— Франц, у меня есть к тебе предложение. Откажешься — умрёшь, — с этих слов начал я разговор с пленником. — Полагаю, ты в курсе про мои особые способности?
— Так точно, герр Киррлис, — кивнул он.
— Я хочу предложить тебе стать моим человеком. После того, как поклянёшься своей кровью верно мне служить, я награжу тебя одним из волшебных даров. К примеру, в любой момент по своему желанию становиться соколом. Паша, продемонстрируй.
Струков, не говоря ни слова, в один миг обернулся в птицу, немного потоптался на месте и взлетел на стол, оказавшись перед немцем. Там несколько раз ударил клювом и когтями по столешнице, выбив из той щепки. После чего вернулся на старое место и вернул себе человеческий облик.
Франц медленно протянул руку к столу и коснулся глубоких царапин, оставленных соколом.
— Как видишь, всё по-настоящему, никакой иллюзии или гипноза. Можешь пощупать щепки, хоть на вкус их попробовать, — продолжил я обработку пленника.
— Я верю вам, герр Киррлис, — быстро сказал он и спросил. — То есть, вы хотите, чтобы я вам служил, и в обмен позволите мне летать вот так?
— Ты против?
— Никак нет, — вновь по-военному ответил он мне. — Я согласен, герр Киррлис! На всё согласен.
Несмотря на его тон и одухотворённое лицо, твёрдый и искренний взгляд, всё же он мне лгал. Аура немца не позволяла толковать его желания как-то ещё, кроме как «да, подари мне возможность стать птицей, и я немедленно улечу отсюда, чтобы рассказать про тебя всё своему командованию».
— Тогда мне нужна твоя капля крови и вот эти слова, — я протянул ему кусочек бумаги со строчками вассальной клятвы на крови, переведёнными на немецкий язык. — Это обязательно.
Было видно, что он боится это делать. Наверное, как и начальник госпиталя в Лепеле пилот опасался потерять свою душу, продать её дьяволу. Но желание обдурить меня и поскорее улететь к своим соотечественникам оказалось сильнее страхов человека, что не особо-то религиозным и был. Дань моде, привычка, унаследованная от родных, суеверия, а не истовая вера, вот что у него находилось в душе. Собственно, тут мы с ним были равны: я точно также имел за пазухой камень, ведь точно знал, что его клятва не сработает.
— Да, герр Киррлис, я всё сейчас сделаю.
Толстой сапожной иглой он проколол указательный палец на левой ладони, сцедил несколько капель крови на стекло и протянул его мне. Потом по моему знаку стал медленно читать слова клятвы. Ни одной ошибки он не сделал, хотя я подозревал, что он попытается слукавить и якобы случайно оговориться. Но итог всё равно был один: клятва не прошла. Что ж, особо расстроенным я не был, в принципе, желая как раз такого исхода. Ведь в ином случае мне пришлось бы искать новую жертву или тратить гору вторсырья на трансфигурацию крови летающего создания. А так, после перерождения я получу сильного оборотня-сокола, в котором хватит крови для создания метаморфического амулета.
— Поздравляю, Франц, — улыбнулся я ему. — И добро пожаловать в наш отряд. Надеюсь… нет, верю, что ты станешь самым достойным его бойцом!
На лицах бывших красноармейцев застыло выражение лёгкого удивления и радости. Радовались они пополнению своих рядов. А удивлялись тому, что я взял не одного из освобождённых бойцов РККА из еврейского лагеря, где люди уже достаточно окрепли после невзгод концлагеря, а бывшего врага. Лишь Прохор был в курсе того факта, что клятва не сработала. Только с ним одним я поделился кодовыми фразами, так как бывший старик обладал большим жизненным опытом и хитростью и не выдал бы лицом немцу те эмоции, которые тому не следовало знать. А вот молодые парни, тем более эмоциональные с кипящей кровью от адреналина оборотни запросто бы сорвались. Не словом, так гримасой или взглядом дали бы знать, что с Францем играют в тёмную.
— Так, сынок, пойдём-ка сменим тебе одёжу на приличную. Да и в баньке тебе нужно побывать перед новой жизнью, чтобы не выглядеть грязным потрёпанным воробьём, — добродушно улыбнулся беролак немецкому лётчику. Наверное, ему было странно слышать такое обращение от мужчины, выглядящему не старше сорока лет, даже с бородой, которая слегка старила Прохора.
Спустя час Франц вошёл в Башню, чтобы вскоре выйти обратно и… улететь на каменную стену от удара магическим воздушным кулаком. Как и ожидалось, связи господин-вассал между нами не было. Так что, судьба его была решена. Оглушённого немца, выглядящего ещё более эльфом, чем Струков, я затащил в ближайшую келью в башне. Там уже всё было подготовлено: верёвка, крюк на потолке и шкив. Связав немцу руки за спиной, я обмотал ему ноги верёвкой, проходящей через шкив, и поднял в воздух. Под ним подставил деревянное ведро, достал из ножен кривой нож из орихалка и перехватил горло мужчине от уха до уха.
Жестоко? Мерзко? Соглашусь и даже не стану оправдываться фразой «так война же». Но так было нужно. Я не мог позволить себе тратить ресурсы просто так. А обращение человека в птицу-оборотня стоит раз в пять дешевле, чем трансфигурировать ведро подходящей крови.
— Чем-то помочь, Киррлис? — раздался от двери голос Прохора.
— Пока нет. Потом приберёшь здесь, а я пойду к себе доделывать амулет.
— Ага.
Идею с получением ингредиентов от оборотней я придумал ещё после первых неудачных опытов с немцами. Тогда я забрал у них клыки, идеально подходящие для боевых амулетов. Если подумать, то можно создать целый конвейер по добыче ценных потрохов волшебных существ. Потом отправлять те в Очаг для трансфигурации чего-то ещё более дорогого и важного. И выход от центнеров крови оборотней будет выше, чем от тонн простой стали. Уж натаскать мне немцев мои подчинённые смогут без проблем. Но пока я держал этот план запасным, не желая превращаться в чудовище в собственных глазах. А вот в исключительных случаях можно… наверное.
Оказавшись в мастерской, я поставил ведро с парящей кровью в центр ритуального рисунка с орихалковыми накопителями, бросил внутрь браслеты с пластинкой и стал зачитывать нужное заклинание. На это мне понадобилось пять минут. Теперь нужно ждать десять часов, чтобы узнать, насколько всё у меня получилось.
Глава 6
Браслеты я надел на запястья, к пластине привязал шнурок и повесил её на грудь под одежду. После чего активировал волшебные предметы, являющиеся частями одного целого. Почти сразу я испытал сильнейшее головокружение и упал на пол, где стал совершать попытки подняться на ноги. Почему-то никак у меня это не получалось. Хотелось ругаться, но получалось лишь издавать невнятные резкие крики. К моим возгласам примешивались чужие, звучащие совсем иначе, как-то прям… м-м, точно — по-человечески! В голове стал проясняться туман. Я стал вспоминать кто я, где нахожусь, и что со мной происходит. Звуки чужой речи превратились в отчётливые слова.
— Киррлис!
— Киррлис!
— Лорд!
— Да тихо вы, — попытался сказать, но выдал только птичий клёкот. — Демоны!
Проблема с, так сказать, оборотными амулетами заключалась в том, что почти все, кто без подготовки решил таким воспользоваться, после обращения лишался трезвого сознания, а человеческое подсознание, которое брало верх, начинало конфликтовать с животными инстинктами. Я только что всё это продемонстрировал окружающим, когда пытался встать на ноги, следуя привычным рефлексам и центровке человеческого тела, находясь в птичьем. Разумеется, у меня ничего из этого не вышло. Зная эти опасности, я специально решил провести первую активацию в пустой комнате, с закрытыми окнами и дверью, а ещё с небольшим количеством маны в амулетах. Если бы я так и не смог справиться с птичьими рефлексами, то провёл бы в иной ипостаси несколько часов. Когда энергия в амулете исчерпалась бы, то я вернул бы себе человеческий облик. Со мной в комнате были помощники — Маша со своим дедом, Павел и Семянчиков. Если бы я вдруг в птичьем облике начал биться о стены, то они усыпили бы меня, связали и держали в клетке до возвращения человеческой внешности.
— Киррлис, как ты себя чувствуешь? — первой возле меня оказалась Маша.
— Лучше, чем могло бы, учитывая того мастера, кто делал этот амулет, — ответил я, опускаясь на табурет, который мне подал Прохор.
— Но его же сделал ты? — она не сразу поняла, что я хотел сказать своей фразой.
— Вот именно.
Весело хмыкнул в бороду Прохор, тихо хохотнули волколаки. Тут и до девушки дошло.
— Если шутишь, то здоров, — она несильно хлопнула меня ладошкой по голове, следом поинтересовалась. — Ты что-то помнишь? Как это — стать птицей?
— Смутно всё, как во сне. К такому амулету привыкать нужно. Я, когда учился в академии, иногда менял облик с помощью амулетов или чистых заклинаний. Благодаря этому знаю, как и что делать сейчас. Любой неподготовленный человек на моём месте сейчас бы был обычной птицей. Ах да, ещё я пару раз оборачивался в зверей с помощью эликсиров, но ощущения мне сильно не понравились. И долгий по времени этот процесс туда-сюда. Правда, с эликсирами процесс возвращения облика быстрее происходит.
— То есть, мне нельзя надеть этот амулет?
— Можно, но к тому моменту, когда ты научишься сохранять человеческое сознание в птичьем теле, он разрушится. А делать новый дорого и затратно по времени.
— Жаль, — вздохнула она.
— Полетать хочется? — спросил её Паша.
Та кивнула.
— Это классно! А может, станешь соколом? Сможешь сразу летать, без обучения.
— Вот ещё! — немедленно возмутился Прохор, успев высказаться раньше внучки. — Не позволю.
— Да я и сама не хочу становиться оборотнем, — произнесла Маша, недовольно покосившись на родича, а после повернулась к Струкову, — извини, Паш.
— На нет и суда нет, — пожал он плечами, ничуть не обидевшись на то, что собеседница не признаёт его расу за достойную того, чтобы следовать по её пути. — Тогда у Киррлиса проси амулет, — и подмигнул нам с ней. Я даже не понял, как это у него так получилось.
— Амулет быстро сделать не смогу. Обучать… обучать тоже, — ответил я. — Должна все понимать, что времени на чужие хотелки у меня нет. Сейчас война идёт. Забыли?
Пристыженные помощники отвели взгляды. На пару минут в комнате наступила тишина, которую нарушила Маша.
— А без амулетов и оборотней, а? Если я хочу остаться собой, но и научиться летать? — задала она новый вопрос.
— Если без всего этого, то…, — я задумался, освежил в памяти то, что мне предоставляет Очаг и продолжил, — то ближе к лету или в начале лета построю «Загон грифонов» (ещё гнездом называется, хотя на гнездо это сооружение похоже с большой натяжкой). Для них будут нужны наездники. По желанию сможешь стать одним из них.
— Ой, долго как. А эти грифоны, они какие?
— Лев с орлиной головой и крыльями. Размером с самую крупную лошадь. Существо это магическое, потому лишено некоторых недостатков обычных животных. В частности, в воздухе себя чувствует легко и вольготно, хотя несёт огромный вес: это броня и наездник с оружием.
— Ездить как на лошади на нём?
— Посадка как на лошади. На грифоне летают, — поправил я девушку. — На земле он неуклюжий, медленный. Но если догонит врага или хищника, то спасения от него нет. Он клювом легко расколет кирпич, разобьёт пень, а когтями разорвёт на куски человека без защиты.
— А что делают наездники? — последовал очередной вопрос от Маши, стоило мне замолчать. Было видно, что девушка очень заинтересовалась возможностью подняться в небо. Прямо какая-то любовь у местных к воздухоплаванию. В свою очередь, я был рад сменой темы и решил пока придержать информацию про то, что Маше придётся измениться, пройдя через Очаг, чтобы стать наездником и грифон её признал.
— В основном они разведчики и курьеры в тех местах, где другие способы не работают. Но с боевыми амулетами, алхимическими бомбами, дротиками и луками тоже могут бить врага сверху.
Вместо девушки новый вопрос задал Павел.
— Быстрые?
— Как птица, примерно, как стриж или сокол.
— Немецкие самолёты быстрее, — произнёс он. — Грифоны могут стать лёгкими целями для них.
— У хороших грифонов имеется мощная магическая защита. Куда лучше, чем мои амулеты от пуль, которые вы видели. А ещё её можно усилить, например, амулетами отвода внимания и не только. А ещё у самых лучших грифонов есть способность телепортироваться на небольшие расстояния. Примерно так делают варги через тень в ночное время. Так что, когда я смогу начать выращивать грифонов, то немецкую авиацию мы престанем бояться.
— По мне, так соколом быть лучше, — чуть улыбнулся он. — Я не завишу ни от кого, и с собственными крыльями.
— Зато ты можешь только летать, а на грифоне я буду бить фашистов! — запальчиво ответила ему Маша.
— Цыц, Машка! Ещё ничего не решено и грифонов пока нету. А то ишь собралась уже кого-то бить, — решил приструнить внучку Прохор.
— Дядька Прохор!
— Что? — грозно посмотрел тот на неё. А взгляд беролака на простого человека действует сильно.
— Ничего, — пробурчала девушка и отвернулась от него.
— Так, всё! Закончили спорить и заниматься пустыми разговорами, — повысил я голос, поняв, что беседа родственников может перейти в одну из частых ссор, когда девушка и старик находят тему, где их взгляды и желания кардинально расходятся.
Немного отдохнув и полностью придя в себя после первой активации метаморфического амулета, я повторил попытку. На этот раз сознание затуманилось куда как меньше. А вечером я уже отлично чувствовал себя в птичьем теле, научился то координировать и даже совершал короткие полёты-подскоки с пола на мебель, с мебели на пол. Оставалось научиться полноценно летать, но этим я займусь завтра.
Несмотря на то, что я научился летать за два дня, в путь к далёкому Ленинграду я с Пашей отправился лишь десятого января. Почти неделю я готовил амулеты и составлял план своих действий рядом с фронтом. Если вдруг кто-то решил, что я весь из себя положительный и готов идти на поводу у подчинённого и отомстить (именно месть за разрушенный дом и, скорее всего, смерть семьи двигала соколом в первую очередь, когда он просил меня помочь красноармейцам под Ленинградом) врагам за его родных, то он ошибается. Да, немцам я прысну драконьего огня под хвост, как того страстно желает Струков. Но в первую очередь я повторю попытку связаться с командованием РККА и через него с правительством СССР. А то ведь прошло уже немало времени с момента, когда я отправлял подарки по другую сторону фронта, а ответа всё нет. Или посланцы не дошли, или не сумели донести информацию до высших кругов, или там несерьёзно отнеслись к моим заявлениям. Думаю, что демонстрация моих боевых возможностей и той помощи, которую могу предоставить СССР, заставит его руководство пересмотреть свои взгляды в мой адрес. Вот потому я шесть дней корпел над двумя небольшими шариками из мифрила, каждый размером с каштан. Они впитали в себя уйму маны из Источника, для чего пришлось приостановить рост заказанных объектов. А ещё на мифрил я наложил заклинание дыхание дракона. По моим подсчётам во время активации амулеты за секунду поднимут температуру воздуха до двух или более тысяч градусов в радиусе двадцати-тридцати метров. Это уничтожит всё живое примерно метров на двести во все стороны. А неживое повредит. Например, деревянные и резиновые части на транспорте вспыхнут так, словно облитые маслом и подожжённые факелом. Остаётся только найти место, где огонь нанесёт немцам наибольший урон. Лучше всего подойдёт какой-нибудь большой склад или железнодорожная станция, когда на неё прибудет крупный эшелон из Германии с боеприпасами, топливом, продуктами или живой силой. Но это, как я выше сказал, собственно, вторая часть плана. Первая — связаться с советским командованием и передать им несколько моих волшебных безделушек. Я сделал три перстня из орихалка, вставив в каждый по драгоценному камню, полученному от евреев. Кстати, еврейский ювелир и занялся этой работой, создав в короткий срок красивое украшение на палец. Правда, жаловался, стенал и заламывал руки, мол, где это видано, чтобы за пару дней создавать «ювелирку», да он же теперь себя уважать не будет за подобную халтуру!