— Артисты? — леди склонила головку набок, раздумывая. — Это интересно. Как считаете, господа? — обратилась она к своим спутникам. Сопровождавшие её всадники хором высказали своё согласие, и она кивнула: — Правда, замок принадлежит не мне, а моему супругу, но он так меня обожает, что не откажет в маленькой просьбе! Вы можете следовать за нами!
Тиар уже успел заметить, что его приёмный отец с кем-то беседует. Краем уха он уловил суть разговора и весь затрясся — их труппу приглашают в замок, где живут его настоящие родители! Это судьба! Не дожидаясь приказаний от главы труппы, юноша поспешил обратно к фургону, чтобы сообщить остальным приятную новость.
Лорд Варадар имел все основания быть недовольным своей молодой женой. Ну ладно, она ещё юная, а вышла замуж за того, кто годится ей в отцы, но она же ещё и с трудом понимает, в чём состоит её долг! Да, она молода и ей хочется развлечений, ну так пусть бы родила как можно скорее наследника — и, отдав его на воспитание нянькам и кормилицам, предавалась танцам, играм и веселью с чувством выполненного долга. Так нет же! Она женаты более десяти лет, и все эти годы молодая супруга просто развлекается, забыв про свою прямую обязанность! Что ни месяц, то в замке бал или пир. Что ни неделя, то либо она спешит к кому-то в гости, либо гости у неё. Охота, танцы, вечера поэзии, всевозможные праздники и дни рождения… Даже осенью, когда жизнь в округе замирает, здесь постоянно развлекаются.
Сначала лорда Варадару это нравилось. В его доме так давно не звучал смех и музыка, не слышались весёлые голоса, что он поневоле принимал самое деятельное участие в развлечениях. Но время-то идёт, он не становится моложе, а наследника нет как нет. Его супруга то была слишком занята очередным пиром, то слишком устала после очередного праздника.
И мало того, что леди Лиллирель только развлекалась — она ещё и занялась благотворительностью! Вот сегодня, например, чего ей дома не сиделось? Несмотря на осеннюю непогоду, ей приспичило отправиться на охоту — дескать, можно подстрелить оленя! Как и следовало ожидать, оленя она не увидела даже издалека, зато притащила откуда-то целый фургон бродячих артистов — дескать, пусть они пока у нас поживут!
С одной стороны, это достойно уважения то, что леди заботится о тех, кто слабее. Но с другой стороны — пусть бы сначала выполнила свой главный долг и родила-таки наследника Дому Варадар! А там пусть заботится, о ком хочет!
Сам лорд был до того раздосадован поведением жены — тащит в дом всякую всячину! — что даже не соизволил через прислугу поинтересоваться, что это за комедианты и откуда они взялись. Привезла — и ладно, ему-то какое дело? И поэтому он был очень удивлён и даже поражён, когда слуга доложил ему, что встречи с ним добивается один из этих бродячих артистов.
Лорд Варадар ожидал увидеть развязного менестреля, уверенного в своей неотразимости, но перед ним предстал спокойный, уверенный в себе мужчина средних лет. Он держался с достоинством, которое редко встретишь у простых эльфов при встрече с сильными мира сего. Пожалуй, в нём даже было что-то от лорда. И его поклон был лишён подобострастия. Будь сейчас война, а он рядовым воином, к концу кампании из него мог бы получиться сотник, а то и тысячник. Лорд Варадар несколько устал от молодёжи, которой окружала себя его супруга, и ровесник поневоле казался ему привлекательнее.
— Милорд, — остановившись на почтительном расстоянии, гость прижал ладонь к сердцу, — я приношу вам свою благодарность за оказанное гостеприимство!
— Да при чём тут я? — отмахнулся лорд. — Благодарите леди Лиллирель — это же она привезла вас в замок?
— Да, но принадлежит-то он вам! И лишь от вас зависит, оказать милость и позволить бедным артистам отдохнуть несколько дней и прийти в себя после тягот дороги или сразу выставить их за порог.
— Выставить вас мне вряд ли получится, — проворчал лорд Варадар. — Сейчас у моей жены гости. Их надо как-то развлекать, а у меня нет желания принимать участия в их забавах. Так что вы явились очень вовремя.
— И мы постараемся сделать всё возможное, чтобы вас не разочаровать, — артист снова поклонился. — С нами путешествует известный доброй половине Архипелага мастер Неар-Рунопевец. Среди нас есть и акробаты, и жонглёры, и даже фокусник, создающий столь умелые иллюзии, что их можно принять за настоящую магию. Кроме того, в нашем репертуаре много пьес самого различного содержания. Не покривлю душой, если скажу, что мы смогли бы до конца месяца каждый день давать вам представления, и каждый раз вы бы видели что-то новое!
— Ну, уж нет! Столько пиров и балов я не выдержу, — сердито проворчал лорд Варамир. Месяц только начинался, и он с некоторой тоской ждал прихода зимы. — Что бы там ни говорила моя супруга, следующий пир будет устроен только через три дня.
— Вы так добры, милорд, — улыбнулся мастер Боар. — Нам вполне будет достаточно этого времени. Дети поправятся, мы отдохнём и продумаем свой репертуар, чтобы не разочаровать…
— Я забочусь вовсе не о вашей малышне, — упоминание о чужих детях расстроило лорда. — Я берегу свои нервы. Можешь идти…
— Боар. Мастер Боар, с позволения милорда…
— Можете идти, мастер Боар!
Артистов разместили в нескольких комнатах на первом этаже одной из башен. Тут было темновато — небольшие окошки и так пропускали мало света, а большую часть дня именно на этот угол падала тень от крепостной стены. Приходилось почти постоянно жечь свечи. Но зато тут было сухо, а расположенная поблизости кухня давала желанное тепло. Артистам даже разрешили поставить в тех комнатах, где разместились женщины и дети, жаровни с углями. К немалому удивлению Таши, не успела она уложить детей на широкую постель, к ней явилась Видящая и принесла целый арсенал склянок, пузырьков и порошков, а также большой бокал горячего вина и тут же начала готовить лекарство. Бедная альфара не знала, куда деваться от волнения, да и остальные тоже были удивлены — не каждый день замковая волшебница снисходит до того, чтобы пользовать больных комедиантов.
А та, как ни в чём не бывало, приготовила пару смесей, долила в вино кое-что из снадобий и стала поить больных малышей из ложечки. Напоив, целительница отставила бокал в сторону и стала водить над детскими телами руками. Сначала — над Калоником, потом над Нюшей. Закончив, она дала детям выпить еще вина и укутала их потеплее.
— Каждый час давайте им по две ложки этого напитка, — объяснила она. — Если остынет — подогрейте. На ночь дайте тёплого молока и мёда. Пусть не встают с постели. А я завтра ещё приду и проведаю больных.
Поражённая такой заботой Таша упала на колени:
— Госпожа? Как мне благодарить вас, госпожа?
— Благодарите хозяев этого замка, которые сочли нужным сообщить мне о ваших больных детях! — ответила Видящая. — Лорд Варадар беспокоится о своей дочери — девочка очень слабая и болезненная. Он опасается заразы.
— Это обычная простуда, госпожа…
— Она тоже может быть заразной! — в это время стоявшая поблизости Раэна закашлялась, и волшебница всплеснула руками: — Вот видите! Иди сюда и дай мне посмотреть и тебя!
— Спасибо, — прохрипела ученица менестреля.
— Горло красное, но к счастью, признаков простуды нет, — Видящая сделала несколько пассов. — Тебе тоже нужно молоко, но не с мёдом. Я пришлю настой целебных трав — разбавишь строго пополам и будешь пить по три глотка каждые три часа. К завтрашнему дню всё, как рукой снимет. Лорд и леди не желают заразы в своём доме!
С этими словами целительница удалилась, забыв на столе свои склянки и пузырьки — мол, пользуйтесь, мне не жалко. Достаточно опытная в лекарственных травах матушка Ханирель тут же начала их перебирать, удовлетворённо кивая головой.
В это время в комнату заглянул мастер Боар.
— Я видел волшебницу, которая только что отсюда вышла, — произнес он.
— Да, тут была Видящая, — кивнула матушка Ханирель.
— И она вылечила моих детей! — с благоговейным восторгом прошептала Таша, трогая поочередно лбы Калоника и Нюши. — Жар уже спадает!
— Она оставила нам кое-какие снадобья, — матушка Ханирель закончила перебирать пузырьки. — Кого нам следует благодарить за такую милость?
— Скорее всего, здешнего лорда, — мастер Боар присел на лавку. — Я был только что у него.
— Лорда? — все женщины разом повернули к нему головы. — Но ведь это не он пригласил нас сюда!
— Да, но он дал мне понять, что все остальное исходит как раз от него. Мы останемся тут до полного выздоровления детей. А, может быть, и дольше. У его супруги сейчас гости. Вряд ли вся эта молодежь покинет замок до того, как ляжет снег. Значит, все это время мы будем жить здесь в качестве придворных артистов.
Его собеседницы переглянулись с восторгом. Но сам глава труппы задумчиво покачал головой. Палка была о двух концах и не поймешь, что лучше — полуголодная кочевая, но зато свободная жизнь или сытость у теплого очага и полная зависимость от прихотей того, кто тебя кормит. Во всяком случае, несколько дней отдыха они заслужили. Кроме того, обещание, данное Тиару, исполнено лишь наполовину. Мало проникнуть в замок — надо еще и найти настоящих родителей юноши. Артист знал, что действовать надо осторожно и расспросы начинать с тех, кто ему ровесник или даже чуть постарше. Например, таких, как лорд Варадар.
Леди Лиллирель имела полное право быть недовольной своим замужеством. Сначала ей льстило то, что она выходит замуж за единственного представителя древнего рода — значит, в его руках сосредоточено огромное богатство и нет толпы родственников, которые будут осаждать его под конец жизни, требуя уделить что-то от своих щедрот. Кроме того, отец так расписывал своего старого однополчанина, что девушка невольно создала себе образ романтического героя из рыцарских баллад, печального, возвышенного, тонко чувствующего. А взамен получила угрюмого старого вояку, который с самого начала стал требовать от нее, чтобы молодая жена родила ребенка. Его замок был просторен и богат, но так мрачен и пуст — вовсе не от отсутствия обстановки, а по общему впечатлению — что первые несколько дней новобрачная провела в слезах. Кроме того, оказалось, что у него уже были две жены, и от одной из них даже имелась дочка — бледная хилая девочка-подросток, которая почти не выходила из своих комнат. От Лиллирель требовалось заменить ей мать, которая скончалась при родах. Но молодая женщина не смогла заставить себя полюбить чужое дитя. Тем более, что речь шла не о пухленьком младенчике, которого так приятно тискать, обнимать и гладить золотые волосики, а о худой болезненного вида девице, смотревшей исподлобья с видом побитой собаки.
Леди Лиллирель скучала и томилась в огромном мрачном замке. Придворные дамы, оставшиеся тут еще от прежней жены лорда и живущие в его замке и на его хлебах, льстили ей, намекая, что она оживляет мрачное обиталище своим присутствием. Молодая женщина тут же принялась украшать и переделывать замок, меняя обстановку. Это позволяло отвлечься от мрачных мыслей о муже, который довольно быстро перестал интересоваться женскими домашними делами, зато часто навещал ее в спальне с целью именно зачать ребенка. Разговоры о том, что долг каждой порядочной леди перво-наперво подарить супругу наследника, так надоели Лиллирель, что она нарочно начала избегать близости с мрачным ворчуном. Все попытки развеселить его ни к чему не приводили. Он становился только мрачнее, а его жена откровенно скучала. Она окружала себя молодыми наследниками соседей, отговариваясь заботой о женихе для падчерицы, но, поскольку робкая стеснительная девушка отказывалась общаться с приглашенными лордами, часто по причине слабого здоровья, то леди Лиллирель «поневоле» приходилось брать на себя «нелегкий труд» развлекать гостей. Пиры, балы, охота, игры на свежем воздухе, пикники в роще на том берегу реки, шуточные и вполне настоящие турниры следовали один за другим.
Но сейчас была поздняя осень, и непогода лишила гостей половины развлечений. Отдохнуть на лоне природы не съездишь — холодно и сыро. Турнир на внутреннем дворе не устроишь — там лужи и грязь. Даже охотиться по такой погоде не слишком приятно. Оставались только пиры, танцы, легкие интрижки… и артисты.
С утра у Лиллирель было мрачное настроение. Дождя не было, но небо заволокло тяжелыми тучами. Видящая мимоходом сообщила, что падчерице опять нездоровится — девочка слаба и не встает с постели — и лорд Варадар был зол и угрюм. Он запретил музыку и танцы, и гостям оставалось маяться от скуки, прогуливаясь по галереям и коридорам и предаваясь размышлениям.
Только в зимнем саду было уютно — там под стеклянным потолком горели неугасимые огни, ибо многие растения требовали яркого освещения и обогрева круглый год. Сад был большой, размером с парадный зал. Внушительных размеров кадки и поддоны были замаскированы песком и гравием. А, кроме садовых и декоративных растений тут были посеяны обычные травы и цветы. В глубине сада имелась подстриженная лужайка, рядом — песчаная площадка для игр в мяч. Неподалеку журчал фонтан, где плавали большие пестрые карпы. Над садом высилось несколько деревьев — две рябины, вишня, яблоньки — на ветвях которых были устроены сетчатые вольеры для певчих птиц.
Сейчас даже в зимнем саду было пусто и скучно. Газонная трава пожелтела, несмотря на старания Видящей, опадали листья с деревьев, а кусты в кадках вообще уже полмесяца как стояли голые, за исключением можжевельника, тамариска и тиса. Птиц из вольеров либо выпустили на волю, чтобы смогли улететь в теплые края, либо в небольших клеточках расставили в покоях знатных дам. Лишь в некоторых вазонах упрямо распускались хризантемы, да в теплице набирали силу орхидеи и другие редкие растения. Лишь пара случайно забытых синичек шныряла по веткам, да тихонько журчал фонтанчик…
Впрочем, не только он. Остановившись на пороге зимнего сада, Лиллирель с некоторым удивлением услышала тихий говор и шорох шагов. За кустами на песчаной площадке двигались три силуэта. Кто здесь мог быть?
— И чего это отцу приспичило ставить именно «Пещеру Тролля»? — ворчал один из них. — Есть же много других пьес. «Волшебный цветок», «Поцелуй любви», «Зимняя сказка», «Сон в летнюю ночь», «Красавица и чу…» — а, нет, это почти то же самое.
— Мы давно ее не ставили, — ответил второй. — Без Крунху всего один раз. И вообще, чего ты возмущаешься? У тебя же там главная роль!
— У Лейра тоже.
— И это тебя пугает? Появление конкурента?
— Ничего не пугает. Я неотразим!.. Ладно, хватит болтать! Лейр, нам надо с тобой прогнать пару раз финальный бой.
— Ы-а…
Заинтригованная, Лиллирель направилась в ту сторону. За нею стайкой семенили придворные дамы и пажи, но молодая женщина решительным жестом велела им оставаться на месте. Она пробиралась вдоль выставленных в кадках вечнозеленых туй и можжевельника, почти невидимая за ними.
На посыпанной песком площадке, где обычно играли в мяч, топтались трое юношей. Двое обучали третьего:
— Вот так… Еще прогнись! Ну! Получается! Хорошо!.. Теперь выпрямись и повторяй за мной!.. Нет, не так! Это что за стойка? Смотри, как у меня ноги расположены! И плечи расслабь… Ага! Чуть назад!.. А сейчас смотри внимательно… Оп-па! Сумеешь повторить?
— Э!
Поворот, легкий и изящный, как танцевальное па, потом прыжок — и не слишком эффектное падение.
— Сгруппируйся!
— Да ладно тебе! Ты его за полчаса хочешь выучить тому, что мы сами осваивали несколько лет!
— Ы-а!
Еще один прыжок. И еще. И еще. Да тут есть, на что посмотреть! Лиллирель уже не жалела о том, что поддалась искушению и свернула сюда. А здесь есть то, чем можно развеять скуку.
— Нет, не то…С Крунху было намного легче! Он кубарем по сцене катался, а я только мечом размахивал!
— Так может и ему с мечом, а?
— Ну, давай попробуем! Неси палки!
Один из юношей промчался так близко от Лиллирель, что та еле успела сделать шаг назад, чтоб ее не заметили. Пару минут спустя артист вернулся бегом, перемахнув через куст, за который присела молодая женщина, с такой легкостью, словно на ногах у него были крылья. В руках он нес два обструганных кола.