— Госпожа? — Наместник при посторонних обращался с дочерью подчеркнуто официально. — Вы почтили нас своим присутствием? Это так лестно… Поверьте, если бы вы уведомили нас заранее о вашем самочувствии, мы бы не смели настаивать… Может быть, вам надо отдохнуть?
Дехтирель почти рухнула в кресло, цепляясь за брата, как утопающий за соломинку, и усилием воли заставила себя выпрямиться и раздвинуть губы в улыбке:
— Нет-нет, великолепный лорд. Со мной всё в порядке. Дурной сон, не более того!
— Значит, мы можем начать заседание?
— Да, пожалуйста! Говорите, я буду слушать, — откинувшись на спинку кресла, Дехтирель закрыла глаза, как бы желая максимально сосредоточиться. Однако, на самом деле она пыталась успокоиться и справиться со слабостью.
Рави вернулся на своё место, но не сводил глаз с сестры. Она была чудовищно, просто ужасающе бледна, над верхней губой сверкали капельки пота, руки слегка дрожали. Она как-то осунулась. Видимо, этот слух о том, что она заболела, не простой звук.
Остальные лорды и леди исподтишка тоже нет-нет, да и посматривали в её сторону. Старая Хозяйка за все века ни разу даже не чихнула, всегда была на боевом посту, и это с нею часто консультировались две другие Видящие, живущие в поместье-столице, в вопросах целительства. Но чтобы наоборот? Что же это за недуг, если волшебница, которая сумела одолеть старую Хозяйку, оказалась перед ним бессильна?
Всё же присутствие Видящей позволяло больше не оттягивать начало заседания, и леди Аннирель горячо бросилась в бой, спеша поделиться с остальными своими мыслями насчёт помолвки наследника. То, что невеста — с соседнего Острова, делало событие из ряда вон выходящим.
— Я уже разослала приглашения Наместникам всех Островов, — говорила Мастерица Развлечений. — И от некоторых даже получены ответы. К сожалению, не все успевают прибыть на празднование, несмотря на то, что гонцы отправились в путь еще весной, едва просохли дороги, и до начала мероприятий остается еще почти месяц. Но со всех Островов пришлют богатые дары жениху и невесте!
— Тётушка, а это обязательно? — Рави всё косился на сестру, которая сидела неподвижно, как каменная, и только тяжело дышала. — Я имею в виду размах празднеств! Это даже ещё не свадьба!
— Да, но помолвка — это такое важное событие!
— Свадьба — еще важнее. Помолвок может быть и две, и три, а вот свадьба — одна на всю жизнь, — при этих словах сын покосился на отца, который до сих пор оставался вдовцом. — И свадьба должна быть пышнее помолвки. Сможете ли вы превзойти саму себя?
Мастерица Развлечений посмотрела на свои записи, разложенные на коленях, поманила пажа, который держал еще несколько свитков, заглянула в каждый, нахмурилась, со вздохом отложила два исписанных листа и решительно покачала головой:
— Ничего! За время, которое пройдет между этими двумя событиями, я успею придумать что-нибудь такое, что затмит помолвку по размаху! И я забыла сказать, что многие лорды, кто прислал подарки, написали, что непременно приедут на свадьбу. Так что хотя бы по количеству гостей это будет масштабнее!
— Да уж… Но вы уверены…
— Да! — заявила леди Аннирель. — Вы ведь мне поможете, матушка?
— Что? Помогать? Мне? — Дехтирель с усилием распахнула глаза. Ей было плохо, не столько физически, сколько морально. Хотелось уйти, забиться в дальний уголок и не показываться никому на глаза. Но одновременно в душе жил страх. Она ненавидела окружающих — и панически боялась одиночества.
— Мы с вами должны устроить грандиозный праздник! — воскликнула Мастерица Развлечений. — Как насчёт полной иллюзии? Скажем, на один день превратить поместье-столицу в совершенно другой город? Вы только представьте, вместо замков — деревья до самого неба, шелест листвы, пение птиц, дворцы из листьев и ветвей… Вот эскизы, — паж передал изрисованный с двух сторон пергамент. — Я недавно увидела такое во сне, и мне понравилось. Там внизу нарисован эльф — вот примерно такой масштаб должен быть. Вы сможете это устроить?
На картинке несколько толстых деревьев так тесно переплелись ветвями, что не было возможности угадать, какому из них принадлежит какая. А у подножия одного из них была намалёвана крошечная козявка.
— Ну? — леди Аннирель пытливо наклонилась вперед.
— Я… подумаю, — пролепетала Дехтирель, готовая заплакать.
— Вот и славно! А внутри можно перемещаться с помощью Порталов…
— Чего?
— Ну, устроить такую иллюзию. Вроде как делаешь шаг в комнату — и оказываешься в другом замке. Вы это сможете?
Молодая волшебница почувствовала себя в ловушке. Если она скажет «да», ей придётся исполнить все требования тётки. А если откажется, надо сначала придумать правдоподобное объяснение. Что сказать? Что делать?
— Может быть, не стоит? — поинтересовался Наместник. — Это как-то слишком… Сапфировый Остров и так — один большой лес! Деревьями тут никого не удивишь, если только это не гости с Обсидианового или Жемчужного Островов.
— Но я так хорошо всё придумала… И у меня не останется времени, чтобы создать что-то новое… — расстроилась леди Аннирель. — Гости прибывают через месяц. Еще через две недели начнётся празднество…
Дехтирель невольно коснулась рукой живота, скрытого в складках балахона. Полтора месяца. Через полтора месяца она уже может… Ох!
— Что с вами? — Рави заметил её жест и мертвенную бледность, залившую лицо. — Вам нехорошо, матушка?
Все сразу посмотрели на волшебницу. Молодая женщина с трудом взяла себя в руки и выдавила слабую улыбку:
— Всё в порядке. Просто мне, наверное, не стоило вставать сегодня с постели…
— Но ведь помолвка наследника, — запротестовала Мастерица Развлечений, — уже через полтора месяца! Осталось так мало времени! Мы не успеваем…
— Сделайте, что успеете, тётушка, — отрезал Рави, — а остальное отложите до моей свадьбы.
— Мудрое решение, — кивнул Наместник. — Заодно можно на месте проверить, что выполнимо, а что — нет. У вас всё?
— А…э-э… ну, почти. Вы согласны с принятым мною планом?
— С учётом замечания — да.
Леди Аннирель поднялась.
— В таком случае, великолепный лорд Наместник, мне больше нечего сказать. Но я готова ответить на все вопросы!
Слушатели оживились — все-таки помолвка важное событие. Это такой праздник, о котором будут говорить многие годы спустя. И многим хотелось знать подробности и просто высказать своё мнение. На Мастерицу Развлечений со всех сторон посыпались вопросы, просьбы, уточнения.
Рави не принимал участия в дискуссии, хотя наследнику и полагалось бы проявить побольше интереса. Несколько лет леди Шанирель Изумрудная была для него просто девушкой, с которой он общался. Отец то и дело посылал сына вместо себя на Изумрудный Остров — то с дипломатической миссией, то на совместные манёвры. Раз или два приходилось посещать соседние Острова — Нефритовый, Рубиновый, Бирюзовый — и всякий раз в то же время там гостил Шандиар Изумрудный со своей сестрой. Обстоятельства то и дело сталкивали их. Однажды Шанирель целую весну прожила в гостях на Сапфировом Острове, якобы случайно, а на самом деле нарочно «забытая» своим братом в приграничном замке. И Рави, который не мог официально пригласить в столицу постороннюю девушку, ездил туда каждые два-три дня развлекать высокую гостью в ожидании, пока не спадёт вода и не просохнут дороги. После этих «обстоятельств» и заговорили о помолвке, назначив дату на первый день осени, подальше от всех остальных праздников.
Но сейчас жениху было не до того. Из головы не шла Дехтирель — ей было плохо, но она сдерживалась изо всех сил и даже слабым голосом спросила что-то о фейерверках.
Наконец, заседание завершилось. Рави сорвался с места, едва отец дал знак, что можно расходиться. Бросившись к креслу Видящей, он крепко взял её за руку:
— Вас проводить, матушка?
Молодая женщина с благодарностью повисла на его руке, позволяя увести себя прочь из зала заседаний.
За порогом откуда-то из-за колонны неслышно выступил Охтайр, пошёл по пятам, как навязчивая тень. Брат и сестра невольно ускоряли шаг, чтобы отдалиться от охранника, но не тут-то было. Не прибавляя скорости, он всё время держался на два шага позади.
Кое-как Дехтирель доковыляла до своих бывших комнат. Она не жила тут с тех пор, как старая Хозяйка покинула часовню, и пристроенная к ней жилая башня стояла пустой. Лишь раз или два первое время она по старой памяти задерживалась тут, но после тайной свадьбы с Охтайром совсем перебралась в башню.
Здесь слуги сохранили всю обстановку прежних лет. Даже тот же вид орхидей красовался в изящных вазочках, расставленных на окнах и подставках. И в кувшин был налит любимый яблочный сок.
Молодая женщина без сил опустилась в кресло у окна. Можно было не притворяться, и она со стоном закрыла глаза.
— Тебе плохо? — захлопотал Рави. — У тебя такое лицо… Ты больна? Может быть, кого-нибудь позвать?
— Нет, — Дехтирель сжала его руку. — Не уходи! Не оставляй меня одну! Мне страшно!
— Но я вижу — тебе плохо! Я позову кого-нибудь? — он бросил взгляд на дверь. Денщик как раз в этот миг протиснулся боком в комнату и встал у порога, скрестив руки на груди. — Я сбегаю быстро! Ты не успеешь оглянуться…
— Не уходи! Я боюсь быть одна!
— Ты не будешь одна. Я оставлю с тобой Охтайра…
— Нет! — со страхом воскликнула Дехтирель, уже двумя руками хватаясь за брата, как утопающий за соломинку. — Только не Охтайр!
Денщик криво усмехнулся.
— Но почему? Он же твой…
— Это он во всем виноват! — женщину бросила на мужчину взгляд, полный ненависти и отвращения. Рави с удивлением оглянулся на застывшего у дверей полукровку.
— Да, я такой! — гордо откликнулся тот.
— Это из-за тебя моя сестра заболела? — ахнул наследник.
— Она не больна, — скривился Охтайр с презрением. — Она просто-напросто беременна!
Рави вытаращил глаза, не веря своим ушам.
— Ка-а-ак беременна? — протянул он.
— Как все беременеют, — со своего места у двери отозвался денщик. — Она — женщина. У них это в порядке вещей!
Наследник воззрился на скрытый в складках балахона живот сестры. Одеяние Видящей — балахон, верхнее платье, накидка, плащ — было достаточно просторным и складчатым, чтобы скрыть её положение, но сейчас она неловко повернулась и ткань туго обтянула ее раздутое чрево.
Рави медленно опустился на колени перед её креслом. Коснулся ладонями живота. Он не верил ни своим глазам, ни своим ушам. Его маленькая сестричка, его Тир — и скоро станет матерью. На миг он ощутил что-то вроде болезненного укола ревности — ведь когда-то они были так близки. Замужество сестры и грядущая помолвка отдалили их друг от друга, и сейчас Рави остро пожалел об упущенной возможности. Мелькнула крамольная мысль о том, что младенец под сердцем сестры мог быть его собственным…
— Но — как? — только и мог вымолвить он.
— Очень просто, — фыркнул Охтайр. — На словах объяснить или вы, милорд, предпочтёте практику? Хотя я не верю, что вы не знаете, что обычно мужчина проделывает с женщиной!
— Ты чудовище! — выкрикнула Дехтирель и разрыдалась в голос. — Посмотри, что ты наделал? И теперь я умру! Через три месяца! Или даже раньше!
— Ч-что? — наследник Наместника выпрямился, растерянно переводя взгляд с сестры на денщика. — Это п-правда?
— Да! — крикнула женщина. — Через полтора месяца твоя помолвка, а еще через месяц я умру!
— Нет, — почти сразу откликнулся мужчина. — Это обычная истерика. Такое часто случается с беременными, не обращайте внимания, милорд.
— Не обращать? Но она сказала, что умрёт!
— Это нормально — бояться рожать, — откликнулся Охтайр. — Не берите в голову! Это фантазии…
— Нет! — Дехтирель выпрямилась. От волнения и негодования к ней вернулись силы. — Это правда! Сегодня ночью…
… Сегодня ночью она опять не спала — лежала на постели, обнимая свой живот и прислушиваясь к тому, как энергично толкается во чреве ребёнок. Младенец сегодня был очень активен — вертелся так, что порой его мать чувствовала боль от пинков маленьких пяточек и локотков. Казалось, нажми он посильнее — и проткнёт живот изнутри. «Да прекрати ты, маленькое чудовище! — прошептала Дехтирель с досадой, шлёпнув себя по животу. — Сколько можно?»
Сегодня должен был прийти Охтайр — женщина уже начала угадывать ночи его появления. Днём они с мужем почти не виделись — лишь издалека, да и то, если он вслед за наследником приходил в часовню. И тогда они не разговаривали — лишь обменивались быстрыми взглядами. Но по ночам денщик навёрстывал упущенное. Теперь даже растущий живот жены не мешал ему получать своё. Несмотря на предостережение альфара-ветеринара, он возобновил супружеские обязанности, и в эти дни Дехтирель приходилось терпеть его присутствие. Стиснув зубы, она отрабатывала ненавистную супружескую повинность и вздыхала с облегчением, когда муж уходил, хлопнув дверью.
Да где же он? Скорее бы пришёл, забрался в постель, сделал своё дело и проваливал до следующего раза! Надоело ждать!
Ожидание затягивалось, и веки молодой женщины стали закрываться сами собой. Даже ребёнок притих, и она начала соскальзывать в сон.
И в тот миг, когда сознание балансировало на грани дремоты, она вдруг почувствовала, что не одна. Какая-то тень возникла подле её постели. Высокая, тонкая, белая. «Ты? Наконец-то…»
Но все слова замерли на губах, когда тень рассмеялась дробным старческим смехом: «А кого ты ждала?»
От невыразимого ужаса Дехтирель зажмурилась, но лицо старой Хозяйки стояло перед мысленным взором. И её голос проникал, казалось, сразу в сознание, минуя уши: «Ты меня боишься? Чувствуешь страх? Правильно, девочка! Ты должна бояться! Ибо настанет час — и я приду за тобой!»
«Нет», — прошептали губы Дехтирель. Она крепко зажмурилась, замотала головой, зажимая уши руками, но голос волшебницы никуда не делся.
«Нет в мире силы, которая сможет меня остановить, глупая девчонка, и ты это знаешь! Тебе не спастись! Твои дни сочтены! Готовься…»
Бессознательным жестом матери молодая женщина коснулась своего живота, пытаясь защитить ребенка.
«Ах, да! — послышался смешок. — У тебя же такое интересное положение… Ничего, я подожду, пока всё это не закончится! И, как только настанет срок…»
Она наклонилась. На лбу Дехтирель ощутила прикосновение сухих старческих губ — и потеряла сознание.
Поутру она проснулась совершенно разбитой. Но, несмотря на то, что болела уже несколько дней, не покидая своей комнаты в башне, ей было так страшно теперь в одиночестве, что, промаявшись несколько часов, она всё-таки отправилась на заседание совета. Всё, что угодно, лишь бы не быть одной.
— Теперь ты понимаешь? — закончив рассказ, Дехтирель уставилась на Рави. — Мне страшно! Я боюсь умереть! Старая Хозяйка обещала, что убьёт меня сразу после родов! Это через два с половиной месяца!
— Может быть, и раньше, — равнодушно заметил Охтайр, подпиравший дверной косяк с независимым видом. — Иногда бывают преждевременные роды…
— Как ты можешь такое говорить? — чуть ли не хором напустились на него брат и сестра. — Она же твоя жена! И мать твоего ребенка!
— Вот именно. Но никто ведь не знает точно, когда ребёнок появится на свет, — криво усмехнулся денщик.
— А ведь он прав, — улыбнулся Рави. — Смотри, сестрёнка, ведь если твой сон — правда, то Видящая может опоздать! А в этом случае, если не соблюдены все условия, то обещания и проклятья теряют силу! Помнишь, мы читали в сказках?
— Мы читали в сказках, что проклятья нельзя избежать, — проворчала молодая волшебница. — Что оно свершится, несмотря ни на какие усилия…
— Ничего, мы что-нибудь придумаем!
— Должны придумать, — со своей обычной самоуверенностью сказал Охтайр. — Я ведь должен получить своего ребёнка живым и здоровым!
И столько силы и решимости было в его голосе, что брат и сестра не осмелились возражать.
Часть 2. Главы 3 и 4
— Ах, если бы ты знал, как я счастлива! — Винирель всплеснула руками, роняя на пол теплую накидку, которую её заставила взять Видящая. — Мне так понравилось у реки! Можно, мы пойдём туда завтра?
Она умоляюще заглянула в глаза Тириара, и тот улыбнулся: