— Спасибо.
Еще никогда алькатилы не благодарили Филь. Еще никогда они не проявляли к ней доброту. Даже в подаяниях, которые алькатилы иногда оставляли Новым, не было милосердия и тепла. Они делали это скорее из брезгливости, надеясь поскорее отвязаться от попрошаек. Что уж было говорить о клиентах? Вторгшиеся покупали Филь, как вещь, использовали по назначению, не гнушаясь испытывать плоть новой на стойкость, и выбрасывали обратно на помойку, где и подобрали… Уссари стояла и не знала, что делать. Страх попасться на краже смешался в ее сознании с чем — то новым, с чем — то игривым и задорным. Это было любопытство. Ей захотелось подойти к этому недотепе и, возможно даже, поговорить с ним.
Терзания Филь были недолгими, ведь рука, схватившая ее за смиритель и потянувшая подальше от странного алькатила, сделала выбор за нее. Уссари мгновенно пожалела о своих сомнениях. Любопытство испарилось, а страх быть пойманной очень быстро переродился в нечто большее, стянув ее нутро жутким холодом. Холодом, лившимся из двух световых рецепторов, которые алькатилы называли глазами. Второй Вторгшийся оттолкнул алькатила — недотепу в сторону и буравил Филь своим пронизывающим взглядом…
***
Айзек вцепился в ратиоконтроллер и притянул алиума к себе.
Голубые глаза чужака были полны ужаса.
— Зачем вы так? Она спасла мне жизнь, — Киллиан схватил Райберга за плечо, заставив Эпоса отвлечься от инопланетянина (хотя, по сути, на Ласте именно люди и были инопланетянами). — Если бы не она, я бы сейчас лежал под той грудой хлама.
Сивар начал махать в сторону тлеющих останков здешнего сорняка, но Айзек и не думал ослаблять хватку. Он разглядывал «ошейник» чужого. Ограничитель форм — или ратиоконтроллер — позволял алиумам менять форму лишь в определенных, безопасных человеку рамках. Чужие не могли сливаться воедино и прятать особей, которые провинились и должны были понести наказание. Разрыв контроллера приводил к детонации небольшого взрывного устройства, выжигавшего вокруг нарушителя несколько кубических метров пространства.
— Сивар, я говорил тебе быть внимательнее? Я предупреждал, что Кносс — это не место для беспечности? Тебя первый же встречный чужой чуть было не угробил.
— Она меня спасла!
— Да, конечно — конечно, от чего? Ты думаешь, я бы выпустил тебя в город без генератора.
Айзек достал из кармана импульсник и направил его в сторону замершего юноши, тут же нажав на спуск. Оружие выпустило в сторону мемора поток когерентного излучения, который тут же остановил полупрозрачный кокон силового поля.
— Все, от чего она тебя спасла, это от шопоголизма.
Незнакомый термин резанул слух Сивара, не отозвавшись в его разуме хоть какими — то ассоциациями. Айзек провел рукой по ежику белых волос на своей голове, шумно выдохнул и сдернул с плеча алиума крохотную сумочку. Стоило Эпосу перевернуть ее вверх дном и на землю, словно остатки опаленного на «Линзе» сорняка, посыпались кредиты. Киллиан похлопал по карманам.
— Но, я… Она хотела спасти меня, она же не знала про генератор.
— Он заметил твои кредиты и просто не захотел тратить силы, раскапывая их из — под горы обломков. Он захотел обчистить твои карманы и обчистил. В этом мире с ворами не принято сюсюкаться.
Айзек направил импульсник в сторону алиума.
— Нет, стойте, не трогайте девочку! Она же еще ребенок, она не хотела плохого.
Айзек бросил чужого на землю, продолжая держать его на прицеле, а другой рукой притянул к себе Киллиана.
— Ты еще не понял, куда попал, Сивар? Какая она тебе девочка? Если бы не этот ошейник, она… Тьфу, — Эпос чертыхнулся, — Она/он/оно отрастило бы клыки и сожрало бы тебя. Они — не дети.
Райберг обвел все вокруг импульсником. Переждавший чистку город приходил в себя. Толпы детишек — алиумов кружили вокруг выходящих из банка людей, выпрашивая милостыню. Горстка чужих, воплотившихся во взрослых, принялась убирать последствие «дождя» из сорняков. До двух людей, стоявших возле прижавшейся к стене белокурой девочки, никому не было дела.
— Они так зарабатывают, понимаешь? Хотят выглядеть жалостливей. На малолетних здесь и в других сферах спрос выше. Ты еще не понял? Не надо видеть в них людское. Они — не люди. Они совсем другие. Им не знакома жалость и сострадание. Стоило нам подпустить их к себе, и они уничтожили наш дом, Сивар. Не надо быть наивным и верить только глазам.
Айзек схватил руку Киллиана и зажал в ней импульсник.
— Ты должен это сделать. У них был выбор: повиновение или смерть. Те, кто не желает подчиняться, должны умереть. С ними нельзя по — другому. Неужели ты хочешь, чтобы мы потеряли не только Землю? Ты хочешь, чтобы они и Топаз сожгли дотла? Сожгли другие планеты?
Юноша стоял, глядя на вжавшуюся в стену девочку — алиума, а его трясущаяся рука начала поднимать дуло импульсника.
— Давай, Сивар, ты должен! Мы или они! И никак больше. Они — чужие, они — другие. Нельзя спускать им с рук. Ты знаешь, что они делают с этими деньгами? Они пичкают своих стариков какой — то дрянью, от которой те начинают гнить заживо, они — нелюди, не нужна им твоя жалось.
Две полоски слез, бежавшие из голубых глаз алиума, говорили Киллиану об обратном. Он опустил импульсник.
— Не могу, простите. Не могу в ребенка.
Айзек выхватил оружие и, оттолкнув протестовавшего Сивара, выпустил в алиума разряд…
***
Филь никогда не думала, что это будет так. Она видела, как уходили Основы и надеялась, что ее ждет другая участь. Другая, но не такая. Смерть, выпущенная Вторгшимся, растекалась по ее телу. Боли не было. Была лишь досада. Она жалела, что никогда не сможет стать Основой; никогда не даст жизнь Новым; никогда не узнает мир, каким он был до вторжения… И много — много других "никогда". Она угасала, сливаясь с Изначальем Прародительницы, и смотрела на алькатила — недотепу, глаза которого отчего — то сильно блестели. Секунда, и прозрачные капли побежали из них вниз. Филь даже не злилась на Вторгшихся. Чего с них взять? Такова их природа. Основа говорила, что они созданы для того, чтобы сеять хаос и разруху. Не зря ведь Вечные назвали их алькатилами — принёсшими зло.
Силы поддерживать форму закончились, и Филь начала меняться, чтобы слиться с Изначальем в своем первозданном виде.
***
Айзек перешагнул через жижу, которой обернулся чужой и пошел прочь, чертыхаясь себе под нос:
— Девочка у него, ребенок… «Не убий» еще бы сказал…
Киллиан провел рукой по мокрому от слез лицу, перешагнул через залитые оставшейся от чужого биомассой кредиты и поплелся следом за Эпосом.
Глава 2. Часть 3. Минос
Сивар покорно шел за Айзеком, не в силах оторвать взгляд от грязной, испещренной прогалинами дороги. Он не мог посмотреть куда — то выше пяток Райберга. Его замутненному сознанию казалось, что стоит ему поднять взгляд, как сотни пар осуждающих глаз окружат его со всех сторон. Руки юноши тряслись. Он не мог и не хотел быть виновным в смерти того существа.
"Ну и пусть она меня обворовала! Это же не повод обрывать жизнь."
Собрав всю волю в кулак, он смог оторвать взгляд от дорожного покрытия… Ничего не произошло: не было взглядов, не было толпы аборигенов, провожавших убийц их соплеменницы, не было слез. Кносс продолжал жить, не заметив потери одного из своих жителей. Киллиан обернулся и посмотрел на место, где только что Эпос вершил свое суровое правосудие. Горстка тряпок и сгусток биомассы — все, что осталось от белокурой девочки — продолжали лежать на том же месте, словно не было выстрела, не было полных боли и жалости глаз, не было смерти. Лишь двое мальчишек — оборотней, заметив несколько кредитов, оставленных там Киллианом, бросились очищать универсальную валюту от ошметков протоплазмы. Покончив с чисткой, чужие, так ловко перевоплощавшиеся в людей, метнулись прочь к зданию банка, не удостоив останки сородича и лишним взглядом. Киллиан сглотнул:
"Вот так же и я. Чем я отличаюсь от той девочки? Стоит Эпосу вышибить мне мозги, и я так же останусь лежать в подворотне никому не нужный, никем не замеченный. Может, так оно и должно быть? Может, не стоит обращать внимания на такие мелочи, как мораль. Стоит думать лишь о себе и своих желаниях?"
Стоило этой мысли мелькнуть в голове Киллиана, как его руки тут же стали воплощать в жизнь первый посыл его бешено бьющегося сердца. Сивар достал импульсник и медленно навел на затылок шедшего впереди Эпоса.
"Подойти вплотную, чтобы генератор не смог активироваться и расшвырять его мозги по улице", — мемор ужаснулся собственным мыслям и быстро спрятал лучевик в кобуру, скрытую его свободной курткой.
— Это ты зря. Надо было сейчас все закончить, и не мучились бы.
Айзек развернулся к Сивару и секунду мерил его оценивающим взором.
— Вроде еще не далеко зашло, — бросив фразу, Фобос извлек из кармана своего небольшого рюкзака универсальный инъектор и начал приближаться к замершему юноше. Киллиан уже начал представлять, как проснется в ванне со льдом без половины органов, когда Эпос приложил устройство к его шее, и инъектор впрыснул в кровь мемора вещество, растекшееся по телу волной тепла.
— Ну что, герой, полегчало? Мы, кажется, договаривались, без дозы антител в город не выходить?
И только сейчас Киллиан начал понимать, откуда в его голове взялось столько смелости, и как он решился поднять оружие на единственного человека, которого знал на этой планете. Еще на борту Вергилия Эксперт по экстренным ситуация предупредил своего протеже об измененном составе воздушно — газовой смеси, которую вдыхали жители Кносса. Главный человек города, легендарный Минос, не желал, чтобы его жители были зажаты рамками "первобытных" — как он говорил — предубеждений и внедрял в состав воздуха вещества, которые позволяли людям раскрепоститься, помогали им идти на поводу у своего подсознания. Конечно, это потворствовало насилию, вырывавшемуся из жителей Ласта при любом удобном случае, но Миноса это мало волновало. Главное, что люди, в погоне за желанием индивидуализировать себя и свое «я», шли к нему с самыми бредовыми идеями модификации своего тела, которые вспыхивали в их сознании под действием содержащихся в воздухе препаратов.
— У тебя бы духу не хватило даже подумать об этом, если бы не штучки Миноса, малыш. Так что, я на тебя почти не сержусь. Но, впредь, постарайся слушать, что тебе говорят. Ты ведь и в кибер входил? Опробовал новую виртуальную вставку?
Киллиан непроизвольно потрогал почти затянувшийся под слоем восстановительного геля рубец, оставшийся у него после встречи с ножом местного эскулапа — киберманьяка, и кивнул головой.
— Какой молодец, стоило тебя на час оставить, а ты уже успел отловить местную воровку, меня захотел прикончить и чуть себе мозги не спалил. Ты вроде бы про нантосов наслышан? Или я должен тебе все разжевывать?
— Но, сэр, когда я был у того… ээээ… доктора, — Киллиан начал говорить, когда волна воспоминаний вспучилась в его сознании. В его разуме вспыхнули механоидные глаза врача, взявшегося заменить стандартную кибервставку в голове Киллиана на "что — нибудь стоящее".
Зря юноша надеялся на анестезию и прочие прелести цивилизованной медицины — операцию врач, больше всего проходивший на чокнутого ученого из детских мультиков, проводил «по — живому». Мемора усадили в устрашающего вида хромированное кресло, расположенное в центре обветшалого кабинета "лучшего кибернетика Кносса". Санитарные условия, в которых предстояло провести процедуру, не вызывали доверия, учитывая подозрительно знакомый писк, доносившийся из угла того чудного заведения, которое рекомендовал Айзеку один местный делец. Сомнения Киллиана относительно звуков исчезли, когда здоровенная крыса прошмыгнула прямо под ногами доктора Нерса, поглощенного изучением головы Сивара. Зубастый вредитель нахально махнул хвостом и скрылся в куче хлама, сгруженного в углу кабинета доброго доктора. Крысы являлись космическими колонизаторами не в меньшей степени чем люди. Грызуны оказались невероятно устойчивы не только по земным, но и по вселенским меркам. Куда бы не прибывал корабль человечества — будь то орбитальная станция, пояс астероидов или планета — там через некоторое время появлялась огромная популяция хвостатых. Вот и здесь, на Ласте, крысы стали неотъемлемым атрибутом людского присутствия.
Стоило Киллиану на секунду отвлечься на созерцание логова пронырливого вредителя, как Нерс начал процедуру по внедрению искусственной плоти в его череп. Медицинское кресло выпустило с дюжину вертких металлических щупалец и сковало Сивара мертвой хваткой. Где — то совсем близко с ухом зловеще зажужжал бур. Доктор же, в противовес активно двигавшимся механическим конечностям кресла, стал абсолютно неподвижен. Он сел напротив ожидавшего прихода болевых ощущений Киллиана и, как могло показаться со стороны, потерял всякий интерес к происходящему. На самом же деле, как понимал проинструктированный Айзеком мемор, все манипуляции кресла контролировались именно Нерсом. Жужжание бура нарастало, пока не перешло в легкое покалывание в виске. Все опасения Сивара оказались напрасными. Видимо, этот странный тип и вправду являлся мастером своего дела. Не прошло и минуты, как старая вставка окровавленным ошметком полетела в гору хлама, в которой не так давно скрылся грызун. Лицо эскулапа скривилось, выражая крайнюю степень брезгливости, которую Нерс дополнил вопросом:
— Тебе где такое дерьмо поставили? Могли бы просто выдать тебе голографические очки, а не кромсать черепушку. Эффект, я думаю, был бы таким же. У тебя кибер — то не черно — белый там был?
Врач хохотнул и, не дожидаясь ответа зажатого металлическими щупальцами Сивара, продолжил манипуляции с содержимым его головы. Через десяток минут все было закончено, и Киллиан смог вырваться из объятий жутковатого рабочего места доктора Нерса, чтобы тут же утонуть в «другом измерении». Виртуальная реальность захватила сознание Сивара, стоило ему поискать отклика новой вставки. Разум захлестнуло волной ощущений, и десятую долю которых не мог дать старый имплант. Мемор не замечал ничего вокруг. Он вышел из "клиники" доктора Нерса, которая занимала небольшой закуток первого этажа борделя "Сочная Сьюз", под неразборчивые оклики врача. Слова "опасно", "не стоит" и " нантосы" летели мимо ушей, минуя его сознание, закутанное виртуальным коконом. Серо — зеленый город расцвел красками и огнями всех мастей. Огромные виртуальные зазывалы приглашали гостей зайти в то или иное злачное место. Бордели, дома игр, рестораны и казино процветали в Кноссе и могли удовлетворить любой, даже самый неординарный вкус. Было оснащено целой толпой зазывал и заведение, только что покинутое Киллианом. Стоило мемору обернуться в сторону, откуда доносились приглушенные крики Нерса, как на него набросилась парочка полуобнаженных виртуальных девиц, предлагавших "хорошую скидку на все, что господин пожелает". Киберплоть, слегка задрапированная латексом и шелком, манила невероятной правдоподобностью. Бордовые бутоны виртуальных губ горели почти реальным вожделением. И лишь бегство могло спасти от загребущих лап иллюзорных жриц любви. Ноги несли его прочь от домогательств киберпутан, а разумом завладевала тревога. Он почувствовал взгляд. Взгляд преследовал и настигал его тревожной ломотой в затылке, куда бы он не пошел. Почти вещественное и осязаемое чувство беспокойства все сильнее охватывало его потихоньку приспосабливавшееся к киберу сознание. Сивар уже начал думать, что новая вставка породила в нем паранойю, когда заметил в небе — там, где располагался купол Кносса — два огромных ока. Зрачки этих желтых глаз были вытянуты в тонкую полоску. Змеиный взор гипнотизировал и подавлял, словно указывая каждому на его место. Место, которое, каким бы высоким оно ни было, все равно будет ниже этого желтоокого надсмотрщика. За созерцанием этих виртуальных соглядатаев Сивара и застал толчок алиума. Воспоминание пронеслось в голове Киллиана, отозвавшись дуновением холода.
— Я думал, что вирус удалось победить, если сам доктор Нерс управлял оборудованием через кибер.
— Так, во — первых, Нерс, как и любой другой нормальный врач, имеет специальные нейросоединения с оборудованием и не нуждается в погружении в сферу для проведения операций. Во — вторых, какой к чертовой матери вирус?