Непобедимые - Иванович Юрий 3 стр.

Тогда я еще не умела читать, но мой мозг сделал ментальный снимок, намертво запечатлев очертания каждой буквы. Много лет спустя я поняла, что́ там было написано и по какой причине ушел отец. Над этой запиской мама плакала ночами и никогда не стала бы ее обсуждать.

Что она могла сказать? «Папа ушел потому, что хотел иметь нормальную дочь?» Она никогда в жизни не сказала бы мне такую жестокую вещь, пусть даже это была правда.

С усилием сглотнув, я заставила себя выбросить злополучную записку из головы – и без того слишком часто думала о ней.

Я взяла моток скотча, и тут в комнату прискакал Элвис и запрыгнул на край стоявшей передо мной коробки. Когда я протянула руку, чтобы его погладить, он спрыгнул на пол и снова скрылся в коридоре.

Элль закатила глаза:

– Я просто счастлива, что согласилась приютить твоего психованного кота на то время, пока ты будешь в интернате.

В горле у меня встал соленый ком. Оставляя Элвиса, я словно теряла последнее, что связывало меня с мамой.

Я усилием воли заглушила боль:

– Ты ведь знаешь, обычно он не такой. Животные тяжело переживают, когда те, кого они любят… – Я не смог ла найти в себе сил произнести это слово вслух. – Когда они теряют кого-нибудь.

Элль какое-то время молчала, потом вернулась к своему обычному легкомысленному тону:

– Как думаешь, много еще времени у нас на это уйдет? Я хочу заказать пиццу с таким расчетом, чтобы ее доставили к нашему приходу.

Я обвела взглядом наполовину упакованные коробки и кучи вещей, разбросанных по комнате. Через два дня приедет водитель, погрузит осколки моей жизни в фургон и увезет их в школу, которую я видела только в рекламном буклете.

– Ты сильно удивишься, если я скажу, что сегодня хочу ночевать здесь?

Элль вскинула бровь:

– Можешь считать это положительным ответом.

Я уставилась в стену. Там, где я отлепила скотч, на котором держались плакаты, на полу валялись кусочки осыпавшейся штукатурки.

– Просто я хочу еще немного побыть в этой комнате, понимаешь?

– Я-то понимаю. Но моя мама никогда на это не согласится.

Я бросила на нее умоляющий взгляд.

Она вздохнула:

– Я позвоню ей и скажу, что мы будем ночевать у Джен.

– Вообще-то, я хотела побыть одна.

Глаза Элль расширились.

– Шутишь?

Я не знала, как ей объяснить, что не готова была уехать отсюда. Дух мамы навсегда остался в этом доме, во всяком случае – мои воспоминания о ней. Как мы ломали на кухне шоколадные плитки, чтобы испечь ее фирменные экстрашоколадные брауни. Как она красила стены в моей комнате в фиолетовый – цвет моей любимой мягкой игрушки. Такие вещи в коробку не упакуешь.

– Тетя продает дом. Скорее всего, это будет моя последняя ночь в своей комнате.

Элль покачала головой, но я видела, что она готова сдаться.

– Я переночую у Джен, а маме скажу, что ты со мной. – Она подошла к трюмо и вытащила из-за рамы фотографию, на которой мы с ней были сняты с синими языками. Под ее пальцами края слегка согнулись. – Держи, а то забудешь.

– Возьми ее себе. – Голос у меня дрогнул.

В ее глазах блеснули слезы, и она бросилась мне на шею:

– Я буду так по тебе скучать!

– У нас с тобой есть еще два дня.

Два дня казались целой вечностью. Я все на свете отдала бы, чтобы побыть с мамой хотя бы два часа.

Когда Элль ушла, я отлепила от стены репродукцию беренсовского «Большого побега» и бросила ее в мусор. Больше всего мне сейчас хотелось уйти куда-нибудь от этих коробок, голых стен и от жизни, которая была так не похожа на ту, что я помнила.

Я то проваливалась в забытье, то выныривала вновь, преследуемая обрывками каких-то снов. Мамино тело, неподвижно лежащее на постели. Ее стеклянный взгляд, устремленный на меня. Пронизывающий холод, окутывающий меня сырым одеялом. Ощущение свинцовой тяжести, опустившейся на грудь.

Я попыталась сесть, но свинцовая плита придавливала меня к постели.

У меня было чувство, будто кто-то накрыл мое лицо подушкой. Я слепо вытянула руки, пытаясь убрать ее. Но никакой подушки не было. Был лишь воздух, который я не могла вдохнуть, и тяжесть, которую не могла сдвинуть.

С усилием разлепив веки, я попыталась найти в темноте что-нибудь знакомое, что вытащило бы меня из омута сна. Но не увидела ничего, кроме размытого силуэта надо мной.

«Нет. На мне».

Во мраке поблескивали два глаза.

Сдавленный крик застрял в горле: свинцовая плита, придавливавшая меня к постели, вдруг стала еще тяжелее, и все начало меркнуть….

В себя меня привел шум: грохот, топот, голоса. В коридоре вспыхнул свет, и я наконец-то разглядела то, что скрывалось за этими светящимися глазами.

Элвис. Он сидел на моей груди, приоткрыв пасть и впившись в меня взглядом.

Я судорожно схватила ртом воздух, но его по-прежнему не было. Элвис прижал уши к голове и разинул пасть, как змея, готовая к броску.

Дверь моей комнаты с грохотом распахнулась, кто-то закричал:

– Стреляй!

Элвис крутанулся на голос, и мои легкие обжег поток воздуха. На пороге комнаты темнел мужской силуэт с чем-то непонятным в руке.

«Кто…»

Он вскинул руку.

Это что, ружье?

Грянул выстрел, и тяжесть, пригвождавшая меня к постели, практически мгновенно исчезла. Я уселась, задыхаясь и хватая ртом воздух, в котором так отчаянно нуждалось мое тело. Комнату окутал липкий туман, от которого у меня защипало под веками, и я зажмурилась.

Когда я вновь открыла глаза, увиденное стало для меня таким потрясением, что я не смогла издать ни звука.

В ногах кровати, над телом Элвиса, в воздухе висела девушка. Худая и бледная, с синяками и порезами на лице и спутанными светлыми волосами.

Ее босые ступни болтались в воздухе под белой ночной рубашкой.

Это была та самая девушка с кладбища. Ее налитые кровью глаза, в которых застыла мука, встретились с моими. Я заметила у нее на шее две багровые отметины – следы рук, которые, по всей видимости, ее и убили.

Второй выстрел попал в тело задушенной девушки, и она разлетелась. Миллионы крохотных частичек заколыхались в воздухе точно пыль, прежде чем исчезнуть окончательно.

Моих плеч коснулись чьи-то руки.

– С тобой все в порядке?

В нескольких дюймах от себя я увидела лицо – лицо парня примерно моего возраста в черной кожаной куртке – и шарахнулась.

– Кто ты такой?

– Меня зовут Лукас Локхарт, а это мой брат Джаред. – Он кивнул на стоявшего в дверях парня в зеленой армейской куртке с нашивкой «Локхарт» на нагрудном кармане. На лбу чуть повыше брови у парня белел шрам.

Оба были высокими и широкоплечими, с одинаковыми непокорными темными волосами и голубыми глазами.

Близнецы.

Тот, что был в армейской куртке, подошел к тельцу Элвиса, по-прежнему не выпуская из руки обмотанное серебристой изолентой ружье.

Ружье, из которого убили моего кота.

Меня накрыла волна тошноты, и я выскочила из постели.

– Подожди! – закричал кто-то из них и бросился за мной следом.

До лестницы в конце коридора было слишком далеко, а он слишком близко. Зато от двери в ванную меня отделяло всего несколько шагов.

Я проскользнула внутрь и заперлась там.

В следующую секунду дверная ручка задергалась.

– Это Лукас. Мы просто хотели тебе помочь.

Я не понимала, что происходит. Что-то, похожее на мертвую девушку, только что разлетелось в клочья у меня в спальне, а я осталась одна в пустом доме с двумя парнями, которых не знала. И которые только что спасли мне жизнь.

«Но один из них был вооружен».

– Вы убили моего кота!

– Да не убивали мы твоего кота. Он выскочил в окно. – Его голос звучал ласково и успокаивающе, и от этого мне стало только еще тревожней. – В патронах был раствор соли.

Я ахнула, вспомнив липкий туман в моей комнате.

– Значит, он цел и невредим?

– Твой кот наверняка перепуган до смерти, – сказал парень. – Но в последний раз, когда я его видел, он был вполне жив.

По щекам у меня потекли слезы облегчения.

– Что это за существо, которое в него вселилось?

При мысли об искаженном страданием лице девушки и багровых синяках у нее на шее по спине у меня побежали мурашки. По всей видимости, с ней произошло что-то ужасное – кем бы она ни была.

Последовало долгое молчание, потом за дверью зашептались.

– Это был дух мщения, – сказал наконец Лукас. – Они появляются, когда кто-то умирает насильственной смертью.

Мне вспомнилась ночь на кладбище и как я потом шла домой, пытаясь убедить себя, что парящая в воздухе девушка мне только почудилась.

– Дух? Ты хочешь сказать, это что-то вроде привидения?

– Именно. И не простого, а очень рассерженного, – послышался из-за двери другой голос, более суровый, как будто жизнь заставила его огрубеть.

Брат Лукаса… как же его? Джаред.

– Мне кажется, я его уже раньше видела… это ваше привидение.

– Когда? – встревожился Джаред.

– С месяц назад, на кладбище в нескольких кварталах отсюда. – За дверью снова принялись перешептываться. – Чего оно от меня хотело?

Они немного помолчали, потом Лукас ответил:

– Она вселилась в твоего кота, чтобы украсть у тебя дыхание. Духи мщения испытывают гнев или замешательство из-за собственной гибели и потому нападают на живых.

В памяти промелькнула картина: Элвис, свернувшийся клубком на груди у мамы. Меня замутило. Выходит, она умерла не от остановки сердца.

Я едва успела добежать до унитаза, прежде чем меня вывернуло.

В дверь негромко постучали.

– У тебя все в порядке?

Моя мама умерла, и, если верить словам двух незнакомых парней, ее убил злой дух – тот самый, который только что попытался убить меня.

– Каким образом этот дух пробрался в моего кота? Собственные слова казались мне бредом, но я очень хорошо помнила ощущение невыносимой тяжести на груди.

– Скорее всего, когда он бродил по кладбищу. Животному достаточно перескочить через свежую могилу, чтобы в него вселился дух того, кто там лежит. – Голос принадлежал Джареду, парню с пушкой.

Я представила, как Элвис проходит по девушкиной могиле, и из земли высовывается призрачная рука и хватает его за мохнатую лапу. Не может быть, чтобы они говорили всерьез.

– По-моему, это какое-то бредовое суеверие.

– Это суеверие только что чуть тебя не убило, – напомнил мне Джаред.

Я потерла глаза ладонями.

– Ну, сейчас уже все в порядке, так что вы можете уйти.

– Тебе грозит опасность, Кеннеди. Ты должна пойти с нами.

Если отбросить то, что произошло в моей комнате, в мой дом вломились двое вооруженных парней и в эту самую минуту стояли в коридоре. Я выглянула в окно. Небо уже почти совсем посветлело, но на улице по-прежнему было безлюдно.

– У меня с собой мобильник, – пошла я на блеф. – Уходите, а не то позвоню в полицию.

– Ты…

– Я уже набираю номер.

Наконец я услышала, как под их ногами заскрипела лестница.

Я сидела в ванной, пока не хлопнула входная дверь. Выйдя, я привалилась к стене и долго смотрела на дверь своей комнаты. Мне не давал покоя один вопрос.

Откуда они узнали, как меня зовут?

Глава 5. Тупики

Искаженное мукой лицо девушки и багровые синяки у нее на шее стояли у меня перед глазами, как бы я ни старалась врубить погромче «Velvet Revolver». Но хуже все го было то, что стоило им отступить, как их место занимали остекленевшие глаза моей матери.

Она умерла из-за этой девицы – или кого-то подобного. Эта мысль погнала меня прочь из дома, как только удалились незваные гости. Несколько часов я убила на поиски Элвиса, но он как сквозь землю провалился. Я сомневалась, что он вернется домой. По крайней мере, он был жив.

Теперь я бесцельно колесила по округе, потому что ехать субботним утром было некуда.

Я чуть было не позвонила Элль, но что я могла ей сказать? Что в мой дом вломились двое незнакомцев и в клочья разнесли привидение, которое пыталось меня убить? И что мне теперь страшно возвращаться домой и… да, кстати, я уже говорила, что утратила всякую связь с реальностью?

Элль каждое утро читала наши гороскопы на день, а как-то раз два дня просидела дома после того, как гадалка сказала ей, что ее «будущее туманно», но злой дух, вселившийся в моего кота, пожалуй, будет чересчур даже для нее. Мне и без того стоило больших усилий убедить ее, что мне не нужен психотерапевт, чтобы справиться с посттравматическим расстройством после смерти мамы.

На светофоре зажегся красный, и я на секунду закрыла глаза. От всех этих переживаний голова у меня была чугунная. Я сделала глубокий вдох и попыталась расслабиться, и тут сзади засигналили.

Я открыла глаза и увидела, что уже давно горит зеленый.

Вести машину в таком состоянии было опасно.

Я свернула в ближайший проезд. В половине десятого утра машин на парковке перед библиотекой практически не было. Может, мне удастся немного поспать? Я заперла двери, не в состоянии отделаться от ощущения, что кто-то или что-то меня преследует.

Я попыталась по кусочкам восстановить в памяти то, что произошло в моей спальне, но привидение, ружье и голоса перепутались, как старая рождественская гирлянда. Единственным, что я помнила, были обрывки разговора с Джаредом и Лукасом.

Они говорили что-то такое о злых духах? Нет… о духах мщения. Так они их называли.

Мимо прошли две девчонки с полными охапками каких-то учебников. Я вышла из машины и двинулась за ними. Мне нужны были ответы, и в качестве отправной точки для поисков библиотека подходила как нельзя лучше.

Я нашла свободный компьютер, набрала в строке поиска «духи мщения» и принялась читать ссылку за ссылкой, выбирая те, которые казались мне наиболее вменяемыми. В том, что касалось определений, исследователи паранормальных явлений были достаточно единодушны. Они утверждали, что это злые духи, преследующие живых или пытающиеся причинить им зло, главным образом погибшие насильственной смертью или покончившие с собой, как отдающие себе отчет в том, что они мертвы, так и нет.

Выходит, Лукас и Джаред Локхарты были не единственными, кто верил в такого рода вещи.

Сайтов, посвященных паранормальным явлениям, насчитывалось тысячи. За эту ночь я повидала больше, чем большинство из этих так называемых исследователей за всю свою жизнь, но поверить в то, что видела, было все равно трудно.

С прыжками через могилу дело обстояло сложнее. На разных сайтах их относили то к мифам, то к фольклору, то к городским легендам. В некоторых статьях утверждалось, что, если пройти по свежей могиле, дух может выскочить оттуда и превратить тебя в вампира. Другие придерживались версии Джареда, согласно которой дух вселяется в человека или животное. Наверное, это глупо, но на ближайшее время желание разгуливать по могилам мне все эти статьи точно отбили.

Найти в Интернете ответы на мои вопросы не удалось. Необходимо было выяснить, кто такие эти Лукас и Джаред Локхарты и что они делали в пять утра в нашей округе с ружьем, заряженным солью, наперевес.

Первым делом нужно было их отыскать.

Беглый поиск по фамилии выдал ссылки на уже умершего поэта, герб какого-то немецкого семейства и ударника из панк-группы. Наверное, я неправильно набирала имена. Надо было поинтересоваться, как пишется их фамилия, прежде чем выставлять за дверь.

– Вы что-то ищете? Вам помочь?

За спиной у меня стояла молоденькая библиотекарша.

– Э-э… А можно как-нибудь выяснить, учится ли человек в одной из местных школ или нет?

– Через Интернет – никак. Но вы можете попытаться поискать в читальном зале.

– А что там такое?

Библиотекарша направилась к полкам с книгами:

– Школьные альбомы.

Она повела меня вглубь библиотеки и отперла дверь в читальный зал, где на пыльных полках теснились еще более пыльные альбомы.