— Я поквиталась с псевдопроповедником. Но прежде я узнала, что в городе нет ни одной женщины: половина сбежала, когда он приобрел власть со своей бредовой проповедью о женщинах ада, другую половину они перебили — сожгли, как ведьм на костре. Также с той половиной, что сбежала, ушло множество мужчин — здесь остались пара-тройка десятков, но многие погибли от голода и болезней. Еще я узнала, где находится берлога этого фанатика. Пойдемте туда: думаю, там мы найдем все удобства, чтобы заняться раной Алекс.
Дом оказался в пятнадцати минутах ходьбы от места резни. Все это время я нес Алекс на руках: ей становилось хуже, на лбу появилась холодная испарина. Тори пнула хлипкую дверь, ногой выбивая замок. Я снова уложил Алекс на кухонный стол. Тори вывела Леона в другую комнату.
Через минуту она вернулась с бутылкой китайской водки. Я вопросительно вскинул бровь. Тори пожала плечами:
— Я немного попытала женоненавистника, прежде чем отправить в ад, которого он так боялся, вот он и выдал мне свои небольшие секреты.
Тори подошла к Алекс. Приподняв ее, она поднесла горлышко бутылки к губам Алекс:
— Давай, детка, выпей. Тебе это нужно — вместо обезболивающего. Выпей как можно больше.
Алекс сделала пару глотков и тут же закашлялась. Немного отдышавшись, она снова сделала несколько глотков, которые пошли уже легче. Так Тори споила Алекс четверть бутылки. Зеленые глаза Алекс пьяно загорелись, она хихикнула и повелительно махнула мне здоровой рукой.
— Давай, Эйтор, приступай, я готова. Не впервые мне прижигать рану, — пробормотала она заплетающимся языком.
У кого-то завтра, помимо боли в руке, будет жуткое похмелье… И «не впервой прижигать рану»? Интересно… Этого она мне не рассказывала, хотя я замечал на ее левой кисти шрам от ожога. Выясню подробности позже.
Накалив лезвие ножа докрасна, я подошел к Алекс. В ту секунду, когда я заглянул в ее глаза, затуманенные алкоголем вперемешку с болью, я понял, что не смогу сделать это собственными руками. Я передал лезвие Тори:
— Давай ты прижигай, а я буду удерживать Алекс: непроизвольно она все равно начнет сопротивляться.
Алекс подняла отяжелевшие веки и взглянула на меня с мольбой:
— Пожалуйста, дай мне что-нибудь закусить. Я не хочу, чтобы мои вопли слышал Леон, он испугается.
Я обежал кухню взглядом, но ничего путевого не обнаружил. Расстегнув пряжку ремня, я вытащил ремень из шлевок своих джинсов и, сложив его в два слоя, дал прикусить его Алекс. Она благодарно кивнула. Тори уже во второй раз нагрела лезвие ножа и, обильно полив на рану Алекс водкой, отчего малышка вздрогнула и сжала зубы, поднесла лезвие к ране. Я оседлал Алекс и пригвоздил ее запястья к поверхности стола.
— Будь сильной, малышка, — прошептал я и поцеловал её в висок.
При первом же прикосновении Алекс выгнулась и завизжала сквозь сжатые зубы. Через секунду она обмякла и потеряла сознание, что было к лучшему. Комнату наполнил запах горелой кожи, отчего меня замутило; на красивом теле Алекс появлялось все больше шрамов. Когда мы закончили, Алекс так и не пришла в себя.
Как бы ни было нам удобно в этом доме, я не смог оставаться в нем дольше, чем следовало. Согласовав этот вопрос с Тори, мы пришли к единому решению убираться отсюда. Но прежде я обчистил дом фанатика, а Тори вышла за пределы дома, чтобы найти что-то полезное там. Среди того, что я прихватил, было две бутылки виски «Jack Daniel’s» и одна бутылка текилы. Ну и, конечно, то, что осталось от китайской водки. Тори вернулась через полчаса с новым охотничьим рюкзаком, забитым чем-то до краев. Подхватив бесчувственную Алекс на руки, я пошел к выходу. Мы выбрались из этого проклятого городка быстрее, чем вошли в него.
Мы устроили лагерь в трех часах пути от города. Алекс глубоко спала; Леон, вымотанный скорее морально, чем физически, тоже отключился, едва я расстелил ему спальник. Как только я убедился, что с Алекс все в порядке, я присел рядом с Тори у костра. Протянув руку, я несильно надавил на колено ее правой ноги, на которую она прихрамывала. Тори дернулась и втянула воздух сквозь сжатые зубы:
— Ты чего творишь, Эйтор?!
Я передвинулся и встал перед ней на колени:
— Твоя нога повреждена. Дай мне посмотреть, что у тебя там.
Тори, как я и ожидал, заупиралась, уверяя, что это всего лишь ушиб, ничего более. Не слушая её причитаний, я задрал штанину её широких брюк. Её колено распухло; несомненно, был ушиб, но еще, помимо этого, была выбита коленная чашечка. Я поднял взгляд на Викторию:
— Тори, надо вправить колено, иначе через день-другой ты не сможешь ходить. Но я не знаю как…
— Я знаю, Эйтор. Просто следуй моим инструкциям, и все у нас получится. И надо будет немедленно перетянуть колено бинтом. У нас ведь остались бинты?
Я кивнул и придвинулся ближе к тёте:
— Говори, что делать.
Тори проинструктировала меня. Я сделал все, как она говорила, но тем не менее, когда я делал последний рывок, чтобы коленная чашечка встала на место, Тори вскрикнула. Я перепугался, что сделал что-то не то, и тут же отнял свои руки от ее ноги:
— Только не говори, что я сделал хуже, Тори.
Я с тревогой посмотрел в её серо-голубые глаза. Тори усмехнулась. Её лицо побледнело, а над верхней губой появилась испарина.
— Все нормально, ты сделал все как надо, просто это не очень-то приятно. Теперь перетяни мне ногу, и я, пожалуй, вздремну.
— Только не вздумай терять сознание, тетушка, — тихо произнес я, бинтуя её ногу.
— И не собиралась. Мне просто нужно отдохнуть.
Алекс проснулась глубокой ночью. Я сидел у костра, когда услышал её тихие стоны. Я незамедлительно подошёл к ней. Она приподнялась, опираясь на здоровую руку, и я тут же уложил ее обратно:
— Лежи, не нужно вставать. Скажи, что тебе нужно, и я принесу.
Алекс была все еще бледна, ее глаза были замутнены болью, но она попыталась улыбнуться:
— Я хочу много сладкого — очень много. И желательно шоколада. Принесешь?
Алекс неисправима. Даже в таком состоянии она пытается меня поддеть. Я хохотнул и потрепал ее по макушке. Она нахмурилась: она ненавидела, когда я так делал.
— Прости, малышка, но это из разряда «Миссия невыполнима».
Алекс усмехнулась:
— Ну, тогда, может, ты перевоплотишься, я не знаю… в супермена? Облетишь нашу дерьмовую планету за секунду и найдешь мне хотя бы обезболивающее?
Я склонился к Алекс и нежно, протяжно поцеловал в сухие потрескавшиеся губы.
— Это все, что я могу дать тебе на данный момент, Алекс. Подойдет как замена обезболивающему?
— Нет, обезболивающему — нет, а вот вместо шоколада вполне сойдет.
— Всего лишь сойдет? — Я обижено вздохнул.
— Будет прекрасно, если ты повторишь. Тогда я точно забуду о шоколаде.
Через несколько минут Алекс снова уснула. Я прилег рядом, согревая её своим теплом. Я так устал от этого длинного путешествия, мне хотелось наконец нормального пристанища, где Алекс, Лео и Тори будут под защитой, хотелось, чтобы у Алекс больше не появлялось ни одного нового шрама — как на теле, так и в душе. Я посмотрел на спящую Алекс, провел пальцем по её щеке. Она завозилась и теснее прижалась ко мне. Когда же мы будем вот так лежать в своей кровати? Будет ли у нас спокойная, надежная жизнь? Так хотелось верить в лучшее.
На следующий день, несмотря на неудовлетворительное состояние Алекс, мы все же продолжили путь: нам надо было уйти подальше от того жуткого места.
Пару часов Алекс шла вполне бодро. Леон находился рядом с ней, он не спускал с неё глаз, волнуясь, из-за чего несколько раз хорошенько споткнулся и едва не разбил себе нос. Тэйни, чувствуя состояние Алекс, тоже не отходила от нее. Вскоре я заметил, что Алекс начало шатать. Она выбилась из сил, но упорно молчала и шла вперед. Я подошел к ней и без предупреждения подхватил на руки. Она пискнула, обхватив меня за шею одной рукой, и укоризненно посмотрела в мои глаза:
— Я вполне могу идти сама. У меня ранена рука, а не нога, Эйтор.
Я чмокнул ее в упрямо сжатые губы:
— Я знаю, но ты потеряла много крови, ты ослаблена. Так что давай не будем строить из себя супергероев, к которым ты так привязана, и молча, в согласии, пройдем дальнейший путь. По рукам?
Алекс наконец перестала упираться и нежно мне улыбнулась:
— По рукам. И я не привязана к супергероям. Просто в свое время я любила читать комиксы.
Я удивлённо вскинул брови:
— Да-а-а? А я-то думал, этим увлекаются только парни.
Алекс уткнулась носом мне в плечо:
— Ну, отец очень любил комиксы, у него была коллекция. Наверное, это передалось по крови.
— Ясно. На самом деле это даже прикольно: моя жена любит комиксы. Когда-нибудь потом будем читать их совместно — в своей уютной гостиной, у горящего камина, с бокалами красного вина в руках.
Алекс подняла голову, наши глаза встретились. Я замедлил шаг, чтобы не упасть вместе с ней. В её зеленых глазах плескалась грусть.
— Мечтаешь? — тихо спросила. — Думаешь, у нас это когда-нибудь будет? Дом, камин, спокойные вечера без ранений, без крови и убийств, жестокости, царящей вокруг?
Я тяжело вздохнул, понимая и принимая её пессимизм:
— Я верю, Алекс: однажды у нас будет все. А если нет — я создам это сам, для нас, чего бы мне это ни стоило.
Алекс коснулась губами моего подбородка, прежде чем опустить голову на мою грудь — туда, где ровно билось мое сердце:
— Я хочу верить, Эйтор, но я не буду возлагать надежды на будущее и мечтать: не хочу больно шмякнуться об землю, когда придется спускаться с небес.
Я поднял голову и посмотрел на Тори: она шла чуть впереди и слышала наш разговор, её глаза выражали грусть и обречённость. Черт возьми! Какого дьявола нас всех угораздило родиться именно в это время?! Почему не раньше, когда было все не так хреново?
Глава 22
Алекс стало лучше на четвертый день; Тори совсем перестала хромать, её нога тоже пришла в норму. Была лишь одна проблема: кажется, у Алекс началась глубокая депрессия — она стала подолгу спать, хотя раньше просыпалась вместе с восходом солнца; она совсем не разговаривала, зачастую уходя в себя.
Однажды я подошёл просто спросить, как она себя чувствует, — она сорвалась на меня, её невозможно было остановить.
— Какого… ты постоянно лезешь ко мне со своей заботой, Эйтор?! Я в порядке, понятно тебе?! Оставьте меня все в покое! Я просто хочу побыть одна! Я прошу многого?! — кричала она.
Я поднял руки, сдаваясь:
— Спокойней, Алекс. Я просто спросил о твоем самочувствии, а ты устроила скандал. Хорошо, я просто оставлю тебя в покое, если ты этого хочешь.
Я ушел, сдерживая в себе гнев. Я был зол: не привык, чтобы на меня просто так срывались; но я держался, я понимал, что Алекс просто устала. Через час она подошла ко мне и села рядом на мой спальный мешок. Я посмотрел на нее, ожидая, что она мне выдаст на этот раз, она молчала — долго. Когда я уже подумал, что разговора не состоится, Алекс бросилась ко мне с объятиями. Покрывая мое лицо поцелуями, она не прекращая просила прощения. Я обнял её в ответ, убеждая, что все в порядке и я не в обиде: у каждого бывают тяжёлые дни и нервные срывы.
Через день повторился еще один срыв. На этот раз (впервые за все то время, что мы знакомы) она сорвалась на Леона — за то, что он путался у неё под ногами. Это меня безмерно удивило. Леон, надувшись, отошел от Алекс. Она сердито плюхнулась на землю и, обхватив свои колени руками, уставилась в одну точку. Я не рискнул подойти и попасть под горячую руку. Все было не в порядке, я боялся, что Алекс наконец сломалась, что её дух ослаб, оттуда и эти истерики. Через некоторое время Алекс поднялась и обняла Леона. Она извинялась, крепко прижимая его к себе, а через секунду громко расплакалась, что было ей несвойственно: она плакала очень редко, только в самые тяжёлые для неё времена. Я посмотрел на Тори, которая стояла в нескольких шагах от меня; наши тревожные взгляды встретились, но, помимо тревоги, в глазах Тори светилось понимание. Я приблизился к Алекс. Встав рядом с ней на колени, я расцепил их с ошарашенным Леоном объятья и прижал её к себе, утешая. Алекс рыдала долго и так горько, словно её разрывало от горя на части изнутри, поток слез не останавливался, а я все больше пугался за её психическое здоровье.
— Ну все, перестань, Алекс, хватит. Пожалуйста, успокойся, я беспокоюсь. Что с тобой?
Алекс внезапно прекратила плакать и резко отодвинулась от меня. Она была зла.
— Я порядке. Сколько можно?.. Я не больна! — Порывисто встав, она быстрым шагом отошла в другой конец нашего лагеря.
Я не последовал за ней. К черту! Я устал от её перепадов настроения, всему есть предел.
Я сел у огня. Тэйни, поскуливая, покрутилась рядом, но, как только я протянул руку, чтобы погладить её, она отбежала, тихо прорычав. Тэй потрусила к Алекс и, виляя хвостом, принялась ласкаться к ней. Алекс растаяла и, мягко улыбнувшись, погладила Тэйни. С этого дня Тэйни всегда была с Алекс. Даже когда я звал её с собой на охоту, что она очень любила, Тэй отказывалась, она игнорировала меня и ластилась к Алекс.
Очередной ночью Алекс легла со мной, и я без слов раскрыл для неё свои объятия. Она с благодарной улыбкой улеглась на меня практически всем телом:
— Эйтор?
— Да?
Алекс пошевелилась и положила руку на мое сердце, которое под её ладонью тут же учащенно забилось:
— Я люблю тебя, несмотря ни на что. Просто знай и помни это.
Я поднял руку, провел по волосам Алекс и, приподняв голову, коснулся её макушки поцелуем:
— Я тоже люблю тебя, Алекс, несмотря на все твои закидоны.
Алекс хихикнула — раз, другой, — а потом и вовсе звонко расхохоталась. В другое время я бы порадовался её редкому смеху, но не сейчас.
— Забавно: я тоже люблю тебя, Эйтор, со всей твоей придурью, — успокоившись, произнесла Алекс.
— Да, мы нашли друг друга — двое сумасшедших влюбленных.
Немного помолчав, Алекс выдала мне следующее:
— Кажется, я забыла выпить траву после нашего последнего раза, у дерева.
Её голос был тихим, едва уловимым. Я напрягся:
— Чего-чего?
Я уже начал приподниматься вместе с Алекс, но она толкнула меня в грудь, укладывая обратно:
— Успокойся, я, возможно, ошибаюсь, просто я не помню точно, я тогда была в прострации… Хотя нет, все же выпила, да! Выпила, я не могла не выпить: мой мозг в последнее время, как часы, напоминал о времени приема травы. Так что расслабься, все в порядке.
— Уверена? — С сомнением спросил.
— На все сто.
На следующий день все повторилось: злость Алекс, нервы, психи, срыв, — но, слава богу, на этот раз все прошло без слез. Моей малышке явно требовался психолог.
После очередного словесного нападения на меня Алекс ко мне подошла Тори:
— Что думаешь, Эйтор? Что происходит с Алекс? Есть предположения, мой мальчик?
Я встретился взглядом с серыми глазами тети и помотал головой:
— Только одно: Алекс сломалась, ей нужна психологическая помощь. Я чувствую себя беспомощным, я не знаю, как ей помочь.
Тори достала пачку сигарет и, заглянув в неё, тяжело, протяжно вздохнула:
— Ну вот, сигареты заканчиваются (эти я нашла в том придурковатом городке) — нам нужно скорее дойти до ближайшего поселения. Мне нужен никотин, иначе я сойду с ума без сигарет и стану истеричкой похлеще Алекс.
Тори достала сигарету и протянула мне. Я удивлённо вскинул бровь:
— Я же не курю, ты забыла?
Тори усмехнулась и хитро прищурила глаза:
— Ну, мне просто показалось, что сигаретка тебе не помешает, когда я озвучу свои подозрения насчет Алекс.
Я выпрямился:
— Что за подозрения?
Тори прикурила сигарету. Затянувшись, она перевела взгляд на Алекс, которая уже мирно спала в моем спальнике:
— Я думаю, Эйтор, что ты нарушил свое обещание.
Я изумленно уставился на Тори, не совсем понимая, к чему она ведет и про какое обещание толкует: