— И вам жаль?
— Да. Такой талант — и пропадает втуне. Орден многое бы дал, чтобы лорд Варадар разрешил…
— Он даст своё разрешение. Более того, он будет настаивать, чтобы вы забрали Тириара в Орден!
— Если… — волшебница была отнюдь не глупа и понимала, что просто так ничего не делается.
— Если вы убедите его в том, что это именно Тириар вытолкнул Винирель из окна.
— Но как?
— Ещё не знаю. Но если Лорд Варадар будет убеждён в виновности своего сына, он ведь может отказаться от него. И тогда этот полукровка окажется предоставлен сам себе… Ну, вы понимаете, матушка?
Видящая внимательно посмотрела на бесчувственную девушку, распростёртую на постели.
— Я не буду её убивать, — прошептала она. — Малышка очень привязалась к брату. Я заметила, что её здоровье в самом деле стало крепче с тех пор, как молодой лорд стал с нею общаться. Раньше она еле-еле могла спуститься по ступеням из башни на нижние этажи, а теперь спокойно может дойти даже до реки. Винирель словно расцвела за эти несколько месяцев! И лишить её этого счастья?
— Она может лишиться жизни! — оборвала Лиллирель. — Или будет обречена на полную неподвижность и окажется не в состоянии даже до порога дойти без посторонней помощи! И всё из-за какого-то полукровки! А вы не получите законную награду от Ордена…
— А вы? — Видящая обернулась и в упор взглянула на собеседницу. — Чего не получите вы, предлагающая мне такое?
— Я не думала пока об этом, — почти не соврала та, дернув плечом. — Но после того, как в нашем замке появился Тириар, мой муж окончательно забыл, что я — его супруга. Он перестал приходить ко мне даже чтобы просто поболтать о пустяках… Пусть или разводится со мной и возвращает отцу, чтобы я смогла выйти замуж за другого, либо делает меня настоящей женой — и матерью его наследника!
Да, Лиллирель была готова родить ребенка — если это поможет. Плохо только, что отцом его будет не красавец Тириар, а его отец… Но главное — поссорить отца и сына, а там всё еще можно устроить в свою пользу.
— И что было дальше? — Тайн в нетерпении потряс названного брата за плечо.
Тиар тяжело вздохнул, словно пробуждаясь ото сна:
— Неохота вспоминать. Ви не умерла, если ты об этом! Она прожила те три дня. И еще три дня. И еще… а на девятый день неожиданно пришла в себя.
— Ах, как хорошо, — воскликнула Ниэль. — Она такая милая девочка… Я правда, видела её только мельком, но по твоим словам, сынок, нахожу, что она очень хорошая и добрая. И она, конечно, сказала…
— Сказала, — фыркнул Тиар, — но совсем не то, что вы думаете. Первыми её словами, еще в забытьи, были: «Нет, Тиар! Не смей! Не подходи! Или я себя убью!»
— Она так сказала? — вытаращился Тайн.
— Так передала Видящая. Она в ту ночь дежурила у постели больной. Она, леди Лиллирель и еще две дамы. Они сменяли друг друга по очереди.
— Я не верю, — сказала Ниэль. — Тебя обманули!
— Кто? Видящая? — вздохнул юноша. — Ты сама-то в это веришь, матушка?
Артисты переглянулись. Вот уж действительно из ряда вон выходящее событие — чтобы волшебницы, на которых держится всё на островах Радужного Архипелага, вздумали обманывать.
— Она могла это сделать, — промолвил Даррен. — Мне наша Видящая тоже врала, говорила, что в Ордене меня будут кормить шоколадом и орехами, я буду целыми днями играть и развлекаться с такими же счастливыми мальчиками, как я сам. У меня будет много друзей, настоящий меч и собственный пони… Только я иллюзионист, — он усмехнулся, — и легко научился отличать правду от лжи. Ты — такой же полукровка, как и я. Помнишь, ещё в первый раз ты нам рассказывал, что Видящая хотела тебя протестировать, но отец не позволил и даже заплатил какой-то выкуп. Видимо, она нашла способ, как обмануть и тебя, и твоего отца!
— Так Ви не пришла в себя? — нахмурился Тиар.
— Не думаю. Скажи-ка, она ещё что-нибудь говорила потом? Кроме этих слов?
— Не знаю. Это случилось, когда все спали. Видящая подняла всех на ноги, рассказала о том, как у Ви вырвались в бреду эти слова. Она всё твердила, что теперь моя сестра пойдет на поправку и расскажет подробно, что это значит и почему она хотела покончить с собой. Отец при этих словах так на меня посмотрел…
Мастера Боара больно резануло слово «отец», сказанное так легко и просто. Ведь много лет Тиар так называл именно его. Но старый артист подавил боль и тепло коснулся плеча приёмного сына:
— Но ты с ним говорил? Ты пытался как-то объясниться?
— Нет, — Тиар застонал и обхватил голову руками, — ох, какой же я дурак! Я сбежал!
— Как?
— А вот так! В ту же ночь, не дожидаясь рассвета! Ушёл в свою комнату, сказав, что должен побыть один… Связал из простыней веревку, спустился во двор, там по стене… Перед этим собрал кое-какие безделушки — отец мне дарил… Украл скакуна…
— Действительно, дурак, — изрёк Янсор. — Сам всё испортил.
— Да знаю. Но что же мне делать?
Мастер Боар обнял его:
— Досыпать. Только не здесь, а вместе с братом. Тайн, уступишь ему половину кровати?
Глава 4.
Лорд Линнестар тоже получил приглашение на пир вместе с супругой — и как представитель одного из самых старых Домов в поместье-столице, и как отец единственной наследницы, которая вот-вот вступит в брачный возраст, а значит, мог уже ходить на такие пиры с целью присмотреть дочери достойного жениха. Не были забыты и заслуги его семьи — как-никак, оба сына из Дома Линнестар в своё время были Преданными. И хотя один из них пропал без вести и до сих пор числился дезертиром, но официально оставался в элитной когорте и отменить связанных с этим привилегий не мог никто.
И сам лорд, и его супруга сидели в дальнем углу. Им было плохо видно выступление артистов, да не особо хотелось их рассматривать. В трех шагах от них навытяжку стоял один из Преданных, один из бывших сослуживцев их сыновей, и это соседство портило праздник. Неудивительно, что сам Дом Линнестар и его жена покинули дворец Наместника в числе первых.
И оба были очень удивлены, когда на следующее утро у них в замке появился необычный гость.
Он вошёл чеканным шагом, пересёк комнату и коротко отсалютовал лорду Линнестару:
— Доброе утро. Прошу простить меня за то, что вторгаюсь к вам столь внезапно, но… Моё имя — Доннар из когорты…
— Помню вас, — кивнул лорд. — Вы — Преданный. Вы были другом обоих моих сыновей.
— Да, милорд, — ответил тот. — Вчера мне выпала честь дежурить на праздничном пиру, где я мельком видел вас.
— Там были многие, — кивнул лорд Линнестар.
— Я не знаю, заметили ли вы, но… Я кое-кого там видел. Вернее, я думаю, что я его видел. А вы? Не заметили ничего странного или кого-либо знакомого?
— Там было много знакомых. А вы…
— А мне кажется, я видел…Лаэмира.
От неожиданности лорд ничего не ответил, но его жена встрепенулась:
— Это правда? Он жив?
— Я не знаю, но мне показалось… А вы не видели его? Среди артистов?
— Артисты? — родители пропавшего много лет назад молодого рыцаря переглянулись. Сказать по правде, они мало обращали внимания на сцену — песни были довольно привычны для их слуха, танцевать никто не выходил, а небольшие акробатические номера если и смотрели, то издалека.
— Да. Танцор, который аккомпанировал себе на таком инструменте… виоле!
— Он играл, когда в круг вышел наследник Раванир, — вспомнила леди. — Вы говорите, этот танцор похож на Лаэмира? Я должна его увидеть!
— Нет ничего проще, — пожал плечами Доннар. — Сегодня у меня увольнительное до вечерней поверки, и я ничем не могу помочь. Но завтра я опять буду дежурить во дворце и постараюсь что-нибудь разузнать об этом артисте. Но, думаю, сначала вам лучше посмотреть на него получше. Вдруг это не он?
— Вы думаете, это случайное сходство? — вздохнул лорд Линнестар. — Может быть!
— Мы должны надеяться на лучшее, — горячо промолвила его жена. — Никто никогда не видел нашего мальчика мёртвым! Значит, он жив.
— В таком случае, ему вскоре предстоит умереть, — помрачнел, кое-что вспомнив, Доннар. — Поскольку точно неизвестна причина его отсутствия в части, формально Лаэмир считается дезертиром. А Преданных всегда судят по законам военного времени.
Супруги опять переглянулись. Закон был суров. Во время ведения боевых действий дезертира приговаривают к самой позорной казни — рабской — к распятию. Но сейчас мирное время, так что можно надеяться на простое отсечение головы. Тут не знаешь, что лучше — узнать, что сын жив и через несколько дней присутствовать на его казни, или ошибиться и продолжать надеяться на чудо.
Так и не придя к решению, лорд Линнестар простился с Доннаром с условием, что Преданный постарается узнать что-нибудь об артисте. А сам решил обязательно посетить ближайшее представление и своими глазами взглянуть на загадочного мима.
Тиар легко влился в труппу, словно и не уезжал никуда. Артисты сразу приняли его обратно, общались с ним, как прежде. А Тайн даже заявил на следующее утро:
— А знаешь, я рад, что ты снова с нами! Мне так надоело всё время играть принцев и героев!
Мастер Боар тоже спокойно отнёсся к возвращению приемного сына.
— Ты ещё помнишь свои старые роли? — только и поинтересовался он.
— Да. Некоторые.
— Отлично. Хочу снова поставить «Пещеру Тролля». Мы довольно часто ее показываем, но она обычно пользуется успехом. Тем более, что здесь мы её в прошлый приезд не ставили. Сыграешь героя Реймира?
— Да, — кивнул юноша. — Только в будущем можно мне не так часто играть принцев? Я уже побыл в шкуре лорда, и она мне что-то не понравилась.
— Вернее, не понравилось, как ты справился с предложенной ролью. Ты понимаешь, что сам всё испортил, сам запорол выступление… Жизнь — не спектакль. Репетиций не бывает. И текста мы не знаем до последней минуты. Редко кому удаётся заранее продумать свои поступки и слова. Чаще всего это обычная импровизация. А отсюда и частые ошибки. Успокойся. Все будет хорошо!
В плане, составленном леди Аннирель, значилось несколько спектаклей — как исполненных профессиональными актёрами, так и любителями из числа благородных лордов, которые вдруг возжелают преобразиться на время в кого-то иного. Среди дам шли разговоры о маскараде, и многие гадали, не одно ли это и то же? Поэтому неудивительно, что большой зал, где ставили «Пещеру Тролля», явилось столько желающих полюбоваться на игру актёров, что в конце концов пришлось выставить стражу и клятвенно пообещать тем, кому не хватило мест, что завтра специально для них всё повторят.
Рави с невестой, конечно, пришлось принять приглашение. Молодой паре установили кресла возле самой сцены, чтобы лучше было видно. Слева от Шанирель сел её брат, лорд Шандиар с женой. А справа от наследника заняли места Наместник Ровилар и леди Аннирель. Наследник до последнего надеялся, что сюда придёт и сядет Дехтирель. Мало обращая внимание на невесту, он всё выворачивал шею, с любопытством глядя на постепенно заполняющийся зрителями зал. Но ее не было.
Дехтирель появилась позже, когда уже погасили свет, заиграла музыка, и занавес тихо раздвинулся, открывая зрителям альков, где ждала своего супруга героиня Соэль. Обычно Видящим негоже посещать подобные увеселения — считается, что это отвлекает волшебниц от мыслей о возвышенном и прочих важных дел. Мол, вы развлекайтесь, сколько угодно, а мне работать надо. Но новая Хозяйка Сапфирового Острова часто поступала наперекор канонам. Она вела себя так, как хотела. И даже иногда появлялась не в синем балахоне и плаще с капюшоном, а в простых нарядах знатной дамы.
Она проскользнула в зал тихо, крадучись, стесняясь и своего внешнего вида и того, что так долго отсутствовала. Никем не замеченная, присела на скамью у стены. На сцене уже красавицу похитил Тролль, и герой Реймир рвался вдогонку за чудовищем.
Рядом неслышно воздвиглась темная тень. Дехтирель вздрогнула, когда чья-то рука легла ей на плечо. Крик ужаса замер на губах.
— Что, страшно? — прошептал знакомый голос.
— Ну, тебя! Напугал! — воскликнула молодая женщина. — Ты зачем пришёл?
— Как это — «зачем»? Пока Рави сидит на одном месте, я имею право провести время со своей женой, — заявил Охтайр.
— Тс-с! Ты хочешь, чтобы об этом узнали все?
— Об этом и так скоро узнают все, — загадочно изрёк мужчина и, наклонившись, коснулся рукой её живота, нащупывая его сквозь складки балахона.
— Прекрати! — Дехтирель оттолкнула мужа. — Мешаешь!
— Я, дорогая моя, всем мешаю…
На них начали оборачиваться, и волшебнице пришлось стиснуть в кулаке отводящий глаза амулет, активизируя встроенное в него заклинание. Применение магии отозвалось вспышкой боли в животе, и на пару минут Видящая словно ослепла и оглохла, не потеряв, однако, сознания.
Самое противное, что этот несносный Охтайр даже не подумал побеспокоиться о её состоянии. Он как стоял подле, так и стоял, подпирая стену. И, очнувшись, Дехтирель уже хотела накинуться на него с упрёками, но тут на сцене снова появился Тролль. И, только мельком взглянув на чудовище, молодая женщина забыла обо всём.
Он был в облегающем трико, поверх которого были намотаны шкуры и лохмотья, полностью скрывающие гибкую стройную фигуру. Волосы встрёпаны и спутаны, а на лице был толстый слой грима, искажающий черты лица, но глаза «чудовища»…Дехтирель тихо вскрикнула и сама схватила Охтайра за руку.
— Ого! — откликнулся он. — Мне оказан величайший знак внимания! С чего это вдруг? Вы внезапно воспылали ко мне страстью, моя милая?
— Да нет же! — она дёрнула денщика за запястье. — Смотри туда!
— Чего я там не видел? Ну, Тролль…
— Внимательно смотри! Это же он!
— Не может этого быть, — прищурился полукровка, впиваясь взглядом в закутанную в шкуры фигуру. — Он же…
— Его тело так и не было найдено, — прошептала Дехтирель. — Помнишь?
— Помню, — процедил денщик. — Но я не мог ошибиться. Он был мёртв, когда я уходил. Он не мог выжить!
— Как видишь, смог!
— Это невозможно!
Молодая женщина презрительно фыркнула.
На сцене, как ни в чём не бывало, продолжалось представление. Актёры играли и пели, Тролль сражался с героем Реймиром за руку и сердце своей прекрасной пленницы. Зрители в зале то улыбались, то взволнованно вскрикивали. Все глаза следили за Троллем — кто с надеждой, кто с удивлением, кто со страхом. И лишь одна пара глаз не отрывалась от лица героя Реймира.
Но когда началась предпоследняя сцена, и преображённый любовью Тролль смазал с лица часть грима, в оцепеневшем зале раздался тихий стон: «Не может быть!» — а потом — мягкий стук упавшего тела. Послышались голоса: «Ей дурно! — Тут так душно! — Это просто обморок! Помогите!» Артисты ничего не замечали. Под тихие шепотки зрителей, не знавших, куда смотреть — на леди, которую поскорее вынесли из зала, чтобы привести в чувство, или на сцену — они доиграли спектакль и вышли на поклон.
Их приветствовали овацией — многие были убеждены, что обморок одной из зрительниц был вызван именно игрой Тролля. Дождь из цветов, лент, колец и браслетов обрушился на сцену. Тролль, принимая поздравления, припал на колено, прижимая руку к сердцу.
— Он великолепен! — воскликнула Шанирель, крепко сжимая пальцы Рави. Наследник лишь кивнул, хмуря брови. Лицо артиста по-прежнему казалось знакомым, но где и когда он его мог видеть?
Дехтирель едва сдерживала свои чувства. Закусив губу до крови, она застыла на скамейке, боясь пошевелиться. И с её губ невольно сорвался отчаянный вопль, когда Охтайр тронул её за плечо:
— Пошли.
— Ты, — молодая женщина сама повисла на руке мужа, — ты его видел?
— Ну, видел.
— Он жив! — выпалила она.
— Орите громче, вас не все слышат, — проворчал денщик её брата, утаскивая волшебницу прочь. — А ещё лучше — помашите руками, закатите истерику, чтобы привлечь всеобщее внимание. И когда все будут смотреть на вас, сделайте заявление — что этот артист на самом деле не тот, за кого себя выдаёт. Что это — якобы легионер из когорты Преданных, которого вы отдали приказ прикончить несколько лет назад за то, что он слишком много знает!