Майя Рихтер, тогда ещё не сменившая фамилию на «Ревнёва», стоит на поляне, среди высоких земных берёзок. Тонкая фигурка затянута в длинное лёгкое платье-сарафан, руки воздеты над головой, как будто в танце, разметавшиеся косы, смеющиеся глаза, белозубая улыбка…
Это была любимая голография отца. Она всегда стояла на его столе. Но раньше не было вокруг этого солнечного кадра такой невыносимо чёрной рамки. Ника перевела дыхание. Мама… пропавшие слёзы снова вернулись, подкатили к самому горлу и вырвались судорожно громким плачем. Ника уцепилась за подлокотник отцовского кресла и медленно опустилась на колени, даже не пытаясь справиться с нахлынувшим на неё горем. Не видя ничего от слёз, она ощутила, как поворачивается кресло, как отец тяжело сползает с него, как его руки обхватывают её плечи, беспорядочно гладят по голове, словно сквозь вату услышала его рыдания. Она изо всех сил обняла его, как будто боялась, что он тоже вот-вот исчезнет, вслед за мамой…
Сиана уже начала склоняться к закату, когда так же, на полу, их и нашёл вернувшийся Орест.
Спустя пару недель после окончания процесса над Фениксом, Фойзе не выдержал. Он взял небольшой отпуск, благо, «Киплинг» снова оказался на «Плутоне-1», и на этот раз надолго. Повреждения, полученные во время неудачной встречи с метеоритным потоком, обеспечили кораблю долгий ремонт, а подполковнику — возможность отдохнуть.
Он отправился на Землю, к людям, которые давно ждали с ним встречи. Они ждали в доме, который он мог считать своим, несмотря на то, что бывал здесь всего один раз. Он, наконец, прилетел к Виктору Кузьмину, тому самому Кузе, который лучше всех понимал все тревоги и проблемы Фойзе. К тому, чьё простое молчание могло поддержать надёжнее любых слов. К тому, кто знал Феникса.
Лес, трава у дорожки, ведущей к озеру, голубое небо и настоящее земное солнце над головой… Валентин Фойзе был истинным космическим бродягой, для него звёзды и межпланетные трассы были близкими и родными. Но тоска по дому живёт в человеке Земли всегда. И этот обыкновенный пейзаж сейчас был самым прекрасным зрелищем, которое он только мог вообразить.
— Валька! Утонешь — домой не приходи! — напутствовал любящий отец своего старшего десятилетнего отпрыска в поход к озеру.
— Удивительно свежая острота, — задумчиво проговорил Фойзе. — Стареешь, ничего нового придумать не можешь.
Кузьмин отмахнулся.
— Это тебе она несвежая, а Вальке — в самый раз.
Фойзе уселся на траву и запрокинул голову, наблюдая за плывущими в вышине облаками. Кузьмин напоследок от души прикрикнул на младшего и бодро упал рядом с другом, завалившись на спину.
— Литный всегда был паникёром, Валя. Паникёром и самодуром. А тут такой повод продемонстрировать всё в полном наборе. Миллиардер этот вполне мог раздуть такое дело, что мало бы никому не показалось. Ваше счастье, что не до того ему было.
Фойзе покачал головой.
— Ревнёв, кстати, потом со мной связывался. Предлагал показания дать, если нужно. Он и его люди были готовы помочь. Так что ты на него не гони. Мужик хороший, — он вздохнул. — Только вот поздно, колёсики уже завертелись. У меня такое чувство, что они завертелись ещё до нашей высадки, заранее.
— Слушай, а как же показания участников штурма? Ну, данные телеметрии, рассказы, отчёты? Неужели по ним то же самое выходило?
— Да никто этим и не интересовался, — покачал головой Фойзе. — Ну, допросили всех, ну, сняли данные с индивидуальных камер. А решение всё равно вынесено то, которое вынесено. Думаю, что эти материалы дальше лично Литного и не пошли. Словно у него главной задачей было задавить именно Феникса.
Он помолчал и добавил:
— Мне вообще кажется, что это дело само по себе темнее некуда. Кому был нужен этот теракт? И сумма-то сравнительно небольшая, для таких масштабов. Техника у них вся, которую они при захвате использовали, стоит третью часть той суммы, что они запросили, если не больше. Откуда у них всё это оборудование? Те два шакала, которых мы захватили, на допросах в СОБ не сказали ничего ценного. Не знали они ничего и никого, кроме главаря своего, и того по кличке.
Да, Кузьмин понимал — Служба Общей Безопасности языки развязывала со стопроцентной гарантией. Сомневаться в показаниях шакалов не приходилось. Да не о том речь!
Он рывком сел, развернулся к другу.
— А Литный Лазарева не видел до всей этой заварухи?
— Отчего же. Видел. Там же, где и ты.
— Вот идиот! — в сердцах стукнул по траве Кузьмин. — Такими офицерами швыряться. Парень-то сам как?
Фойзе отвернулся, подавив ещё более тяжёлый вздох.
— Как… Заладил, как попугай: я во всём виноват, я виноват. И ни слова больше. А на самого смотреть страшно.
— Это на тебя смотреть страшно, — не удержался Кузьмин. — А вообще — где-то я всё это уже видел.
— Что? — не понял Фойзе.
— А вот это гипертрофированное чувство ответственности. На кого-то это всё очень похоже. Знал бы я о тебе чуть меньше, сказал бы — гены, наследственность.
Подполковник помолчал и сказал глуховато:
— Помнишь мою вторую операцию? Рейс Луна-Венера? Тогда тоже заложники погибли.
— Те биологи? Ты всё никак не забудешь? Ты тогда не виноват был. И твой пацан сейчас тоже не…
— Это были его родители, Витька. Я эти глаза в тот день никогда не забуду. Я его нашёл потом и уже не выпускал из виду. Так что в чём-то ты и прав. Он мне как сын стал.
Кузьмин молча смотрел в лицо Фойзе, словно не зная, что сказать.
— И сейчас помочь не смог. Опять не смог, понимаешь? Вот что самое мерзкое. Опять не спас.
— Против воли не спасёшь, — вдруг резко сказал Кузьмин. — Помнишь, когда Малыш Санчеза положил? Кто тогда на амбразуру полез, Малыша прикрывать? А ведь я помню — и как наш майор к тебе приходил, упрашивал себя не топить, и как ты со мной сцепился, потому что слушать ничего не хотел. Это ещё хорошо, что журналист тот вовремя подвернулся. А то был бы ты сейчас не здесь, и уж точно не с погонами подполковника. — Он остановился и перевёл дыхание. — Твой парень такой же упёртый, жёсткий и за всех своих отвечает сам. Как и ты. У вас у каждого правда своя, но одна и та же. Вот и поставь себя на его место. Смог бы ты сам себя здесь вытащить?
Фойзе промолчал.
— И вообще — Феникс твой сейчас на свободе? Ну и слава Богу, что не на нарах. Так что хоть от этого ты его спас. И успокойся.
Фойзе упрямо сжал губы. Успокойся… Как будто это так просто.
Шумный космопорт раздражал, как всегда. Сколько угодно можно было притворяться спокойным и обворожительно улыбаться служащей в голубом костюме, которая встречала прилетавших, но внутри всё кривилось и морщилось — от количества народа, от громких разговоров, от бьющего в глаза света, от долетающей издалека музыки. А ещё — от рутины. Потому что все эти обязанности, возложенные на Алекса Боссом, хоть и считались ответственными и почётными, но были так тупы и однообразны… Что увлекательного в том, чтобы прийти к шумному мужику, воображающему себя крутым, напомнить ему о существовании Босса и неких денежных обязательств и увидеть, как крутизна испаряется, а в глазах появляется просительное выражение? Опасности никакой, интереса в общении тоже.
Если бы не вторая обязанность — он бы давно загнулся от скуки. К сожалению, сегодня график плотный, и на творческую часть работы времени практически не останется. Надо будет напоследок оставить посещение «кактусятника». Фрог хоть и премерзкая личность, но у него в заведении хоть отдохнуть можно после тяжёлого дня.
Машина уже ждала у выхода из Московского космопорта. Спасибо, в водителе эта модель аэрокара не нуждалась. Алекс не вынес бы присутствия ещё одного человека на весь день. Он устроился на пассажирском сиденье и завёл в навигатор все пять адресов, предоставив компьютеру самостоятельно выбирать наиболее удачный маршрут.
К Фрогу, в миру — Руслану Зеленину, владельцу «Кактусов», сети клубов-ресторанчиков, Алекс добрался только к вечеру. Отпустил машину и надолго застрял на служебном входе, столкнувшись с новой системой фейсконтроля. Спустя четверть часа дверь всё же открылась, Алекс влетел в помещение, молча проскочил мимо охранника — вот сволочь, видел же, как он мучается снаружи, узнал ведь, скотина, но пальцем не шевельнул. Ничего, сейчас разберёмся. Он стремительно поднялся по знакомой лестнице на второй этаж, игнорируя лифт, гостеприимно распахнувший двери. В кабинет Зеленина он ворвался, как ураган, способный смести всё на своём пути, но притормозил, едва влетев, заинтригованный картиной маслом. Неуклюжий, действительно похожий на жабу хозяин кабинета копошился в сейфе, дверца которого располагалась всего в полуметре от пола. Алекс несколько секунд созерцал неудобно раскорячившуюся фигуру, потом громко рявкнул:
— Что прячем, Фрог?!
К хозяйскому окрику от двери Руслан был готов.
Он подождал несколько секунд, «надел» на лицо подходящую к случаю маску и развернулся:
— Это вы, Алекс, а я тут как раз собирался… Вы не подумайте!
— Да я и не думаю. Думать сейчас будешь ты.
Ну, давай. Покажи, какой ты крутой. Напомни о Боссе, как будто о нём вообще можно забыть. А я сделаю вид, что отупел от страха, авось договоримся…
Алекс прошёл вглубь помещения и уселся в его, Руслана, кресло за тяжёлым столом.
Разговор, как и предполагалось, пошёл о последней партии дури, той которую Руслан ещё не успел оплатить. Время не пришло. Нет, он не был на самом деле идиотом и прекрасно понимал, что можно очень пожалеть о задержке. Того же Алекса сбрасывать со счетов нельзя, никак нельзя. Алекс — змея. Пока ещё не крупная, но изворотливая и опасная. Талантливый, гад. О Боссе Руслан даже думать не хотел. Об этом человеке ходили легенды и даже если делить слухи на два, да даже на двадцать два — картина выходила не самая приятная, мягко говоря.
— Так вот, как ты думаешь, сколько времени Босс должен ждать финала эпопеи с оплатой последней партии? А пока ты думаешь, что соврать, поясни мне, что это за шпионские страсти у тебя на входе? Я битых полчаса доказываю автомату, что моя межпланетная карточка гражданина Содружества вполне себе действительна и на Земле, а потом ещё вынужден подставлять свои глаза для этого дурацкого сканирования! У тебя тут что — крепость межзвёздного значения?
Да, Руслан любил такие штучки — шпионские страсти, по выражению Алекса. И, конечно, он видел, как тот мается и нервничает у входа, но не мог отказать себе в этом цирке — поржал от души.
Руслан нацепил на лицо улыбку номер пять — придурок заискивающий.
— Это… Алекс, простите… у нас новая система охраны… Сейчас всех так, даже меня…
Тот насмешливо покачал головой.
— Ты смотри — даже тебя! Ну и, интересно, на какие такие финансы у тебя новые охранные системы появляются?
Ух, змеюка! Что-то ты слишком вольготно себя в моём кабинете чувствуешь, парень.
— Алекс, у меня вот тут все отчёты. — Он вывел над столом виртуальный экран. — Вот, это то, что я перечислил вчера, а вот это мы готовимся перевести утром… э… ночью.
Руслан отступил обратно к сейфу.
— И что это? — морщась, спросил Алекс.
— Долг.
— Руслан, — с тяжёлым вздохом начал Алекс, заводя глаза к высокому светлому потолку. — У тебя что-то с ушами. Я спросил, сколько ещё Босс должен ждать остатка долга. Вместо ответа ты показываешь мне какой-то бред, согласно которому я делаю вывод, что ждать Босс должен до второго пришествия. Я правильно тебя понимаю?
Каждое упоминание Босса заставляло Руслана невольно вздрагивать. На лбу выступила испарина. Нервы…
— Руслан! Когда ты брал последнюю партию реона, тебе поставили чёткие условия. Ты согласился! А, между тем, этих условий не соблюдаешь. При этом самого реона я что-то тоже не вижу. Где деньги, Фрог?
Руслан помолчал, ему надо было выиграть время. Кто ж знал, что сегодня номер с «а мы уже начали платить» не прокатит так легко, как обычно. Но сейчас он что-нибудь придумает. Сейчас…
— Ладно. Неделя тебе ещё, Руслан. Но учти — больше я тебе на слово не верю. Сначала ты выплачиваешь долг, потом делаешь предоплату за следующую партию и только потом получаешь новый товар.
Ну, вот. Этим всегда и заканчивалось. Так, отложим пока китайские церемонии.
— Может, как-нибудь договоримся, перетрём?
Руслан видел, что Алекс начинает раздражаться. Надо усыпить его бдительность, усмирить змею. Предложить нечто идиотское. Для начала.
— Реон? Пара минут — и вы царь и Бог.
Алекс некоторое время сосредоточено на него смотрел, потом снова вздохнул.
— Руслан, какой же ты, всё-таки, кретин… Во-первых, если бы я захотел, я бы этим реоном завтракал, обедал и ужинал. Во-вторых, я, в общем-то, не школьник, и действие этой отравы себе ясно представляю. И, в-третьих — ты который раз это мне предлагаешь и слушаешь мой отказ?
Руслан улыбнулся. Да прекрасно он всё помнит, и про который раз, и про отраву, и про отказы. А вот сейчас он предложит то, ради чего Алекс и припёрся сюда на ночь глядя.
— Тогда девочку? У меня сегодня есть пара-тройка свеженьких экземпляров. Или мальчиков?
Алекс усмехнулся, Руслан тоже. Внутренне. Сценарий отлаженный.
— Давай девочек, — кивнул Алекс.
Руслан снова улыбнулся, пусть Алекс расслабится окончательно. Сейчас он приведет девчонок и можно будет вздохнуть спокойно.
Он подошёл к двери, приглашая Алекса на выход.
— Пойдёмте, ваша любимая комната уже ждёт, мы всегда готовы принять вас по высшему классу. Вы спускайтесь, располагайтесь, а я сам приведу крошек, и если захотите, вас до утра никто не побеспокоит.
Руслан оставил гостя в одной из спален и поспешил обратно в кабинет. Кого отдать змеюке? Надо сделать ассорти — благо у него в заведении шлюхи на любой вкус имелись.
Так-с…
Ингрид точно подойдёт. Белокожие блондинки, высокие, с большой грудью — они многим нравятся. Крошка Хей-Ли — дальневосточная гурия. И… и Марго — а вдруг у Алекса схожий с ним, Русланом вкус?
Пока к нему вели девочек, Руслан закурил и задумался о последнем имени в этом списке. Марго. Рита Рей. Когда-то она ему очень нравилась, аж млел. Он любил таких — смуглых, темноволосых и темноглазых. Может потому что сам был белобрысым и с бледной кожей. Странно, таким невысоким, как он, обычно дылды нравятся — вон, как Ингрид. А ему нравились маленькие. Но именно такие как Марго — чтобы было за что ухватиться. Мягкие, соблазнительные формы, хитрые флиртующие глаза. Руслан ненавидел «статуэток». Хрупких, холодноглазых, надменных… Таких любили мощные, высокие мужчины — большие боссы. Эту тенденцию Руслан заметил давно — чем выше стоит человек, тем изящней его статуэтка. Она — подтверждение статуса, что ли. А что с ней делать-то?! На полочку и веничком обмахивать? Обхаживать живую куклу? Ну уж нет, настоящие женщины, те, кто холодной ночью согреют — намного лучше. Пусть боссы обхаживают своих статуэток, а ему оставят таких, как Марго.
Раньше он её ни под кого не подкладывал, потому что ревновал. А теперь надо срочно действовать, пока девчонка в тираж не вышла. Она и так уже еле на ногах держится, а через месяц-другой с неё и вовсе никакого толка не будет — поблекнет под действием дури.
Алекс явно уже начал скучать, когда Руслан вошёл в его комнату в сопровождении девиц. Он выстроил всех троих в ряд, а сам отошёл в сторону — пусть змей полюбуется.
— Это мои лучшие. Как специально для вас, — нельзя забывать о маске полного идиота.
— Уйди в сторону, — Алекс брезгливо отмахнулся. Руслан спрятал довольную ухмылку.
Так, к Ингрид потянулся — этого следовало ожидать. Хей-Ли ему не по вкусу — шарахнулся от девчонки как от чумы. Марго рассматривает. Пристально, слишком пристально, аж голову её приподнял пальцами — заглянул в глаза.
— На чем она у тебя? — жёстко спросил Алекс.
Фрог замялся от неожиданного вопроса.
— Не трясись, не с отделом нравов разговариваешь!
— Реон. Моей была, — неожиданно для самого себя зачем-то добавил Руслан и прикусил язык.
— Понимаю. Ты ей реон — она тебя за другого принимала, верно? Иначе что бы она в такой жабе нашла.
Сам нарвался, отвечай теперь…
— За парня своего меня принимала, — Руслан пожал плечами и чуть скривился от воспоминаний. — Он в армию свалил, дурак.
— Так уж и дурак? — Алекс всё ещё разглядывал Марго.
Старые обиды всплыли с новой силой. Вот уж кого Руслан терпеть не мог, так это парня Марго — длинного нахала с мерзкой смазливой физиономией.
— Дурак дураком! Вечно в какие-то истории влипал, вышибалой работал, родители на него плюнули, делать ничего не умел, одна придурь в голове! Только в армию и смог загреметь, идиот. Ничего ж из себя сам не представлял, если бы не дружок его…