— Естественно, — согласилась Лео, раздумывая над полученной информацией и начиная ощущать, привыкает к мыслям о магии. На мгновение даже словила себя на мысли, что, наконец, попала в родные места, откуда ее забрали еще маленькой, а сейчас воспоминания кружили легкой дымкой наваждения. Пришлось даже остановить себя, напоминая, никогда не была в волшебном мире, ведь родители ушли из него задолго до ее рождения.
— Но, если Вы — маг и не колдуете на территории Охотников, а это практически весь мир за исключением некоторых мест, или они всего лишь не могут уловить Вашу магию, то есть до этого Вы нигде не засветились, совершив преступление — можете разгуливать, где хотите, пока Вас не обнаружат.
— Забавно.
— Так вот, мадемуазель демро Нат. Мы сейчас отправляемся на ярмарку. Вас нужно подготовить для обряда.
— Так вы решили убить мою душу? — испугалась Лео, сильнее вжимаясь в спинку кресла, опасаясь, этот волшебник тоже хочет забрать ее силу себе. По спине скатилась холодная капля, отвлекая, раздражая, но отрезвляя и заставляя собраться с мыслями и приготовиться дать отпор, если понадобится. Потом уже мысленно хмыкнула: за то время, как собеседник делает вдох перед началом предложения, сама успевает обдумать чуть ли не половину сценария действий, окажись в той или иной ситуации. Еще с самого утра ей начало казаться, будто время стало тянуться дольше, но только сейчас стало понятным: что-то внутри приоткрылось и начала думать быстрее.
— Ох, нет, естественно. Для обряда выяснения свойства вашей магической сути, но для этого у вас должен возобновиться магический баланс, что практически невозможно сделать здесь ввиду наложенных заклинаний на место, — пояснил дем Гор, слабо улыбнувшись, находя ее поведение забавным.
Он подошел к массивному столу, и ей представилась возможность осмотреть довольно светлую комнату в антикварном стиле. Слишком вычурно на ее вкус и множество блистающих поверхностей немного раздражало, будто дома в ее отсутствие кто-то похозяйничал. Сейчас спокойно могла разглядеть малейшие изящные золотые узоры, встречающиеся в самых неожиданных местах, например, тонкая зеленоватая вязь оплетала косяк двери, по плинтусу окружала комнату, забегала на подоконник и очерчивала окно. Под рабочим столом и креслом на паркете разросся чуть выпуклый цветок, на прожилках которого тоже можно было разобрать мелкие буквы. Где ковер покрывал пол, сквозь вязь пробивались тонкие щупальца света, замыкая целостность рисунка. Это показалось немного странным, но все же решила уточнить позже — накопились другие, более важные вопросы.
«Вот здесь было бы место тому креслу из кабинета ректора», — отстраненно кивнула, рассматривая мебель, расставленную с эстетическим вкусом и… да! В углу стояло именно такое кресло, только узор и сама ткань обивки немного отличались.
За окном шел дождь, но его отзвуков не было слышно. Оконную раму обрамляло светло-синее сияние примерно такой структуры, что и выпущенное волшебником заклинание в кабинете ректора. По периметру стен стояли книжные шкафы, на стеклах которых тоже лежала тень зеленовато-золотого узора — создалось впечатление: легко эти книги не достать. Ступни ног утопали в длинном и очень мягком ворсе темного, почти черного ковра, но эта мягкость не уступала чувству опасности, будто темнота могла поглотить человека полностью, стоит лишь пройти чуть ближе к центру.
Ее внимание привлек не очень приятный скрип, похожий на царапанье, словно поблизости маленький рыжий мышонок с черными глазками-бусинками грыз сухарь, поэтому повернула голову на источник, желая развеять возникшую перед глазами картину. На столе первым делом заметила две прозрачные пузатые баночки с порошками: одна с золотым, а вот другая с абсолютно черным. Севем дем Гор писал на крупном листе бумаги с гербовой печатью, периодически, но довольно редко, обмакивая на несколько секунд странного вида палочку в черный порошок.
— На этот раз мы используем телепортацию, — проговорил тот, не отрываясь от своего занятия, но с тем решив уделить внимание и ей.
У Лео было еще множество вопросов, но задавать их сейчас, почему-то не решалась — не хотелось отрывать Севема от, возможно, важных дел — с таким серьезным видом сочинял он текст.
На боковой от него стене висело огромное старинное зеркало в роскошной золотой раме, украшенной фигурами каких-то существ и растений. Изображение в самом зеркале казалось намного красивей, чем когда-либо видела, что удивило, но и насторожило, возможно, и зеркало окажется волшебным. Сравнив обстановку в комнате, с ее воспроизводимым двойником, вскоре пришла к выводу, зеркало не придает ни малейшего искажения отражаемым вещам и они выглядят так же привлекательно, словно настоящие и есть большая вероятность войти в ту, другую комнату, воспользовавшись необычным проходом. Интересно, возможно ли, побывав в готях что-то спрятать или открыв дверь, очутиться в другом мире?
— А как мы будем телепортироваться? — спросила, заметив, волшебник, дописав письмо, складывает его, и адрес посыпает несколькими песчинками золотого порошка, аккуратно высыпая их из соответствующей баночки, что походило на забавный древний ритуал.
Конверт тут же исчез, оставив после себя слабый запах бергамота, словно сгорела маленькая ароматная палочка, призванная навеять благоприятный тон беседе.
— Мы воспользуемся зеркальной сетью, — скупо ответил волшебник, словно это было для нее обыденным, либо лимит его разговорчивости на сегодня уже давно исчерпан, — следуйте за мной.
Севем развернулся и подошел к огромному зеркалу, в которое Лео до этого поглядывала на себя и сравнивала отражение и комнату, тайно желая пройти по коридору зазеркалья и заглянуть в стеллажи с книгами, думая, там защита не будет действовать.
— Безопасно для себя вы можете зайти только в свое зеркало, либо если вас настоятельно пригласят и только на ярмарку вас пропустят без какой-либо задержки, — дем Гор приложил к зеркальной поверхности печатку, которая обнаружилась на мизинце правой руки, и отражение словно ожило. — А в неизвестные зеркала советую даже не соваться — убьет, и вам повезет, если мгновенно.
— Зеркальце милое — друг мой прелестный? — улыбнулась Лео, но сразу замолчала, столкнувшись с презрительным взглядом, небрежно брошенным в нее.
— Такие глупости будете говорить карманному зеркальцу, чтобы оно показало ваше личико без каких-либо искажений, — оскалился в ответ, протянув руку к золотой раме.
Выдвинув небольшой потайной ящичек, достал из него мелкий ядовито-зеленый флакон с довольно вязкой жидкостью, больше походящей на варенье. Непреодолимо захотелось оказаться ближе и, запустив пальчик, попробовать на вкус, настолько оно показалось аппетитным. Стало понятным — она голодна, только высказывать данное неуместное желание не собиралась, не желая показаться еще более невоспитанной.
— Подойдите ко мне, — негромко позвал Севем, но Клеопатра его услышала и приблизилась, остановившись в шаге позади, все же немного опасаясь. — Для первого перемещения необходимо вас посвятить.
— Мне страшно, — прошептала, вглядываясь в отражение глаз волшебника в зеркале, но данная нить и тепло, исходящие от него успокаивали.
Ей показалось, или радужка действительно на мгновение поменяла цвет, становясь темно-синей, вместо кромешно черной.
— А вдруг оно не примет меня?
— Дайте мне вашу руку, — дем Гор усмехнулся и, подняв свою ладонью вверх, легко сжал ее пальчики, а быстро обмакнув один из них в жидкость, осторожно стал размазывать, рисуя какие-то руны у себя на ладони.
Закончив что-то рисовать, одной рукой закрыл флакон притертой пробкой и поставил на место в самостоятельно задвигающийся ящик, отвлекший на себя внимание. Жидкость имела ужасно неприятный запах и Лео старалась дышать через раз, и не делать лишний вдох подобной гадости, от которой, казалось, сжимались легкие, а к горлу подкатывал тугой ком вчерашнего ужина. Желание есть сразу же отступило на второй план, а недавние мысли о намерении попробовать на вкус вещество, вызывали не улыбку, а стойкое желание отдать ужин или убежать как можно дальше в поисках чистого воздуха.
Отодвинув другой небольшой секретный ящичек, Севем тем временем достал вытянутой формы флакон с деревянной притертой пробкой, а внутри темно-сиреневой жидкостью, а когда открыл пробку, Лео поняла, у этой жидкости запах еще хуже, хотя вначале казалось отвратнее запаха не сыскать. Голова закружилась и на мгновение мысли уплыли, появился стойкий гул в ушах и пришлось приложить немало сил, удерживая себя в сознании. На этот раз Севем рисовал какую-то схему на ее руке и его действия выглядели настолько же медленными, насколько приятными, посылая волны тепла от ладони к сердцу, заставляя распрямиться, почувствовав силу радости.
— Фоуйер, — услышала шепот, и пока еще ощущала рисование странного рисунка, в зеркале вместо них двоих увидела круг из зеркал, в которых была видна лишь уложенная камнями небольшая часть местности. Только если смотреть под другим углом, то каждое зеркало представлялось длиннющим коридором в бесконечность магических переходов и тайн.
«Ужас, — недовольно посмотрев на все манипуляции, скептически смерила появившиеся зеркала взглядом. — Было бы, наверное, быстрее сходить пешком».
— Десор паллеур, — прошептал дем Гор, прижав ее руку своей к зеркалу, словно к простому стеклу, которое должно вот-вот осыпаться с мелодичным звоном серебряной пыли.
Их закружило, ураганом унося на далекие километры. В следующий момент почувствовала, как ее ноги с силой от прыжка ударяются о неровные камни, и если бы Севем не держал ее за руку, точно бы распласталась на земле маленькой кляксой той самой жидкости, что успела распасться на искры захватывающей магической пыли.
После такого путешествия чувствовала эмоциональный подъем, раздражение от сильного головокружения, тошноты и противоречивые чувства неловкости, смущения и желания прижаться щекой к камзолу спутника, находящегося в непосредственной близости. Только сейчас поняла, под плащом был спрятан самый настоящий бархатный камзол с сапфировыми и бриллиантовыми запонками и пуговицами, а окантовка вышита серебряными нитями, игравшими на свету магическими всполохами.
Лео отвела взгляд, мельком осмотрелась и увидела, они находятся на площади, где вкруг стояло около дюжины огромных зеркал, а из одного из них только что вышли. Это было небольшое возвышение, а рядом растекались толпы людей в довольно странной одежде, как определила, века семнадцатого, только не было слишком пышных платьев у женщин. Хотя у некоторых одежда казалась довольно удобной, но не особенно практичной, возможно век одиннадцатый.
— Если вам уж так хочется показать свой завтрак, пожалуйста, не на мой камзол, — ехидно поддел Севем, делая шаг в сторону и лишая ее такой необходимой поддержки. В ногах все еще чувствовала слабость, опасалась не удержаться и позорно усесться прямо на уличные камни — холодные и грязные.
«У него такой способ общения, или я ему так «понравилась»?» — отстраненно подумала, но вслух сказала:
— Вы, кажется, говорили, занимаетесь алхимией, может у вас есть соответствующий порошок?
— Конечно, ношу полные карманы всякой дряни специально для погони за всеми, предлагая ее, — недовольно пробурчал тот в ответ, но Лео его услышала и разозлилась. Если он уже пришел за ней, то обязан вести себя подобающим образом, показываясь с наилучшей стороны. Но тут же себя отдернула, а вдруг это и есть его лучшая из сторон — сдержанная, относительно спокойная и уравновешенная.
— Я, конечно же, все понимаю и нашу спешку в том числе, но денег на разные покупки мама не успела мне дать, — ехидно отозвалась, чтобы хоть как-то отомстить собеседнику за его не очень любезное обращение с ней.
— Я предполагал, вы прогуляетесь по улочкам и восстановите свой магический баланс, но если уж так хотите заняться покупками, мы сейчас зайдем в Лаваприкс. Там возьмете ваши деньги, если магическая печать подтвердится, или кредит. Это золотое хранилище, принадлежащее леприконам, — начал рассказывать, словно Лео была несмышленым, не в меру любопытным ребенком с миллионом вопросов в кармане и неизменным «что это?» — На самом деле здание находится не здесь. Это лишь иллюзия с очень мощным и постоянно действующим порталом, что считается более действенной защитой от воров.
— Я, возможно, и плохо разбираюсь в магии, но не умственно отсталая, — огрызнулась себе под нос, но собеседник услышал ее, и уже громче добавила: — Я понимаю, леприконы допустят обмен денег на золото, но у меня и обычных денег нет. Я ведь права, здесь ходит леприконское золото? А оно вообще не исчезает?
— Нет, леприконское золото исчезает только в случае, если оно украдено и тогда возвращается к своему хозяину, — пояснил Севем, направляясь по только ему известному маршруту.
Отвлекшись на пробегающего шумного волшебника в странной шапке с узором короны, неожиданно поняла, ее проводник куда-то подевался, а по дороге ходили люди, абсолютно не обращающие на нее внимание. Их было так много, а ей вдруг стало одиноко и обидно, ее вот так просто бросили посреди такого людного места, но в то же время в абсолютно чужом мире.
— И что вы здесь встали? Боитесь пройти дальше? — ядовито осведомился вынырнувший из толпы Севем. — Идите за мной, — скомандовал, а Лео, чтобы не потеряться, хотела поймать его за руку, но он двигался слишком стремительно, из-за чего случайно ухватилась за край расстегнутого кожаного плаща.
— Что? — удивился волшебник, пренебрежительно взглянув на нее, легким движением вырывая из ее пальчиков и отбрасывая полы назад. — Если не знаете, как ко мне обращаться, то можете называть меня «Севем», — и сам почему-то скривился от своего предложения. — Или вам больше не обо что руки вытереть, кроме как о мой плащ?
«Ну что за человек… хм, волшебник».
— Можно я подержусь за вашу руку, чтобы не потеряться? — Лео чувствовала себя омерзительно и казалась себе неуклюжим бегемотиком на балетной сцене. Почему-то не могла предложить взять его под руку — стеснялась. Хотелось поправить прическу, отдернуть юбку, но остановила себя на пол движении — одежда сидела как надо, а прическа даже если и растрепалась, то не сильно изменилась.
— За руку? — Севем явно издевался, и это чувствовалось в каждом произнесенном им звуке. — Ребенок. Многие волшебницы в вашем возрасте уже сами имеют пару детей и водят их за руки.
«Не вижу смысла заводить детей без мужа», — хотелось огрызнуться в ответ, но понимала, полностью зависит от воли этого человека, а злость и раздражение вызваны резкой переменой событий.
Сейчас отчетливо ощущала магию места, которая иголочками била по ней своими импульсами, что еще сильнее раздражало, если даже опустить момент, Севем растравил ее внутренний мир своими замечаниями, когда хотелось получить хоть пару подбадривающих или успокаивающих слов.
После его жестоких выпадов так захотелось домой, где знала каждый закоулок и теперь готова была разрыдаться, но приложив некоторые усилия, сдержалась, запирая боль далеко внутри себя, стараясь незаметно прикусить язык, желая хоть немного отвлечься.
— Вот именно, волшебницы, — сделав ударение на последнем слове, указала, давая понять, само определение не совсем подходит ей на данном этапе.
— А вы и есть самая настоящая волшебница, — но это было сказано тоном, выброшенного оскорбления, принижающего само ее существование.
— Но узнала я об этом пару минут назад, — вымещая эмоции на землю, от злости топнула ножкой, желая передать ей весь свой гнев. Камни выложенной улицы в радиусе метра начали покрываться сеткой мелких трещин, в которых стала виднеться тягучая расплавленная лава, играя жаром и переливаясь сквозь потоки воздуха.
Люди стали на них оборачиваться, но Севем, быстро сориентировавшись, взмахнув рукой, вернул дороге первоначальное состояние, делая вид, ничего не случилось.
— Прекратить истерику, — прошипел, хватая ее за плечи, впиваясь в них своими сильными пальцами, отрезвляя, авторитетом заставляя погасить вспышку безудержного гнева.
— Я не истеричка, — чуть дрожащим, но холодным голосом отозвалась Клеопатра, пытаясь взять эмоции под контроль. — Но ваши «невинные» замечания и единорога заставят плеваться огнем.