- И попросить помощи?
- Просто скажу, где я. У вас ведь хорошая охрана, так?
Комендант поколебался.
- Да. Полагаю, это возможно. Но у меня тоже есть несколько условий. Или правил.
- Слушаю, - я кивнул.
- Ты будешь беспрекословно выполнять всё, что он скажет. Ему не придётся применять к тебе силу.
Я кивнул.
- Ты не будешь говорить с ним о том, почему приходишь к нему. А за пределами его спальни не будешь говорить о том, где был.
Ещё один кивок.
- Ты не должен видеть его. Руки тебе оставят свободными, чтобы ты мог выполнять его распоряжения, но на голове будет мешок. И ты не должен его снимать.
Я вздрогнул. Мешок. Вот что это было. Вонючая тряпка, в которой хранят картофель. Мысль о том, что я буду ходить в этой дряни была… унизительна. И в то же время кто знает, захотел бы я видеть лицо этого озабоченного? Что, если он жирный и уродливый? В глубине души я знал, что это не может быть правдой. Носферату редко бывают старыми или некрасивыми. А это наверняка был носферату – вряд ли комендант стал бы так хлопотать за человека. И всё же мысль об уродстве моего визави позволяла смириться с этим унизительным условием.
- Хорошо, - согласился я и прикрыл глаза, будто уже готовился погрузиться во тьму. – Когда начнём?
- Сейчас, - единственное слово прозвучало набатом, подтверждая мои опасения.
- Письмо, - напомнил я.
- Напишешь его утром. Когда я буду знать, что ты не подвёл.
Мне оставалось только кивнуть. Я встал, и комендант кликнул стражу. Меня повели по узким коридорам. Я ожидал, что для столь большой шишки меня отмоют и причешут, но этого не произошло. Меня лишь завели в какую-то каморку, где накинули на голову мешок. На сей раз это было не так страшно, потому что я уже знал, что меня ждёт. Руки, как и обещал комендант, остались свободными.
Придерживая меня за плечо, конвоиры двинулись куда-то дальше вниз, через хитросплетение коридоров и лестниц. Я попытался запомнить направление, но физических возможностей не хватало, потому что мы поворачивали каждые десять метров, а магические угасли почти совсем. Наконец передо мной открылась уже знакомая дверь. Пахнуло холодом и сыростью. Меня втолкнули внутрь, и за моей спиной скрипнули петли.
Я стоял, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что делать дальше. Никогда ещё я не ощущал себя так неуютно. Ведь даже в полной темноте я привык видеть контуры человеческих тел. Даже тела вампиров излучали хоть и небольшое, но тепло. Теперь же я оказался лишён зрения напрочь. А вот я, видимо, был виден как на ладони, потому что в тишине внезапно прозвучал мужской голос:
- Не волнуйся.
Голос был тихим и довольно мягким. Пожалуй, я мог бы назвать его приятным.
- Подойди ближе, я хочу видеть тебя. Осторожно!
Последнее слово прозвучало слишком поздно, потому что я уже сделал шаг вперёд и едва не свернул себе ногу, обнаружив ступеньку. Проклятый извращенец не сделал ни малейшей попытки, чтобы мне помочь.
Кое-как справившись с болью, я снова выпрямил спину и замер, ожидая следующего распоряжения.
- Ещё шаг вперёд. Выйди на свет.
Так всё это время я был в тени? А теперь он будет разглядывать меня со всех сторон… Мои опасения подтвердились почти точно.
- Сними рубашку.
Я стянул то, что ещё оставалось от этого предмета одежды, и бросил на пол, не слишком заботясь о чистоте. Какое-то время царила тишина. Я обнаружил, что сердце моё бьётся сильней от мыслей о том, как скользит сейчас по моему торсу его любопытный взгляд. Это было унизительно, но… Я ведь знал, что он восхищён. Иначе он не выбрал бы меня. И выбор был сделан не зря.
- Сап… - он запнулся, видимо, обнаружив мои босые ноги. Я только крепче сжал зубы, пользуясь тем, что он не видит моего лица. – Брюки.
Штаны легко сползли вниз по моим бедрам, и я сделал шаг вперёд, переступая через них. Чувства начинали обостряться, мозг привыкал к отсутствию зрения. Я услышал его неровное дыхание прямо перед собой, всего в паре шагов. А вот запаха почувствовать никак не мог. Точнее, здесь пахло так же, как и в моей камере – сыростью, плесенью, гнилым тряпьём.
- Приласкай себя.
Я вздрогнул. Инстинктивно потянулся к своему члену и тут же остановил руку.
- Зачем это?
Секундная тишина, будто он думал.
- Не хочешь?
- Нет.
И снова молчание. Недовольное, как мне показалось.
- Хорошо, – голос моего визави изменился, став холодным и резким. – Знаешь, как готовить себя?
Я похолодел. Не знаю, было ли это заметно со стороны, но от этих слов я впал в какой-то ступор. Готовить себя… Пожалуй, если бы он просто нагнул меня и отымел как шлюху, было бы проще. Я хотел было снова огрызнуться, но сдержал себя. В самом деле, не будет же он готовить меня сам? А мне завтра ещё работать.
- Да… - голос прозвучал неожиданно хрипло, и мне пришлось прокашляться, а затем повторить: - Да. Только… Мне нечем.
- Тебе не дали масло?
Я покачал головой, забыв, что он вряд ли сможет разглядеть жест под мешком.
Секундное молчание.
- Подойди сюда, - голос снова стал мягким, даже… нежным? – Два шага. Не споткнись.
Я послушно выполнил приказ.
- Протяни руку. Чуть ниже и правее. Вот так.
Влажное и тёплое коснулось моих пальцев. Это… не было приятно. Что может быть приятного в чужой слюне на твоих пальцах? Но это было… интимно. Я даже пожалел на миг, что не вижу, как смыкаются его мягкие губы на моём теле. Этот образ прошёлся волной возбуждения по спине и отдался жаром в паху. Только теперь я осознал по-настоящему, что мы одни. Что бы ни происходило в этих стенах – не узнает никто, кроме нас. Потому что… Потому что он так же не захочет рассказывать о том, как лизал грязные пальцы заключённого, как я не захочу говорить о том, как подставлял зад незнакомому вампиру.
- Теперь нагнись и повернись ко мне спиной. Можешь опереться о постель. Вот так, – он провёл моей рукой влево, будто ненароком задев моими пальцами собственное тело, и приложил ладонь к простыне. Грубой, льняной. Лучше того, на чём спят заключённые, но явно не подходит Древнему. А он был Древним. Я понял это по холоду его тела. И это было странным. В тех образах, от которых меня едва не выворачивало наизнанку, чужие мужские руки были горячими, потными и жадными. Совсем не такими, как его бережные мимолётные прикосновения. Он будто старался свести их к минимуму, а вот мне, напротив, захотелось пройтись ладонью по его груди и лицу, просто чтобы понять, каков же он. Ведь он мог позволить себе смотреть, а я не видел ничего.
Я перенёс вес на поставленную ладонь. Получилось не совсем так, как ему хотелось, и он несильно подтолкнул моё бедро, чуть разворачивая к себе.
- У тебя мало опыта, - сказал он и, совсем уж неожиданно для себя, я ощутил как проходит волна его холодного дыхания по моему раскрытому анусу.
Я промолчал. Не потому что считал это не его делом, просто внезапно совсем не захотелось признаваться, что делаю это в первый раз. Я поднёс свободную руку к ягодицам и замер в нерешительности. К счастью, партнёр моей нерешительности не заметил. Напротив, я услышал:
- Подожди. Всё высохло.
Кровь приливала к моим щекам, и я был рад, что он этого не видит. Его губы снова сомкнулись на моих пальцах, язык проник между ними, оставляя обильный слой слюны. Затем всё исчезло.
- Давай. Не торопись, – добавил он тут же, заметив, что на сей раз я бросился выполнять приказ слишком рьяно и едва не расцарапал себе всё ногтями.
Его пальцы легли мне на бёдра, разводя в стороны ягодицы. Хватка была несильной, но по нежной коже прошёлся прохладный ветерок.
- Ты очень красивый, - сказал он, наблюдая, видимо, как я тараню себя двумя пальцами.
- В каком месте? – спросил я мрачно.
- Везде, - он будто не заметил сарказма. – Такой гибкий и сильный… Кожа гладкая и бархатистая... Не бледная, но и не смуглая, цвета топлёного молока. Бёдра узкие, но совсем не угловатые. И здесь… - первый раз его пальцы прошлись по контуру моего ануса совсем рядом с моими, и я задрожал от смущения и внезапно накатившего возбуждения, – чистый и, наверное, тугой. Не думал, что получу здесь нечто подобное.
Если бы он видел моё лицо, то знал бы, что сейчас моя кожа больше похожа не на топлёное молоко, а на шкурку помидора. Мысль о том, что я раскрыт перед ним вот так - виден весь целиком - сводила с ума.
- Все эльфы красивы, - буркнул я.
- Да… Знаю.
Убеждать он меня не стал. И в самом деле, с чего бы?
- Попробуй третий, - приказал он, и я кое-как ввёл в себя три пальца. – Очень тугой…
- Ненадолго.
Он сделал вид, что не заметил моего мрачного комментария.
- Хорошо, - сказал он, наконец, - хватит. Садись на меня верхом.
Я опешил. Я как-то представлял себе, что меня будут иметь, а не заставят скакать, уничтожая остатки моего достоинства. Хотя какое уж тут достоинство… И разве не я только что хотел ощупать его грудь?
- Хорошо, - повторил я, стараясь говорить спокойно и, развернувшись, сел на кровать поверх его бёдер, перекинув одну ногу через его тело.
- Можно? – спросил я неуверенно, опуская руки ему на живот.
- Конечно, - он положил ладонь поверх моей кисти. – Коснись меня, - и, не дожидаясь реакции, сам провёл нашими ладонями по своему чуть впалому животу, мускулистой груди. Заставил меня задеть сосок. Я испугался, пожалуй, даже сильнее, чем если бы он сам коснулся так меня. – Хочешь поласкать? – спросил он, будто бы издеваясь. Я вспыхнул, но тут же понял, что это не издёвка. Задержал пальцы на твёрдой бусинке и чуть поиграл с ней большим пальцем.
- Хочу поцеловать, - признался я. – Но не могу.
Ответа не последовало, да я и не хотел его слышать. Просто торопливо скользнул руками дальше, ощупывая его лицо. Он терпеливо ждал, пока я закончу. Не был он ни толстым, ни уродливым, вот и всё, что я смог понять. Может, слепые и могут разобрать черты лица, коснувшись его пальцами, но мне это не удалось.
- Мне начинать? – спросил я неловко и услышал в ответ:
- Да. Ты сделаешь всё сам.
Проклятье. Стыд продолжал заливать краской моё скрытое мешком лицо, когда я приподнялся на корточки и попытался направить в себя его член. Он был почти сухим, но тут уж я ничего не мог сделать, только размазал вдоль ствола капельку смазки, которую обнаружил на конце. Мой любовник тихонько застонал, когда я делал это, и чуть заметно подался бёдрами вперёд. Я приставил головку его члена к своему анусу и попытался расслабиться. Было больно. Отвратительно больно, будто меня рвут на части. Я попытался двигаться быстрее, чтобы скорей преодолеть эту боль, но у меня не вышло, и член вошёл от силы на дюйм. Впрочем, мне казалось, что он глубоко внутри меня и испускает мощные волны боли. Я закусил губу, чтобы не закричать.
- Тихо, - его рука легла мне на плечо и осторожно погладила. – Ты в первый раз?
- Так заметно? – выдавил я, пытаясь держать себя в руках.
- Совсем тесный. И так напряжён. Не думай о плохом. Просто вдохни глубоко.
Я послушно вдохнул затхлый воздух всей грудью. Боль отпускала медленно. Его руки оказались на моей груди, но они лишь раздражали, прибавляя ощущений и не утихомиривая боль.
- Не трогай, - выдавил я, и руки исчезли, сменившись тянущим ощущением пустоты. Как ни странно, оно отвлекало куда сильней, и я внезапно понял, что рвущей меня боли уже нет, только странное ощущение чужеродного предмета внутри.
- Очень медленно опускайся.
- Хорошо, - выдохнул я, радуясь, что он не видит моего искажённого болью лица, и стал спускаться на его член.
Медленно, каждое движение давалось с болью. И то, что в самом конце наградой мне стала волна возбуждения, прокатившаяся по телу, совсем не спасало положения.
- Всё. Ты молодец.
Уши пылали от такой похвалы.
- Уже жалеешь, что выбрал меня? – я попытался усмехнуться, а он промолчал, ответив лишь после того, как огладил мои ягодицы своими прохладными и сухими руками.
- Нет, - сказал он коротко и добавил. – Давай.
Я понимал, что он имеет в виду, но заставить себя начать никак не мог. Никогда не думал, что боюсь боли, но всё это вместе… Мне хотелось просто упасть, обхватить себя руками и завыть. И чтобы никто не видел меня и не знал, что это я. Впрочем, с последним всё было в порядке – чёртов мешок надёжно скрывал моё лицо.
Я приподнялся едва-едва и так же слабо опустился. Боль оказалась не такой уж страшной, зато по телу пробежала новая сладостная волна. Я опустил руки ему на живот, в поисках опоры, и качнулся ещё раз. Я понимал, что вряд ли делаю то, что нужно ему, но на большее меня не хватило.
- Умница, - услышал я к своему удивлению. – Можешь продолжать так, если тебе хорошо.
Мне хорошо? Вот дьявол, и с чего он так решил? Впрочем, наверное, это говорил ему мой постепенно выпрямляющийся член.
Я качнул бёдрами ещё раз, стараясь сосредоточиться на этих странных токах наслаждения. С ними боль становилась слабее. Мысли о том, какой шлюхой я сейчас кажусь, тоже растворялись где-то в этих тёплых волнах, а поскольку деваться было некуда, я начал старательно усиливать их, почти выбивая из тела моего незнакомого партнёра. Хотелось, чтобы они прокатывались как можно чаще и были сильнее. Я и не заметил, как очередное моё движение стало таким сильным, что член незнакомца выскользнул из меня.