Но она знала, спасибо Муди, что в предимпульсные дни все знали о великом голубом бриллианте, «Сердце океана», которой был просто основой фильма, это действительно было реально. Ожерелье стоимостью десять тысяч долларов принадлежало режиссеру, который пожертвовал его Музею Голливудской Славы.
— Его истинная ценность — сказал ей Муди — известна немногим, поэтому он привлекает воров… таких как мы. А для публики… для тех, кого до сих пор волнует глупый старый фильм… магии этой вещи достаточно, чтобы быть самостоятельной достопримечательностью.
Забавно, подумала Макс. В этом городе, в котором когда-то создавались мечты, один из самых главных экспонатов был своего рода подделкой… потому что был настоящим.
Сейчас Сердце Океана лежало всего в двадцати пяти футах от нее.
И если она сможет заполучить его и выбраться отсюда целой, то Китайский Клан достаточно денег, чтобы содержать его в течении нескольких лет.
Ее дыхание замедлилось, так как она приготовилась к финальному рывку к своему призу. Она положила в рот огромный кусок жевачки и начала ее пережевывать, медленно и методично. Достав из рюкзака две вакуумные присоски с ручками, Макс взяла каждую к руке нейлоновыми ремешками т посмотрела на потолок. У нее было менее чем два фута открытого пространства между потолком и верхним лучом.
Девушка прыгнула прямо вверх, вытянув руки, присоски прилипли к потолку со звуком неумелого поцелуя. Сделав глубокий вдох и выдох, Макс подтянулась наверх, пока ее шея не прижалась к потолку, она держала себя наверху только усилие рук.
Даже для солдата с ее уникальными талантами напряжение было очень сильным.
Затем она медленно подняла ноги и вытянула их перед собой, как будто выполняла балетное упражнение. Теперь она сидела с наклоненной на бок головой, она свисала с потолка, и он нее до лучей оставалось каких-то шесть или семь дюймов. Передвигаться по комнате в таком положении не было ерундовым делом.
Бросив взгляд на оферелье, она ухмыльнулась. Без крови нет славы, подумала Макс, а этот голубой камень будет серьезным, серьезным достижением не только для нее, но и для всего клана.
Отсоединив одну присоску, она продвинула себя вперед насколько могла и снова прилепила ее с легким чмоканьем. Она проделала эти действия со второй присоской и оказалась на расстоянии фута от приза. Мышцы ее плеч горели от напряжения, но вместте со своим дыханием она мысленно дробила боль и выдворяла ее из своего сознания.
Немногие в мире могли проделать такое. Макс имела эти способности с детства.
Пот катился по ее лицу на майку, так как она стремительно преодолевала расстояние по комнате, на ходу жуя жевачку. Она проделала манипуляции с присосками девять раз и ей оставался и не только ее плечи горели, но и бицепсы, трицепсы, квадрицепсы, подколенные сухожилия и пресс были охвачены своим собственным пламенем.
Голос в ее голове, который немного походил на полковника Лайдекера, напоминал, что боль была платой за успех.
Замолчи, мысленно приказала она, и продолжила движение вперед.
Наконец, после того, что показалось ей вечностью, хотя на самом деле заняло только шесть минут, она оказалась прямо над Сердцем Океана.
У нее в запасе было около полутора футов от каждой стороны плексигласового ящика. Как будто путь сюда не был достаточно трудным, теперь работа станет действительно хитрой. В этом замкнутом пространстве она должна удалить квадратный фут пластика, забрать ожерелье, не подняв тревого, и затем вернуться с помощью присосок обратно.
Без проблем.
Высвободив одну руку из присоски, Макс подтянула колени наверх, затем медленно откатилась назад, позволяя ногам подняться вверх, в то время как ее голова опускалась к ящику. Ее тело свернулось в комок, не превосходящий по размерам пляжный мяч, она просунула одну ногу в пустой ремень присоски.
Убедившись, что нога держится крепко, она вытащила другую руку из ремня и вставила туда вторую ногу. Теперь она висела вниз головой, на расстоянии фута от оферелья со сверкающим камнем.
Действуя быстро, Макс открыла замки с обоих сторон ящика, сдвинула плексигласовую крышку и прилепила к ней жевачку, которую достала изо рта. Затем она перевернула ее так, что ее верх стал низом… и опустила ее прямо на пол.
Это была часть, о которой она волновалась больше всего.
Ее руки были не достаточно длинными, чтобы дотянуться до пола. Яшик должен был пролететь последние несколько футов, и жевачка должна была приклеить его к полу и не дать отскочить к один из инфракрасных лучей.
Задержав дыхание, Макс отпустила ящик так мягко, как это было возможно. Он упал на ковер с глухим, едва различимым стуком, затем качнулся к лучу… … но удержался и остановился.
Первый этап завершен.
Вытащив из кармана нож, Макс приблизилась к стенду с драгоценностью. Только один провод связывал ожерелье с сигнализацией, но ей нужно было работать очень аккуратно, чтобы не повредить его.
Кровь прилила к голове, и она чувствовала, что ее лицо начинает гореть, как от вспышки чудовищного гнева… еще немного и все будет хорошо… хорошо…
Вися вниз головой, Макс сожалела, что в ее генетический коктейль не добавили ДНК летучей мыши, тогда этот трюк не был бы таким утомительным для нее. Тщательно счищая пластиковую оплетку провода, она оголила около двух дюймов блестящего медного провода, затем убрала нож, и достала собственный провод с двумя зажимами на концах. Прикрепив зажимы к обоим концам очищенного участка, достала кусачки и, снова задержав дыхание, перерезала провод в середине зачищенного участка.
Она не дышала несколько секунд… но сигнализация не сработала, лазеры не нацелились на нее и и ловушки не активировались.
Освобождая ожерелье от провода, Макс пристально смотрела на огромный голубой камень, и впервые за вечер широкая улыбка появилась на ее лице. Она взяла ожерелье, чувствуя настоящее восхищение если не его историей, то ценностью, и послала ему воздушный поцелуй… … и в тот момент, когда она это сделала, сработала сигнализация.
И ад разверзся перед ней.
— Черт! — прошептала она, хотя ее запас «запрещенных слов» был гораздо ошбирнее того, который она когда-либо слышала от полковника Лайдекера.
Воровка осознала, что ожерелье также лежало на датчике давления — мера предосторожности, которая по какой-то причине не была обозначена на планах системы безопасности, украденных у Выводка. Сирена сигнализации выла как стая обозленных гусей, этот звук, решила Макс, теперь будет отвратителен ей даже в самых невинных обстоятельствах.
Не считая этих…
Первый лазер впился в стэнд, где хранилось ожерелье, и взорвал его, взметнув столб деревянных щепок и обрывков бархата, как раз в тот момент, когда Макс увернулась с его пути. Несмотря на ловушки на полу, которые теперь вероятно были активированы, она вырвала свои ноги из ремней присосок и упала на ковер, избегая лазеров дырявящих стены комнаты вокруг нее.
По крайнем мере она жива, здесь не было заряда…
Схватив большую плексигласовую полку, прижимая ее как большой квадратный футбольный мяч, Макс сделала кувырок вперед и приземлилась на корточки, в тот момент, когда лазер выстрелил ей в голову.
С молниеносной нечеловеческой скоростью она отклонилась влево, успев почувтвовать тепло вспышки на своей щеке и услышать шипение сгорающих волоской в ноздряв, сразу же наполнившихся запахом паленого.
Прыгнув изо всех сил, она приземлилась за один из стендов в центре комнаты в то время, как один из лазеров, пережевывая пол неподалеку от того места, где она стояла, привел в действие один из зарядов. Они очевидно предназначались не для того, чтобы убивать, а просто покалечить.
Это было облегчением, подумала она…
У нее было всего несколько секунд, прежде чем лазеры снова на нее нацелятся. Подняв плексигласовый ящик, она бросила его через весь зал к двери. Она попала в цель, но звук падения утонул во взрыве другой мины, и ящик разлетелся в облаке черного дыма.
Прыгая в безопасность образовавшейся воронки, Макс знала, что все планирование, все стратегии разлетелись вместе с той коробкой… с этого момента ей просто нужно не терять голову и поймать удачу. Уворачиваясь и пригибаясь, она побежала к двери. К ее великому удивлению, она не превратилась в кровавое месиво после следующего взрыва, число мин, видимо, было минимальным, чтобы не допустить повреждение здания.
Она повернула ручку и поняла, что дверь заблокировалась, когда включилась сигнализация — еще одна деталь, отсутствующая в плане системы безопасности.
Лазеры приближались, их мишень теперь стояла неподвижно, и прицельться было проще, ориентируясь на тепло тела и (или) движение. Еще один выстрел, она отклонилась достаточно, чтобы он прошел мимо нее и попал прямо в закрытый дверной замок, вылетевший в холл.
Макс выбила то, что осталось от двери и прыгнула в корридор, затем спряталась за стеной, а лазеры продолжали беспорядочно палить в корридор.
Два охранника бежали к ней, и она поняла, что они дезактивировали мины в корридоре, думая, что она заперта в выставочном зале. У каждого была дубинка и шокер.
Ближний был мускулистым парнем лет двадцати пяти, на лице обозленная маска. Другой был тем парнем, которого Макс видела проверяющим двери, он был старше лет на двадцать и фунтов на сто тяжелее, выглядел он испуганным.
Мускулистый нацелил свой тазер и выстрелил, но Макс нырнула под дротик, перекатилась вперед и поднялась, ее правая рука схватила его за шею, подняла от пола и бросила его через весь зал. Без сомнений, когда он очнется, будет долго недоумевать, как такая маленькая «девчонка» сделала это с такой легкостью.
Пухлый старался выглядеть внушительным, но судьба напарника, заставила задрожать его подбородки. Он не прицеливаясь выстрелил тазером, а затем застыл, глядя как Макс подходит к нему. Голос в его голове возможно подсказывал ему достать дубинку, но другой голос напомнил, как мало ему платили, и он просто стоял, трясясь как желе.
Макс погладила его по щеке и мило улыбнулась.
Затем она побежала прочь из зала.
Воровка слышала позади себя вой сирен, когда покидала музей через главную дверь, но пока прибудут копы, она будет уже далеко… … и Сердце Океана было благополучно спрятано в ее рюкзаке. Макс не могла дождаться, когда вернется в театр и покажет его Муди.
Она бы чувствовала себя королевой воров, если бы не была… «девчонкой».
Глава 3. ДОМ ДЛЯ МАКС
Наблюдая из-за угла, девятилетняя Макс — инородная фигура в этом жилом квартале в тонкой сине-серой мантикоровской рубашке, развевающейся по ветру, и с голыми ступнями на холодном бетоне тротуара — пыталась осознать чем был маленький ребенок.
Но генетически созданный солдат при исполнении не имел понятия, чем занимается ребенок женского пола, катая снежный шар по белому двору, делая шар больше с каждым шагом.
Сфокусировавшись, Макс смогла лучше рассмотреть ребендка на противоположной стороне улицы — девочку, чьи длинные темные волосы выбивались из-под красной кепки. Она была старше Макс, по крайней мере на год или на два, с полными губами, коротким носом и широко посаженными глазами под тонкими размашистыми бровями.
Загипнотизарованная, как будто попала в мечту, Макс наблюдала, как девочка катит свой снежный шар обратно. Круглая белая теперь почти доходила ребенку до талии, а Макс по-прежнему не могла понять, что она делает.
Вернувшись на угол и спрятавшись за машиной, Макс еще раз взглянула на девочку, а затем серо-синей тенью скользнула через улицу. Теперь, находясь на той же стороне, что и девочка, Макс незамеченной обошла угол дома и пересекла дворы, приближаясь к третьему дому, во дворе которого играла девочка. Подобного поведения Макс до сих пор не видела, — что это была за стратегия? — ей нужно было взглянуть поближе.
Когда Макс обошла третий дом и заняла наблюдательную позицию позади вечнозеленого растения, девочка все еще работала в снегу. Ночная рубашка Макс и ее голубые ноги вдруг стали несущественными по сравнению с дико разноцветной одеждой другой девочки: красная кепка, зеленые рукавицы, розовая куртка, голубые джинсы и желтые канареечные ботинки.
Макс увлеченно наблюдала, как девочка в красной кепке решила, что шар уже достаточно большой, откатила его на середину двора и опустилась на тротуар, чтобы начать новый. Девочка спресовывала снег в шар, пока его можно было держать, затем она стала его катать, как уже делала раньше.
Когда девочка закончила, второй шар был ненамного меньше предыдущего и почти доходил ей до талии. Девочка попробовала поднять шар и установить его поверх первого, но не смогла оторвать его от земли.
Зная, что она должна отступить и избегать любого контакта, что ей надо найти убежище, еду и более теплое облачение, если она хочет двигаться дальше, Макс не могла пошевелиться, скованная чем-то отличным от холода. Что-то в этой девочке держало ее, и Макс продолжала наблюдать…
Не важно как сильно старалась девочка, казалось, она не сможет поставить один шар на другой. Не осознавая, что она делает, Макс вышла из укрытия и направилась на помощь другому ребенку.
Одним из немногих человеческих инстинктов все еще сильных в ней, несмотря на все усилия Мантикоры, была потребность помогать своим «братьям и сестрам»… И эта девочка, почти одного с ней возраста, затронула эти нити родственной связи с членами отряда X5.
Когда Макс появилась, девочка выпрямилась, и ее рот открылся в очевидном изумлении. Макс, не сказав ни слова, просто подошла с другой стороны шара и схватилась за него снизу. Снег казался ее руками холодным, но это ощещение было бодрящим, совсем не неприятным, и кожа на ее руках, куда не доставали короткие рукава ее ночной рубашки, начала покрываться гусиной кожей.
Девочка в красной кепке мгновенно поняла план и двинулась на помощь. Вместе две маленькие девочки — ведь несмотря на все тренировки и генетические вмешательства, Макс была маленькой девочкой — подняли снежую глыбу на вершину первой.
— Подержи это минутку, — попросила девочка в красной кепке, в отличии от Макс ее мучила одышка, — сможешь?
Макс покорно кивнула, держа руки на шаре, чтобы он не скатился вниз.
Восстанавливая дыхание, девочка в кепке сказала:
— Я… я собираюсь… закрепить это снегом… чтобы не упало. Знаешь?
Макс снова кивнула, по-прежнему не понимая, что происходит.
Девочка в сомнении глянула на Макс:
— Правда?
— Что ты здесь делаешь? Какие цели преследуешь?
— Цели?.. Мы строим снеговика, глупенькая.
— О. Что-то типа… ловушки?
Девочка нахмурилась:
— Разве Фрости напоминает тебе утку? (игра слов decoy-duck) — Нет!.. Это памятник?
Другая маленькая девочка никогда не думала о чем-то подобном.
— Ну… да. Типа того.
— Но статуи выплавляют. Они долговечные.
— Естественно он однажды расплавится. Но ведь пока что холодно.
— Но если статуя расплавится, в чем же смысл?
— Это весело!
Это слово Макс слышала это слово раньше, но оно использовалось в другом контексте, такова была особенность тренировок в Мантикоре.
— Неужели тебе не весело помогать? — спросила девочка, замедляя дыхание. — Как, кстати, тебя зовут?
— Макс.
— Макс? А разве это не имя для мальчика?
— Нет. Я девочка.
— Еще бы! Я вижу… Я Люси. Люси Баретт.
Девочка продолжала спресовывать и разглаживать снег, пока они разговаривали. Макс быстро училась, повторяя ее движения.
— Твое имя Люси. Привет, Люси.
— Привет, Макс. Тебе не холодно?
Макс пожала плечами:
— Немного.
Девочка в кепке объяснила, что Фрости теперь нужна голова, Макс принялась за дело, и они вылепили шар поменьше.
— Ты больна, Макс?
— Больна?
— Ты выглядишь так, как будто сбежала из больницы или вроде того.