Его виола находилась в одной из комнат, которую он уже несколько дней делил с Соэль. Остальные артисты без лишних слов уступили её семейной паре. Таша — так была вовсе счастлива тем, что пришлось потесниться.
Быстро найдя инструмент, Лейр остановился уже на пороге. На улице было темно. Сегодняшняя ночь выдалась прохладной и ветреной, и многие предпочитали сидеть по домам. Проходя через парк, мим не встретил никого — и это, как ни странно, его напугало. Ведь ему на самом деле было, чего опасаться.
Вернувшись в комнату, Лейр полез под кровать и осторожно извлёк из-под неё меч.
Артистам запрещалось носить оружие. Разве только менестрели имели право на недлинные, с локоть, боевые ножи, сделанные порой столь грубо, словно их ковали гномы. За ношение меча — оружия рыцаря — простого артиста могли выпороть на площади. Из всей труппы лишь Янсор имел право на благородное оружие — ведь леди Исмираль, когда-то спасённая артистами, сама назвала его Рыцарем Кинжала. Благородного происхождения, как оказалось, был и Тиар.
Меч Лейра был трофейным. Несколько лет назад, отбивая нападение на фургон мирных артистов, юноша отобрал его у другого рыцаря и потом оставил себе. Правда, прятал его со всем тщанием, на которое был способен. Но только не сегодня. «Тебя хотят убить!» — эти слова он услышал от Видящей, бывшей Хозяйки Сапфирового Острова, всего несколько часов назад. А еще за час до того Соэль стала его женой. Он обязан был позаботиться о себе. Тем более, что Лаэмир — его копия или его прошлое — тоже был рыцарем и лордом…А этого рыцаря хотели убить. Та записка была ловушкой. И тот, кто её написал, должен предпринять вторую попытку.
Пальцы привычно сомкнулись на рукояти. Обычный меч, без украшений, чеканки или особых примет. Таких десятки куют оружейники, иной раз даже не тратя времени на то, чтобы поставить клеймо. Но сталь была хороша. Юноша несколько раз взмахнул им, вспоминая и заново привыкая к тяжести оружия.
Поразмыслив, Лейр отбросил в сторону его ножны и достал бутафорский меч — тот, с которым артист выходил на сцену. Он представлял собой простую деревяшку, обмотанную фольгой и раскрашенную яркими красками. Сама она тут же полетела в сторону, а в яркие аляповатые ножны лёг настоящий меч. Правда, он был на три пальца длиннее, и благородная сталь торчала наружу, но её же можно прикрыть полой плаща! Кроме того, снаружи уже темнеет и становится прохладно. Ничего удивительного, что артист решил закутаться в плащ. А если кто и увидит меч, по красочным ножнам сразу поймёт, что перед ним всего лишь маска, безобидный сценический образ.
Улыбнувшись своим мыслям, Лейр прихватил виолу и выскользнул за порог.
Улыбка всё еще играла на его губах, когда он вышел из боковой двери и направился через парк к соседнему крылу дворца. Денщик наследника и сам наследник слишком пристально смотрели на него несколько минут назад. Они наверняка не догадываются, что этим самым выдали себя артисту, который умел подмечать малейшие знаки — мимику, жесты, случайно вырвавшиеся слова. И что артист вооружен в самом прямом смысле этого слова.
Стемнело быстро. Ветер задул сильнее, нагоняя облака и гася закат. Юноша прижал локтем виолу, невольно прибавляя шаг. И почувствовал чужое присутствие за несколько мгновений до того, как за подстриженными кустами задвигались чьи-то тени.
Пятеро. Нет, вернее, шестеро. Шестой находился слишком далеко, его можно было не принимать в расчет. Это тот, кто привёл сюда остальных и нарочно держится в стороне? Сейчас не важно. Важно то, что этот последний — явно маг. Мастер иллюзий, чем-то похожий в этом отношении на Даррена. Полукровка-фокусник никогда не мог ввести Лейра в заблуждение, показывая на привалах фокусы — юноша каким-то образом угадывал, когда из его руки пропадало яблоко и куда оно перемещалось. Остальные артисты радовались, как дети, да и малыши из селений, где им случалось выступать, тоже были в восторге, но только не сам мим. И сейчас он понял, что на ждущих чего-то незнакомцев наложено отводящее глаза заклинание для того, чтобы раньше времени никто ни о чем не догадался. Он же не знает, что тот, кого они ждут, умеет видеть невидимое.
Улыбка Лейра стала шире, когда он замедлил шаг. Жалко виолу! — мелькнула в голове мысль. Но левая рука уже коснулась висевшего на боку меча. Сейчас он был скрыт полой короткого плаща, в полутьме не заметно.
— Стоять!
Тёмная фигура возникла как из-под земли. Он должен был испугаться, растеряться, отступить, но Лейр был готов к нападению и лишь изобразил испуг, работая на публику. Получилось вполне правдоподобно — во всяком случае, ему поверили. Сыграло свою роль и то, что перед ним был не эльф и даже не человек, а самый настоящий орк, которого здесь быть не должно. Орк, из тех, кого он до этого видел только на картинке. Было, от чего на самом деле прийти в замешательство.
Но оно длилось недолго. Не успел орк поднять короткий меч для первого удара, как юноша ринулся ему навстречу, действуя обеими руками.
Плащ был сорван в плеча и взметнулся в воздухе, на миг заслоняя от нападавшего его противника. Наёмник отпрянул, словно это была не безобидная ткань, а ядовитая змея, и пропустил нужный момент. Лейр же успел крутануть плащ в воздухе, обматывая им виолу, схваченную за гриф. Одновременно пальцы правой руки сомкнулись на рукояти меча.
Сбоку задвигались еще две тени. Что, все сразу? Ну, как хотите. Не теряя времени, юноша крутанулся на пятках, описывая мечом полукруг и заставляя противника отступить. Не ждали? Думали, я испугался и растерялся? Вот уж нет! Но где же двое других?
Эти не спешили ввязываться в бой и вовсе не потому, что струсили или внезапно зауважали противника, который не спасовал и напал первым, проявив доблесть, свойственную воину. Они решили применить иную тактику и подождать — выбрать нужный момент и атаковать наверняка. Этот светловолосый — действительно серьёзный противник, раз так легко оправился от потрясения и ушёл от первых ударов. Неудивительно, что шаман отказался с ним биться.
Два меча столкнулись в воздухе. Отбив первый удар, Лейр развернулся, делая подшаг и выходя из кольца, в который его уже зажали нападавшие. С разворота увёл в сторону второй выпад, нацеленный в незащищённый живот, увернулся от третьего, в бок, и еле успел, изогнувшись всем телом, слить на сторону нацеленный ему в голову клинок. После чего завертелся на месте, отбивая сыплющиеся с трех сторон удары. Виолу он какое-то время берег, отмахиваясь больше плащом, но в какой-то миг меч пошёл не так, пришлось принимать удар на инструмент, как на щит, и тот жалобно звякнул, с одного удара превращаясь в груду обломков, замотанных в тряпку.
Не дожидаясь завершения боя, Охтайр попятился, отступая к флигелю, возле которого в роще продолжался ужин. Он должен во что бы то ни стало остаться в стороне, хотя — видят Покровители! — ему надо дождаться конца и своими глазами увидеть смерть врага.
Никем не замеченный — лишь Преданный у порога встрепенулся и вперил в него пристальный взгляд — он вернулся в зал и тихо встал за креслом наследника. Улучив минуту, наклонился к его уху:
— Всё в порядке.
— Что?
— Я сделал всё, что мог.
Обтекаемая фраза, ничего не скажешь. Вне зависимости от исхода стычки к нему не будет претензий.
Звон мечей был слышен издалека, острый глаз уже различал за деревьями мелькающие тени, и предупреждённый пажом Преданный прибавил шагу. Он и так потерял несколько драгоценных минут, пока добрался до рощи, где собрат коротко, больше жестами, дабы не привлекать лишнего внимания, поведал о том, что произошло. И теперь перешёл с быстрого шага на бег, чтобы успеть, не опоздать…
Один сражался против троих, уходя от их атак так легко и стремительно, что поневоле хотелось остановиться и полюбоваться боем. Это впрямь было красиво — если не знать, что остановит сражение только смерть. Орки — не эльфы, их выносливость вошла в поговорки. «Вынослив, как орк» — даже эльфы порой говорили так друг про друга и считали это за похвалу, несмотря на ненависть к темноволосым воинам.
Сейчас они дрались, как одержимые, лезли, напирая и не давая противнику и секунды передышки. Он пока был жив именно потому, что непрестанно двигался, отскакивал, заходил за спину, отступал, пригибался, пропуская клинки над собой. Но долго так продолжаться не могло — любое везение рано или поздно заканчивается.
Четвертый и пятый орки решили, что ждали достаточно долго. Противник оказался зубастым, так просто с ним не справиться. Переглянувшись и кивнув друг другу, они одновременно сделали шаг вперед и в стороны, заходя с боков. За спинами товарищей этот манёвр мог остаться незамеченным. Достаточно одного «лишнего» укола в почки, одного выпада, который противник не заметит и…
И вместо этого движение сбоку заставило отвлечься.
Орки были воинами, и оба успели среагировать на появление еще одного светловолосого. Но было поздно. Меч описал дугу, и орку ничего не оставалось, как подставить меч под клинок противника — и увидеть, как тяжелый полуторный меч перерубает его оружие у самой рукояти. В следующий миг, сделав петлю, клинок в руках эльфа быстро полоснул по животу орка, и явившийся словно ниоткуда рыцарь ураганом ворвался в круг, вторым ударом отбросив еще одного нападавшего.
Лейр, получивший краткий — на несколько ударов сердца — миг передышки, в удивлении поднял взгляд.
— Успел, — выдохнул явившийся на помощь рыцарь и тут же резко дёрнул юношу за запястье, рванув на себя и в сторону.
Короткий крик сорвался с губ Лейра, не ожидавшего такого, а за его спиной меч с хрустом вошёл в живот еще одного орка.
Теперь их осталось двое против четырех — тот первый, нападавший со спины, орк был жив, и его рана не могла быть опасной для жизни. Косая царапина, не больше — для опытного воина не повод для беспокойства. Он подхватил меч, выпавший из руки умирающего сородича, занимая его место.
— За спину! — коротко приказал нежданный помощник, и Лейр понятливо кивнул, делая шаг. Не сказать, что бой отнял у него все силы, но он от души порадовался, увидев перед собой только двоих противников и понимая, что есть, кому защитить его спину — и кого он сам должен защищать до последнего вздоха.
Звон клинков зазвучал с новой силой, но в когорту Преданных не зря отбирались лучшие бойцы. Мастер Оружия мог по праву гордиться своими подопечными. Не прошло и полминуты, как еще один орк рухнул на траву, распоротый страшным ударом от паха до грудины, а еще через несколько секунд второй отшатнулся, получив глубокую рану в бедро, и повалился в кусты, истекая кровью. Тем временем его нежданный спаситель легко и быстро избавился от раненого противника, добив его ударом в плечо.
Последнего из нападавших зарубили вдвоём, быстро и без затей — ускользая от одного противника, орк сам налетел на меч другого. Подскочивший со спины Лейр широко взмахнул мечом, метя по толстой орочьей шее. Отрубить голову с первого раза не удалось, и труп, орошая всё кровью, едва не повалился на руки своему убийце.
Лёгким танцующим движением уклонившись от него, юноша поднял голову и увидел, что на него в упор смотрит незнакомый эльф.
Всё в нём — от мундира, который он не успел снять перед боем, до посадки головы — изобличало воина и рыцаря. И Лейр почтительно поклонился тому, кто вмешался и спас жизнь простому артисту.
— Лаэмир? — тот убрал меч и торопливо шагнул ближе, протягивая руки. — Лаэмир, ты… не узнаешь меня?
На него спокойно смотрели светлые глаза в мелкой сеточке морщин от частых улыбок. Смотрели спокойно, доброжелательно. И ни одной искорки не мелькнуло в них.
— Ты меня помнишь?
Юноша отрицательно покачал головой.
— Посмотри внимательнее! — настаивал спаситель. — Это же я, Доннар!
В ответ последовал вежливый кивок.
— Я… следил за тобой, — негромко сказал рыцарь. — С самого начала.
— А? — Лейр сделал жест, словно охватывал окружающий мир.
— Ну, когда выдавалась свободная минута. Потом меня сменяли другие.
Артист вопросительно шевельнул бровями, склонив голову набок:
— М-м?
— Что?.. А-а… ну… другие… наши. Преданные.
Лицо Лейра не отразило даже тени мысли о том, что это слово ему что-нибудь говорит.
— Лаэмир, ты что? Правда ничего не помнишь? Ну, скажи хоть слово!
Юноша прижал обе руки к сердцу. Легко можно найти жесты и знаки, чтобы объяснить свои мысли, но вот поймет ли этот легионер, что он чувствует? Можно ли ему доверить самое сокровенное? Артист тихо покачал головой.
— Значит, не помнишь? — Доннар тяжко вздохнул. Чтобы как-то показать своему нежданному спасителю, как он ценит его поступок, Лейр схватил его ладонь двумя руками и сжал изо всех сил. Потом отсалютовал Преданному и, поправив боевой меч в бутафорских ножнах, зашагал прочь.
Легионер внимательно смотрел ему вслед.
— Что же с тобой сделали, Лаэмир?..
Прошло пять минут после возвращения Охтайра… десять… пятнадцать… А Лейр всё не возвращался. Артисты удивлённо переглядывались — юноша опаздывал, грозя сорвать представление. Рави тоже волновался, а вот его денщик еле сдерживал улыбку. Всё получилось, как он и хотел. О судьбе орков он не беспокоился — темноволосые все равно обречены умереть. Живым им не выбраться из поместья-столицы.
— А почему прекратились песни и музыка? — поинтересовался Рави. — Артисты, продолжайте!
— Но мы ждём Лейра, — робко пролепетала Соэль, то и дело бросая тревожные взгляды в ту сторону, куда ушел юноша.
— А мы не хотим ждать! Играйте без него!
Раэна вздохнула, и её пальцы опять забегали по струнам арфы. Соэль выступила вперед, прижимая руки к груди.
Я тебе принесу воды
Из ручья на склоне холма,
И опять буду ждать, чтоб ты
Хоть на миг очнулся от сна.
Слишком долго ты спишь, мой брат.
Слишком долго ты спишь, мой бог!
Это меньшая из утрат –
Ждать и слушать твой каждый вздох.
Я тебе ключевой воды
На руках своих принесу.
Тяжесть этой большой беды
Я одна на плечах несу…
— Хватит! — со слезами на глазах воскликнула Шанирель. — Это слишком печальная песня. Спой что-нибудь повеселее!
— Но, — глаза певицы у самой были на мокром месте. — Лейр…
— Выброси его из головы, — приказал Рави. — Много чести!
— Хей!
Все обернулись как раз в тот миг, когда пропавший Лейр с разбегу перемахнул через кустик розовой гортензии. Тяжело дыша, он бегом одолел последние сажени и остановился перед изумлённым наследником, гордо демонстрируя ему… виолу:
— Э?
Конечно, это был совсем не тот инструмент — миму пришлось сломя голову мчаться к соседям-музыкантам, залезть в окно и практически украсть виолу взамен той, которая превратилась в груду обломков под орочьими мечами. Но сейчас он, как ни в чём не бывало и делая вид, что ничего не произошло, лишь тяжело переводя дух после бешеного бега, поднял виолу и смычок и, словно не замечая, какими глазами смотрят на него наследник и его денщик, провёл смычком по струнам.
Весёлая зажигательная мелодия, от которой ноги сами готовы были пуститься в пляс, зазвучала в роще. Раэна тут же поудобнее перехватила арфу, чтобы не мешала пританцовывать на месте, и подхватила её.
— Ах, — всплеснула руками Шанирель. — Это именно то, что нужно! Как чудесно! Вам нравится?
Рави, которого она толкнула в бок с почти детской непосредственностью, прищурил глаза и процедил:
— Очень!
Взгляд его нашел спокойные глаза музыканта. И Лейр, не прерывая игру, отвесил вежливый, но преувеличенно-глубокий поклон.
Часть 2. Глава 7
Глава 7.
Последнее время Дехтирель чувствовала себя хуже и хуже. Череда праздников, на которых ей, как Хозяйке Сапфирового Острова, приходилось присутствовать, выводила волшебницу из себя. Надо было изображать всемогущую, важную, благородную, счастливую… Последнее удавалось хуже всего. Ребенок рос не по дням, а по часам, начиная толкаться в самый неподходящий момент. Стоило чуть отвлечься — и маленькое чудовище напоминало о себе чувствительными тычками, от которых живот сводило судорогой боли. Приходилось изо всех сил стискивать зубы, чтобы не сорваться. Скорее бы всё это кончилось! Как ей всё надоело! Скорее бы избавиться от проклятого живота, от тяжести в пояснице, от одышки и чувства беспомощности. Ей даже обуваться было трудно. А что говорить об одежде! Даже посторонние посматривали уже на волшебницу двусмысленно, что же говорить о родных и знакомых, которые знали её, как облупленную? По счастью, отцу было не до перемен во внешности дочери.