За исключением Зака, Сет считал себя лучшим из Х5.
Ночью, он получит шанс доказать это… хотя он сомневался, что учитель создавший его, получит много удовольствия от заключительного действия Сета.
Глава 12. НЕ ПРОДАЕТСЯ
В темной футболке, голубых джинсах и кроссовках, Макс сидела на высоком стуле напротив стола Вогельсанга. Офис сердитого, полного детектива имел своеобразный уникальный запах — блинчиков обжаренных во фритюре, моющего средства, сигаретного дыма и еще чего-то, напоминающей либо какой-то чистящей жидкости, либо одного из сортов приправы для барбекю.
Денежные средства Макс, вложенные в этот маленький бизнес явно не помогали в чистке этого места, и даже не способствовали обновлению гардероба Вогельсанга: по мнению Макс он одевался, выбирая одежду наугад в очень темной комнат. Если он вообще имел какой-то выбор и не ночевал на работе в этой небесно-голубой майке и мятых светло-зеленых брюках. Все это составляло его эксцентричный стиль, где сочетались выпуклый горизонт неба и трава.
— Вы что-нибудь нашли? — спросила Макс, не желавшая задерживаться здесь. Она не хотела, чтобы странный запах этой комнаты пропитал ее одежду. К тому же у нее было много дел на сегодня. Небо угрожало разразиться дождем и как она подозревала это могло затянуться надолго.
— Я ничего не нарыл про женщину или Тахо, — сказал детектив, зашуршав бумагами на своем столе, избегая прямо смотреть на клиента.
— Ничего.
Он поднял глаза и нервно улыбнулся, пожав плечами:
— Это было десять лет назад. Я говорил э-э… это потребует некоторого времени.
— А что с нашим драчуном?
Вогельсанг сказал, встряхнув головой:
— На него ничего нет. Никаких упоминаний в полицейских базах данных о татуировках в виде штрихкода.
Макс сидела прямо, ее глаза были напряженно-непроницаемы:
— Этот парень связан с Зорким. А Зорким очень интересуется полиция… должно же быть что-то…
— Говорить, что он связан с Зорким, это также как, если бы он был связан с Зорро.
— С кем?
— Предимпульсный персонаж. Прости. Проклятье, крошка… Так или иначе, если он работает с Зорким или на него, у нас слишком мало чертова времени чтоб найти что-нибудь. Не более, чем голос и глаза на взломанном канале… телевизионной сети. Люди, помогающие Зоркому, все верны ему. Они не скажут никому ничего. Если ты, конечно, не один из них.
Макс ощутила как ее надежды испарились, как вода сквозь пальцы. Она приехала в Сиэтл, который был большим городом, но Вогельсанг знал его изнутри. Ее брат, как и она, был натренированным профессиональным солдатом. Так почему они не могут найти его?
— Значит ты не узнал больше ничего с того времени как мы начали поиск? Для чего тогда мне платить тебе снова? Напомни мне.
Проигнорировав вопрос, Вогельсанг отхлебнул из опустевшей чашки — не понятно что было там внутри, возможно какая-то идея. Но что-то в его глазах промелькнуло — в них казалось вспыхнула какая-то идея, сначала слабая, потом более осмысленная, затем затухающая…
— Мистер Вогельсанг!
Он едва не подпрыгнул, и чашка могла бы упасть, но была пуста.
— Ты звал меня, — она напомнила ему о деле. — Зачем? Ты говорил у тебя есть чертова зацепка?
Он скосил взгляд на чашку, потом нервно улыбнулся, мимолетно. Полностью неподходящая ему привычка.
— Я предполагаю, что нашел кое-что.
В ней возродилась надежда, однако она пыталась держать эмоции под контролем:
— И что же это за предполагаемая находка?
— Не только я один ищу этого парня.
Ее глаза расширились, так что она вжалась в спинку кресла ошеломленная, как будто ее ударили дубинкой. Кто еще мог искать ее брата? Только два имени внезапно всплыли в ее памяти: Лайдекер и Стерлинг… или Кафельников.
— Как ты узнал?
— Это все с улицы.
Макс снова села перед ним:
— Объясни.
Здесь есть ломбард, его держит некто Джейкобс, он… не тот кого можно назвать по-настоящему честным гражданином.
— Мерзавец, — сказала она кратко. — С трудом верится что ты связан с этим типом. И что он сказал тебе?
Детектив не обиделся на такую характеристику.
— Однако Джейкобс сказал мне, что я не первый, кто пришел «просто поинтересоваться» о парне с неординарными способностями.
— И кто еще спрашивал?
— Он… запугал его. Это кто-то с властью, может даже федерал. Два коррумпированных копа… прости за многословие… сопровождали эту странную личность.
— Что за личность?
— Я не получил его имени — это блондин, не крупный… но это все что сказал Джейкобс о нем. Он до безобразия запуган. Джейкобс, понимаешь, тот кто торгует с отбросами каждый час, каждый день… насколько я знаю, раньше Джейкобс ничего не боялся, поэтому и способен процветать, жить как живут, подобные мошенники.
Вогельсанг нервно раскачивался и мог бесконечно трепаться. И Макс слушала, но ее мозг обрабатывал каждого кто мог бы быть тем блондином: Лайдекера, Стерлинга и даже Кафельникова. Последние двое подходили под описание скверно, но если Мантикора вышла на Сета, тогда Макс реально нужен был ее брат, впервые.
— В любом случае, Джейкобс сказал, что два копа и этот блондин крутились в округе и распросили каждого подонка на улице, начиная от тех, кто связан с крупными бандами… выбивая информацию, когда это требовалось, даже из парней, которые платят за свою защиту. — Его беспокойство казалось подлинным, даже если только малая его толика касалась Макс. — Слушай, Макс, мы играем с огнем, если он федерал, я…
— Окей, — сказала Макс, махнув рукой. — Вернись на землю.
Детектив кивнул и попытался справиться со своим дыханием. Он спросил:
— У тебя есть какие-нибудь подозрения по поводу того, кем этот парень может быть?
— Нет… Может тебе стоит нанять детектива, чтобы выяснить это.
Казалось, он немного оскорбился:
— Очень забавно.
— А твой друг Джейкобс ничего не знает о парне со штрихкодом?
Вогельсанг покачал головой:
— Нет, но его ушки на макушке. У меня по всему городу расставлены уши.
— Хорошо, — сказала она на выдохе. — Так держать.
Он кивнул, затем бросил на нее робкий взгляд.
— Деньги быстро заканчиваются, детка.
Она бросила свирепый взгляд на него.
Он поднял вверх руки в жесте капитуляции:
— Что я могу сделать? Я на пределе… содержать информаторов по всему городу, значит давать всем на лапу. И если ты не возражаешь, я должен и себе на жизнь зарабатывать.
Она подвинулась на край стула и окинула его холодным жестким немигающим взглядом.
— Если вам нужны деньги, мистер Вогельсанг, то вас придется помочь мне их достать.
Теперь он выставил руки перед собой, как плохой мим, изображающий, что он борется с ветром.
— Стой, стой, стой! Я служитель закона… у меня есть лицензия. Я не преступник.
Она посмотрела на него изподлобья.
Он пожал плечами и невесело усмехнулся.
— Человеку моей профессии иногда приходится работать с темными личностями.
— Говори, говори… Все, что мне нужно, это имя.
Он искоса посмотрел на нее, как будто Макс вдруг резко сменила тему:
— Чье имя?
— Давай просто скажем… чисто гипотетически, ведь я бы не хотела оскорбить слугу закона… если бы у тебя на руках было ценное произведение искусства, к кому бы ты пошел, чтобы его продать?
Он обдумал услышанное:
— Я полагаю, что эта сделка должна иметь чисто конфиденциальный характер?
Она кивнула.
— И она не должна быть задокументирована?
— Пусть только кто-нибудь попробует сказать, что ты не шустрый.
Детектив снова покосился на Макс:
— Цена высокая?
— О да. Могла бы обеспечить тебя яичными роллами надолго.
Воодушевленный этим замечанием, Вогельсанг раздумывал несколько тяжелых, долгих секунд:
— Забудь о парне, о котором я говорил раньше… Джейкобс? Крупные сделки — не его формат. Но есть один парень недалеко отсюда. Его зовут Шервуд.
— Где я могу найти его?
— Ему не фартит, но он хорош. Сейчас он делает дела в старом здании на Броад-стрит.
Макс прищурилась:
— И мне понадобится именно этот мистер Шервуд?
— Да, именно.
— И что он так сразу сделает это для меня? — спросила Макс, поднимаясь.
Вогельсанг улыбнулся ей, потирая руки:
— Я мог бы его убедить.
Она облокотилась о стол обеими руками:
— И что ты хочешь получить за это?
Детектив сменил тактику:
— Я могу позвонить ему для тебя, конечно, как для лучшего клиента. Как человек человеку. Буду рад сделать это.
— Звони.
Он позвонил.
Она внимательно слушала, как он договаривается с Шервудом, называя его «Вуди». Вогельсанг был довольно дружелюбен, что убедило Макс, что она не первый клиент, которому детектив помогает сбывать краденое. Вогельсанг заверил «довольно хорошего» парня, что клиент надежный.
Вогельсанг отодвинул телефонную трубку от ужа и повернулся к Макс.
— Как насчет того, чтобы встретиться с ним через час?
— Шикарно, — ответила она.
Он передал информацию и кивнул ей, пока слушал. Потом он произнес:
— Я передам ей, — затем детектив повесил трубку и дал Макс подробные инструкции, закончив словами:- Третья дверь нелево.
Девушка поблагодарила его.
— Итак, — удовлетворенно протянул Вогельсанг, положив руки на стол. — В следующий раз, когда я увижу тебя, ты должна принести мне наличные.
— Конечно, — сказала она выходя и бросила ему через плечо очевидно неискреннюю улыбку. — А в следующий раз, когда я увижу тебя, ты должен будешь дать мне информацию.
Вернувшись домой, Макс переоделась в закрытую черную рубашку, кожаную куртку и брюки, чтобы лучше защитить себя от плохой погоды на своем пути. Она прихватила Гранта Вуда и Сердце Океана (оно все еще находилось в мешочке на молнии), и поехала на Нинзя в ночь по адресу, который дал ей Вогельсанг.
Собирался дождь, город был будто подозреваемый, над которым словно нависло суровое наказание. Макс знала, что шторм может начаться в любой момент и, несмотря на герметичную сумку, она боялась, что влага может повредить картину, так что гнала байк вперед, наслаждаясь пением мотора.
Первые капли упали на нее, когда она уже вьезжала в ворота здания, обветшавшего трехэтажного кирпичного строения, почти все окна были выбиты, а стены начали разрушаться. Целой оставалась одна крыша.
Макс припарковала байк, слезла с него и огляделась. Она стояла в широком коридоре, по обеим сторонам которого когда-то располагались офисы. Но сейчас двери либо совсем отсутствовали, либо были распахнуты настежь, а стекла в них были выбиты, на стенах были дыры. Она даже могла слышать пищание крыс. Не удивительно, что в этом заброшенном здании царила абсолютная тьма, и, если бы не ее специальные гены, Макс понадобился бы фонарик, чтобы разглядеть интерьер.
Она задавалась вопросом, не кинул ли ее Вогельсанг. Может она идет в ловушку? Может Лайдекер и/или Стерлинг и/или Кафельников скрываются за крысиной возней?
Держа сумку как пиццу, которую она доставила, Макс пересекла холл и подошла к третьей двери справа — единственной закрытой двери в этом коридоре. К ее облегчению, Макс увидела свет, выбивающийся из-под порога.
Конечно, это могла быть ловушка…
Но сомнения сегодня были не в ее планах. Она повернула ручку и вошла.
Даже если бы она не видела остальную часть здания, эта комната все равно была в отличной форме — исключая дыру размером с голову на правой стене, которая служила окном в соседний офис. Но остальные стены были в порядке, на двери был замок, а над говолой флюоресцентные лампы.
По центру находился металлический стол, на тумбе рядом с ним телевизор, два металлических стула примостились с клиентской стороны стола. На журнальном столике у дальней стены стояла плитка, открытая дверь рядом вела в крошечную ванную. Спальный мешок, свернутый в рулон примостился в углу, здесь же мурлыкал самый маленький на свете холодильник. Условия были спартанские, если не сказать хуже, но комната была удивительно чистой.
За столом, положив руки на стол, в древнем вращающемся кресле сидел седовласый мужчина лет семидесяти в проволочных очках, за которыми были живые темные глаза непонятного оттенка, с аккуратно подстриженными густыми усами и длинной ухоженной бородой, такой же седой, как и его волосы. Он был одет в черный костюм с белой рубашкой, застегнутой на все пуговицы, но без галстука. Костюм был старомодным, но не изношенным. Несмотря на окружение он показался Макс надежным и деловым.
— Мистер Шервуд? — спросила Макс.
Он поднялся и указал ей на один из металлических стульев напротив него.
— Я был бы рад, если бы вы называли меня Вуди… А вы Макс?
— Я Макс, — сказала она и не смогла сдержать улыбку. — Интересное место для бизнеса. Вы живете здесь?
Она села, и он последовал ее примеру.
— В настоящий момент да, живу… Иногда быть торговцем искусством значит менять свой образ жизни и терпеть определенные лишения.
— Например кровать?
Он вздохнул, но его ответ прозвучал бодро:
— Не буду отрицать, что у меня было несколько неудач в последнее время… Но я на расстоянии одной сделки от Легкого Пути.
— Это какая-то красивая часть Сиэтла?
— Это выражение, дорогая. Предимпульсное.
Макс подумала, что ей привычнее иметь дело с младшим поколением.
Шервуд тем временем проговорил:
— Вы знаете, дорогая, вы очень молоды и довольно привлекательны. Выглядите здоровой.
Она наклонила голову и сузила глаза:
— Спасибо… я полагаю. Это имеет отношение к сделке, которую мы планируем совершить?
Он взмахнул рукой.
— Я ничего не имел ввиду, это просто наблюдение. Но люди, которые приносят мне товар, как правило, воры. У молодежи зависимость от наркотиков и у них нет вашего… здорового лоска. Люди постарше имеют… другие трудности, с которыми, я надеюсь, вы никогда не столкнетесь.
Она не знала, что ответить, но это и не имело значения: Шервуд готовил почву.
— Сейчас, я не говорю женщина… молодая девушка… не может быть вором, а тем более хорошим. Я знал нескольких за эти годы… Женщины воровки, которых я знал, были или неприятно жесткими или откровенно бесшабашными (прим. gay — другое значение — гомосексуальный), или и то, и другое…
Не зная быть ей польщенной или возмутиться, Макс спросила:
— И вы хотите узнать не лесбиянка ли я?
За бородой блеснули зубы:
— Моя дорогая, в моем возрасте, боюсь, это кажется неуместным.
Макс снова заулыбалась. Он был привлекательным пожилым мужчиной.
— Не хотите ли вы посмотреть, что у меня есть для вас?
— О да, — сказал от с тенью иронии. — Я считаю, что у нас была достаточная беседа, чтобы соблюсти нормы приличия, не так ли?
Она ответила ослепительной улыбкой.
Повернувшись спиной к Шерману, она медленно растегнула молнию на сумке, незаметно засунула ожерелье в карман, затем вытащила картину. Когда она повернулась обратно к торговцу, его рот широко открылся.
Он долго разглядывал картину, а потом спросил:
— Это… это подлинник?
— Должен быть, — улыбнулась она. — Но я не буду против, если вы захотите проверить.
— Пожалуйста, — сказал он.
Она положила картину на широкий стол, из одного из ящиков Шервуд извлек устройство, которое, как он объяснил, было ультрафиолетовым излучателем. Потом, установил его на столе, где картина как пациент на хирургическом столе ожидала ловкого хирурга. Шервуд спросил:
— Детка, могу я попросить тебя посветить?
Макс посветила, как и просил пожилой мужчина, направив свет ультрафиолетового излучателя на картину. Он перевел взгляд с картины на Макс, и выражение его лица стало… встревоженным. Потом он снова опустил взгляд на картину, наблюдая за ультрафиолетовыми лучами. Внезапный раскат грома заставил ее вздрогнуть. Сильный дождь стучал в окно и разносился эхом по коридору.
— Моя дорогая, — наконец сказал он, — это на самом деле настоящий Грант Вуд.