Кожа ее горела, из головы исчезли все мысли. Она чувствовала прохладу ледяной комнаты, тепло его дыхания и прикосновения его рук. В мире существовало только это.
Вокруг них молчали льды.
Четырнадцать
Широта 91º 00' 00'' N
Долгота: неопределенная
Высота 15 футов
КАССИ СХВАТИЛАСЬ ЗА ИЗЫСКАННЫЙ резной ободок ледяного унитаза. Боже, только не опять. Вот уже больше трех месяцев она страдала от внезапных приступов тошноты. И каждый раз, когда ей казалось, что она уже поправилась, тошнота снова поднимала свою уродливую… Ох-ох. Она скрипнула зубами, чувствуя, как желудок колотится в горле. Вкус во рту был, как от прогорклых орехов. На лбу выступил пот.
В ванную зашел медведь.
— Касси, с тобой все хорошо?
Она сплюнула в унитаз. Горло ее горело.
— Ох. — Она прислонилась лбом к краю хрустальной чаши. Она была такой прохладной, такой гладкой. — Никогда в жизни больше не буду есть.
Видимо, пора завязывать с волшебными пиршествами. У нее выросло пузико: теперь оно давило ей на резинку штанов.
Медведь коснулся носом ее влажных волос:
— Дыши глубже. Чем больше стараешься подавить тошноту, тем хуже будет.
Она ощутила его горячее дыхание. У нее даже голова зачесалась.
— Перестань маячить тут. — Она помахала в воздухе рукой, словно отгоняя муху.
— Это скоро пройдет.
— Да уж скорей бы. — Ох, слишком много движений. Ее внутренности все скрутились, и она снова нащупала унитаз. Желудок сжался, будто готовясь выстрелить легким через горло. Совершенно опустошенная, она откинулась назад. — Ты можешь заколдовать меня? Преобразовать мои больные молекулы?
— Я не хочу вмешиваться. Твое тело реагирует самым естественным образом.
— Ага, естественным образом реагирует на ботулизм.
Медведь поморгал своими стеклянными глазами:
— Ты шутишь? Ты ведь должна знать, в чем дело. Тебя каждый день тошнит, твоя фигура меняется.
Касси вцепилась в ободок унитаза. Когда он так говорит об этом… Но нет, она была осторожна. Она вела себя, как умница.
— Этого не может случиться. Это невозможно.
— Из-за химического дисбаланса? — Он прилег, свернулся вокруг нее, как гигантская кошка, и положил голову ей на колени, словно успокаивая. — Я знаю. Я все исправил. Теперь все хорошо.
— Ты исправил? — У Касси закружилась голова. Она была… нет. Она попыталась вспомнить, когда у нее в последний раз были месячные, и не смогла.
— Это было просто. Мне нужно было только отладить уровень гормонов. — В его голосе звучала неприкрытая гордость. — Это не сложнее, чем держать тебя в тепле или защищать от арктической воды.
Касси наклонилась вперед, и ее вытошнило со всей силы, словно она хотела избавиться от зародыша в своем теле. Горло саднило от желчи, и она снова откинулась назад. Диафрагма болела от усилий. Она вонзила ногти в свой округлившийся живот и попыталась его втянуть, но у нее ничего не вышло. Он был упругим, точно мышца.
Медведь отошел на шаг, пока ее тошнило, и теперь стоял рядом, бросая на нее огромную тень.
— Ты… Ты разве не счастлива?
— Как ты мог так со мной поступить? — Он нарочно изменил ее молекулы, чтобы она забеременела. Не спросив ее, не сказав ей! — Этот «химический дисбаланс» был намеренным. Я принимала таблетки.
— Намеренным? Ты… Но как? — Он замотал головой. Настоящий полярный медведь. — Ты же сама хотела. Я спросил, уверена ли ты. Ты сказала, что да. Я думал, ты понимаешь.
Она почувствовала, будто тонет. Его слова топили ее. Он продолжал:
— Ты знала это с самого начала: мне нужны дети. Именно поэтому я искал себе жену. В мире должно быть больше мунаксари. Ребенок — будущий мунаксари — очень нужен миру.
— Я думала, ты… — Она чувствовала, что у нее внутри все так трясется, что она вот-вот развалится на куски. — Я думала, ты любишь меня. Ради меня самой. Не из-за…
— Конечно, я люблю тебя. Ты моя туваакван, моя жена, мать моего…
— Ты использовал меня. Ты даже меня не спросил. Ты просто… «исправил» меня.
А она ему верила. Она думала, что они команда.
Он подошел ближе.
— У нас будет ребенок. Мы принесем новую жизнь в мир. Ты разве не видишь, как это чудесно?
— Просто… просто оставь меня.
Касси толкнула его в грудь (пальцы погрузились в мех), и он вышел из ванной. Она заперла дверь перед его носом. Прижавшись к двери спиной, Касси соскользнула на пол. Тошнота накатывала, точно прилив. Ей хотелось вырвать из себя все внутренности. Включая сердце.
Он сказал через дверь:
— Я люблю тебя.
Ее вырвало на пол, и она заплакала.
Ему надо было вернуть все, как было. Вот так просто. Он может управлять ее молекулами; он может это исправить. Касси прогуливалась по саду, и снег хрустел под муклуками. Если он смог исправить «химический дисбаланс» и не дать ей замерзнуть в арктических льдах, сможет и вернуть все на круги своя.
Она нашла его среди розовых кустов. Он стоял, повернувшись к неугасающему солнцу, и не обернулся, когда она подошла. Касси сглотнула ком в горле. Он может это сделать, да. Но сделает ли? Она не знала. Он словно превратился в незнакомца; спрятался за черные глаза и молочно-белый мех. Она опустила взгляд и принялась изучать розы. Отражение Медведя колыхалось в янтарных и фиолетовых лепестках, сияющих от лучей низкого солнца.
— Ты выстрелила в меня, — сказал он. — Помнишь? Ты выстрелила в меня транквилизатором, и все же я женился на тебе. Ты когда-нибудь задумывалась почему?
Нет, до этого момента она над этим не задумывалась.
— Потому что ты выстрелила в меня. Потому что ты гналась за мной еще до того, как узнала, кто я такой; еще до того, как я осмелился тебе открыться. Ты была такой упрямой, такой несгибаемой, такой сильной. Не раздумывая ни минуты, ты рискнула жизнью, пытаясь догнать меня… И все это ради своей работы, ради отца, ради его станции и ради полярных медведей, — сказал он. Она уставилась на него, но он еще не закончил. — А потом? Ты была так отважна, что решилась выйти замуж за чудище, чтобы спасти женщину, которую никогда не видела. Такой великодушной, что смогла полюбить «ошибку природы». Такой умной, что смогла стать моим партнером, моим товарищем по команде, моей туваакван. По всем этим причинам я люблю тебя. Не за твои яичники или хромосомы; просто я знаю, что из всех существ в мире только ты подходишь мне.
Касси протянула к нему руку. Ей хотелось зарыться пальцами в мех и прижаться лицом к его шее. Но она остановилась. Она так отчаянно хотела ему поверить. Она тоже считала, что он ей подходит. Она думала, что он ее туваакван. Может, он был им до сих пор? Может, они просто не поняли друг друга.
— Если любишь меня, убери из меня это существо, — сказала она.
Он покачал тяжелой головой:
— Ты не знаешь, о чем просишь. Это не «существо».
Кто знал, что в ней вообще росло? Это не был человек; это был наполовину мунаксари. Из-за «странностей» Медведя, она даже не знала, что это означает. Она обхватила его руками за грудь:
— Как я могу тебе поверить? Ты ведь даже не разрешаешь мне на себя посмотреть.
Впервые за много месяцев ей стало любопытно, что же скрывает от нее тьма.
— Это ребенок, и он нужен миру. — Он повернулся к ней лицом. — Когда ты поймешь, как важен этот ребенок, ты будешь так же счастлива, как и я. Доверься мне. Все будет хорошо. Дай ему время. Ты увидишь.
Касси вглядывалась в его непроницаемые медвежьи глаза, но видела там только свое отражение, искаженное выпуклой линзой.
— Как давно я беременна?
— Ребенок должен родиться весной, после равноденствия.
Он знал уже по меньшей мере три месяца. Месяца! Наверное, он «исправил» ее в сезон спаривания полярных медведей; может, даже в первую ночь, когда они спали вместе. Ее снова затошнило, закружилась голова. Он лгал ей. Он использовал ее.
— Ты будешь матерью, — сказал он. — Мы сотворим свое собственное чудо.
Она не знала, как быть матерью.
— Я слишком молода, чтобы иметь ребенка.
— А я, видимо, слишком старый? — Он бросил взгляд вдаль, через ледяные поля. Печальным тихим голосом он добавил: — Я думал, что ты будешь так же счастлива, как и я. Наверное, я заблуждался. Я надеялся… как только оно случится по-настоящему, как только ребенок окажется в тебе, ты тоже будешь рада.
Она была счастлива. Была, пока все было, как было; или, по крайней мере, так, как все было по ее мнению.
— Ты ошибался.
— Я не хотел причинить тебе вред. Ты знаешь, что я бы никогда этого не сделал. Я не какой-то монстр, Касси. Ты ведь знаешь меня.
Ветер шумел в ледяной листве. Касси поежилась, а солнце продолжило свой путь по горизонту.
Ты ведь знаешь меня. Подтянув простыню к подбородку, Касси слушала, как он дышит. Она ощущала в груди напряженный комок боли. А знала ли она его? Ей казалось, что да. Но теперь… Он правда ею воспользовался? Или это было недопонимание? Был ли он тем человеком, каким она его считала? А был ли он вообще человеком?
Она поднялась на колени; сердце ее громко отбивало стаккато. Она сомкнула ладони вокруг фонарика. У нее было право знать, кем он был на самом деле и что находилось в ее утробе, не так ли?
Она включила свет. Ее рука, загораживающая луч, засветилась розовым. Теперь, в полутьме, Касси видела смутные очертания Медведя. Она видела, как поднимается и опускается его грудь. Собравшись с духом, она направила фонарик в потолок и убрала руку. Луч ударил в ледяной полог, и свет осколками разлетелся по всей комнате. Над кроватью закружились радуги.
И она увидела Медведя.
Кожа у него была черной, а волосы — молочно-белыми, как у полярных медведей. Фонарик затрясся в ее руке и луч затанцевал на его мышцах. Он был прекрасен: такой же вечно юный и безупречный, как статуи Микеланджело. Она смотрела на него, затаив дыхание.
Он был похож на ангела. Или на божество.
Ей хотелось коснуться его, почувствовать гладкость знакомой кожи и знать, что это богоподобное существо, — ее Медведь. Ее желание исполнилось. Но что с того? Она узнала, что он прекрасен, но это не ответило ни на один из ее вопросов.
Ей хотелось вдохнуть его, проглотить его целиком. Ей хотелось обернуться вокруг него. Ей хотелось пощупать каждый сантиметр его кожи, понять, что он настоящий. Склонившись над ним, она легко поцеловала его в губы. Медведь открыл глаза:
— Касси, нет!
Она уронила фонарик. Он больно ударил ее по бедру и скатился на пол. Медведь, кровать, комната, — все погрузилось в тень.
— Ой! Медведь, не делай так больше!
Фонарик, лежа на полу, отбрасывал на стены гигантские тени. Медведь встал, и тень его вытянулась. Касси непроизвольно вздрогнула. Он был похож на разгневанного бога:
— Я говорил, что тебе нельзя смотреть на меня. Ты должна была мне доверять!
Поднявшись на колени, она уперла руки в бока:
— Доверять тебе?
Приступ ярости у него закончился так же внезапно, как и начался. Он бессильно опустился на кровать и закрыл лицо руками:
— Ох, Касси.
Она растерянно открыла рот и снова его закрыла. Похоже, он и правда сильно расстроился. Но что же такого ужасного в том, что она на него посмотрела? Он же так прекрасен. Настоящее совершенство.
— Касси, моя Касси. — Он поднял голову. Похоже, он готов был расплакаться. Да что же случилось? Он взял ее лицо в ладони. Его взгляд… Ого, она смотрела ему в глаза. В его человеческие глаза. Рука на щеке была теплой и мягкой.
— Медведь? — неуверенно сказала она. Ей не нравилось, как он на нее смотрел. Какой-то у него потерянный вид.
Она почувствовала, как туман коснулся ее кожи. Она машинально вытерла руку, но влаги не почувствовала. Он убрал ладони от ее лица и вместо этого взял Касси за руку. Пробежал большим пальцем по ее ладони, задержавшись на безымянном пальце.
— Теперь я должен тебя покинуть.
Что он должен сделать?
Наверное, она плохо его расслышала. Она вгляделась Медведю в лицо, и сердце у нее сжалось. Она все правильно расслышала. Касси затрясла головой. Он не может уйти!
— Пожалуйста, Касси, послушай, — сказал он, не давая ей заговорить. — Это было частью сделки об освобождении твоей матери. Тебе нельзя было видеть меня в человеческом обличье. Даже знать причину этого тебе было нельзя. Касси, это было единственным способом освободить твою мать. Единственным способом жениться на тебе.
— Да ну тебя с твоими идиотскими сделками. — Она хотела, чтобы голос ее звучал зло и отстраненно, но у нее не получилось. — Ты что, думал, я телепат?
Она яростно заморгала. О Боже, что он там наобещал? Чем он рисковал? Что она наделала?
Медведь сказал, будто цитируя:
— Все связи между нами разорваны. Я должен жениться на принцессе троллей.
Она потрясла его за плечи:
— Ты не уйдешь. — Она плакала. Она знала это и не могла остановиться. Что за абсурд. Принцесса троллей! — Я не позволю троллям забрать тебя.
— Узнаю мою Касси. — Он зарылся пальцами ей в волосы. — Но ты не можешь бороться с этим. Я должен выполнить обещание. Это — плата за то, чтобы быть мунаксари.
Она услышала шорох, словно ветер шуршал в листве.
— Ты никуда не уйдешь! — яростно повторила она.
Он прижался губами к ее лбу:
— Позаботься о нашем ребенке.
— Я тебя не отпущу. — Странный ветер ерошил ей волосы. Он свистел и крутился вокруг Касси и Медведя.
— У нас нет выбора. Это уже началось.
Черт побери, нет! Она не потеряет его!
— Тогда я пойду с тобой!
— Ты не можешь.
— Тогда я пойду за тобой.
Он печально покачал головой:
— Меня заберут в замок, который восточнее солнца и западнее луны. Ты не можешь последовать за мной. Это же за краем земли.
— Я найду тебя. — Простыни колыхались, словно буруны.
Медведь схватил ее:
— Нет! Это слишком опасно.
— Не для меня, — ответила она. — Я же разыскиваю полярных медведей, помнишь? Такая уж у меня работа.
Она уже преследовала его однажды, сможет и во второй раз.
Ветер вокруг них ревел, и Медведю пришлось крикнуть:
— Ты умрешь прежде, чем найдешь меня! Пообещай, что не будешь пытаться!
— Я найду тебя! — Нет, она не станет его терять. Не сейчас, не так.
Ветер крутился все быстрее и быстрее; он подхватил Медведя с кровати.
Он висел в воздухе, словно возносящийся в небеса ангел.
— Если любишь меня, пожалуйста, отпусти. Пожалуйста, Касси, не рискуй собой. Не рискуй нашим ребенком.
Она вскочила на ноги и обняла его за талию:
— Нет!
— Касси, пообещай мне! Подумай о ребенке!
Ей не нужен был ребенок; ей нужен был он сам. Она не могла его потерять! Увлекаемый вверх, он выскользнул у нее из рук. Она сжала его колени, а ветер поднимал его все выше. Голова Медведя уже касалась балдахина, и лед таял вокруг него, словно безе. Голова Касси ударилась о твердый полог.
— Нет! Вернись!
Его колени тоже выскользнули из ее объятий. Она схватилась за лодыжки:
— Нет!
Его унесло выше, сквозь потолок. Касси упала. Приземлилась на шелковые простыни, и голова ее, откинувшись, ударилась о столбик балдахина.
Все потемнело.
Часть вторая
К ВОСТОКУ ОТ СОЛНЦА
И К ЗАПАДУ ОТ ЛУНЫ
Пятнадцать
Широта 91º 00' 00'' N
Долгота: неопределенная
Высота 15 футов
КАССИ ПРОСНУЛАСЬ ОТ ХОЛОДА. Трясясь в ознобе на шелковых простынях, она потерла шишку на затылке. Несколько секунд она не могла понять, почему спала поверх одеяла, почему так замерзла и почему у нее болит голова. А потом услышала звук капели.
Она свесилась с кровати и подняла с пола фонарик. Включив его, Касси направила луч на стойку балдахина. Тот блестел от воды. Капли сбегали вниз по спиральной резьбе. Полог словно разразился слезами. Он не растает. Не растает, пока я здесь.