Леголас даже был несказанно удивлен и счастлив, когда его отец, пусть и заговорческим шепотом, но разрешил Гимли посетить Эрин Ласгален. Это было неописуемо странно, особенно, зная отношение Трандуила к гномам.
В свою очередь, Мира была особенно неразговорчива, всегда отвечала по делу. А в медовых глазах, когда те обращали свой взор на Леголаса, прослеживалось море чувств и эмоций, начиная от нежности, заканчивая колющей сердце грустью. Это настораживало. Леголас подумывал, что секретарь короля попросту влюбилась в наследника трона, но девушка не проявляла ничего связанного с влюбленностью. Никаких румяных щек, томных взглядов из полуопущенных век.
Однако, не раз Мира могла одарить принца осуждающим взглядом, если Леголас горбил спину, при разговоре с высшими чинами. Было даже, что дева еле различимым шепотом упрекнула, что принц посмел засмотреться в сторону, когда конюх вел с королевичем важную беседу, о поставке лошадей из Рохана.
Ровная несгибаемая спина, руки скрещены в замок, высоко поднятый подбородок. Короны не хватает, в самом деле. У нее в роду были короли?
И дворец шептался. Причем постоянно. Леголас не раз слышал слухи то о странном повелительном тоне со стороны секретаря, но говорила дева действительно по делу, отмечая те детали, которые порой простые эльфы моментально могли упустить из виду. А король стал более беспечным, веселым и светлым.
Леголас спрашивал о незнакомке, и все как один рассказывали, что дева не из этих земель, и когда она появилась во дворце, то очень быстро завоевала расположение местных жителей своим веселым и располагающим к общению характером. А сейчас. Складывалось ощущение, что король и Мирослава попусту поменялись местами.
Принц спрятался за косяком, вслушиваясь в новые сплетни о его отце. Что на этот раз вытворил Трандуил?
— Ох, я не знаю, что и думать о нашем Владыке! — Кухарка оглянулась, и шепотом продолжила. — Я знаю, что говорить о его величестве не стоит, тем более это его личное дело. Но я и не думала, что нашему владыке нравятся мужчины! Бедный наш король, после смерти королевы теперь на женщин даже смотреть не может! — Эльфийка схватилась за щеку, а второй рукой стала обмахивать раскрасневшееся лицо.
Леголас только лучше навострил слух. Вот что-что, а короля никогда не обвиняли в мужеложстве. Принц знал, как больно отцу после смерти мамы, тот всегда холоден к другим эльфийкам, хотя много эллет хотели завоевать сердце короля. Трандуил больше не хотел кого-либо впускать в свою и так израненную временем и потерями душу, отдавая всю свою любовь и заботу лесу, а также, своему сыну.
Принц понимал это. Тоже произошло с Тауриэль. Королевская стражница найдет покой в ближайшие пару месяцев, в отличие от короля лесных эльфов, давно пустившего корни в этих землях. И это сильно печалило принца, не сумевшего пробиться сквозь стену тоски и боли. Отец любит сына, заботится о нем, но чувство вины всегда останется непреодолимой преградой. Трандуил винил только себя, что не сумел уберечь мать Леголаса.
Другая служанка быстро подбежала к рассказчице, схватив кухарку за руку.
— Дура, ты, что такое болтаешь?! В темницу захотела?
— Я сама слышала. — Кухарка надула губы. — Он плакал! Представляете?! Впервые вижу слезы Владыки, наверное, это правда, так больно. — Сильная фигурка эльфийской поварихи удобно устроилась на стуле, собирая двух служанок слушать занимательную историю. — Он выбежал из дворца, закрывая лицо руками, я слышала, как он плакал навзрыд. Я не хотела расстраивать короля еще больше своим присутствием. Да, и боялась, что накажет, за то, что застала его в таком состоянии. Так вот. Уйти у меня не получилось, потому что его величество устроился на лавочке, прямо на выходе из сада, а если бы я пошла другим путем, точно бы зацепилась за кусты. Пришлось ждать, когда он сам уйдет. Сидела себе на земле и слышала всхлипывания, да такие горькие, что самой плохо стало. А потом он начал причитать. Никогда не слышала, чтобы король так говорил. — Эльфийка набрала больше воздуха в легкие, готовясь подражать речи короля. — «Вот, сволочь! Сам ведь первый полез целоваться! Как будто я в восторге! Все мужики одинаковые! А как за волосы то схватил! Прямо интересно, кого там представил, пока языком чуть в глотку мою не залез?! За что он так со мной?! Я же так стараюсь! Глупый! Глупый! Да что со мной? Неужели, мне понравилось? Быть такого не может! Он же индюк с завышенным самомнением! А! Верните меня обратно. Я так больше не могу!» — Эльфийка закончила цитату, уставившись на служанок.
Те только удивленно вылупили глазки, хлопали ресничками, совсем не веря в происходящее.
А у Леголаса отвисла челюсть. Сплетням верить не стоит, умом понимал, но новость, все равно, сильно задела принца.
— Ты все врешь! — Махнула рукой одна из служанок.
— Не веришь? Сама ведь рассказывала, как король, сидя в комнате, томно вздыхает, смотрит в окно. Может быть, наш Владыка правда влюбился?! — Ахнула кухарка.
Нет, тут точно творится что-то странное. И Леголас мигом направился искать отца.
«Трандуил» сидел в парке, стараясь спрятаться от «Миры». После случая с поцелуем. Владыка словно взбесился. Он заставлял Миру с удвоенной силой принимать разные противные зелья, валяться в ледяной воде с маслами и прочая ересь, которая никак не способствовала выходу из ситуации.
Мире это надоело, и теперь ей хотелось как можно меньше пересекаться с этим «монстром». Девушке казалось, что если эти травки не помогут, то Трандуил попросту спустит с эльфийки кожу и нацепит на себя, сказав, что так и было!
Только вот, вечно прятаться от свирепой «Миры» было невозможно, рано или поздно, она свою жертву найдет. И тогда, можно писать завещание.
Вот тут Мира усмехнулась. Ведь она то – король, и завещать есть что.
— И сколько ты от меня прятаться надумала?! Вставай немедленно! Не забывай в чьем ты облике! — «Мира» схватила «Владыку» за руку, потащила за собой. Со стороны это выглядело очень даже нелепо.
Миниатюрная эльфийка тянет высокого Трандуила за руку, шипя от злости, и ворча, как старый дед. Король же, упирался ногами в землю, пытаясь отцепиться от цепкой хватки девичьих ручек, при этом, не забывая громко ныть, что устал и хочет день отдохнуть.
— Вэрийамо, видел когда-нибудь такое? — Рыжий садовник ткнул в бок своего коллегу.
Блондин покачал головой, удивленно разглядывая нелепую картину перед собой.
— Я все ожидал от нее, но чтобы строить самого Владыку? Эй, Вэрийамо, ты меня вообще слушаешь? — Ондо тронул за плечо друга, и тот, помахав из стороны в сторону головой, наконец, заметил того, кто его окликнул.
— Ондо, она такая невероятная. — Серые глаза сверкали.
— Оставь, друг, думаю тут дело личное. — Рыжий эльф схватил Вэрийамо за руку и потащил в сторону, чтобы не попасться на глаза парочке.
«Трандуил» в итоге выдернул свою руку из пальцев «Миры» и злобно сверкнул глазами!
— Да хватит! Ты меня так в могилу сведешь! — «Ороферион» упер руки в бока, смотря на «Мирославу» сверху вниз.
— О, Эру, за что ты мне на голову упала?! Там сейчас начнется совет! Понимаешь?! Поставка камня должна быть одобрена до зимы, а осталось мало времени! Ты разве не заметила, что настала осень?! — «Мира» демонстративно обвела рукой по саду, указывая на пожелтевшие листья. — Леголас договорился обо всем с Арагорном. А еще, надо опробовать два способа, вернуть тела обратно! Так, что прекрати показывать это выражения лица! Ты в моем теле! — «Мира» постаралась схватить руку «короля», но «Трандуил» увернулся.
— Твою мать! Я знаю, в чьем теле нахожусь! А если бы и забыла, ты поторопишься мне напомнить! Я устала, понятно?! Мне нужен отдых, хоть немного! Я не была королем несколько тысяч лет! Я вообще не была королем! Никуда твои камни не денутся. Я и так старалась все это время. Я больше не могу! — «Трандуил» засветился, сияние, словно пробивалось через кожу. — Тоже хочу все вернуть, в конце - то концов. — Из глаз побежали слезы. Мира стала источать не просто блеск. «Ороферион» сейчас походил на солнце.
«Мира» поджала губы. С каждым днем становилось все труднее и тяжелее. Смотреть в глаза своего тела стало просто невозможно. Вместо голоса своего тела, Трандуил слышал ее голос, которым приходилось говорить ему.
О, а как же больно видеть эту ласковую улыбку поддержки, когда очередная попытка вернуться в свои тела не удалась. Мира брала короля за руку, вглядывалась в самую душу и не произносила ни слова. Да, и слова были не нужны, эта безмолвная поддержка была искреннее всяких изречений.
Как кололо сердце, когда Трандуил видел, что Мира что-то шепчет Леголасу, а тот так счастливо улыбается. Девушка категорически отказывалась говорить, о чем она секретничает с его сыном. Но это было и не важно.
Как страшно просыпаться в постели и видеть не свое тело, но ощущать странный ком внутри, достаточно лишь подумать о Мире.
И как же тошно, видеть сейчас эти слезы на своем лице, осознавая, что плачет ее душа.
— А еще! — «Трандуил» всхлипнул. — Твой утренний стояк надоел! Как вы с этим живете?! Возбуждаться на саму себя?! Что за бред?!— «Ороферион» упал на колени, уткнув лицо в ладони.— Боже, я веду себя как дура! Во что я превратилась?! Верните все назад! Верните мои сиськи! Я на месячные согласна, но хватит!
«Мира» выгнула брови дугой. Посмотрев по сторонам «эльфийка» опустилась на одно колено, протянула руку, но не дотронулась до вздрагивающих плеч, не решаясь утешить.
— Я… Такого рода вещи у эльфов редкость. Я имею в виду, бессознательное желание плоти. Это должна быть сильная тяга к кому-то. Когда я был влюблен в свою супругу, а до свадьбы считал дни, то усмирял свой пыл холодной водой.— «Мира» опустила глаза.
— Оу.— «Трандуил» поднял зареванные глаза на собеседника.
«И что самостоятельно ни-ни?»
«Мирослава» лишь качнула головой.
—Ой, сумел все-таки прочитать мысли? Слабеет моя защита. — Наигранный смешок слетел с губ «Владыки».
Снова кивок.
«Мира» встала на ноги, завела руки за спину и отвернулась.
— Иди, я постараюсь самостоятельно провести совет, Синголо мне в этом поможет. Только прошу, уходи недалеко. Не забывай, - эльф запнулся, не договорив.
«Светловолосая эльфийка» решительным шагом направилась в сторону входа во дворец.
«Владыка» так и сидел на траве, уставившись на отдаляющуюся фигуру, даже не зная, как сейчас полыхают щеки «Миры».
Мира пробиралась через кусты и заросли. Сама не понимая, зачем это делает. Но идея просто не оставляла в покое.
«Где-то тут. Блин, в фильме лес был мрачнее! Сейчас фиг, что разберешь! Где-то по тропинке!»
Одежда длинного мужского камзола путались в жухлой траве, а светлые платиновые волосы цеплялись за ветки.
«Ороферион» чертыхнулся, споткнулся о корягу, повалился вперед .
«Вот и надо было мне сюда топать?! А еще еле как от стражников отмазалась. Сопровождать они меня хотели. Ага, разбежались».
Мирослава тяжело вздохнула, откинувшись головой о какой-то высокий камень.
«И где же эта статуя?»
«Владыка» поднял глаза вверх, встретившись с холодным взглядом статуи.
«Вот она!»
Мира сразу поднялась на ноги, разглядывая заросшую травой и мхом потрескавшуюся статую.
Каменные глаза грустно смотрели на того кто перед ней, длинные одежды балахоном окутывали тело. Диадема, очень похожая на корону выглядывала из - под капюшона.
Мира зацепилась пальцами за ветки, отодвигая их в сторону, желая детальнее разглядеть каменное изваяние.
— Красивая. — Взгляд пробежался по высокой фигуре, снова остановившись на лице покойной королевы Эрин Ласгалена.
Рука сама потянулась к искусно вылепленному лицу.
— Отец? — Голос отвлек Миру, заставив оглянуться.
Внутри все похолодело. Ну, да, конечно. Как по закону жанра, именно Леголасу нужно было появиться тут.
«Соберись, Мира!»
— Да? — Холодным тоном произнес «Владыка».
— Почему ты тут? Сейчас идет совет.
— Они справятся и без меня. — Мира постаралась незаметно улизнуть, углубляясь в чащу леса.
— Зачем ты пришел к ней? — Леголас смотрел прямо, наблюдая за взглядом бледно голубых глаз. — Что с тобой происходит, Ada (отец)? — Принц подошел на пару шагов вперед.
Внутри Мира паниковала, в голове даже загудело, а по спине предательски побежала холодная капля пота. Хотя внешне, «Трандуил» сохранял непревзойденное спокойствие.
— Лаэголас, я имею права гулять по своему лесу там, где мне вздумается. И со мной все в порядке. — Мира выжидающе смотрела на принца, молясь, чтобы тот отстал от нее с расспросами.
Леголас скривился, как от кислого лимона, вздохнул. Взгляд небесно голубых глаз направился на статую, а потом эльф сам подошел к изваянию и провел рукой по каменной поверхности.
— Отец, я знаю, как ты мучаешь себя. И так же я понимаю, что не смею тебя просить оставить вину перед мамой. Я первый раз вижу, чтобы ты пришел сюда, неужели твое сердце, правда, что-то затронуло, что ты решил взглянуть на нее? — Глаза Зеленолиста наполнены надеждой, когда тот смотрел на своего отца.
Мире было стыдно. Очень. Она признает, что приревновала. После слов Трандуила о любви к своей погибшей супруге, эльфийке до боли в животе захотелось посмотреть на ту статую, которую девушка помнила из фильма. Дева не могла объяснить, какого черта, она поперлась по всем этим зарослям в поисках этого произведения искусства, давно забытого, между прочим.
Но вот внутри все кричало, что хоть камень зарос и потрескался, блики давно потускнели. Этот образ величественной королевы навсегда будет в сердце Трандуила.
А от этого было больно. Почему больно?
В голове всплыл образ ее оболочки. Мира не раз, стоя в комнате перед зеркалом, пыталась копировать повадки Орофериона, выпрямляла спину, до хруста суставов, задирала подбородок, сцепляла руки сзади. Садилась на кресло, вальяжно покручивая бокал с вином пальцами, закидывала ногу на ногу.
И в сердце кололо.
«Трандуил» поднял взгляд к вершинам деревьев. Снова теплое золотое свечение окутало тело «Владыки». Леголас наблюдал за отцом, и улыбка скользнула на лице Зеленолиста.
— Неважно, кто она или он. Я вижу, что твоя фэа трепещет.
Мира непонимающе уставилась на принца.
— Отец, я уезжаю. Я собираюсь в Итилиэн, кто захочет, тот отправится со мной, я хочу восстановить благоговейный край. — Принц опустил взгляд, ожидая, что скажет отец.
Мира все так же продолжала пялиться на Леголаса, не понимая его слов. И только спустя пару минут, до девушки дошел смысл сказанных слов.
— Итилиэн?! Но… — Мира не договорила. Это должно произойти. Это произойдет. Да, а после смерти Арагорна, Леголас и вовсе покинет отца, отправившись в Валинор.
В мыслях тут же возникли янтарные глаза, которые будут до краев наполнены болью. Сердце сжалось в комочек. Ох, а если до отъезда принца, Трандуил и Мира так и не поменяются местами, король ведь даже не успеет нормально попрощаться с сыном! И все это время он будет безмолвно наблюдать. Нет!
— Когда? — Холодным голосом произнес «Владыка».
— Когда сойдет снег. — Твердо сказал принц.
— Я знаю, что отговорить тебя не сумею, но до этого времени, ты должен научиться руководить, как подобает.
— Но отец, я умею…
— Не спорь! Ты будешь, теперь, всегда находится подле меня, до своего отъезда. Если возникнут вопросы, обращайся к Мирославе. — Легкий мах руки, означающий, что «Трандуил» не потерпит возражений.
— Да, отец.
Зеленолист приложил руку к груди, прощаясь, и тонкая мужская фигура скрылась меж деревьев. Лес зашумел, зашевелился, пропуская холодный осенний воздух между стволов. Осень начинала вступать в свои силы, окутывая яркими красками владения короля лесных эльфов.
Дни сменялись ночами. Проходили недели. Осень полностью завладела лесом, почти передав эстафету холодной зиме.
Мира старалась из-за всех сил. Ей очень хотелось, чтобы принц, как можно чаще проводил время с отцом, поэтому, если Зеленолист появлялся на пороге с каким либо вопросом, то «Владыка» тут же отсылал Леголаса к секретарю.