— Всегда и везде, — он закатил глаза и в конечном счете не стал отпираться. — Даже очень. Меня так родители звали — ласково, спокойно, — юноша покачал головой. — Остальные зовут иначе — и это похоже на то, словно хозяин подзывает к себе собаку. Ненавижу это.
Хевласка заметно погрустнела, ласково поцеловав его в лоб, и Аллен даже не вздрогнул от этого прикосновения. Он любил Хев, как, наверное, благодарные младшие братья любят сестёр, и потому никогда не перечил ей — всё-таки девушка была самой умной на этом корабле, постоянно следила за всем, что происходит, и была в курсе всех событий.
Хев была частью Ковчега.
И уже только за одно это Аллен был готов выполнять любые её просьбы.
И Хев входила в число не только тех, чьи прикосновения были не противны, но и в число тех, из чьих уст его имя звучало приятно.
А теперь туда ещё и Тики входил.
— Ты не изменяешь себе, — заметила она, отведя взгляд.
— Конечно, — кивнул Аллен, — удачное время выбрал этот старый пердун, да? — иронично усмехнулся он. — Прямо перед годовщиной их убийства.
Хев промолчала. Аллен молчал тоже.
Им часто не нужны были слова — они понимали друг друга уже просто на ментальном уровне, по едва видным эмоциям и движениям, по взглядам, и Уолкер очень ценил это.
Он был обязан ей своей жизнью, хотя, по сути, сам был тем, кто спас её. Ему тогда было всего лишь двенадцать, он был разбит, втоптан в грязь и осквернён и желал сдохнуть вслед за своими родителями. Даже Канда, спасший его, так и не смог вернуть ему тягу к жизни. А Хев — смогла. И казалось бы, что могло сделать облако зеленоватого дыма, убегающее от группки мародёров и ищущее убежища? Аллен усмехнулся — ему в то время было плевать на всё вокруг, он лишь бродил вокруг Ковчега, надеясь, что Адам найдёт его и убьёт так же, как и родителей, но тот всё не приходил, а Канда защищал панель управления всеми силами, не пуская Уолкера к ней, чтобы снять барьер невидимости.
Хевласка попросила о помощи. Попросила о помощи у него — мрачного, с пустыми глазами и желающего поскорее сдохнуть. И тогда Аллен вспомнил слова папы — «Иди вперёд». Папа всегда говорил, что помогать людям, нуждающимся в помощи, достойно восхищения.
Продолжай идти вперёд.
И Аллен пошёл. Навстречу странному облаку дыма, которое нашло убежище в стенах Ковчега. И спасло его в ответ.
Уолкер хмыкнул. Он редко предавался воспоминаниям, но каждый год в это время они затапливали его с головой, и он с жуткой ностальгией вспоминал прошлое.
И появление Тики в его жизни в этом году только еще раз поспособствовало происходящему.
Аллен отвлекся от карт и потянулся, разминая хрустнувшую спину и перегибаясь через заграждение капитанского мостика.
Линали сидела в кресле практически в обнимку с голокнигой и, кажется, даже кусала губы, явно волнуясь за героев. Миранда же напротив трудилась в поте лица, едва успевая смотреть за всеми экранами на своем рабочем месте — везде были разные показания.
Юноша покосился на еще десяток экранов перед собой, находящихся по бокам и выше или ниже относительно главного, и вздохнул. Все эти экраны позволяли наблюдать за Ковчегом, потому что во всех коридорах были камеры слежения, однако доступна эта роскошь была лишь Аллену.
Впрочем, он никогда не заглядывал в комнаты кого-либо из членов экипажа, ценя личное пространство каждого, тогда как Хев знала абсолютно все вплоть до того, в какой цвет Линали перекрасила у себя стены в санузле, как только поселилась в своей каюте.
Собственно, сейчас камеры не показывали ничего интересного — большинство ребят попрятались на своих рабочих местах, потому что перевалило уже за полдень, так что наблюдать за пустынными коридорами Ковчега было не очень-то интересно.
Вон тенью скользнул в сторону лифта Алма, явно намереваясь спуститься в тренировочный отсек, а вон — Канда стоит в соседнем коридоре. Застыл на месте с насмешливо-высокомерным видом перед… Тики?
Уолкер поморщился. Как видно, Юу снова изводил людей своими придирками, находясь в ссоре с Алмой. Нет, чаще это было забавно наблюдать — потому что парень громко и сочно матерился, но иногда… это раздражало.
Тем более, что Тики всегда предпочитал игнорировать любые выпады в свою сторону. И чего это Канда вообще прицепился к нему?
У него есть Алма — пусть идёт с ним мириться, нечего лезть к другим людям, которые вообще никак относятся к их ссоре! Странное дело, но Канда всегда слишком остро переживал короткие перерывы в их отношениях — издевался в своей словесной манере над всеми, кто оказывался в радиусе видимости, изрезал в пух и прах все тренировочные манекены, отчего Аллену потом приходилось стругать новые, и иногда даже таскал сакэ из алкогольных запасов Уолкера.
Хев рядом озадаченно насупилась, покачав головой, и горестно вздохнула, растворившись в полу, — хотела лично проверить, что эта перепалка в коридоре не перерастёт в драку.
Им сейчас не нужны раненые.
Аллен нахмурился и, ласково проведя по панели управления, надел появившиеся из крови (до сих пор иногда пугала манера контроля) наушники, прислушавшись к разговору, отчего-то тоже взволнованный этой вполне мирной перепалочкой двух товарищей.
— …А откуда ты знал? Может, это из-за тебя нас стали преследовать все эти проблемы, м? — Канда на экране едко прищурился, а Тики, явно устав вести эту утомительную беседу, ущипнул себя за переносицу (как видно, вчерашние посиделки все же сказались, хотя пил он мало — вино этому привереде тоже по вкусу не пришлось, поэтому они потратили весь день на дегустацию ассортимента алкогольного запаса Аллена в поисках чего-то, что сможет удовлетворить парня).
— С каким же удручающим постоянством каждый из вас хочет залезть в мои воспоминания и покопаться там, — сквозь плотно стиснутые зубы выдохнул он. — Быть главной куклой Семьи в этом хаосе — наверняка весьма сомнительное счастье, и я уж точно не настолько важен. И давай ты будешь скандалить с Алмой, а не со мной, — Аллен вскинул брови: ребята ревностно охраняли свои отношения, интересно, откуда узнал о них Тики? Проболтался кто-то?
— Только после того, как ты объяснишь мне, почему Шпендель не увидел ребенка, а ты, стоящий на десяток метров дальше, рванул к тому месту как угорелый, — оскалился Юу, кладя руку на рукоять своего меча.
— Вот у него и спроси об этом, — явно начиная кипятиться, огрызнулся Тики. И — вдруг махнул рукой. — Все, ты мне надоел.
С этим он безо всякого опасения развернулся к Канде спиной и направился прочь, кажется, держа путь в одну из лабораторий.
Аллен покусал изнутри щеку, совершенно не представляя, что делать, но решил просто в это пока не вмешиваться. Канда явно перешел границы допустимого (в своей манере), однако это ведь был единичный случай. Он обычно в периоды ссор с Алмой и правда цепляется ко всем, стремясь задеть человека за живое.
— Вмешаешься? — Хев вновь возникла рядом.
Юноша покачал головой.
— А стоит ли? — хотя на самом деле он был по этому поводу еще в замешательстве. — Вмешаюсь — и окончательно испорчу отношения между ними, да еще и виноватым окажусь. Нет уж, сами пусть разбираются. Главное, — здесь Аллен постарался улыбнуться, — что я доверяю им обоим.
Хевласка кивнула, одобряя его выбор, и задумчиво прикрыла глаза.
Однако начавшийся вроде бы так неплохо день этой перепалкой теперь был безнадежно испорчен.
Спустя где-то час Аллен пошел навестить Клару, показатели анализов которой были совершенно паршивыми, и остался играть с ней до самого вечера, вспоминая своего братишку Тима и уже до рези в руках желая обнять его. Девочка оказалась очень проницательной, хоть и по-детски невинной и задавала такие каверзные вопросы, что Уолкер даже на мгновение восхитился — вот так девка. Но врать детям он не умел, а потому отвечал настолько честно, насколько это требовалось. Например, когда Клара спросила про родителей, Аллен ответил, что их убил Адам. Или когда она спросила про людей на корабле, он рассказал, что почти все они такие же, как и Клара — лабораторные крысы.
Также он узнал, что к ней уже заходил Мари, и мысленно поблагодарил этого здоровяка — Нойз был надёжным парнем, который умел успокаивать лишь прикосновением. Возможно, именно поэтому всё зверьё в зоопарке так трепетно относилось к нему.
Аллен всегда удивлялся, как ему удалось набрать такую потрясающую команду. Он же начинал всё это один — в четырнадцать лет обчистил самостоятельно свою первую гробницу и потом на вырученные деньги распивал коньяк вместе с Кроссом. Канда же, который в то время просто отсиживался в Ордене, игнорируя Уолкера и его похождения, был полностью поглощён тем, как спасти своего друга и возлюбленного из лаборатории. Наверное, после этого Аллен и понял, что должен делать. И, по счастливому (хотя вряд ли это можно назвать счастливым) стечению обстоятельств, на должность нового Смотрителя (которую Кросс великодушно оставил, устав от ответственности) пришёл Комуи — чудаковатый учёный, сестрёнка которого оказалась подопытным образцом в той же лаборатории, что и Карма.
Ясное дело, что ту лабораторию они вместе разгромили, Алму с Линали освободили, привезли в Орден, где они остались. Аллен впервые увидел Канду таким счастливым — и это того стоило. Юу спас его, поэтому Уолкер был ему благодарен и оттого только рад, когда тот наконец воссоединился с любимым человеком.
И потом Аллен два года бороздил атмосферу Земли на Ковчеге, разоряя гробницы, уничтожая лаборатории, разрабатывая какие-нибудь вакцины и сыворотки, пока не нашёл Лави — лабораторную крысу прямиком из Японии. Из лабораторий Семьи.
Странное дело, но подружились они быстро. Крольчатина оказался весёлым, умным, начитанным и схватывал всё на лету. К конце полёта Аллен даже уже не хотел его отпускать в Орден, хотя понимал, что именно так и должен поступить. Но Лави сам предложил ему собрать команду. Поднять восстание. Уничтожить Семью. Помочь человечеству.
И Аллен, видевший за эти два года все ужасы лабораторий, страдания людей и бессмысленность пути, который пропагандирует Семья, согласился.
И сам не успел заметить, как его пустынный Ковчег заполнился голосами и прекрасными товарищами.
Иногда Аллен и вправду думал, что недостоин таких друзей — он же никогда не испытывал того, через что прошли они, он не понимал всей глубины их страданий и боли. Но Линали всегда улыбалась ему, Канда давал подзатыльники, Лави отпускал пошлые шутки, Крори дарил цветы, Джонни незаметно подкладывал пирожки и булочки, Миранда рассказывала про любимых поэтов, Мари делал массаж, Алма дружески хлопал по плечу, Лоу Фа смущённо запиналась и делала шоколад, а Хев обнимала и дарила тепло.
И Аллен был счастлив, что они были у него.
От вечерней ностальгии его отвлёк писк панели управления, куда он вновь передислоцировался после игр с Кларой. Очередная поломка в отсеке с растениями. У Крори постоянно были проблемы с его хищными любимцами, которые обожали крушить всё вокруг. Аллен вздохнул и направился помогать, по пути поймав проходящего мимо Лави и отправив его к Джонни за цементом и другими необходимыми инструментами.
Цветы Алистера опять проломили стену в отсеке, и пришлось помогать ее заделывать. Аллен и Лави провозились до поздней ночи, пока ботаник трясся над своими драгоценными образцами венериных мухоловок, мутировавших за последние двадцать лет так, что способны были переварить и кошку вместе со всеми ее потрохами и шерстью.
Странное дело, но за все это время Хев появлялась еще дважды и рассеянным дымком парила у Аллена над головой, как будто хотела что-то сказать ему, но не решалась сделать этого в присутствии посторонних. Именно поэтому, в общем-то, юноша постарался завершить заделывание стены в ну совершенно рекордные сроки.
— Ну в чем дело? — поинтересовался он, идя по коридору, когда Хевласка снова обвила его облачной змеей и сложила руки у него на макушке.
— Тебе стоит это увидеть, — без лишних охов отозвалась девушка, потащив его на капитанский мостик. Аллен пожал плечами и не стал ничего отрицать. Если она хочет показать что-то — у нее есть причины. Он привык, что это всегда так, а потому — стоило ли отрицать?
Они вернулись к главному отсеку и поднялись на мостик — в общем-то, это было обычное местоположение Аллена, откуда он мог без помех наблюдать за всем творящимся внизу.
Хевласка ткнула пальцем в один из экранов, на котором в поставленной на паузу записи застыли двое, и многозначительно посмотрела на юношу.
— И что? — пожал плечами тот. — Снова поскандалили?
Не дожидаясь ответа, он сам включил запись и прикусил губу, наблюдая за происходящим на экране.
Канда снова прицепился к Тики, и в этот раз он явно перегибал палку.
А Тики просто оказался слишком острым на язык для вспыльчивого японца. Аллен прикусил губу, глядя, как на записи Канда после отпущенной парнем колкости полез в драку, и задумался, пропустив пару секунд.
Когда он вновь сосредоточился на записи, в коридоре было уже пусто.
— И что? — в итоге вскинул брови он, оглядываясь на подругу. — Ты меня поэтому звала, что ли? Да у нас каждый день дерется кто-то! Взрослые люди, сами…
— Не поэтому, — покачала головой Хевласка. — Опять ты все мимо глаз пропустил! — пожурила она его. — Отмотай на несколько секунд назад.
Аллен хмыкнул, снова мотнув головой — ну не думал он, что может увидеть там что-то особенное, однако послушно промотал запись на несколько секунд назад.
— Вот, — указала девушка. — Смотри отсюда.
На этом моменте Канда замахивался, а Тики просто стоял. А потом — как будто исчез, чтобы тут же появиться за его спиной и скрыться за поворотом.
Аллен недоуменно нахмурился, увеличивая изображение по диагонали и поставил на замедленное воспроизведение, внимательно всматриваясь в каждое движение.
Это было просто невозможно — чтобы человек исчез и появился в другом месте спустя секунду.
В мире ещё никто не изобрёл машину для телепортации. Возможно, правда, что Адам совершал какие-нибудь открытия на этом поприще, но не мог же Тики быть связанным с Семьёй! Это бессмысленно!
На записи как раз проигрывался тот самый момент «исчезновения» — Канда медленно поднимал кулак, а Микк… о чёрт, Микк двигался так, словно это была не замедленная съёмка, а обыкновенная! Он скривился, закатив глаза, и шагнул мимо Юу, пока тот даже ещё не привёл кулак в состояние собственно удара.
Аллен поражённо замер, пересмотрев этот момент ещё пару раз, чтобы просто хоть чем-то занять голову.
— Это невозможно, — просипел он.
— Но это реальность, — возразила Хевласка, обвив его шею змеёй. — Это какая-то мутация, понимаешь? Или он киборг, или у него механизированное тело, или, вообще, он мутант, — встревоженно проговорила она. — Мы же совершенно ничего о нём не знаем, братец.
— Но я ему доверяю! — сердито воскликнул Аллен.
— Я не говорю, что мы должны не доверять ему, братец, — успокаивающе протянула Хев. — Мне он тоже нравится, Тики — очень приятный юноша, правда. Но мы ничего о нём не знаем. Мы даже не знаем… кто он.
— Думаешь, что… лабораторный? — севшим голосом спросил Уолкер.
Тики не был похож на кого-то такого. Аллен вообще почему-то думал, что парень принадлежал какому-то серьёзному мощному клану, которые прятались под землёй и оттуда влияли на политику и правительство. Ну был он похож на отпрыска одной из таких семей — бледный, утончённый, красивый и ухоженный. Длинные густые волосы, которые могли себе позволить немногие, гладкая на ощупь и на вид кожа, длинные массивные браслеты из металла, который сейчас ценился на вес золота.
Тики не мог быть лабораторной крысой.
Ведь так?..
На ум пришел их разговор тогда, в той ненавистной лаборатории, которую Аллен отпирал только раз в год, чтобы вспомнить, с чего начались его проблемы. Тогда он спросил у Тики, чувствовал ли тот когда-нибудь бессильную ненависть. И Тики ответил согласием. Он сказал, что чувствовал раньше эту ненависть каждый день, каждое мгновение своей жизни — «постоянно» значило «от рассвета и до заката». И по ночам наверняка тоже — не все ведь спят по ночам.