Больше книг на сайте — Knigoed.net
Ничего, осталось ждать совсем немного. Охтайр, который время от времени навещает её в уединении, чтобы немного попрактиковаться в магии, как-то раз проговорился, что у Дехтирель проблемы со здоровьем. Полукровка ни словом не выдал, чем больна молодая женщина, но, учитывая, каким тоном это было сказано, как у него светились глаза, становилось ясно, что именно он и есть главная причина. И если это то, о чем подумала тогда старая волшебница, это знание может принести большую пользу. Осталось придумать, как его использовать.
Сотворив маленький магический огонёк, Хозяйка внимательно огдядела кладовую. Эта девица всё опять поменяла местами, изображая активную деятельность! Вот этот ларец прежде стоял на другой полке, мешочки с семенами куда-то исчезли, на полу — пятно от пролитого эликсира. Интересно, какой препарат загублен? Если «Слеза русалки», ей же хуже… А, нет, вот пузырёк! Цел! Лучше его забрать, пока не поздно.
Волшебница принялась рыться в разложенных на полках вещах, время от времени засовывая что-либо в карманы своего складчатого балахона. Некоторые вещицы она рассматривала очень внимательно, разве что не пробовала на вкус и запах, другие просто совала, не глядя — потом, дома, можно разобраться. Несколько веков Хозяйка собирала, копила всё это богатство. Тут хранились запасы на все случаи жизни. Их могло хватить еще на тысячу лет двум таким Видящим, как она, и допустить, чтобы бездарь разбазаривала её имущество, не хотелось. Всё равно эта девица не может ими правильно пользоваться!
Рука привычно скользнула в одну из шкатулок — и замерла, когда пальцы наткнулись на предмет странной формы, которого здесь быть не должно.
Щелчком пальцев усилив свет магического огонька, Хозяйка достала небольшой темно-синий «стеклянный» шарик размером с детский кулак. Держа двумя пальцами, посмотрела на свет — внутри полупрозрачной темной сферы что-то находилось.
— Не может быть! — прошептала волшебница и, испугавшись звука собственного голоса, поспешила зажать рот рукой. Потом торопливо ущипнула себя, помотала головой, отчаянно желая проснуться. Как? Откуда?
Первым порывом было нарушить инкогнито и кинуться наверх, к самозванке, чтобы, если надо, пытками вырвать у нее признание — откуда она взяла яйцо демона? Неимоверным усилием воли Хозяйка подавила это чувство и села на стул, переводя дух. Небольшая сфера лежала на ладони, мерцая отраженным светом. В её недрах теплилась жизнь, враждебная этому миру.
…Об этом ходили легенды, и лишь самые сильные и опытные волшебницы имели доступ к тайным знаниям. Она, ставшая Хозяйкой Сапфирового Острова, в юности, еще будучи ученицей, приобщилась к ним. Тогда мир был устроен по-другому, и ее собственные наставницы не видели ничего предосудительного в том, чтобы девочки знали историю своего народа. В библиотеке Ордена — тогда она была так мала, что за время обучения любая ученица могла прочесть ее полностью — были собраны, в том числе и легенды о магах и колдунах древности. Одним из таких легендарных личностей был король-маг Моррир — единственный, как считалось официально, чистокровный мужчина-эльф, ставший магом.
Нет, на самом деле, много веков назад существовали и другие магические Ордена, кроме Ордена Видящих. Некоторые из них — Орден Меана-Огня, практиковавший боевую магию, или Орден Йови-Тало, Жизни-Смерти, интересовавшийся некромантией — были мужскими, и мужчина-маг был явлением не таким уж редким, но, набрав силу, Видящие уничтожили все эти Ордена, перебили магов-мужчин и насадили мнение о том, что все эти Ордена были ложными. В силу своего возраста бывшая Хозяйка знала об этом, как говорится, из первых рук — один из её кузенов был адептом Ордена Меана и был убит вместе с остальными магами.
Так вот, когда-то давно Моррир совершил вместе со своими учениками путешествие в иные миры. Тогда сквозь щель в ткани мироздания на эту землю обрушились полчища демонов. И лишь король-маг смог их остановить. Его ученики, в будущем основатели упомянутых магических орденов, долгие века очищали мир от скверны. Демоны, уходя, оставляли в труднодоступных местах кладки своих яиц. Одну за другой их находили и уничтожали. Опомнились потом — и несколько последних яиц были сохранены для истории. Их берегли, как зеницу ока, за тройной защитой, пытаясь изучать. И как могло случиться, что одно из них оказалось в этих руках?
— А ты не только самозванка, врунья и убийца, — прошептала Хозяйка, обращаясь к Дехтирель. — Ты еще и воровка! И сама не знаешь, что у тебя в руках…
Надо было решить, что делать. Оставлять такую вещь в руках этой бездари нельзя — яйцо несколько лет валялось тут без всякой магической защиты, зато в непосредственной близости от многочисленных источников магии, и зародыш демона уже начал развиваться. Это заметно по тому, что тень внутри обрела чёткие очертания. Пройдёт совсем немного времени, он заполнит собой всю внутренность, разобьёт ставшую слишком хрупкой скорлупу и вырвется на свободу. Не надо думать, что новорожденный демон слаб — родители бросают свои кладки на произвол судьбы, так что детёныши с рождения оказываются предоставлены сами себе. Если в кладке несколько яиц, то те, кто вылупился раньше, пожирают отставших. Из сотни яиц иной раз остаются всего один или два малыша, которые отлично умеют убивать. И заключённое в этой скорлупе существо сразу кинется на поиски пропитания. И с каждым новым убийством его будет всё труднее остановить.
— Ну, уж нет! Я не предоставлю тебе такую возможность, моя милая!
Она уже совсем собралась засунуть находку в складки своего балахона, но огонёк вдруг мигнул несколько раз и сам собой рванулся к двери. Он был настроен таким образом, что чутко реагировал на появление поблизости кого-то постороннего. В часовне кто-то был.
Пригасив его мановением руки, чтобы свет не был виден сквозь дверную щель, старая волшебница забыла о яйце демона и прижалась к двери, вслушиваясь в малейшие шорохи. Так и есть! Кто-то тихо спускается по ступеням башни! Эге, милочка! Это становится интересным! Да ты, никак, сюда любовников водишь? Старая Хозяйка была почти счастлива, подсматривая за молодой. Любая мелочь могла пригодиться. Спешить некуда. Месть хороша, когда совершается вовремя, когда твой враг меньше всего ждёт ударов судьбы и до последнего даже не догадывается, откуда он нанесён.
Небольшое концентрационное заклинание усилило слух настолько, что стали слышны осторожные шаги. Кто-то спускался по ступеням так медленно, что захотелось поторопить.
Вот приоткрылась боковая дверь. Её отсюда было плохо видно, лишь по слабому отсвету огонька Хозяйка и поняла, что некто из боковой башни вошёл в часовню. Шорох платья. Тихий скрип.
Огонёк стал ярче. Теперь можно было увидеть, что это — Дехтирель в тонкой ночной сорочке, сквозь которую просвечивало её тело. В руке дрожит самая обычная свеча.
— Кто здесь?
Ого-го! Вот это сюрприз! Старая Хозяйка вторично потянулась ущипнуть себя за руку. Но тонкая ткань сорочки ничего не скрывала, в том числе и округлившиеся формы её соперницы. Месяц пятый или даже уже шестой. И никто ничего не подозревает? Хотя, где им. Складчатый балахон полностью скрывает фигуру, уединённый образ жизни сводит шансы к минимуму, да и заметно всё стало, наверное, не так давно. Теперь понятно, почему так счастлив Охтайр, сделавший ребёнка дочери своего врага.
— Ну и ну!
Тихий возглас, вырвавшийся из уст волшебницы, был услышан. Напряженные нервы Дехтирель уловили легкий звук. Она стремительно обернулась:
— Кто здесь?
Мысленно обругав себя, старая волшебница выпрямилась. Она не паниковала, нет — не хватало ещё бояться соперницы! — но мозг её лихорадочно заработал.
— Охтайр? — тем временем позвала Дехтирель.
Это было так неожиданно, что волшебница невольно обернулась на погруженную в темноту кладовую. Выходит, полукровка тоже шарит тут, как у себя дома? Не он ли подкинул пресловутое яйцо? Это на него так похоже — сначала возвести на высшую ступень власти абсолютную бездарность, сделать так, чтобы все к ней привыкли и начали полагаться на её ум и суждения, а потом в критический момент оставить беззащитную девушку — и Остров, который она должна защищать! — наедине с чудовищем. И порадоваться промаху своей возлюбленной… И, не стоит об этом забывать, матери своего ребенка. Одновременно опасности подвергнется весь Остров, множество невинных жизней оборвётся. И всё ради мести, ради обиды маленького мальчика, у которого много лет назад, во время последней войны с орками, убили мать. М-да, ну и сложную интригу он затеял!
— Это ты? — дрожа от страха, Дехтирель сделала шажок. — Ты там прячешься? Выходи, не пугай меня!
Прекрасно понимая, что нервы её соперницы на пределе, Хозяйка не смогла отказать себе в маленькой невинной шалости. Она сложила руки рупором и тихо завыла, подражая голосу самого обычного волка:
— Уу-у-о-о-ооу…
Усиленный и искажённый эхом, этот низкий негромкий звук произвёл неожиданный эффект. Дехтирель завизжала так, что, казалось, вот-вот вылетят слюдяные стекла в окошках, потом швырнула подсвечником в дверь кладовки и в следующий миг, как подкошенная, рухнула в обморок.
Усмехнувшись, старая Хозяйка тихо вышла из кладовой, подошла к телу соперницы и тихо потрогала его носком башмачка.
— Нервы лечить надо, голубушка! — сообщила она. — И уроки учить. Впрочем, это тебе уже советовать поздно…
После чего спокойно перешагнула через раскинутые руки Дехтирель и направилась к выходу. Ничего с нею не случится. Практика показывает, что такие истерички живучие, как кошки.
Яркое солнце заливало зимний сад светом и теплом, и противники сбросили верхние туники, оставшись в нижних, которые липли к разгорячённым телам. Оба уже тяжело дышали, но не собирались останавливаться. Вернее, только один из них, продолжавший теснить противника. Старый рыцарь учил молодого, и тот, несмотря на молодость и силу, постепенно отступал, пасуя перед опытом старшего наставника.
— Не убегай! Дерись! — покрикивал старший, преследуя отступавшего противника. — Не отступай!
— Я не могу! — выкрикнул тот.
— Можешь!
— Но…
— Должен!
— Ой! — ветка можжевельника хлестнула по лицу.
— Будь внимателен!
— Но я устал…
— Я не устал! А ты…
— Ну, пожалуйста! Хоть пять минут!
— Нет! — старший бросился вперед, заставляя младшего попятиться.
— Я пить хочу! Мне жарко!
— Хорошо, — старший задержал учебный меч в воздухе. — Три минуты. И впрямь можно немного передохнуть!
— Уф! — с наслаждением отбросив учебный меч, младший стянул промокшую насквозь тунику, вытирая лицо и грудь. — Вы меня загоняли, милорд! Откуда в вас столько сил?
— От тебя, — старший подошел, любуясь своим молодым противником. — Ты придаёшь мне сил…
Тёплый ласковый тон, которым были сказаны эти слова, заставил молодого отвести взгляд. Тень улыбки промелькнула на его красиво очерченных губах.
— А ты делаешь успехи, Тириар! — сказал его отец.
Тиар смущённо потупился. Он до сих пор не привык к своему новому имени, несмотря на то, что прошло много месяцев. Правда, с гостями, которые всю прошлую зиму осаждали замок Варадар, он сошёлся довольно быстро. Все лорды-соседи возжелали увидеть, наконец, наследника имени и титула. В сказку о том, что мальчика скрывали именно потому, что его внешность могла вызвать ненужные пересуды, поверили все. Как и в то, что, тайно следивший всё это время за росшим на уединенной ферме сыном, лорд Варадар в конце концов заметил, что лишь цветом волос его сын отличается от чистокровных эльфов и решил представить его обществу. Про труппу бродячих артистов не упоминалось вовсе, как будто их и не существовало.
Лиллирель наблюдала за этой парой со стороны, терзаясь двойственными чувствами. Несколько недель назад она принимала участие в обряде имянаречения, после которого бывшего актёра Тиара должны были официально назвать Тириаром из Дома Варадар. Будучи женой его отца, она должна была исполнить в обряде роль матери «младенца». Молодая женщина помнила, как ее пронзила нервная дрожь, когда она взяла юношу за руку, чтобы подвести к отцу. Тиар нервно улыбнулся ей одной половинкой рта, и Лиллирель поняла, что влюбилась. В собственного пасынка, который лишь ненамного моложе её. Ну, почему судьба была так несправедлива! Она вышла замуж за старика, прожила с ним несколько долгих лет без любви и даже взаимного уважения, а теперь, когда в её жизни появился красивый юноша, да еще её ровесник, неожиданно выяснилось, что он называет её матушкой! Стать приёмной матерью того, от кого бы с большой охотой родила ребенка! Что может быть хуже?
Сначала Лиллирель пыталась бороться с собой, вызывая в памяти воспоминания о неудаче, постигшей её с Лейром. Тиар тоже актер, из той же породы. Он поступит с нею точно также.
Ситуацию усугубляла фраза, вскользь брошенная лордом Варадаром вскоре после обряда. Уже когда все формальности были соблюдены, и Видящая торжественно набросила на плечи «новорожденного» Тириара белое покрывало, его отец посмотрел на свою жену и негромко промолвил:
— Теперь можете спать спокойно, моя милая! Вам не придётся стараться зачать мне наследника взамен того, что у меня уже есть.
Эти слова тогда наполнили душу молодой женщины страхом. У лорда есть сын. Она перестала быть нужной. На неё больше не обращали столько внимания, ей не присылали новых нарядов просто так — нужно было дождаться очередного праздника, чтобы получить новое ожерелье или штуку дорогой материи на платье. Когда она заходила к мужу, чтобы о чем-то посоветоваться, тот сразу переспрашивал сына и советовался с ним, как стоит поступить.
Лиллирель бы возненавидела пасынка — если бы он не был так хорош собой. Вот и сейчас, стоило Тириару стащить промокшую от пота тунику и промокнуть раскрасневшееся лицо, она тихо застонала, сжимая кулаки. О, Покровители, какое у него тело! Какой он сильный, гибкий, красивый…
Встав со скамьи, она взяла кувшин и приблизилась к мужу и пасынку, протягивая к юноше руки:
— Вот. Ты просил пить…
Тириар поблагодарил её улыбкой, жадно приник к горлышку. Лиллирель стояла вплотную, задыхаясь от волнения и обожания. Мускулистая грудь юноши была так близко — только руку протянуть. Если бы не муж, остававшийся в двух шагах позади, она бы не выдержала и поцеловала её, вдыхая замах пота и мускуса. Ох, как он хорош!
— Спасибо, матушка, — Тириар вернул ей кувшин, и Лиллирель, забирая, на миг накрыла его пальцы своими, попытавшись задержать его руки.
— Отец, вы хотите пить?
— Пожалуй, — кивнул лорд Варадар, внимательно наблюдая за этой парой. — Если твоя мачеха мне предложит!
Старательно улыбаясь, Лиллирель повернулась к мужу, протягивая кувшин и ему. Её улыбка уже стала иной, и только в глазах светилось мечтательное выражение, которое не ускользнуло от внимания супруга. Всё же он не сказал ни слова, пригубил разбавленное соком вино и вернул кувшин жене:
— Благодарю… А теперь продолжим?
— Да! — отбросив тунику и оставшись полуобнаженным, юноша поднял меч: — Я к вашим услугам, милорд!
Отступив за кусты, чтобы противники ее не задели, Лиллирель изо всех сил прижимала к себе кувшин, не сводя глаз со спины Тириара, и изводилась от страсти.
Только через два часа лорд Варадар опустил меч и отвел оружие в сторону, прерывая учебный бой.
— Хватит на сегодня! — решил он.
Тириар кивнул. Юноша с трудом переводил дыхание, но изо всех сил старался держаться прямо. В конце концов, он — лорд и должен быть стойким. Суровая кочевая жизнь, детство и юность на колёсах, когда приходилось выступать и жить буквально на пределе сил, приучила его не жаловаться на трудности. Да и что сейчас за трудности? Отец просто-напросто навёрстывает упущенное. Основы Тириар уже знал — тот, кто играл на сцене принцев и рыцарей, просто обязан уметь держать в руках меч. Мастер Боар в своё время передал приёмному сыну кое-что из того, чему его самого учили в молодости, так что лорду Варадару оставалось лишь продолжить обучение.
Откуда-то сверху, подхваченный ветром, спланировал полупрозрачный платок, расшитый с одного края узором из сиреневых мелких цветов. Тириар ловко поймал его и задрал голову вверх, но в башне все окна были пусты. Девушка, которая бросила его, уже скрылась из глаз.
— Винирель, — произнес юноша имя сестры. — Я поднимусь к ней, милорд?
— Да, конечно, сын мой, — лорд подавил вздох. Тириар очень редко именовал его отцом, так до конца и не привыкнув к новому положению. Вот Лиллирель он сразу начал звать матушкой. — Но чуть позже. Тебе надо переодеться и отдышаться. Нельзя являться к даме в таком виде. Тем более… м-м…