Как бы то ни было, но излишеств в любых вопросах Олег не одобрял. Все его друзья, соратники и подчинённые об этом знали и старались никогда не перебарщивать. К тому же, Олег всегда мог своим исцелением устроить «деньги на ветер».
— Явился офицер связи. По телеграфу пришло сообщение от герцогини ре, Сфорц, — доложила Нирма, — И к вам на приём просится министр Клейн. Кого первого примете?
— Лешик, давай иди делом займись, — Олег приценился, надо ли трезвить своего особиста, и пришёл к выводу, что тот в норме, как обычно, — То, что мы с тобой до прихода Агрия обсудили, не надо затягивать. И Монсу скажи, что я на этой декаде хотел бы с ним переговорить. Пусть меня в восьмой день ждёт.
— В магазине или у себя в особняке? — уточнил Лешик поднимаясь и бросая украдкой взгляд на бутылку элитного пойла, из которой отпил только меньше четверти.
— В особняке, конечно. В магазине много народа трётся, а у меня с ним разговор может затянуться.
Ни для кого не было секретом, что владелец магазина торговли товарами из герцогства Сфорц является человеком регента, но вот демонстрировать, что помимо торговли Монс ещё ведёт какие-то дела, важные настолько, что с ним лично сам регент беседует подолгу, Олег не собирался.
— Пусть офицер первым заходит, — сказал он Нирме, когда ушёл барон, — Хотя, нет, стой, пусть оба зайдут.
От идеи почты Олег, с созданием семафорного телеграфа, не только не отказался, а наоборот, форсировал работы по её развитию во всём королевстве с перспективой её дальнейшего развития на всю империю, которую он решил создавать под себя. Посылки телеграфом не отправишь, как и любовные или другие письма.
Олег удачно, как он считал, подобрал кандидатуру на должность главного почтмейстера — министра связи. Выслуживший в армии более сорока лет капитан егерей, из невладетельных дворян, найденный для регента Чеком, знавшим капитана ещё до своего знакомства с Олегом, оказался толковым организатором и хорошим неконфликтным исполнителем.
Сейчас бывший капитан разъезжал по королевству, организуя почтовые отделения в городах, почтовые станции в поселениях, закупая дилижансы Олеговой конструкции и лошадей, нанимая людей и много ещё чего. Работы ему предстояло очень много и не на один день.
А вот фельдъегерскую связь, как и созданный им семафорный телеграф, Олег оставил в структуре армии, создав войска связи.
На сегодняшний день в эти войска он уже рекрутировал свыше трёх тысяч человек — солдат, унтер-офицеров, офицеров и даже некоторое количество магов.
Основная масса его связистов пока была задействована в охране семафорных башен, но активно шло увеличение количества телеграфистов и фельдъегерей.
Впервые, именно в войсках связи, он ввёл звания мастер-сержантов, чтобы отделить специалистов от обычных солдат и, в то же время, обозначить их не командный статус — в подчинении у мастер-сержанта был он сам.
Впрочем, жалование мастер-сержантам Олег назначил одинаковое с командирами десятков. Несправедливо? Ну, это как посмотреть. Навыки и умения тоже чего-то стоят.
Первыми мастер-сержантами этого мира стали фельдъегеря и телеграфисты, освоившие азбуку Сфорца — хотя, чего уж тут скрывать, сплагиатил Олег эту идею у товарища Морзе.
Правда, сочетание чёрточек и тире Олег придумывал сам, потому что кроме букв сигнала SOS, других он в подлиннике никогда не знал.
В дальнейшем, Олег планировал введение званий мастер-сержантов и в остальных частях армии — у тех же инженеров, но пока, как обычно, у него всё руки не доходили. Судьба попаданца не так увлекательна, как когда-то ему казалось при чтении любимых книг. Основа его нынешней жизни — сплошная рутина.
— Что там срочного? — спросил он у вытянувшегося в строевую стойку офицера связи.
Офицер сделал три шага вперёд и положил на стол перед регентом лист бумаги с расшифровкой полученных знаков.
Для связистов — Олег не пожалел времени — была разработана особая форма доспехов из Укреплённой магией чёрной кожи.
«Красавчик» — немного с юмором подумал Олег, глядя на подтянутого офицера. Придуманная форма Олегу самому нравилась.
— Герцогиня Уля ре, Сфорц сообщает, что направляется сюда в столицу по рельсовой дороге. Сегодня во второй половине дня. Из Пскова.
Глава 2
Олег выполнил все свои обещания строителям трассы Е95, рельсовой дороги и семафорного телеграфа.
Его «северные» бригады, начавшие строительство намного позже, но более многочисленные и более профессиональные, всё же успели раньше Улиных люмпенов.
Если быть более точным, то трассу и дорогу они к бывшему Жерову, ныне городу Бологое — переименование состоялось в соответствии с его указом и многочисленными просьбами местных жителей — сделали чуть позже, но зато обогнали «южан» со строительством башен и узлов связи. Северяне потом ещё помогали южанам в достройке их части объектов семафорного телеграфа.
К завершению строительства, почти все каторжане отработали зачётом по году, а то и по два, списания с приговоренного им десятилетнего срока, а три северных и одна южная бригады, признанные лучшими по результатам соцсоревнования, всё в точности с обещаниями регента, вернулись к своим семьям.
Понятно, что начавшееся строительство трассы М5 «Дон», рельсовой дороги и семафорного телеграфа вдоль неё, велось сейчас в бешеном темпе. Приходилось даже сдерживать энтузиастов — Олег просто не мог уделять сейчас столько времени строительству и без Ули просто-напросто не справлялся.
Были, конечно, и проблемы с каторжанами. Не без этого. Но касалось это в основном «южан». Это Вилские пленники были крепко связаны круговой порукой, в виде бригадного подряда, и своими семьями, хоть и освобождёнными от преследований, но находившихся под надзором властей.
А вот среди люмпенов, набранных в Сфорце, всё же находились такие, что при удобном случае норовили сбежать и пристроиться к разбойному ремеслу. Так что, приходилось и конвой содержать усиленный, и егерям была работа по поиску и отлову сбежавших каторжан и разбойных банд.
— Я не сомневался, что баронесса Ленер примчится в Фестал при первой же возможности, — Клейн тоже прочитал телеграмму от Ули, в которой та сообщала о своём скором прибытии, и о том, что с ней прибудут генерал Бор, министр финансов Армин и министр торговли и снабжения барон Гури Ленер с супругой, — Дворцовая челядь… несчастные, они не знают, какое бедствие на них готово обрушиться.
Если бы Олег когда-нибудь мог поверить, что его премьер-министр может шутить, он бы его шутку поддержал. Веда и на самом деле из прислуги всю душу вытрясет — бардака и разгильдяйства она не терпела совсем. И, надо признать, поводов для её недовольства в королевском дворце найдётся масса.
— Можешь идти, лейтенант, — отпустил регент офицера связи.
Идти тому было недалеко — во дворце, точнее в его левом крыле, откуда хорошо была видна одна из южных башен городской стены, переоборудованная под телеграф, на верхнем этаже было выбрано помещение, в котором теперь и располагался дворцовый узел связи, службу в котором, меняясь через сутки, несла дежурная смена их офицера, двух мастер-сержантов и десяток охраны.
Охрана дворцового узла связи, как и остальных постов и узлов на всей линии телеграфа, осуществлялась самими связистами. На вопрос с подковыркой, который задал по этому случаю Чек, зачем в охраняемом гвардейцами и ниндзями дворце размещать ещё и охрану из связистов, Олег ответил, что пусть войска связи полностью отвечают за свой участок деятельности — от и до.
К тому же, устраивать из дворцовой службы синекуру регент не собирался и уже ввёл ротацию и солдат, и унтеров, и офицеров войск связи. Сегодня они служат в королевском дворце, а завтра — на затерянном в дремучем лесу телеграфном посту.
— Надо будет ждать их уже перед обедом, — кивнув на телеграмму сказал Олег.
— Я думаю, раньше. К завтраку они не успеют, а вот через склянку после него…
— Да? Посмотрим.
Никакого расписания движения дрезин, понятно ещё не было, да и будет ли в ближайшее время — большой вопрос.
Поэтому, срок прибытия герцогини и её сопровождающих можно было только рассчитать. И то, весьма приблизительно.
Приезда Ули он ждал с нетерпением не только потому, что необходимо было её участие в строительстве новой дороги из магического мрамора, но и потому, что банально по ней соскучился. При этом, прекрасно понимал, что уже через-пару тройку дней после своего прибытия, она его порядком достанет своими вопросами, предложениями и просьбами. Но относился к этому философски — это жизнь, куда от всего этого деваться?
— Работу над налоговым кодексом, как я понимаю, мы пока откладываем? — спросил Клейн.
Несмотря на приглашение сесть, Клейн, отрицательно мотнув головой, остался стоять на ногах. Олег не возражал, зная, сколько времени ежедневно его премьер-министру приходится отсиживать себе задницу, работая с огромным количеством документов. Выражаться также грубо, как Сталин, называвший Молотова, своего верного соратника, железной жопой, Олег бы никогда не стал — в конце концов, Клейн не из удовольствия натирает себе пятую точку, зачем вешать на него оскорбительные эпитеты?
— Почему ты так решил? — удивился Олег.
— Так война ведь будет совсем скоро. И не такая короткая, как я раньше предполагал. Судя по тем документам, что мне передал генерал Агрий, мы входим в длительную войну со всеми?
— Ты не перегибай, Клейн. Не со всеми. Но действительно надолго. Вот только это не повод бросать все наши дела. Так что, работу над налоговым кодексом мы не только не отложим, а наоборот ускорим. Пусть и не всё будем внедрять сразу и повсеместно.
От идеи ввести налог в виде подушной подати Олег, скрепя сердце, отказался. Хотя это был самый простой налог для администрирования. Не зря его Пётр Первый позаимствовал из существовавших в то время в Европе. Перепиши людей и установи каждому сумму ежегодной выплаты, в зависимости от его социального положения. И не нужно содержать огромное количество мытарей, которые будут учитывать всякую ерунду — сколько человек сточил обуви, выковал мечей, налепил горшков, пошил штанов, какой собрал урожай, на сколько наторговал или ещё чего.
И, вроде бы, условия и возможности у Олега были хорошие — растущие производства Сфорца постоянно генерировали сверхприбыли и давали ему возможность не гнаться за последней шкурой ремесленников, крестьян или торговцев. Можно было, вполне, установить щадящий, а для каких-то категорий и вовсе формальный размер ежегодных выплат, но вот ведь и с логикой Клейна тяжело не согласиться.
— Хорошо, — вздохнул Олег, прочитав и осмыслив выкладки своего премьер-министра, — Тогда будем использовать наш второй вариант. Или, точнее, симбионт двух вариантов — упрощёнки и вменённого налога. Пусть твои поссчитают, конечно, ещё раз. Но, Клейн, мне в налогах важнее не размер его сбора, хотя, конечно же, и это важно, а налоговая дисциплина. Для меня главное, чтобы платили все. Продумай, с опытными мытарями посоветуйся, как нам лучше сделать. Усёк? Тогда готовь все данные к заседанию Малого Совета. После военных дел обсудим и это.
Клемения ждала его к себе на обед. Поэтому с Клейном они проработали не больше трёх склянок.
— Ты не желаешь пойти со мной к королеве? — предложил Олег.
Ответа на вопрос не требовалось — достаточно было просто посмотреть на лицо премьер-министра, закатившего глаза в потолок.
— Если позволите…
— Да чего ж не позволить-то? — улыбнулся Олег, — Я всё понимаю. И не хочу отнимать у тебя столь короткий отдых.
Одной из первых пассажирок рельсовой дороги стала жена Клейна Иретта, наконец-то приехавшая в Фестал и поселившаяся в купленном мужем особняке, неподалёку от королевского дворца — Иретта не хотела жить в дворцовых апартаментах. Клейн, который по причине своей загруженности покидал особняк рано, а возвращался поздно, для общения с любимой женой использовал и обед.
— Я бы завтра, если позволите, отправился вместе с вами на вокзал, — попросил он, — Мне необходимо переговорить с министром Гури. А то ведь он вам доложит и умчится в Вил.
— Не вопрос. Конечно, отправимся вместе. Как с ближайшей к столице станции телеграфируют, что герцогиня проехала, я за тобой пришлю кого-нибудь.
Может быть, регенту лично встречать кого-то было и не по статусу, но в данном конкретном случае он считал для себя возможным требования этикета проигнорировать.
Если трасса из магического мрамора подходила к мосту через ров возле южных ворот, то рельсовая дорога заканчивалась в трёх сотнях шагов от городских стен с восточной стороны Фестала.
На месте, где заканчивались рельсовые пути из Пскова и откуда началось строительство такой же дороги до Вила, был построен первый в этом мире вокзал.
Пусть, на взгляд Олега, это был скорее вокзальчик, местное население, включая королеву и придворных, это сооружение приводило в восторг — Олег в его архитектуре использовал в качестве примера вокзал Ростова. Естественно, сделанный в уменьшенном почти на порядок размере.
Когда на следующий день, уже после завтрака, который Олег разделил с Клеменией, запыхавшийся мастер-сержант принёс известие, что дрезинный поезд проехал последнюю перед столицей станцию, регент, помимо королевы, не забыл оповестить и своего премьер-министра. Как и обещал.
— Нирма, сейчас не до этого, — Олег укоризненно посмотрел на ниндзю, которая, словно бы случайно, прижалась к стоявшему возле большого зеркала регенту, помогая ему поправить воротник, — Вечером, если будет время.
— Теперь у вас на меня времени совсем не будет, — вздохнула девушка.
Олегу было понятно, на что она намекает. И о чём тоскует. И ведь была полностью права в своих предположениях. В её мыслях сейчас наверняка было имя Веды.
— Нирма, распорядись насчёт кареты, — дал он команду.
На всём протяжении двухпутной рельсовой дороги, через каждые сто — сто двадцать лиг были построены станции. Конечно, по-возможности, их постарались расположить возле городов или поселений, а там, где это не получалось, строили небольшой форт.
Станции служили не столько для регулировки движения — надобности в этом, при двух путях и пока небольшом количестве циркулирующих по рельсовой дороге дрезинных составов, не было — сколько для смены рабов у рычагов движения. На станциях постоянно дежурило две смены по четыре человека, которые заменяли уставших, и десяток рабов, так называемой, разгонной команды.
Дрезинный состав из трёх платформ, считая и саму дрезину, разгонялся до пятидесяти-шестидесяти лиг в склянку, что по прикидкам Олега примерно соответствовало сорока километрам в час. Но это достигалось при полном скорости. А чтобы его быстрее разогнать до неё и были организованы на каждой станции специальные команды, как Олег их иногда называл, толкунов-разгонщиков.
Дичь, конечно, полная. Окажись рядом с Олегом другой попаданец из их родного мира, то наверняка бы поднял его на смех. Но, пока Трашп не довёл до завершения идею с паровозами, придётся обходиться тем, что есть.
— Я с тобой, если не возражаешь, — Клемения отказалась от своего экипажа и не дожидаясь согласия Олега забралась к нему в карету. Несмотря на свою беременность, сделала она это довольно проворно, — Ты знаешь, мне даже не верится, что Уля наконец-то вернулась. Я уж думала, что ты её, как этих своих каторжан, на десять лет к работам определил.
Клейн, собиравшийся ехать вместе с регентом в одной карете, быстро сориентировался и взял коня у одного из сфорцевских гвардейцев.
— Тронулись! — скомандовал командир эскорта, гвардейский капитан.
Олег признал в нём одного из тех, кому он лично вручал лейтенантские знаки ещё три года назад, после разгрома легиона наёмников Болза. Кажется, это его десяток в том сражении захватил штандарт одной из баталий. Теперь уже лейтенант пехоты дослужился до капитана гвардии. Время-то бежит — подумал Олег — Не успеваешь замечать.