Зло
Пролог
— Нравится, мразь, нравится? — сержант Бертранс, конопатую физиономию которого скрывал шлем интеллектуальной брони, еще раз провел жерлом плазменного резака по щупальцам нзорка. Личинка — переросток по — змеиному зашипела, извернувшись немыслимым образом. Бьющий из сопла резака ионизированный газ растапливал плоть чужого, словно масло. Если бы Бертранс не был, как и положено в условиях четырехдневной блокады, облачен в комплект герметичной защиты, запах жженой иноземной плоти заставил бы его бешено колотящееся сердце еще немного ускориться. Безумный блеск и наслаждение, озарявшие лицо десантника, видел лишь его напарник. Терр Сейджек инстинктивно воротил нос, глядя, как командир их крошечного подразделения отсекает одну конечность чужого за другой. Нзорк лишился уже четырех из шести своих «рук», а десантник и не думал останавливаться.
— И с каждым так будет! Всех вас, суки, спалим! До последнего… — Бертранс наступил на хвост чужака и вновь активировал поток плазмы.
— Да завязывай уже, — Сейджек одернул командира и попытался убрать резак от конечности инопланетянина. Возбуждение и азарт на веснушчатом лице Бертранса сменились яростью. Рыжие брови, хорошо различимые через монокристалл забрала, сошлись вместе.
— Тебя, мудила, забыл спросить. Ты его пожалел что ли? — Бертранс подошел к напарнику и уперся рукой в его шею. Конечно, это была лишь номинальная угроза — даже экзоприводы не позволили бы сержанту с такой силой сжать горло застывшего Терра, чтобы перекрыть тому доступ кислорода прямо сквозь защитную оболочку брони. Скорее, так Жирон Бертранс, которого по совершенно очевидным причинам в их штурмовом отряде прозвали Лепреконом, хотел указать Сейджеку его место. Но и Терр не был бы зачислен в отряд, штурмовавший орбиту Назгайры, будь он робкого десятка. Высокий смуглый рядовой оттолкнул руку командира и вздернул импульсную винтовку, отслоившуюся от его брони секунду назад.
— Совсем охерел? Тебе нашивку сержантскую два дня назад дали, и я резко должен начать перед тобой на цыпочках ходить? Не забыл ли ты, господин начальник, что нам отсюда не выбраться? Возможно, ты запамятовал, что наш доблестный флот свалил из системы и всем похеру, что мы тут делаем? Как ты думаешь, чужие, когда возьмут нас абордажем, будут проводить расследование и выяснять, откуда на их полуразрушенной станции взялся окоченевший труп с такой отвратной рыжей мордой? Что ты тут перед ним распинаешься? Не поймет от.
Сейджек отвел дуло винтовки в сторону и выстрелил в пленника. В середине змеевидного тела нзорка, там, где согласно анатомической базе людей у этих гермафродитов находился главный нервный центр, появилось аккуратное, опаленное по краям отверстие.
— Хочешь такую же? Будешь страдать херней — получишь, — Терр выдержал паузу, — командир… Нам пора, а ты тут этого полудохлого чужака мутузишь. Участки А и С сами себя не заминируют.
Терр убрал винтовку и оттолкнул мертвого чужака ногой. Его командир не двигался. Зеленые глаза прожигали напарника, по щекам катались желваки. Еще секунду Бертранс буравил Сейджека недобрым взглядом, но потом спокойно развернулся, устремившись к выходу из бокса. Терр, хоть и обнаглел в конец, был полностью прав. По последним сводкам энергоресурса щитов должно было хватить еще на одну атаку флота чужих. Следом защитная оболочка падает, и в ход пойдут абордажники «личинок». Там уже будет не до минирования. Каждый человек, находившийся внутри спиралевидной станции, совершавшей за стандартный час с десяток оборотов вокруг Назгайры, понимал, что обречен. Каждый член их дожидавшегося смерти отряда знал, что это не повод сидеть без дела. Они должны выполнить свой долг, пусть это и окажется последним делом в их жизни. Человечество не оправилось бы от нападения коалиции чужих, позволяй оно себе расслабиться.
Жирон отключил расположенные на подошвах магнитные фиксаторы и устремился в полет. Двигаться по узким, предназначенным для передвижения нзорков коридорам человеку было совсем несподручно, и напарникам приходилось импровизировать. Два десантника плыли по утопавшей во тьме станции чужаков, ловко отталкиваясь от всего, что попадалось им под руку и использовали отсутствие гравитации себе на пользу. Мрак полуразрушенных коридоров разгоняли лишь фонари со шлемов штурмовиков.
— Точка А — справа, — схема станции появилась на внутренней стороне забрала Бертранса. Алый бутон отметки призвал десантников остановиться. Услышав команду напарника, Сейджек перевел наспинный модуль в режим расконсервации и достал первую мину. Извлеченный из «рюкзака» шар отливал холодным серебряным блеском защитной оболочки. Сила, заключенная в этой крохе, не знала границ и препятствий — только безумцы могли использовать тахионные мины рядом с собой, но именно безумцами люди и были. Будь у человечества все в порядке с головой, оно давно бы уже подчинилось чужим: платило бы репарации, пытаясь освоить любой бесхозно болтающийся в космосе кусок скалы, зализывало раны да сетовало бы на судьбу. Чужим не повезло — с головой у людей были явственные проблемы. Человечество не сдалось, восстав из пепла родного дома. Агрессоры и жертвы поменялись местами. Настало время платить. Людская воля и жажда мести сожгли миры чужаков, заставив бывших друзей пожалеть о содеянном. Заставив пожалеть о нападении.
Атака на Назгайру стояла особняком в череде безоговорочных побед Объединенного Флота. Чужие вычислили тактику землян и не позволяли «Фантомам» сближаться с планетой. Флоту людей пришлось почти в полном составе прибыть в материнскую систему нзорков и попытаться взять главный форпост чужих силой обычного оружия. Почти все станции и линии обороны Назгайры пали, и лишь сама планета, вовсю сверкавшая лазурью океанов в каких — то шестистах километрах от станции, на которой находились Бертранс и Сейджек, не пала под напором людей. Чужие бились за свой дом до последнего, а подоспевший резерв «личинок» заставил людей отступить. И не один десантный отряд остался прикрывать отступление флота. Жертвы во времена Выживания стали нормой жизни.
— Есть покрытие точки А, — Сейджек отдернул руку от мины, и та моментально слилась с переборкой станции чужаков. Мимикрирующая оболочка позволила тахионному заряду стать неотличимым от матовой поверхности композитного материала, из которого был выполнен отсек.
— Может, еще одну?
— Двумя зарядами и линкор подорвать можно, а ты помнишь, что псих приказал?
Бертранс поморщился. От одной мысли о том, что им приходилось выполнять странные приказы того штабного, который зачем — то остался на станции при отступлении флота, сержанта начинало трясти. Обрекшему себя на смерть мемору зачем — то понадобилось оставлять станцию хоть в какой — то сохранности. Вместо того, чтобы подорвать весь боезапас вместе с абордажными силами чужих, эта штабная крыса приказала точечно заминировать отсеки и привести в действие Протокол М.
Сержант проглотил недовольство, и десантники двинулись дальше, оставив мину дожидаться своего часа. Покрыв вторую точку, Жирон и Терр отправились было к центру станции, но жуткий толчок, впечатал напарников в стену вертикального коридора, который они преодолевали.
— Черт. Уже… Надо торопиться. Уж что — что, а этот сраный протокол я приведу в исполнение с удовольствием, — сержант скривился в недоброй улыбке. Ни что так не радовало простую солдатню, как присутствие обреченного на смерть чинуши рядом. Мемор часами сидел в забытье, напрямую — с помощью вживленного разъема — подключившись к системе чужих, и лишь изредка отправлял штурмовиков на то или иное странное задание. Он сам выбрал роковой для себя час. Протокол М подразумевал уничтожение всего высшего командного состава отряда прикрытия. Этот странный тип, собственно, и был единственным представителем командования, оставшимся на станции. Он не должен был попасть в плен.
Сейджек и его командир проплыли давно сломанными воротами центрального зала и направились к мемору, все так же сидевшему возле главного ядра станции. Бертранс уже достал лучевик, чтобы выполнить протокол, но чиновник, имя которого так и осталось всем неизвестно, не вставая с пола, вытянул руку в сторону и остановил палец десантника, уже застывший на датчике спуска.
— Секунду, сержант. Я почти закончил.
Жирон Бертранс по прозвищу Лепрекон — прожжённый ветеран, прошедший больше двадцати операций флота в системах чужих, застыл, удивленно глядя на чиновника, абсолютно безразличного к своей смерти. Еще несколько секунд мемор сидел неподвижно, а потом встал и отсоединил разъем, направив взор на сержанта. В его лазурных, как океаны обреченной на гибель Назгайры, глазах не было страха — только непоколебимая воля и вера в долг. Лицо облаченного в комплект боевой брони чиновника скривилось от судороги.
— Надеюсь, все это не просто так. Люди должны знать правду… Прошу, сержант, делайте свое дело. Только не в голову. Имплантат не должен пострадать. — монокристалл забрала поднялся, обнажив лицо мужчины, замутненное гримасой боли. Броня отошла с груди. Именно туда сержант и направил выстрел своего лучевика. Мемор пал, оставив десантников вдвоем дожидаться абордажной команды чужих. Нзорки, надо отдать им должное, не заставили себя долго ждать и через считанные минуты показались в проеме одного из коридоров, что вели к центральному залу станции.
Перед тем как подорвать пол дюжины тахионных зарядов, расположенных по станции таким образом, чтобы причинить атакующим силам максимальный урон, но сохранить ее целостность, Бертранс заговорил, обращаясь к понуро стоявшему рядом с ним напарнику:
— Знаешь, что самое смешное? Знаешь, как они нас называют? Причем все: нзорки, грэсс, даже корды… Эти суки называют нас злом. Представляешь? Это мы — то — зло? — Сержант грустно улыбнулся, активируя двухсекундный таймер мин. — Не дрейфь, Сейджек, я тебе обещаю, за нас отомстят. Так же, как мы отомстили за Землю…
Глава 1. Часть 1. Кали-юга
Корды напирали. Расчетливо, продумывая каждый свой шаг и действие, механоиды теснили людей по всему городу. Эти закованные в еле различимый саван силовой брони существа, с недавних пор предпочитавшие кибернизацию другим видам совершенствования, пробирались по опустевшим улицам Тайза, редко попадаясь в прицел защитных установок. Шести цепким биомеханическим лапам было все равно, по какой поверхности двигаться, будь то парадная площадь притихшей столицы Топаза или заросшие ряской бескрайние озера центральной зоны. Везде эти жаждущие мести, обезумевшие от близости заветной цели чужаки могли найти вожделенную добычу — людей.
Еще недавно корды походили на богомолов, превосходя свои земные аналоги лишь размерами, теперь же от прежнего облика у них остались лишь общие очертание тела — почти все внутренние органы чужим заменили кибернетические имплантаты.
Один из чужаков показался в прицеле на внутренней стороне лицевого забрала брони, и Киллиан, не задумываясь, нажал на спуск. Сгусток плазмы с характерным хлопком вырвался из сопла "Борея" и устремился в сторону противника. На месте, где секунду назад стоял механоид, произошел небольшой взрыв. Чужой успел среагировать. Киллиан выругался. Совсем юный курсант провинциального по космическим меркам училища не мог соперничать в скорости реакции с биомеханическими органами чужого. Юноша спрятался за стену. Понимание своей беспомощности не поможет, если он попадет в поле зрения одной из четырех турелей, расположенных на теле чужака. Поговаривали, что на их захолустную планету механоиды прибыли без тяжелого вооружения. В этот раз свои стандартные плазмометы корды заменили на парализаторы и установки радиоэлектронной борьбы. От одной мысли о том, зачем чужим понадобилось обездвиживать своих жертв, Киллиана покоробило.
Что — то мелькнуло в полусотне метров от здания канцелярии, на котором командование курсантов решило разместить свою оборонительную позицию.
— Огонь! Давай, давай, давай! — Закричала внутренняя связь. Киллиан Сивар, две недели назад получивший разрешение на прохождение проверки для перевода в специальный отдел действующего флота, и его товарищи начали беспорядочную пальбу по близлежащим постройкам. Бетонные стены соседних зданий покрылись черными отметинами…
Чужой и не думал умирать. Отразив пару шальных попаданий с помощью защитного поля, механоид ушел под землю — в изрытый коммуникациями грунт столицы Топаза. Штурм планеты шел своим чередом.
Чуть больше суток назад на орбиту бирюзовой планеты, восемьдесят процентов поверхности которой составляли моря и океаны, вышел одинокий корабль. Орбитальные базы Топаза справились бы с любым одиночными противником, за исключением одного единственного класса кораблей. Планете не повезло — именно к этому классу пришелец и относился. Антрацитовая махина дредноута кордов вынырнула из гипера, закончила тормозной маневр и, расположившись на полярной орбите, принялась выводить из строя все планетарные силы самообороны. Мощнейшие РЭБ — установки превратили орбитальные станции в молчаливых наблюдателей расправы над Топазом. Залп головного калибра, породивший на безжизненном участке планеты огненный шторм, отбил у сил противокосмической обороны само желание вступать в бой. Огромная сфера, ощетинившись защитными установками ближнего боя, словно темное знамение, замерла на небосводе. Целый мир оцепенел в ожидании вердикта занесенного над ним Дамоклова меча. Мощи дредноута хватало бы, чтобы сжечь всю планету, оставив на месте колонии людей лишь обожженный, залитый радиацией и вихрями излучений камень. Системы слежения людей зафиксировали, как от чернильного исполина отделился десяток суденышек поменьше. Десантные боты кордов один за другим начали входить в атмосферу.
Киллиан помнил мысль, появившуюся в его голове, когда вой сирен собрал их у здания канцелярии, где старший отряда объявил им о приближающейся схватке с чужими. Лишь одно воспоминание вспыхнуло в разуме Сивара после того, как им объявили, что до приземления первого десантного бота осталось двадцать стандартных минут — он вспомнил Гею. Эту молодую колонию людей в системе Эпсилон Индейца корды атаковали чуть больше года назад. Не было орбитальной бомбежки и других грязных видов вооружения, излучатели головного калибра чужих молчали… но обитатели маленького мирка пожалели, что не увидели раскидывающие на землю свои радиоактивные тени шапки ядерных грибов. Из почти полумиллионного населения Геи, которая была известна в человеческом сегменте космоса радикальным настроем своих вождей, не выжила и половина. Лидеры колонии не стали выделять средства для создания вблизи планеты баз постоянной дислокации космических сил экстренного реагирования и поплатились за свою беспечность. Именно они поставили жителей Геи перед непростым выбором: поселенцы могли умереть, сраженные неприятельским выстрелом, или, что хуже, угодить в холодильную камеру. Как говорят, даже пройдя кибернизацию, корды продолжали оставаться плотоядными и не гнушались использовать в пищу самый доступный на той планете источник белка. Во всех десантных ботах чужих как минимум половина места была отведена под рефрижераторы, в которых заготовленный биоматериал и доставлялся на орбиту. Группа экстренного реагирования прибыла в систему в самый разгар бойни. Потерявшие после Возмездия всякий рассудок чужие оставляли после себя груды уже приготовленных к заморозке тел.
Волну воспоминаний курсанта спугнул чужой, вновь попавший в объектив системы наведения.
— Вон он, вон! — кричал кто — то из курсантов.
— Совсем рядом! — во втором голосе уже слышались нотки паники.
Залп, еще один — безрезультатно. Механоид подбирался все ближе. Еще каких — то пара десятков шагов, и этот кибернетический монстр парой рывков поднимется на крышу канцелярии и начнет планомерною «заготовку полуфабрикатов».
Курсанты продолжали палить, а корд зигзагами двигался в их сторону. Плазмометы разбрасывали ионизированный газ, излучатели опустошали запасы батарей, а люди потихоньку начинали отходить от края крыши. Сначала один, а потом и все остальные курсанты переместились к центру здания, встав спина к спине. Овцы чуяли приближение волка. Послышался грохот удара металла о бетон — чужой забирался по стене. На секунду все стихло…