне неприятных сообщений о прибытии в Картахену очередного русского парохода с самолётами, о подготовке наступления красных под Теруэлем и побега лидера Фаланги Примо де Ривера из тюрьмы (Канарис усмехнулся, машинально оценив последнее сообщение как неприятное), как очень неприятное, выделялся рапорт начальника отдела радиоперехвата функабвер Штольца. У красных в Испании появилась новая система шифрованной связи, основанная не на коде Морзе, а на телеграфном коде Бодо. За последнее время зафиксировано восемь довольно длительных сеансов связи: три из района Барселоны и пять Валенсии. Дополнительная сложность состояла в том, что радисты не могли на слух распознавать передаваемые символы, им было даже трудно выделить сам символ, так как промежутки между ними были забиты шумами. Магнитная запись также поначалу не давала положительного результата, пока из Берлина специальным авиарейсом в Севилью не были доставлены магнитофоны улучшенной конструкции. В расшифровку этих сообщений на основе радиотелетайпа включились кроме функабвера, бюро Линде и институт Германа Геринга. Результата пока нет.
Вдруг собака, что-то почуяв, начинает отчаянно вырываться из рук, сильно отталкивается задними ногами и летит на пол, захлёбываясь злобным лаем.
-Чарли! Сидеть!
У самой двери, из-за которой показалась недовольная физиономия нового секретаря, такса тормозит, замирает и усаживается на задние лапы, глухо рыча на чужого.
'Собак не любит, надо будет отослать его куда-нибудь'.
Прибыла новая порция документов и прямо сверху- сообщение от военно-морского атташе из Рима, бывшего сослуживца адмирала на крейсере 'Дрезден', не забывавшего по старой дружбе посылать копии своих отчётов в Берлин напрямую начальнику абвера, о том, что на итальянский военный аэродром близ Пальма- Де- Майорки прибыл, бежавший из тюрьмы в Аликанте и приговорённый к смерти, Хосэ Антонио Примо де Ривера.
-Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Чарли скосил глаза, поёжился и не поднялся с лежанки, чётко квалифицировав настроение настроение хозяина как неигровое.
Только-только удалось замять скандал с назначением Франко 'генералиссимусом и главой государства'! Запугав одних, таких как оставшиеся без своего лидера фалангисты, и воспользовавшись отсутствием других, как карлистов, отправившихся в Вену на похороны другого претендента на лидерство, Канарису, самому и через агентов влияния, удалось с большим трудом склонить Хунту националистов в Саламанке к одобрению проекта декрета о назначении Франко 'генералиссимусом и главой правительства'. Именно правительства, а не государства!
Когда же декрет со скрипом был проголосован Хунтой и сдан в набор, чтобы при опубликовании вступить в силу, к директору типографии явился Николас Франко, брат генерала, в окружении вооружённых людей и угрожая насилием потребовал заменить словосочетание 'глава правительства' на 'главу государства'. Так наутро Хунта превратилась из государственного органа, назначающего правительство, в совещательный орган при главе государства. Дело было сделано! Но слухи об этом мошенничестве вызвали бурное возмущение среди оппозиции и глухое недовольство среди сторонников Франко. Начавшееся вскоре наступление на Мадрид и сопутствующая ему патриотическая пропаганда (да и отсутвие харизматичных соперников) отодвинули на второй план этот инцидент, но появление на политической арене Примо де Риверы и неутешительные известия с фронтов могут быстро изменить ситуацию.
Допустить этого адмирал никак не мог: приход к власти неизвестного восторженного последователя Муссолини и Гитлера, на смену прогматичного, безыдейного старого знакомого генерала, это- если и не конец планам, которые он и группа единомышленников, приведшая его в кресло начальника абвера, вынашивает по перехвату власти у Гитлера, то потеря важного рычага влияния на его политику. После авантюрного захвата Рейнской области, когда Гитлер как азартный игрок поставил на кон существование Германии как государства, его власть в стране многократно выросла. Толпа любит удачливых, но строить на удаче долгосрочные планы нельзя, это очевидно для серьёзных людей, настоящих патриотов Германии.
Далее пошли рутинные отчёты о распределении вновь прибывших из Берлина шифровальных машин: 'Энигма' серии 'В' и 'С'- в Легион Кондор, 'D' и 'С'- в штаб итальянских войск, ну и серий 'А' и 'С',- в главный штаб Франко и штабы трёх фронтов- Северного, Центрального и Южного. Всё правильно, серия 'С' для связи между собой здесь в Испании, 'А' и 'В'- для докладов в Берлин, Фон Фрич (командующий сухопутными войсками) и Геринг (глава Люфтваффе)- решили руководить своими подопечными независимо друг от друга, а по 'D', значит, решать неизбежные споры между Римом и Берлином. Существовал, правда, ещё один тип 'Энигмы', пятироторный (остальные имели только три сменных ротора, с возможностью выбора из пяти доступных), которым пользовались в Кригсмарине и абвере, такой же неизменный спутник адмирала в поездках как такса Чарли.
Среди отчётов по 'Энигмам' затесалось сообщение от агента в итальянской военной разведке СИМ: в документе, с резолюцией руководителя службы с просьбой разобраться, речь шла о том, что 14 ноября этого года вблизи порта Барселоны был потоплен русский пароход. На денежное вознаграждение, полагающееся за это, претендуют капитан катера, патрулировавшего в том районе и командир бомбардировщика, совершавшего налёт на порт. Было принято решение выплатить пятьсот тысяч лир капитану катера, так как его слова подтверждались показаниями пленного русского лейтенанта с потопленного судна.
Затем последовал отчёт агента в Стамбуле о прохождении судов через пролив Босфор и следом за ним сообщение от капитана немецкого сухогруза от 17 ноября о том, что в порту Барселоны встал на ремонт русский пароход 'Краснодар'.
'Стоп, сегодня утром... в обзоре барселонских газет за неделю было: на приёме у начальника городской полиции замечен Чаганов, человек из окружения Кирова, офицер из ГПУ, или, как там теперь, НКВД. А новый секретарь не только собак не любит, он ещё и в нашем деле ничего не понимает: вывалил кучей на стол все донесения. Ни тебе анализа, ни даже простой сортировки по темам. Думаю, что пришло время организовывать здесь в Альхесирасе аналитическую группу под командой толкового флотского офицера'...