— Ты сдурел?! Все же увидят!
— А я бы оттяпал у Фигг… — Дадли хотелось отомстить противной соседке за недавние неприятные воспоминания и вредных котов, которые не давали до себя дотронуться и жутко царапались. — Только увидят же. Эх!
Гарри посмотрел на досадующего кузена, и через пять минут они уже скребли замок чулана: от применения Алохоморы его что-то удерживало. А вот навык вскрытия имелся — внутри щелкнуло, и дверь отворилась. Гарри рванулся к своему сундуку, обзывая себя малолетним кретином. На кой ему сдались чары невидимости, когда у него тут мантия-невидимка лежит? Неужели он настолько привык к запретам, что… Но ведь он уже ходил за книгами. Записать в тетрадь…
Обновление теткиной лужайки затянулось, и их все-таки застукали — к счастью, при окончании процесса. Петунья Дурсль, с большой корзиной, заполненной новыми саженцами, наблюдала, как газон в ее саду словно по мановению руки становится чудесного ровного цвета, какой имеет только молодая здоровая трава. В горле встал комок от умиления: ее мальчики готовят ей сюрприз! Однако розовый сироп тут же оказался разбавлен ее жизненным опытом, намекнувшим, что в таком возрасте детки обычно занимаются подобными делами неспроста.
Ругать? Вроде не за что. Но узнать, что происходит, она обязана.
— И что тут у вас?
Мальчишки дружно вздрогнули.
— А мы тут… Э… Я тут пробую траву… того…
— Мы тут газон обновляем, — заявил Дадли. — Все честно. Я присматриваю.
Гарри сдержал хихиканье. Великий Большой Дэ. Он ему припомнит, как присматривать…
— Ну, раз у вас так славно получается…
Садовая эпопея продлилась до самого вечера.
Гарри опробовал все виды полива, которые только смог себе представить. Больше всего ему понравился душ из маленького, но сердитого облачка: темно-сизого и с крошечными молниями. Это ж как он теперь… ух! Ого-го! Гермиона выпучит глаза, а Рон, наверное, съест чего-нибудь, например, свою шляпу. Ну и ладно. Настроение было просто отличным!
Но когда Гарри предложил тете, закончившей наконец работу и любовавшейся на аккуратные молодые кусты, подрастить их магически, то в ответ услышал неожиданно твердое:
— Нет, розы не трогай! Я тоже хочу гордиться чем-то СВОИМ, — заявила тетка и отправила их на кухню ставить чай.
Гарри задумался… и проникся.
А за ужином… как тетя умудряется делать эту удивительную вкуснятину? Может, ему тоже стоит научиться?
Пирог с патокой, орешками и со взбитыми сливками был…
БЫЛ. Недолго.
Гарри облизнулся и обменялся понимающим взглядом с кузеном. Жизнь была хороша. Но когда тетя Петунья достала еще один почти такой же… дядя ушел в гостиную и там закрылся газетой. А они…
— Нет уж. Маленькими порциями, медленно, чтобы еще и осталось немного: я хочу отнести кусочек миссис Фигг…
Гарри поперхнулся. Дадли громко клацнул зубами — у него с ложки упал кусок.
Миссис Дурсль ухмыльнулась, глядя, как покрасневший племянник делает вид, что ничего не случилось, а любимый сыночек тщательно вылизывает чистую ложку. Та-ак. Она на верном пути.
Этим вечером Гарри понял: куда там Веритасеруму по сравнению с пирогом его тети!.. В том случае, конечно, если к пирогу прилагается она сама. Отрезая по небольшому кусочку, аккуратно задавая вопросы, она вытянула у них все.
«Вот кому в аврорате работать, — подумал он. — Но научиться стряпать такой пирог я хочу». Последней частью мысли он и поделился.
— Ну что ты, Гарри, я совсем не против, если ты когда-нибудь сделаешь это вместо меня. Хотя бы и на следующей неделе. Только ты мне расскажи наконец, что с тобой происходит. Я бы попросила у тебя почитать ту твою тетрадь, но это было бы не слишком красиво, не так ли?
Гарри покраснел. Он даже представить не мог, что его записи будет читать кто-то, кроме него. Не мог он и догадаться, что для Петуньи его чистосердечное признание, ну или хотя бы его часть, были куда предпочтительнее, чем распутывание каракулей, оставленных его пером.
«Писать пером. Фи, какая глупость, — думала Петунья всякий раз, когда видела усердно выводящего страшненькие буквы племянника. — И это когда давно изобретены авторучки, а стержень можно наполнить чем угодно, маги ведь!»
Ну… Гарри набрал побольше воздуху, и поделился своими размышлениями о «голосе». Дурсли насторожились.
— Ты его слышишь или вспоминаешь? — поинтересовался дядя.
— Даже не могу точно сказать. А еще бывает два голоса. И они разговаривают. Но так только один раз было.
Взрослые переглянулись. Дадли сочувствующе засопел. Гарри напрягся.
— У нас — нет, — твердо сказала тетя.
— Значит, в Манчестер…
Место, куда они приехали, Гарри понравилось. Аккуратный чистенький домик с небольшим цветником и садиком, где к деревьям были привязаны качели и даже пара гамаков. Ажурная тень возле маленького искусственного (да, Гарри разбирался — с такой-то тетей!) прудика манила свежестью… Он бы с удовольствием покачался в этом гамаке, эх…
— Мистер Дурсль? Гарри? — позвал из беседки приятный женский голос.
И через несколько минут Гарри с наслаждением разлегся, глядя на пронизанные солнцем кроны, а потом стал медленно раскачиваться, пока дядя улаживал с психотерапевтом какие-то деловые вопросы. Понятно, какие: оплату, небось, запросит неплохую… Он вздохнул. Сидеть на крепкой дядиной шее было неуютно, особенно теперь, когда он отлично знал, что в сейфе денег — куча, а его опекуны не видели оттуда ни монетки.
Неподалеку раздался шелест травы, и Гарри, приподняв голову, широко улыбнулся. Молодая женщина, видимо, осталась с дядей, а к нему подошла бодрая пухленькая совершенно седая леди с доброжелательной улыбкой. На его неудачную попытку выбраться из гамака она лишь похлопала его по плечу маленькой ладошкой.
— Лежи, мальчик. Ты же Гарри, верно? Ты можешь звать меня миссис Филдс. Как тебе тут?
— Здорово. Только… вы не подскажете, что… — Гарри замялся.
— Что с тобой будет делать психолог? — она солнечно улыбнулась, присаживаясь на качели. — Ничего особенного. Просто разговаривать. Вот, как мы с тобой. Хочешь, попробуем?
— А… как?
— Ну… например, если я попрошу тебя рассказать, как вы с дядей сюда доехали, ты расскажешь?
— Ну, сначала ничего, а потом было очень жарко, особенно когда мы долго стояли в Манчестере у сломанного светофора. Там столько машин скопилось!
— Там, где ты живешь, их меньше? — удивилась старушка.
— Да, конечно, мы ведь из Литтл-Уингинга.
— Кажется, я слышала. Такой маленький спокойный городок?
— Точно.
— Хотела бы я жить там, где мало машин и нет шанса попасть в такую вот пробку. Ты бы посоветовал мне ваш город, если бы я хотела переехать?
— Ну… Наверное, да. Он симпатичный, но…
— Немного скучный?
— Да. Понимаете, там…
Он так разговорился, что едва не забыл, что все-таки дядя заплатил за работу этого самого психолога, а вовсе не за его приятную болтовню с бабушкой, которая, наверное, ведет хозяйство или… может быть, она мать этой… психотерапевта?
И тут старушка расхохоталась, да так весело, что Гарри и сам не смог удержаться от ответного смеха.
— Гарри, прости… Должна признаться, что мы уже работаем!
— Так это вы?.. А кто там был с дядей, ваша секретарь? Как вы узнали, вы можете читать мысли?! Но это же запрещено!
— У тебя все на лице написано! Если хочешь, я тебя тоже научу, как читать по лицам.
А потом его удивили так, что он едва не вывалился. Из гамака, да, откуда вылезти не так и просто.
Седая бабулечка крутанулась пару раз вокруг себя, и вот перед ним уже стояла довольно молодая женщина, с такими же приятными чертами, явно — родственница, хотя…
— Зелье старения? — выпалил Гарри.
И получил утвердительный кивок.
— Но зачем?
Женщина рассмеялась, и он узнал голос той, что разговаривала с дядей Верноном.
— И еще оборотное? Зачем? Ох, вы волшебница! Здорово! Хотя… Как это может быть?
— Ты прав, Гарри, но не совсем. Я сквиб. Ну, или очень слабая волшебница. С такой силой меня бы в Хогвартс не взяли.
— О… Простите.
— За что? — удивленно взметнула брови миссис Филдс. — Ты-то в чем виноват? Или это такой способ выразить сочувствие? Тебе не нравится мой дом?
Гарри изо всех сил замотал головой.
— Моя работа?
Она улыбнулась, когда на нее уставились удивленные зеленые глаза.
Надо же… Она так давно отошла от мира волшебников, и все равно он ее настиг. Надо будет почитать побольше про этого мальчика, а пока она спросит, что он сам об этом думает. Гарри Поттер, младенец-герой. Кто же его так?
— А вы дадите клятву, что никогда никому ничего не расскажете, не напишете и не дадите воспоминаний?
— О… Но ты прав. Все врачи приносят клятву не вредить своим пациентам. И ты у меня записан как раз как пациент.
— А если вас убедят, что все это исключительно ради моего блага?
Мадлен Филдс прищурилась. Да, были в ее жизни люди, позаботившиеся «исключительно о ее благе». Результатом стало как раз ее “почти сквибство”. Неужели и у этого мальчонки кто-то тоже?..
— Я, Мадлен Филдс, бастард рода Пруэтт, клянусь, что…
И Гарри рассказал…
Дядя Вернон прождал их целых два часа, но не был слишком сердит: славная старушка (в этот раз настоящая), как выяснилось, действительно матушка миссис Филдс, предложила ему телефон, чтобы предупредить миссис Дурсль о задержке. А потом и чай. И отлично его развлекла, особенно своими кулинарными талантами.
— Я просто обязан познакомить с вами свою супругу, — прощался тот, когда миссис Филдс и Гарри наконец подошли к дому.
— Я прошу прощения за задержку, мистер Дурсль. Поскольку она произошла по моей вине — вы ничего мне не должны сверх того, о чем мы договаривались. Буду ждать вас с Гарри послезавтра в это же время.
В машине оба долго молчали. Гарри так вообще наговорился за сегодня, но не утерпел первым.
— Дядя, а как ты ее нашел... эту… психолога.
— Мне ее порекомендовали, знакомые.
— Какие? — насторожился Гарри.
— Знакомые моей сестры.
— А.
Они помолчали, пока дядя не вырулил на дорогу на Литтл-Уингинг. Смеркалось. «Тетя Мардж и волшебники, — сопоставлял в уме Гарри. Не сопоставлялось. — Значит, исключено. Случайность».
— Ну… как это вообще? — минут через десять решил спросить дядя Вернон. — Нормально?
Гарри пожал плечами. Он еще не мог привыкнуть, что тот вот так просто им интересуется.
— Мы просто разговаривали. Я и сам не понял. А потом оказалось, что она волшебница. Слабая.
Заскрипели тормоза. Вернон едва успел сбросить скорость, так что машина вильнула без вреда для себя, окружающих и пассажиров.
— И много ты успел ей рассказать?
— Она дала клятву. Магическую. Такую, что если спросят обо мне, то она скорее умрет, но не расскажет.
— Мда. Ну, может тебе наконец и повезет…
И они надолго замолчали.
А к дому подъехали уже затемно.
====== 7. Домашняя работа ======
Взволнованная долгим отсутствием мужа и племянника Петунья встречала их у самого входа. Дадли, как выяснилось, тоже не спал — с топотом скатился с лестницы и хмуро потер глаза. Мать посмотрела на него, поджала губы, но ничего не сказала.
— Давайте потом, — обронил Вернон. — Я устал.
— Ну, хоть вкратце: как все прошло?
— Хорошо, — пожал плечами Гарри. — Но…
— …не без сюрпризов, — закончил за него дядя. — Все. Всем спать.
Утром вчерашние события показались Гарри приятным и интересным сном. А потому за завтраком он, к общей радости слушающих, с удовольствием и в красках живописал свой визит, иногда даже забывая про еду. Дадли сразу загорелся мыслью о гамаке и о том, куда его повесить, вовсе не переживая по тому поводу, что данный предмет обихода еще даже не куплен. Он… Он его Гарри на день рождения подарит, вот! Только надо большой, чтоб обоим влезть. И Дадли старательно захрустел тостом, чтобы не проговориться прямо сейчас. Подарок — это ведь секрет пока что. Он нахмурился, считая на пальцах, сколько дней осталось терпеть: выходило еще ужасно долго.
— Эх, и почему я не научилась водить машину?.. — неожиданно пожалела тетя. — Отвезла бы Гарри, заодно бы посмотрела на эту мадам. Что может мужчина понять о женщине? Вот что ты о ней можешь сказать? — обратилась она к мужу.
Если после первой фразы жены Вернон Дурсль каким-то чудом не впал в ступор, то последний вопрос загнал его в тупик окончательно. Поговорить с ней о незнакомой ей женщине… ну-ну. Он сдвинул белесые брови, что-то неодобрительно булькнул и закрылся газетой, из-за которой сердито пробубнил:
— И кто тебе мешает научиться?
Пришло время опешить Петунье…
— Так… вроде поздно уже?
— Да ну? — Вернон посмотрел на часы и сложил газету. — Десять часов. Я бы сказал, что даже немного рано. Воскресная автошкола расположена, конечно, на другом конце городка, но начало занятий через час. А у нас такой город, что ты пешком два раза успеешь дойти. Или тебя отвезти?
— Ты серьезно? Я… Это так неожиданно. У меня были планы на сегодня…
Вернон хмыкнул и внимательно посмотрел на жену.
— Я… Я в машинах не разбираюсь! Я их… не люблю и побаиваюсь.
Он, ухмыльнувшись, пригладил усы.
— Вот и я женщин, кроме своей жены, не люблю.
Петунья покраснела.
— Прости меня, дорогой. Я должна была думать, что говорю…
Вернон хмыкнул еще раз, но ничего не сказал. Женщин иногда приходится ставить на место, даже собственную жену. Особенно жену. Но главное — ласково. А то знает он, как это бывает… Он вздохнул про себя. С Мардж было проще: сестра вообще, можно сказать, свой парень — жаль, что они с Пет все никак не поладят…
Гарри смотрел во все глаза. Ему было интересно: он ни разу не наблюдал такого и не задумывался об отношениях между Дурслями-старшими. А ведь, наверное, зря… Кажется… они таким образом выражают свое уважение друг к другу? Они друг друга… любят?..
От размышлений быстро отвлек Дадли, пинающий его под столом и делающий большие глаза: именно так братец представлял себе «многозначительный взгляд». По его мнению, давно пора было пойти и разобраться, наконец, как сделать рогатке волшебный прицел. А потом втихаря подыскать место для гамака, да. Ну сколько можно сидеть, он уже все доел!
На сей раз они обосновались за гаражом. Особенно шифроваться не приходилось: старшее поколение на «вооружение» и опыты младшего смотрело сквозь пальцы, вот только Петунья волновалась, и Гарри торжественно поклялся ей проследить, чтобы брату ничего не угрожало. Совершенно искренне поклялся, кстати: с Дадом, хоть иногда и нудным, было лучше, чем одному.
Этим летом у Гарри появилось немало поводов для гордости. Да, он справился с чарами Прицеливания! Это оказалось не слишком сложно: добавить сосредоточение, эмоцию, желание, немного изменить траекторию движения пальца, который он приноровился использовать вместо палочки, и — вуаля, как иногда говорит дядя. У него все получилось: камешки любого вида влетали прямо в мишени, так что те вскоре пришлось чинить с помощью Репаро.
Загвоздка была в Дадли. Он-то ни разу не волшебник — как ему прицеливаться? Гарри придумал: целиться должна сама рогатка. А для этого надо ее укрепить, потому что если сломается, вся работа насмарку. Он вздохнул, вспомнив труху и щепочки, в которые обратились два экспериментальных образца. Да, укреплять придется серьезно.
В «Справочнике юного артефактора» он нашел похожую историю о луках и стрелах. Оказывается, в старину маги безо всякого стеснения пользовались услугами магглов: например, на войну нанимали обычных стрелков. И зачаровывали им луки. А значит, где-то есть описание, как это сделать. Ведь если можно лук, то и рогатку тоже! Надо будет снова выбраться на Косую аллею… Но деньги? Нет, просить он больше не будет. На него и так немало тратят. Да и ест он сейчас едва ли не больше Дадли. Эх… А может, предложить сделать лужайки соседям? Надо поговорить с тетей.