18 апреля 2008 года, 21 час 47 минут. Бразилия, Сан-Паулу, субпрефектура Вила-Мария. Алехандро Бланко
Я уже принял душ, решив завалиться сегодня пораньше и хорошенько отоспаться, когда мой смартфон заиграл «наша служба и опасна, и трудна». Энрико.
Энрико служил в полиции Сан-Паулу и стал моим первым другом на этой тёплой солнечной земле. Хотя знакомство с ним началось с неприятностей.
На четвёртый день по прилёту в Сан-Паулу я ходил по городу, изучая территорию обитания. Забрёл в не самый лучший квартал, ну и по закону подлости наткнулся на ситуацию — четверо местных гопников зажимают пару школьниц, явно более приличного вида. В ответ на словесное увещевание гопа достала разные острые железки и стала ими размахивать, интересуясь моими финансами. Пришлось действовать предельно жёстко. Способностей гопы хватало для уличных драк и грабежей, но против науки ангольского боевика они явно не потянули и через минуту улеглись на асфальт с травмами разной степени тяжести.
Я, естественно, хотел по-быстрому слинять, но полицейский экипаж подъехал раньше, и нас отвезли в участок. Если честно, я решил уже, что сходу умудрился влипнуть, и мне предстоит в лучшем случае выбирать — куда улетать из Бразилии.
Но примерно через полчаса в комнату, в которой находился я и девочки, влетел мужик лет около сорока, сгрёб одну из них в охапку, а затем начал трясти и темпераментно воспитывать. Из его монолога я, во-первых, уяснил, что девочку зовут Эсмеральда, а во-вторых, (с чем я, в общем-то, был согласен), что он считает её круглой дурой, которая попёрлась искать себе приключения на то, чем сидят.
Девчонки начали обе оправдываться и объяснять, как оно там всё было, по ходу всплыла и моя роль. Выслушав девочек, родитель свернул воспитательный процесс и, приказав нам сидеть и никуда не деваться, стремительно рванул куда-то.
Примерно через двадцать минут он вернулся в сопровождении одного из полицейских участка, мне сообщили, что я свободен, и вернули документы. После этого Энрико наконец представился, и я узнал, что он работает в центральном аппарате полиции Сан-Паулу.
Мы вышли из участка, и тут дочка Энрико пожаловалась, что голодна. Я слегка ошалел от такого захода, и ожидал, что папочка сделает ей очередной втык, но маленькая нахалка, видимо, отлично знала, что делает, и слова «хочу есть» оказали на её отца магическое влияние. В итоге через пять минут мы сидели в уютном кафе, а Эсмеральда делала заказ, действительно достаточно обширный. Мы же с её отцом взяли по пиву и постепенно разговорились.
В общем, итогом этого инцидента стало появление у меня первого в здешних краях друга, быстрое решение вопроса с постоянным проживанием в Бразилии и — самое главное — работа. Уже через три месяца я на вполне законных основаниях поднял в воздух «Бич 200»* с пассажирами, а владелец авиакомпании и близкий друг Энрико, Хорхе ди Арриага, стал вторым человеком в здешних краях, которого я мог назвать своим другом.
Наша компания была небольшой: кроме «Бича», авиапарк состоял из двух поршневых «Цессна 421»** и нашего флагмана — старенького «Ферчайлд Метро»***, которому я про себя дал прозвище «колышек» за остроносый и тощий фюзеляж.
Я ткнул пальцем в экран.
— Привет, Энрико. Кому не спится в ночь глухую?
— Буэно, Алехандро. Нужно срочно поговорить.
— Энрико, у тебя проблемы?
— Нет, проблемы у тебя. Примерно через час подъезжай на наше место, — и он отключился.
Я принялся собираться, одновременно размышляя, где же я мог влипнуть в неприятности.
Морд за последние год-полтора я вроде никому не бил — так, чтобы возникали проблемы с полицией, штрафы за превышение скорости — не повод для того, чтобы выдёргивать меня подобным образом, по лётной части — тоже проблем вроде не намечалось, да и не Энрико эта епархия.
Выйдя из дома, я направился к стоянке, на которой стояла моя «квадрициклетка» — трёхлетняя «Тойота МР2». ##
Подкатив к небольшому уютному бару, который мы обнаружили пару лет назад, я приветственно помахал рукой бармену, заказал пива и направился к одному из тех столиков, за которыми мы обычно проводили время.
Энрико появился где-то через четверть часа, причём у меня сложилось впечатление, что он пришёл не один, но вошедший сразу за ним молодой мужчина присел через два столика от нас.
Энрико тоже заказал пива, отхлебнул из кружки и сказал:
— Алехандро, у тебя проблемы. Сегодня из Интерпола пришла ориентировка на тебя.
— Ептыть!.. — дальше из меня выскочила пара вполне приличествующих случаю русских фраз.
— В начале нашего знакомства, — продолжил он, — я малость поинтересовался твоим прошлым. Ничего особо криминального там не было, но если гринго нужно к кому-то приколупаться, то они приколупаются. Я навёл справки — гринго взяли за мошонку некоего Андрея Игнатова, гражданина России и, как я понимаю, твоего бывшего работодателя.
Я кивнул головой:
— А до этого — и бывшего начальника.
— Я думаю, что Игнатов заключил сделку с американским следствием и теперь сливает им всех, про кого он может сказать хоть слово. А учитывая, что ты — лицо без гражданства, то являешься идеальным крючком, на который можно повесить всё, что только удастся. Как думаешь — много он может выкатить против тебя?
Я ещё раз матюкнулся и пожал плечами.
— Энрико, в те годы в Анголе, даже работая только на правительство, невозможно было избежать скользких полётов, а мы летали не только для правительства, и не только в Анголе. Но Тимофеич — гнида!
Я закрыл лицо руками. Ну что за хрень опять свалилась мне на голову! Только ведь наладил себе жизнь! И куда мне теперь деваться?! Отсиживаться в джунглях Амазонии?! Да в гробу я её видал!!!
— Алехандро, Алехандро, — Энрико потеребил меня за руку, выдёргивая из омута мрачных мыслей. — Алехандро, во-первых, в розыск объявлен Александр Белый по фотографии десяти — или даже двенадцатилетней давности. Понятно, что установление связи между Александром Белым, если я правильно произношу твоё русское имя, и Алехандро Бланко — это вопрос времени. Но это время у тебя есть.
— Энрико, ты предлагаешь мне податься в бега? И бросить самолёты?
— Нет. Я понимаю, что свои аппараты ты не бросишь. Но есть ещё один вариант.
— И…
— И зовётся он Эухенио Гонзальво. Он троюродный брат жены моего младшего брата, — Энрико усмехнулся, — вот такая родственная связь. Через него исчезают те люди, которым крайне необходимо исчезнуть. Причём исчезают с концами. Абсолютно с концами. Чтобы ты не переживал, сразу скажу, что в своё время я осторожненько проверял его и, во-первых, мне сразу дали по рукам, а во-вторых, я успел выяснить, что у него такая, как ты это называешь, «крыша», какой у обычных бандитов, промышляющих ограблениями и убийствами, быть не может в принципе. Так что поговори с ним.
— Это с тем, кто пришёл с тобой?
— Заметил?
— Жизнь намучит, жизнь научит.
— Логично, — Энрико кивнул головой парню лет двадцати пяти-двадцати семи и, вставая, продолжил. — Беседовать с тобой он будет «тет-а-тет».
Парень встал и пересел ко мне.
— Буэно. Я полагаю, Энрико меня представил?
Я кивнул головой в ответ.
— У вас серьёзные проблемы, а я — тот человек, который может помочь их вам решить. Но должен сразу предупредить, предлагаемое мною решение необратимо и крайне необычно.
— Слушаю вас, — затравочка была интересной.
Эухенио несколько секунд помолчал, а потом продолжил:
— Я представляю некую международную организацию, которая в своё время очень удачно профинансировала одно исследование, итогом которого стало обнаружение прохода в другой мир, — при этих словах я присвистнул. Мой собеседник несколько секунд промолчал, а затем продолжил: — Я понимаю, как это звучит для недоверчивого человека. Но… Когда сам видишь, как исчезают в колышущемся зеркале люди, машины, вагоны… Правда, вы должны знать, что это — дорога в один конец. Обратно — только информация, и то эта процедура достаточно недешёвая. Но гринго, которые всем этим владеют, поднимают на этом проекте ТАКИЕ деньги, по сравнению с которыми всё, что можно отнять у вас и вам подобных, это как пыль на штиблетах по сравнению с содержимым Форт-Нокс.
— Не любите вы американцев?
Эухенио усмехнулся.
— В контракте, который я подписал, нет пункта о том, что я обязан любить гринго, — он снова усмехнулся. — Их устраивает, как я работаю, а меня — что я при этом зарабатываю. Ну, а теперь — что из себя представляет тот мир. Там жарко, примерно как у нас. Буйная и достаточно опасная природа, по тому, что мне известно, смахивающая на земную во времена палеогена. За те годы, что его осваивают, туда перебралось около десяти миллионов человек, расселившихся по весьма значительной территории.
— Сколько?! И это никто не заметил?!
— Алехандро, если из фавел Бразилии завтра единомоментно исчезнет миллион человек, то возможно, что это заметит полиция по некоторому уменьшению уровня преступности, но и то они, скорее всего, припишут это своим усилиям. А те, от кого в этом мире что-либо зависит, разумеется, в курсе нашей деятельности, но без шума.
— А кто отправляется… туда?
— Разные люди. И те, кого, как вас, припекло, и, не скрою, откровенный криминал, и бедняки за лучшей долей, и внешне вполне благополучные люди, которым, тем не менее здесь стало неуютно. Года полтора назад через меня уходил миллионер, человек по всем критериям абсолютно успешный. Подавляющее большинство людей мечтали бы оказаться на его месте. И вот, этот человек передал свой бизнес родственникам, к слову — за прошедшее после его ухода время они умудрились его благополучно просрать, — Эухенио злорадно усмехнулся, было видно, что он не испытывает к родственничкам рекомого миллионера даже капли сочувствия. — А сам отправился туда. Причём отправился как среднеупакованный переселенец — джип с вещами и десяток хороших стволов. Знаете, что он мне сказал перед уходом: «Я всегда сам управлял своей жизнью, но в один не самый лучший её момент вдруг обнаружил, что мои деньги начали управлять мной, и вот это мне категорически не понравилось».
Эухенио подозвал официанта, заказал себе пива и сушёных кальмаров и продолжил:
— Оружие там — вещь первейшей необходимости, и исходя из характера местной фауны и исходя из того, что в любом социуме найдутся индивиды, считающие, что наилучший способ обеспечить своё существование — это заняться перераспределением жизненных благ в свою пользу. Таких, насколько я знаю, там принято отстреливать без особых церемоний. Ну, а в остальном — люди устраиваются так, как считают оптимальным для себя. Естественно, возникли различные государственные образования. Кстати, насколько я знаю, бразильская и русская территории там граничат.
Я несколько секунд тупо смотрел на собеседника, осознавая сказанное, а потом уронил лицо на руки и заржал как конь.
Успокоившись, я поднял голову:
— Извините, просто у нас есть достаточно грустный анекдот о «вялотекущих перестрелках на германо-китайской границе», — лицо Эухенио приобрело сначала непонимающее выражение, но через секунду он произнёс: — А там есть и германо-китайская граница…
Я до сих пор не понимаю, как не свалился под стол…
С трудом ликвидировав с помощью пива икоту, я огляделся и с сожалением констатировал, что моё поведение привлекло излишнее внимание окружающих. Мой собеседник пришёл к тому же выводу и вполголоса предложил:
— Давайте перекусим, — я кивнул в ответ, и он подозвал официанта. Мы сделали заказ и в ожидании его молча прихлёбывали пиво.
Тут в дальнем от нас углу, внезапно вспыхнул конфликт. Зазвенела разбиваемая посуда, раздался звук падающих стульев, и на этот фон наложились темпераментные речи и звуки потасовки. К месту стремительно двинул вышибала, ещё пару минут продолжалось громкое выяснение отношений, но, к счастью, ему удалось переместить конфликтующих за пределы бара.
— Так, о нас, кажется, забыли, — Эухенио воздал должное салату, и продолжил: — Но я бы всё-таки попросил вас воздержаться от столь бурного проявления эмоций.
Я виновато развёл руками:
— Извините, но если бы вы знали контекст, то хохотали бы вместе со мной.
На некоторое время мы сосредоточились на еде, но затем мой собеседник продолжил.
— Если вы приняли решение, то рекомендую озаботиться, в первую очередь, подходящим автомобилем. Тот, на котором вы приехали, не годится категорически. Дороги там напоминают то, с чем вы можете столкнуться у нас в Амазонии, так что исходите из этого. Вы можете бесплатно взять с собой один джип, пикап или лёгкий грузовик. Самыми подходящими для условий Нового Мира, — эти слова он произнёс явно с большой буквы, — будут машины попроще, без новомодных электронных наворотов. Я бы порекомендовал «Тойоту» семидесятой серии##, «Ниссан Патрол»##, из тех, что постарше, «Дефендер»##. Но, учитывая, что вы серьёзно ограничены во времени, то рекомендую не заморачиваться, проехаться завтра по городским автосалонам и поискать «Тойоту Бандейранте»##. Самым оптимальным будет, пожалуй, пикап с двойной кабиной, но и любой другой тоже пойдёт. И я так понимаю, что вы собираетесь забрать с собой свои самолёты?
— Если есть хоть малейшая возможность — то да!
— Размер ворот — шесть метров в ширину и пять — от головки рельса. Высота платформы — один метр шесть сантиметров, длина тринадцать сорок.
— Ну, и самый проклятый вопрос — сколько мне это будет стоить?
— Стоимость одной железнодорожной платформы — десять тысяч реалов, и по пятьсот реалов за кубометр перевозимого объёма. Это касается самолётов и груза, кроме вашей машины.
— Мд-а-а. Сколько весят мои машины, я знаю, но, если честно — никогда не задавался вопросом объёма…
— А что у вас за самолёты?
— «Де Хевиленд сто четырнадцать Херон»## и «Сибишка»##. Первый — четырёхмоторник на четырнадцать пассажиров, второй — четырёхместная амфибия.
— Четырёхмоторник? — Эухенио сделал большие глаза.
— Да. Его спроектировали в конце сороковых, а тогда была короткая мода на небольшие многомоторные пассажирские самолёты.
— А его размеры?
— Длина — около пятнадцати метров, размах крыла — около двадцати двух.
— Его удастся разместить на одной платформе?
— Думаю да, дома посчитаю и скажу точно, но там, скорее, проблемы будут с высотой. Хотя… — я прикинул, — если снять руль направления…
— Алехандро, я ничего не понимаю в самолётах, но с каким его можно сравнить по размеру?
— Стодесятый «Бандейранте»## видели?
— Даже летал.
— Мой примерно такой же по размерам. Размах крыла только побольше.
— Давайте так. Ваш второй ведь совсем маленький? — я кивнул головой. — Тогда объём обоих самолётов посчитаем за пятьдесят кубометров, плюс две платформы, плюс… Вы ещё что-нибудь повезёте?
— Есть ещё двадцатифутовик, я его использую, как склад и мастерскую.
— Это ещё тридцать три кубометра и платформа. С тремя платформами — семьдесят три с половиной тысячи реалов. Платформы там, насколько я знаю, идут в металлолом, и вам вернут за них какую-то сумму. Если справитесь с подготовкой самолётов за выходные, то в понедельник я вас отправлю. Совет: если у вас после покупки машины и оплаты перехода останутся деньги, то лучше везти их в виде золота.
Мда… Лезть покупать золото, когда твои счета могут в любую секунду быть арестованы…
Я изложил эти соображения Эухенио.
— Вы можете перечислить деньги мне завтра, а я подвезу вам золото перед переходом. И не волнуйтесь, честность в денежных делах — залог моего успешного пребывания на своём месте, а я им дорожу. Да и Энрико… За спасителя Эсмеральды он оторвёт яйца даже Папе Римскому.
— Можно подумать — они ему ещё нужны?
— Ещё как нужны! — Эухенио хохотнул. — После афронта с папессой Иоанной на святой престол без них не допускают.
Он сделал жест официанту, показывая, что хочет рассчитаться, и протянул мне визитку.
— Позвоните завтра утром и сообщите своё окончательное решение. И ещё: при положительном решении прихватите с собой фотографию для документа, с которым вы пойдёте на ту сторону.
* «Бич 200» — двухмоторный пассажирский самолёт фирмы «Beech». Выпускался с 1972 года, оснащён двумя турбовинтовыми двигателями и может перевозить до 15 пассажиров. Широко распространён по миру.