Галеаццо Мария Сфорца находил в раздраженно-взвинченном состоянии. Новость о том, что королевство Русь не может выполнить брачные обязательства, вызвало в нем негодование, близкое к ярости.
— Брат, — произнес Людовико, — Иоанн ведь не по своей вине был вынужден отказаться от брака с твоей дочерью.
— И что?!
— Его отца сгубил король Польши. И именно его отец должен был взять в жены эту девицу Трастамара. А он — твою дочь. Но условия брачного контракта таковы, что…
— Меня это не волнует! Он нанес мне оскорбление!
— Он нанес поражение швейцарцам, — с едва заметной улыбкой произнес Людовико.
— Какое это имеет значение?! — Продолжал рычать Галеаццо.
— Превосходящим силам швейцарцев. В открытом пехотном бою.
— И?
— Это значит, что у него все получится с его Персидской торговлей. И тебе, брат мой, выгодно с ним дружить. Тем более, что он уже сейчас интересен как торговый партнер. Кроме того, он не отказывается от династического союза с нашим домом. Он просто хочет его скорректировать. И даже предложил для твоей внебрачной дочери сделать отдельное герцогство. В качестве компенсации за причиненные неудобства.
— Не понимаю, что ты его так защищаешь?
— Я? — Наигранно удивился Людовико. — Я его не защищаю. Я защищаю твои интересы брат. Ты знаешь, что генуэзские карраки недавно вернулись с товаром?
— Разумеется.
— Знаешь, сколько его там было?
— Товара? Да сколько его влезет-то на шесть каррак?
— По закупочным ценам один миллион шестьсот сорок тысяч флоринов.
— СКОЛЬКО?!
— Один миллион шестьсот сорок тысяч флоринов. По самым скромным подсчетам это посольство принесет до двухсот тысяч флоринов чистого дохода. И это только тебе, братец. Основная же часть доходов уйдет в Неаполь. Так что я предлагаю организовать следующее посольство уже самостоятельно.
— Ты думаешь, что Ганза нам не станет мешать?
— Мы отправим десяток каррак, наняв на них арбалетчиков в должном количестве. Вряд ли Ганза решится на них напасть. Может быть даже пару галер сопровождения пустим. Но тут лучше со сведущими людьми посоветоваться. Все-таки им далеко идти.
— Если в Любеке узнают СКОЛЬКО денег прошло мимо них — они предпримут любые меры противодействия.
— И что ты предлагаешь? Отказаться от этой курицы, что несет золотые яички? Если мы сумеем провести корабли к Новгороду и обратно, то призом для нас может стать миллион флоринов или даже больше. Войны начинали ради меньшего.
— Ты же понимаешь, что это не может длиться вечно? Ну раз мы сплаваем. Ну два. И что дальше? Или товар там закончится, или покупатели здесь.
— Свечи будут нужны всегда, — пожав плечами, возразил Людовико по прозвищу Моро[1]. Это прозвище дал ему отец, отмечая рассудительный характер. — Зеркала — да, дорогой товар. Но его все одно станут покупать. Как и фарфор, мед и меха.
— Ты меня не слышишь?
— Даже если сможем туда сходить всего один раз — это будет уже очень выгодно. Намного выгоднее, чем старинная торговля с Левантом, которой промышляет Венеция.
— Допустим. И что ты предлагаешь?
— Фердинанд в этом году не сможет отправить нового посольства к Иоанну. Тут и противление Ганзы, которая болезненно станет реагировать на флаги Неаполя. К тому же его увлекут дела, связанные с реализацией товара. Это не все так быстро и просто. Понятное дело, что Святой Престол купит свечи или воск в любом количестве. Но вот с остальным товаром придется повозиться. Поэтому посольство можем отправить мы. И, памятуя о том, на какую сумму Иоанн может нам предложить товара, заранее к этому подготовимся. Чтобы сразу завести ему все потребное.
— А что ему потребно?
— Селитра и сера прежде всего, — осторожно произнес Антонио, бывший глава посольства Милана в Москве, который также присутствовал на этом совете. — Можно сразу порохом, но лучше по отдельности. Кроме того, медь, олово и свинец. Купоросное масло…
— И ты думаешь, что сможешь найти эти товаров на полтора-два миллиона флоринов? — Перебил его герцог.
— Никак нет, ваша светлость. — Поклонился Антонио. — Но эти товары Иоанну очень нужны. И их поставка немало поднимет его расположение.
— Что еще?
— Еще его интересуют книги и люди.
— Люди? Он все также просит отправить к нему мастеров-кузнецов?
— Да, но теперь не только и не столько их. — Произнес Антонио и заглянул в листок, что принес с собой. — Он хочет нанять некоего Леонардо сына Петра из Винчи, славного как художник. Аристотеля Фьораванти, известного как архитектор. И прочее, прочее, прочее. Ему нужно специалисты самого разного профиля. Особенно он просил подыскать ему мастеров для книгопечатания.
— Это уже куда как интереснее, — заметил Галлеацо, известный во всей Италии энтузиаст и сторонник развития книгопечатания. А какие книги его интересуют?
— В основном труда римской эпохи. Но он упоминал и работы Данте, и иных. Не духовного, но художественного или практического содержания. Кстати, среди прочего, он просил подыскать ему нескольких толковых человек, чтобы изучить старые летописи и составить из них свод, написав историю Руси от самого сотворения. Этих летописей он собрал очень много. Я сам их видел. И хранит их аккуратно.
— Иоанн любит музыку?
— А кто ее не любит? — Улыбнулся Антонио Галеаццо, который обладал страстью к музыке и песням, из-за чего при его дворе были очень обильно представлены деятели этих профессий. И чувствовали они себя там весьма вольготно. — За Иоанном даже водится сочинительство. Поговаривают, что музыку для похода своих воинов и наступления на поле боя придумал он сам. У него ведь не просто в барабаны бьют, идя вперед. Отнюдь. Да и сигналы звуковые он же выдумывает.
Людовико благодарно кивнул Антонио, так чтобы брат не видел. Тот очень своевременно включился и сумел сказать нужные слова, благодаря которым Галеаццо почувствовал определенное родство с Иоанном. Сам Моро поначалу промахнулся. Совсем упустил из виду тот факт, что брат его ни войной, ни экономикой не увлекается и достижения на этом поприще герцогу не кажутся впечатляющими. Особенно его раздражает война. Ведь совсем недалеко находился Карл Смелый, Бургундский, которого Галеаццо совершенно не переваривал, считая неотесанным болваном…
Тем временем до Карла Смелого добралась «опергруппа» Иоанна, идущая в сопровождении представителей Неаполитанского двора. Те вполне охотно согласились их сопроводить и попытаться представить Великому князю Запада.
— Вы участвовали в кампаниях Иоанна? — Спросил Карл на латыни предводителя этой «опергруппы».
— Да, ваша светлость. Я сопровождал моего короля со времен Муромского сиденья, когда он руководил отражением нападения татар. Лично помогал ему орудия заряжать.
— И прошлым годом были с ним при Ржеве?
— Да, ваша светлость. И по прошлому году при Ржеве, и при Рязани, и на Оке, и во время битвы на переправе. А по позапрошлому году при Алексине и под Москвой. Два же года назад на Шелони и под Новгородом.
— Отменно, — кивнул Карл, впечатленный тем, сколько король Руси лично проводит сражений. — Расскажи, как он побил швисов?
— Швисов-то? То дело не хитрое. Сначала из орудий по ним пострелял. Ядрами для затравки, у них ведь вон какая большая толпа идет. Не промахнешься. А потом, как подошли близко — картечью ударил. Ну и аркебузирами своими добре пострелял. Так что, когда швисы сошлись с нашими пикинерами, у них первые ряды все полегли. И пик совсем не было. Только алебарды да глефы и прочее. А ими супротив пик сложно. Тем более, что Государь мой в первый ряд поставил рондашеров — воинов с рапирой и круглым щитом. Они под прикрытием пик ринулись вперед — колоть супостатов. Доспехов то там дальше особо и не было добрых. Только в первых рядах, а те, как я уже сказывал, напрочь выкосило.
— Ясно, — кивнул Карл, задумчиво. — И что, добрые у твоего Государя артиллеристы?
— Добрые. Но мало их. Оттого на все войско всего шесть орудий.
— Как же он тогда сумел и ядрами, и картечью стрелять? Они же долго перезаряжаются.
— Ваша светлость, — встрял в разговор представитель Неаполитанского двора, — у короля Руси особые оружия. Они могут делать выстрел каждые пятнадцать-двадцать ударов сердца. При этом перегреваются. Но перед этим раз пять-семь успевают выстрелить. Поэтому в битве при Ржеве они отправили в швисов по четыре ядра, а потом еще два раз угостили картечью.
— Ого! — Присвистнул он. — Это невероятно! Как такое может быть?
— Я клянусь своей честью! — Приложив кулак к сердцу произнес офицер Неаполитанского королевства. — У Иоанна и аркебузиры часто стреляют. Да и пикинеры не обычные.
— И чем же?
— Щиты у них есть. Как он сам сказывает — по подобию пикинеров Александра Македонского. У каждого есть круглый щит с плечевым ремнем. Он подвешивается так, что в стойке дает прикрытие нижней части лица и шеи — самых уязвимых мест пикинеров. Доспех же на них — чешуя, по скифскому образцу.
— Римскому, — поправил его руководитель «опергруппы». — Мой король снаряжает своих воинов доспехами, в которых чешуйки скреплены кольчужными кольцами по образцу Римской Империи. Получаются они гибкими и вполне достойной защиты. Намного лучше, держа удар, нежели кольчуга.
— Это все не так важно, — отмахнулся Карл. — Расскажите мне, как Иоанн сумел добиться такой частой стрельбы?
— Он применяет готовые заряды, — пожав плечами, произнес представитель Неаполя.
— Вздор! — Воскликнул артиллерийский офицер, что также присутствовал при этой беседе. — Если применять готовые заряды, то невозможно регулировать дистанцию выстрела.
— Вы уверены, мэтр? — Нахмурившись, спросил Карл.
— Абсолютно.
— Ваша светлость, — осторожно произнес представитель Неаполитанского королевства, — я не сведущ в артиллерии. Но я говорю то, что видел. Возможно я что-то упустил или недопонял. Поэтому, ежели вам нужно во всех деталях это понять — то можно отправить к Иоанну своего человека, сведущего в делах артиллерии.
— Я сам решу кого и куда отправлять, — насупился Карл.
— Без всякого сомнения, — учтиво поклонился неаполитанец.
— Жан, — обратился герцог к шевалье де Сегюру. — Ты подтверждаешь, что люди Иоанна стреляли из своих орудий очень часто?
— Без всяких сомнений это так, — кивнул этот гасконец, некогда командовавший собранной в Италии компанией кондотьеров, а теперь состоящий на бургундской службе. — И аркебузиры его отличились. Но я больше внимания обратил на его конницу, с которой мне довелось столкнуться.
— А что с ней не так?
— Пики, ваша светлость. У них очень длинные пики, которыми они могут очень далеко достать. Я попытался их атаковать и положил в сшибке треть своей компании. У меня были, конечно не жандармы, но опытные латники в добрых доспехах и на хороших конях. И то — пики были у едва ли трети всадников Руси. Остальные по какой-то причине их не имели. Но мне хватило даже этих. И, если бы у всей конницы короля были пики, а их кони были получше, как и доспехи, то мою компанию разбили бы в пух и прах.
— Что не так с их доспехами и конями? — Спросил он у представителя Неаполя.
— В нашем понимании хороших боевых коней на Руси нет, — развел тот руками. — Да и доспехи довольно необычно. Напоминают вывернутую наизнанку бригантину или уже упомянутую выше чешую.
— А кирасы? А белый доспех[2]?
— Увы.
— Мой Государь, — подал голос руководитель «опергруппы», — пытался договориться с герцогом Милана, чтобы тот прислал ему хотя бы одного мастера доспешного дела. Дабы хотя бы ему самому изготовить добрый латный доспех. Но, увы. По неведомой нам причине герцог Милана отказывает. Коней же хороших на Руси отродясь не было. Рядом степь. Там много лошадок всяких. Но они мелкие и слабые. На них не то, что воевать, но и даже просто верхом ездить дурно получается. Зато они неприхотливы и живут словно собаки-дворняжки без всякого ухода.
— Чудеса… — тихо покачал головой Карл.
— А какова цель вашего визита? — Спросил Антуан, единокровный брат Карла, известный также как Великий бастард Бургундии.
— Наш Государь просил разрешения нанять во Фландрии мастеров, способных поставить ветряные мельницы. И иных, ежели на то будет воля вашей светлости. Также он просил обговорить возможные торговые интересы.
— Торговля, опять торговля, — нахмурился Карл. — Мне кажется, что этот король Руси совсем на ней помешался. Вот скажи мне, зачем она ему?
— Мой король, — осторожно произнес глава «опергруппы», — как-то произнес, что для войны нужно три вещи. Во-первых, деньги. Во-вторых, деньги. Ну и в-третьих, деньги. Ибо деньги — кровь войны. Без них победу не принесет даже беспримерный героизм, мужество и отвага. Ибо без денег не будет ни людей, ни оружия, ни фуража с продовольствием.
— В этом есть определенная логика, — оживился Антуан.
— Есть, — мрачно кивнул Карл.
— Позволь я отправлюсь в гости к нашему другу? Признаться, я им заинтригован. Посмотрю на его артиллеристов, аркебузиры и всадников.
— И что ты ему повезешь?
— Как что? Добрых коней. И кое-каких мастеров.
— Каких еще мастеров ему надобно? — Поинтересовался герцог, обращаясь к руководителю опергруппы. Кроме тех, что мельницы ветряные ставят.
— Оружейных дел всяких. Литейщиков бронзовых. Чеканщиков. Мастеров по мелкому дел. Часовщиков и ювелиров. Специалистов по чеканке монеты. Ткацких дел мастеров и суконных…
— Ткацких и суконных? — Подавшись вперед перебил русича Антуан.
— Да. У моего Государя установился мир со степью. А там много пасется овец. И он сговорился с ханом Ахматом о том, что тот станет ему шерсть поставлять. Столько, сколько сможет. Всю. Вот и хочет ее в дело пускать. На Руси тканей мало. Так что выгодная та задумка…
— Езжай туда, — обратился герцог к Антуану, взмахом руки прекратив, изрядно утомившую его беседу хозяйственного толка. — И все разузнай. Мне твердо нужно знать — как бить швисов. Ты понял?
— Да, мой господин, — с почтением произнес Антуан.
— И его возьми с собой, — кивнул он на шевалье де Сегюра. — Пускай разберется с этими всадниками. Было бы недурно завести себе таких же. Особенно ежели на них не нужны боевые кони. Сильно ведь бьют их пики?
— Как рыцарский лэнс, ваша светлость, — кивнул де Сегюр.
— А что там Казимир? — Сменил тему Карл, удовлетворившись ответом де Сегюра. — Успокоился или вновь войска собирает?
— Он потерял свою казну в битве при Ржеве, — развел руками Антуан. — Так говорят. А еще говорят, что он задолжал швисам и теперь ищет деньги.
— Мы слышали, что Казимир ведет переговоры с Луи, — заметил один из ближайших сановников герцога. — Он просит руки его дочери Анны для своего наследника польского и литовского престолов. Ну и денег для борьбы с Иоанном. Но это просто слухи, причем неподтвержденные.
— И он договорится с Луи?
— Луи может заинтересоваться таким союзом. Ведь Иоанн вступил в союз с королем Неаполя — противником Франции. Явной угрозы для Луи нет, но деньги, которые станет поступать в казну Фердинанда, вряд ли его обрадуют. Ибо станут укреплять престол Трастамара, а не Валуа.
— Проклятье… — прорычал Карл… После чего в спешке завершил переговоры. А сам остался в помещении в одиночестве, чтобы подумать. Ему не очень хотелось идти на союз с этим Иоанном. Но по всему выходило, что тот получался природным противником Франции. Что, впрочем, не мешало Карлу трезво оценивать помощь, которую Иоанн мог ему оказать в его борьбе. Точнее никакой помощи, ибо находился король Руси далеко и сам был в войнах как нищий в блохах. Хотя, конечно, к удивлению Карла, этот юноша их выигрывал. Одну за другой. Что немало его вдохновляло…
[1] Моро от лат. «Morus» — «шелковица, или тутовое дерево», которое считалось символом благоразумия и добродетели.
[2] Белый доспех — общее название латных доспехов всех типов.
Глава 5
1474 год — 18 июня, Москва