— Нет, нет, нет, — кто — то из строя причитал себе под нос, будто повторяя мантру. Самое время для молитв.
Корд выскочил из — за края крыши и невероятным прыжком поднялся в воздух. Темно — зеленый силуэт пролетел над головами курсантов, попутно поразив самых нерасторопных из парализатора. Полупрозрачная вуаль силового поля механоида пару раз вспыхнула серебряной паутиной, отразив попадания. Лиловые заряды, вырываясь из автономных турелей чужого, обездвиживали все новые и новые цели. С этим ожившим духом войны могли совладать только опытные бойцы, а не боявшиеся своей собственной тени юнцы. Число здесь не имело значения.
Обездвиженные курсанты стали падать, словно мертвые листья, покрывая псевдопластиковую крышу канцелярии причудливым узором. Винтовки полетели в стороны. Сопротивление захлебнулось, а корд даже не был ранен. Дюжина людей не смогла нанести ему хоть одного сколько — нибудь значимого ранения. Темно — зеленый монстр, броня которого местами была покрыта запекшейся кровью, стал приближаться к Киллиану.
Разрыв пространства сотряс небосвод. Огненная комета загорелась в темнеющем небе бирюзовой планеты, а над ней — где — то между самыми звездами — разворачивались бутоны бушующих энергий. На этот раз флот был готов. Не зря группировка экстренного реагирования была оснащена новейшими, совсем недавно полученными у параменталов гипердвигателями. Они почти успели. Киллиану оставалось лишь жалеть, что это "почти" не настало чуть раньше и не сыграло роли в его судьбе. На него — то у чужого времени хватит. Перед тем как парализатор повернулся в его сторону, Сивар вспомнил кадры хроник, запечатлевшие брошенные на Гее «заготовки» кордов. В системе Эпсилон Индейца, как и на Топазе, механоиды в основном использовали парализаторы, но из тысяч подготовленных к заморозке поселенцев спасти удалось лишь единицы…
Глава 1. Часть 2. Амальгама
Багровое марево заслоняло обзор Киллиана. Пунцовая взвесь, словно тяжёлый туман, окутала сознание медленно приходившего в себя курсанта. Сивар попытался повернуть голову — безрезультатно. Тот же неутешительный итог ждал юношу после попытки поднять руку. Тело не слушалось. Марево не спешило развеиваться, позволяя разглядеть за своей полупрозрачной толщей лишь черную даль. Он понял, что смотрит в небо. На безлунном ночном небосводе Топаза начинали разгораться огненные сполохи. Рыжие, желтые и даже синие бутоны — порождения бушевавшего в космосе сражения — распускали свои кровожадные лепестки. Силам группировки экстренного реагирования все — ещё не удалось подавить сопротивление дредноута.
Его веки пару раз сомкнулись, попытавшись прогнать ржавую пелену. Туман не дрогнул, продолжив закрывать часть обзора. Тягучие мысли медленно наполняли разум. Мозг все — таки начал отходить от забвения и сподобился родить так долго ускользавшую от Киллиана истину: пелена перед его глазами не была чем — то мифическим или потусторонним, все было гораздо прозаичнее — запекшаяся кровь мутной кляксой застыла на забрале брони и мешала курсанту получше разглядеть все детали космической баталии. Покрытие забрала, пожиравшее любые посторонние предметы, затруднявшие обзор обладателя брони, приказало долго жить вместе с остальными системами интеллектуальной защиты. Окно телеметрии и прицел пропали с внутренней стороны лицевого щитка и не желали появляться, игнорируя мысленные команды Киллиана.
Курсант попытался вызвать других членов их горе — отряда по рации, но не смог выдавить из себя и слова — речевой аппарат юноши пал жертвой паралича. В кибер выходить было опасно, а значит, Сивар мог рассчитывать только на свои невеликие силы, которых в данный момент хватало лишь на то, чтобы крутить глазами.
Картина перед его лицом начала меняться. Люминесцентные потолочные панели — судя по слабой пульсации, отдававшие последние крохи запасенной в них энергии — скрыли от мечущегося взгляда курсанта расцветавшее все новыми, совсем не мирными красками небо. Все время, прошедшее с момента выхода из небытия, паралич мешал Киллиану понять, что его тащат по земле. Легкая искра боли пронзила живот. Где — то в глубинах его организма поднималась волна чувств. Медленно и неуклонно поток ощущений, порожденный неизвестным импульсом, возвращал тело к жизни. Вместе с чувствительностью пришла и боль. Звенящая, тысячью игл впивавшаяся в разум, она кричала о ранении, которое затронуло низ живота и бедро. Мышцы начинали слушаться.
Многоголосый вой боли моментально стих и умчался в глубины сознания, стоило Киллиану чуть приподнять голову. Тело курсанта оцепенело, забыв о ранах. Страх — лучшее обезболивающее. Его взгляд уперся в металлическую спину механоида, который и тащил его все это время. Чужой отпустил ногу Сивара и развернулся. Темно зеленые пластины брони сменились треугольной мордой. Небольшие дышла в районе шеи с шумом втянули воздух. Желтые окуляры кибернетических глаз слегка подрагивали. Корд приблизил голову Сивара к себе, сдернул монокристалл забрала, обнажив лицо курсанта, и заговорил. Генератор речи перевел треск чужого на язык людей. Перевод был настолько хорош, что Сивар смог различить нотки иронии, проскочившие в речи инопланетянина. Корд задал всего один вопрос:
— Пообщаемся?
Чужой легко, как букашку, подхватил Сивара и усадил в металлическое кресло. Курсант, словно кролик, попавший в гипнотические силки змеи, не мог отвести взгляд в сторону, а вот другие органы его чувств начинали бить тревогу. Мерзкий запах разложения пронизывал все окружающее пространство, порождая самые немыслимые гипотезы своего происхождения. Желудок курсанта первым понял источник миазмов, заставив все свое содержимое вырваться наружу. Сивара вырвало. Отдышавшись, он все — таки смог оторвать взгляд от невозмутимой морды механоида. Все еще замутненный разум просто отказывался верить картинке, посылаемой глазами в мозг. Спортзал, в который корд приволок Сивара, был завален изуродованными телами. Беговые дорожки и расстеленные вдоль стен зала маты покрылись кровью и расчлененными останками курсантов и учителей. Рядом с входной дверью зияла огромная дыра — след прямого попадания ракеты. Куски арматуры торчали из бетона, а на них, словно на вертела, было насажено несколько человеческих голов. Бездыханные лица людей, как в каком — то жутком калейдоскопе, мелькали перед взглядом юноши. Холодный пот пропитал одежду. Страх лютой стужей сковал разум. Колени начали нервно подрагивать.
Корд, словно безумный коллекционер, которого распирало от гордости за разнообразие собранных им экспонатов, обвел спортзал кибернетической дланью:
— Нравится? — Имитатор речи вновь сработал безукоризненно и передал легкий смешок, последовавший за фразой чужого, будто тот и вправду умел смеяться. Эти обезумевшие киборги не так уж отличались от людей, как могло показаться на первый взгляд. Бесстрастная оболочка чужих была наполнена эмоциями. Эмоциями, которые до боли были похожи на людские. Киллиан ещё раз обвел взглядом заполненный трупами зал. Десятки, если не сотни мертвых глаз следили за ним, стыдливо завидуя его жизни. Полосы запекшейся крови мазками смерти раскрасили бежевые стены. Что — что, а уж кровожадность кордов точно была под стать человеческой. Да и ненавидеть они умели почти как люди…
Сивар собрал остатки слюны из пересохшего рта и плюнул в сторону механоида. Даже этот — совсем не смертельный — "выстрел" у курсанта не вышел, не долетев до корда добрые пол метра. Киборг вздернул одну из передних конечностей и вонзил ее металлическое окончание в ногу человека. Блестящее острие вошло в плоть чуть выше раны, которая уже имелась на теле Киллиана. Болевой импульс ворвался в сознание курсанта, взбудоражил все его естество, заставив выгнуться в немыслимой корче, и так же стремительно улетучился.
— Будешь капризничать, я перестанут вводить обезболивающее, — корд убрал лапу от ноги человека, — нам нужны сведения о расположении хранилища номер 37. Мы знаем, что оно где — то в системе, но все базы данных ваши предусмотрительные начальники уничтожили. Да и не было в них, я думаю, нужных нам сведений. Вы, людишки, изворотливые. Даже от нантосов придумали защиту. Наши бесплотные друзья негодуют. Как это у вас называется? — Механоид выдавил из себя очередную порцию треска, но на этот раз переводчик не сразу смог подобрать человеческий аналог произнесенного чужим звука, заставив того на мгновение замолчать.
— Мемор, — лингвистический помощник киборга все же сумел подобрать слово, и чужой продолжил речь, — Так люди называют таких, как ты? Спрятали у себя в мозгах то, что нельзя хранить в киберсферах? Находчивое мясо…
Сивар продолжал молчать, не обращая внимания на слова инопланетянина. Как бы не было велико его желание выжить, годы Выживания научили людей быть верными. Все знали о предателях, которые ядовитыми метастазами проявились на теле человечества в первые годы после атаки чужих. Экипажи сотен кораблей торговали своей преданностью, обеспечивая себе тепленькое место под чужим солнцем. Именно из — за них, а не гнева других рас, внезапно напавших на Содружество, человечество было как — никогда близко к уничтожению. Именно из — за них люди понесли утрату, которую уже никогда не смогут восполнить…
Киллиан был уверен, что не повторит их путь. Курсант принялся подбирали образы ментальной команды, которую учителя так долго встраивали в его сознание. Он не мог заставить свое сердце остановиться, но был и другой выход…
— Ах да, чуть не забыл, — чужой отошел от Сивара и вернулся, волоча грузное, рассеченное у самого основания живота почти пополам тело. — Мне тут кое — что рассказали…
Механоид развернул голову трупа, до того смотревшую от Киллиана, и курсант опознал в мертвеце своего наставника — майора Де ла Руссо. Лысый череп и рыжая бородка, выделявшие из толпы начальника гарнизона при жизни, оставили его изуродованное тело узнаваемым даже после смерти. Сивар сжал зубы и отвел взгляд от покойного наставника курсантов. Бесчисленное количество раз Де ла Руссо проводил с ним индивидуальные занятия, дабы внести в модифицированный мозг Киллиана хотя бы базовый набор установок. Именно они сейчас могли спасти тайну, так кропотливо запрятанную в разуме мемора.
— Гамильтон — Оранжевый — Пси — Гамма–2346–Ореол, — речевой имитатор чужого выдал эту фразу скороговоркой, которая, как бич, ударила по сознанию Сивара. Память курсанта закипела. Массивы данных, хранившиеся в модифицированном мозге Киллиана, но неведомые даже ему самому, подчинились команде корда и начали встраиваться в перманентную память. Теперь он знал. Теперь он видел. Все, что было нужно чужому, что так тщательно прятали видоизмененные нейросвязи его лимбической системы, всплыло наружу. Единственной преградой, отделявшей корда от заветной информации, стал болевой порог курсанта, который чужой без труда преодолеет.
"Богомолы не краснеют", — присказка десантников Содружества всплыла в памяти Киллиана, и тот начал судорожно воссоздавать ментальную картину, способную привести к спасению информации. Мысль — образ встала перед его глазами: он плыл на плоту. Края огромного озера терялись вдали. Не было волн и ветра. Покой и безмятежность прохладной воды передались телу и окутали его вуалью спокойствия. Первая часть пазла расположилась в сознании, ожидая остальные элементы ключа.
Корд, заподозрив, что происходит, вновь вонзил металлический отросток конечности в тело человека.
— Говори! Где?! — Инопланетянин провернул отросток, заставив Киллиана взвыть. Кровь из пробитых вен начала заливать бесполезную твердь брони. Разум разрывало на части. Белые круги завели перед глазами безумный хоровод… Он почти утратил связь с первой частью ключа. Безмятежность воды ускользала.
Киллиан закричал, проклиная все на свете: проклиная обезумевшего чужого, проклиная себя и свою беспомощность, проклиная это темное время, заставлявшее матерей отдавать своих ещё нерождённых детей в руки мастеров генной инженерии. Он все же смог сфокусироваться. Вместе с криком из груди вырвалась вся сидевшая в нем горечь, и второй элемент — образ занял место в его сознании. Малахитовое, невозможное на Топазе небо дополнило идиллическую картину плывущего на плоту юноши. Мириады звезд плясали над горизонтом, отражаясь от зеркальной поверхности озера. Спокойствие воды дополнилось умиротворенностью неба и накинуло на разум Сивара еще один слой защиты.
Механоид продолжил терзать плоть человека, прибегнув к новому орудию. Турель выскочила из спинной части металлического туловища киборга, и крохотный плазменный разряд осветил спортзал, который уже начал тонуть в полумраке — люминесцентные панели почти выдохлись. Ионизированный газ вонзился в пол. Черная отметина выстрела самым краем задевала броню Сивара. Механоид лишил свою жертву пальцев одной из ног.
— Где оно? — Чужой не унимался. Боль ржавым гвоздем впилась в сознание Киллиана, расцветая все новыми и новыми красками, заставляя тело дрожать, принуждая разум молить о пощаде. Белые круги плясали перед глазами, постепенно перерождаясь красной пеленой.
Он все же смог. Стиснул зубы, впиваясь в нижнюю губу, призывая боль себе на помощь. Рот наполнился соленым вкусом крови, и третья часть пазла заняла свое место. Дельфин — мифическое животное из детских сказок, вынырнул из озера, заполнившего разум Киллиана, и довершил картину ключа. Спокойствие и безмятежность, подкрепленные напором, закрыли разум Сивара от внешних раздражителей. Боль ушла. Повинуясь ментальной команде, рецепторы отключились, раздвинув тиски боли, а потом и вовсе уничтожили все воспоминания о страданиях. Киллиан победил. Он больше не почувствует. Чужой мог изрезать в лоскуты его еле живое тело и не услышать в ответ ни слова. Пытки больше ничего не значили. Пьяная улыбка, озарившая залитое кровью лицо, заставила чужака остановиться.
— Не скалься. Ты думаешь, у меня на ваши мозговые штучки нет ответа? — Корд отломил торчавший из стены кусок арматуры и, воткнув его в ступню Киллиана, удалился. Сивар, разум которого теперь не беспокоили такие мелочи, как пробитая железным штырем нога, даже мысленно поаплодировал чужаку. Так ловко и быстро "закрепить" допрашиваемого на месте, чтобы тот даже и не думал сбежал — это надо было суметь.
Приятная слабость начала разливаться по телу — кровопотеря давала о себе знать. Сивар почти обрадовался, что скоро все закончится, и он спокойно унесет на тот свет тайну нахождения хранилища кварковых зарядов, когда до его ушей долетел самый страшный из возможных сейчас звуков. В зал ворвался нарастающий женский крик. Он, многократно усиленный израненным восприятием, побуждал в разуме человека безумные мысли: "А что, если они узнали? Что, если они нашли её?"
Он отказывался верить.
"Когда? Как? Откуда?" — Сотни вопросов кружили в голове Киллиана, когда механическая громада корда вновь ввалилась в зал, неся в охапку верещащий комок ярости. Девушка, совсем крохотная на фоне киборга, отчаянно визжала и пыталась вырваться из его биомеханических лап. Каре непокорных волос, самые кончики которых были окрашены белым, и бронзовая кожа заядлой скайсерферши тут же отмели все сомнения. Он замер, не в силах сделать вдох. И даже сердце сделало короткий перерыв, замедлив ускользавшие от Сивара мгновение жизни…
"Нашли. Непонятно как, но нашли. Миа."
Именно с ней он проводил все свободное от занятий и казарменной муштры время. Именно её буйный, требующий перемен нрав, выливавшийся подчас в одиночные пикеты у государственных учреждений, заставил его задуматься о чем — то большем, чем жизнь в захолустном мирке. Именно к ней он сбегал из казармы, рискуя незапятнанной репутацией заучки да и всей карьерой. Именно она научила его мечтать о звёздах. Она научила его любить… И ради нее он готов был предать. Пытки не понадобятся. Он не допустит, чтобы с ней что — то случилось.
«Нет, нет, нет… Что мне эта жизнь? Без нее… Зачем мне эти проклятые звёзды?»
Чужой все понял:
— Говори!
И он сказал. Сказал все: сообщил координаты, раскрыл орбиту астероида, продиктовал код от хранилище, хотя, вряд ли трехметровая углекевларовая дверь могла остановить чужих.
Как только Киллиан закончил, чужой зашелся гомерическим, совсем человеческим хохотом. Корд смеялся, разбрызгивая слюну и хватаясь за бока, а мир вокруг Сивара начал таять. Обшарпанные стены заполненного трупами зала сменил темный псевдопластик перегородок космического корабля. Половину открывшегося Сивару обзора занял параментал, споро убиравший щупальца от головы человека. Стоило конечностям чужого — телепата отслоиться от висков курсанта, и видение развеялось. Пытки корда, запах разложения и даже Миа — все оказалось бутафорией. Справа от параментала стоял человек, чей приглушённый смех и обернулся в голове курсанта злобным гоготом монстра. Светло — голубые, почти прозрачные, как первый речной лед, глаза мужчины заставили Сивара содрогнуться. Они прямо — таки обдавали холодом. Он узнал бы его из миллиона. Киллиан не мог спутать кумира своего детства ни с кем. Айзек Райберг — один из главных героев эпохи Выживания, сто раз воспетый в легендах и тысячекратно проклятый Эксперт по экстренным ситуациям, застыл с кровожадной улыбкой на лице. Он провел ладонью по аккуратной бородке и подмигнул Киллиану: