- Ну вот. - Устало подумала Настя: без каких либо эмоций, смотря на подходящих к ней солдат вермахта. - Стоило столько колесить, понести из-за этого потери среди раненых и в результате так глупо попасться в плен.
Смирнова также отрешённо посмотрела на спящих в телеге раненых: они настолько вымотались от дорожной тряски, что часть из них забылись спасительным сном, а другие были настолько плохи, что лежали в беспамятстве.
Отсутствие привычного скрипа колёс; чувствительных толчков возникающих из-за дорожных неровностей; громкое звучания немецкой речи: привело к тому, что со стоном проснулся младший сержант - Настин однофамилец. Быстро сообразив что происходит, он встрепенулся, чем причинил боль как себе, так и лежащим рядом с ним товарищам по несчастью.
- У-у-у... и почему нам не разрешили взять с собой оружие? - Глухо простонал он, с ненавистью смотря на окруживших телеги немецких солдат. - Как это глупо... это же надо так нелепо вляпаться. Даже застрелиться не из чего.
От галдежа устроенного фрицами, пробуждались и другие, они с послесонья не могли сразу всего понять и беспомощно озирались. Добровольный помощник - раненый в обе ноги красноармеец, управлявший третьей подводой, после недолгих раздумий решился на отчаянный шаг, он неожиданно вытянул руку в направлении приближающихся к нему фашистов: в его руке оказался наган, однако нечего большего боец не успел. По округе разнеслись хлёсткие звуки нескольких ружейных выстрелов, и советский солдат: уже мёртвым откинулся назад - на телегу. Рядом с ним, получив смертоносную 'порцию свинца‟, забились в предсмертных конвульсиях ещё двое бойцов.
- Не стреляйте! Неужели вы не видите, что мы везём раненых! - С сильным надрывом в голосе выкрикнула Фаина: она как раз стояла возле последней - четвёртой подводы и прекрасно всё видела.
На эти выстрелы спешно сбежались ещё немцы, среди которых был унтер-офицер без портупеи: он быстро оценив обстановку, указал на Кац рукою и приказал:
- Эту унтерменшу - отведите к оберфельдфебелю Краузе!
Двое солдат весьма шустро подбежали к Фаине и грубо схватив её за руки - силком потащили к вышеуказанному Краузе: стоявшему возле пулемётного гнезда на противоположной стороне недавнего поля боя.
Настя как заворожённая наблюдала, как её подругу подвели к оберфельдфебелю; как он недолго с ней пообщавшись, указал рукой на берёзу, и с каким проворством немцы нашли верёвку, сделали петлю, и повесили врача. К моменту когда из под Фаиных ног выбивали ящик из под снарядов, вернулся один из двоих немцев конвоировавших молодую Еврейку.
- Гер оберфельдфебель приказал, что всех пленных: неспособных передвигаться самостоятельно - ликвидировать. А эта фрау пограничник должна быть доставлена к нему.
- Гюнтер, почему Карл решил, что она пограничник? - Поинтересовался рябой унтер-офицер.
- Так у неё зелёные петлицы¹¹.
Этот ответ произвёл эффект аналогичный команде фас для служебных псов: трое ближних к девушке солдат крича и брызгая слюной, набросились на неё с кулаками. Виновата в этом была не их маниакальная склонность к садизму, а кропотливая, тщательная обработка мозгов: когда им внушали, что вступив на территорию России, они будут бороться с жидо-коммунистической угрозой для их мира: а значит не какой пощады врагу и только полное его уничтожение. И только вмешательство унтеров остановило это избиение.
- Смирно! Было приказано не убить, а доставить её к оберфельдфебелю! Мы сами отведём эту коммунистку к геру Краузе: который и определит её дальнейшую участь! А вы, скорее решайте вопрос с ранеными Иванами.
К месту своей казни - в этом Настя была абсолютно уверенна, военфельдшер шла с высоко поднятой головой, стараясь держаться как можно достойнее. Девушка решила не дать немцам удовольствия увидеть её страх. Она даже не оглянулась на выстрелы - когда фашисты расстреливали раненых, а только сильнее - что было сил, стиснула кулаки.
- На любые задаваемые мне вопросы надо молчать. - Как заклинание повторяла Настя, приближаясь к офицеру. - Нужно принять смерть достойно - пусть эти гады видят, что они меня хоть и пленили, но не сломали...
Смирнова не слушала вопросы вражеского офицера, только смотрела на него - как на пустое место; с замиранием сердца наблюдала как к толстой ветке: рядом с покачивающейся Фаиной привязывают новую петлю. Ноги девчонки слабели, и она из последних сил крепилась, злилась на себя за эту последнюю слабость и готовилась самостоятельно - без презрительной услужливости палачей взойти на импровизированный эшафот.
Неожиданно, Настин взгляд привлекло движение возле подлеска: там приподнялся какой-то исхудавший мужчина, с грязной повязкой на голове и в форме красноармейца, почти сразу он что-то метнул в пулемётчиков, сидящих к нему спиной. Затем из подлеска появился ещё один - такой же бородатый боец и они - вдвоём, устремились к пулемёту. Анастасия поспешно отвела от них взгляд: дабы не привлечь внимание немцев к этим смельчакам.
Дальше всё происходило как во сне. После первого же выстрела, Смирнова упала на землю и инстинктивно начала отползать подальше от своих палачей: которые позабыв о ней, метались как перепуганные курицы - куда только подевалась их самоуверенная надменность. И только тогда, когда стихла стрельба, девушка поднялась и как-то отрешённо - всё ещё не веря в своё неожиданное спасение, смотрела, как кто-то из появившихся из леса солдат - вроде тот же что метал ножи, с какими-то криками избивал одного из пленных сапёров. А когда к ней подошёл молодой парень на лице которого, пробивалась жиденькая пародия на бородёнку, она почувствовала, как силы начали покидать её, а наружу, с новой силой рванулось всё то, что она так старательно прятала от посторонних взглядов. Когда незнакомый солдат оказался рядом, то, не отдавая себе отчёта, Настя прижалась к его груди. А одежда красноармейца пахла мужским потом, лесной сыростью и дымом костра. И в этот момент: удерживаемый неимоверными усилиями силы воли страх, душевная боль, накопившиеся переживания - все, что навалилось на неё за последние сутки, вырвалось из под контроля. Девушка рыдала в голос, обильно орошая гимнастёрку незнакомца слезами: а он, стараясь её успокоить, слегка приобнял и неловко поглаживал свой рукой по её спине. Несколько секунд спустя, от пережитого шока, Анастасия потеряла сознание. ...
Глава 11
Когда Иван оказался рядом со спасённой девушкой, и собирался было предложить ей повернуться к нему спиной - дабы развязать её стянутые за спиной руки: она неожиданно сделала к нему навстречу шаг и уткнулась лицом в его грудь. Ещё никогда он не слышал такого неутешного женского плача, отчего даже растерялся и, не зная как себя вести в такой ситуации, приобнял освобождённого медика и поглаживая по сотрясаемой в плаче девичьей спине, растерянно бормотал:
- Успокойся сестрёнка: всё уже позади всё прошло. Мы их всех покарали...
В следующую секунду сердце Ивана сжалось от испуга: девушка как-то резко обмякла, и он еле её удержал - не позволив упасть на землю. А его мозг пронзила страшная догадка:
- Неужели она ранена шальной пулей?! Как?! Куда?! И насколько серьёзна её рана?!
Непомнящий уже привык к тому, что рядом с ним погибают его боевые товарищи, видел множество незнакомых обезображенных трупов. Но хоронить только что спасённую девчонку было выше его сил. И первым неосознанным решением было разорвать гимнастёрку незнакомки и, найдя рану постараться оказать ей посильную помощь. Его руки уже тянулись к её вороту, когда в его голове сформировалась следующая мысль:
- Стоп! Если она ранена, то на её одежде будет дырка от пули и большое кровавое пятно.
Быстро перевернув незнакомку на живот и перерезав связывающий её запястья брючный ремень: Иван спешно осмотрел девушку. Но не свежих следов крови, ни характерных дырок в одежде он не обнаружил.
- Ты что там друзяк ищешь, а? - Раздался ехидный голос подходящего к Ивану Дзюбы. - Ты так её рассматриваешь, кубыть¹² ты раньше вблизи живой бабы не видел?
- Да ну тебя старшина! - Огрызнулся Иван. - Она упала без сознания, поэтому я и смотрю, нет ли у неё какой либо раны.
- Ванюш, да любая девка, она как баба - ей что плакать, что без чувств упасть: легче лёгкого. Это у них так бабья порода устроена.
С этими словами, Дзюба присел рядышком с военфельдшером и аккуратно похлопал её по щекам. И это дало свой результат: ресницы девушки задрожали, она открыла глаза. А в руке Григория Ивановича как это ни странно, оказалась его знаменитая фляга, и он протягивал её лежащей перед ним Насте.
- Возьми девка, да выпей побольше - это для тебя сейчас наилучшее из лекарств. - Убедившись, что его указание выполнено безоговорочно, старшина улыбнулся. - Вот и добре. А вы Иван Иванович, коли занялись дивчиной, то будьте так добры не перепоручайте заботу о ней никому - отнесите её к ближайшей телеге. Ей зараз поспать надобно - иначе сляжет в горячке бедолага.
- А ты Григорий Иванович, проконтролируй сбор оружия и боеприпасов. Сам понимаешь, нам здесь долго задерживаться не резон.
Дзюба шутливо вытянулся по стойке смирно и как не странно, без лишних пререканий, приступил к исполнению полученного им приказания. Так что, благодаря тому что педантичные немцы успели рассортировать все трофеи, не прошло и часу как все телеги недавно принадлежавшие санитарному обозу и те три на которых прибыли местные жители, стояли загруженными под завязку. На передней где лежали винтовки и пистолеты пулемёты, поверх которых были постелены две шинели и несколько трофейных палаток: спала Настя. Впрочем, беспокойный сон девушки даже с большой натяжкой нельзя было назвать безмятежным, она всхлипывала, металась как в горячке и частенько ругала немцев самыми последними словами. Но Непомнящий этого не видел: он стоял недалеко от подбитой техники и обсуждал с одним из местных жителей, где лучше сделать схороны, да и как дальше им меж собой взаимодействовать.
- Товарищ командир, - отрапортовал Ивану только что подбежавший к нему сапёр, - как было приказано: все оставшиеся снаряды от наших сорокапяток и не поместившиеся в обоз мины уложены в немецкой технике!
Иван видел, как сапёр первым делом подбежал с докладом к старшине: однако тот прервал его, устроив короткую отповедь. Непомнящий даже не удивился, когда Дзюба указал красноармейцу на него - итогом стало то, что он выслушивал рапорт бойца, на правах командира.
- Молодец, хвалю. Дальше действуем так, как и договаривались: как только последняя повозка скроется в лесу, поджигай этот проклятый металлолом.
Даже не смотря на разбитую губу - последствия избиения старшиной, солдат как мог улыбался и из-за этого рана снова начала кровоточить. И всё равно, было видно, что он, как и его товарищи по несчастью, с радостью выполняли доведённый до них приказ. Впрочем. Другого Иван и не ожидал.
Не успел Семён Пасечник - сапёр подбежавший к Непомнящему с рапортом, отойти и на десяток шагов, как Протас Гончаров: один из бойцов охранявших небольшую просёлочную дорогу по которой собирался уходить в лес, выскочил из-за деревьев; замахал руками - стараясь привлечь к себе внимание и крича что было мочи позвал Ивана. Как оказалось, на выставленный пулемётный блок пост, вышел отряд окруженцев. Пришлось прерывать переговоры и идти туда - разбираться.
- Кто такие? Куда направляемся?
Стоявшие возле пулемётной точки чужаки, треть которых не имели оружия, а двое были одеты только в нательные рубахи и галифе. Все они находились в подавленном состоянии и были сильно вымотаны скитанием по болотам и лесам, так что на появление перед ними неизвестного для них красноармейца, и от задаваемых им вопросов, ещё сильнее насторожились. А один, с виду большой любитель помахать кулаками: презрительно посмотрел на солдата разговаривавшего с ними претензиями стать их командиром. И, сплюнув сквозь зубы на землю, с нескрываемой издёвкой в голосе поинтересовался:
- Ух ты, это что за хряк с бугра здесь нарисовался?
Непомнящий прекрасно понимал что это вызов брошенный лично ему - этакая 'проверка на вшивость‟ и от того как он разрешит эту ситуацию, зависит слишком многое. Дело осложняло то, что боевые товарищи Ивана, тоже слышали этот оскорбительно-провокационный вопрос и поглядывали с нескрываемым интересом, явно ожидая развязку. Во взглядах у некоторых даже промелькнуло уважение к смельчаку, так смело ведущему себя под дулом пулемёта.
Так что, долго не мудрствуя, Ваня решил не вступать в словесную перепалку и не затягивать с ответными действиями, а пошёл на сближение со смутьяном. Однако и неизвестный солдат был не промах - постарался первым достать своего оппонента ударом в лицо. И в этот раз выручили навыки полученные в результате многолетнего увлечения Саньда. Да, в реальной боевой обстановке они были бессмысленны - по крайней мере этот вид единоборства не сильно то помогал: что когда он впервые сражался в окопах, что после этого. В этом виде единоборства не было способов противостояния вооружённому противнику и этим было всё сказано. Молодой человек прекрасно понимал, что как в прошлый раз - с немецким диверсантом, что сейчас: его удача была счастливым стечением обстоятельств и не более того.
Ещё не осознав, что чужак атакует его, Непомнящий с одновременным приседом отвёл в сторону устремлённый в его лицо полёт кулака и, согнув в локте левую - блокирующую руку нанёс сокрушительный удар в открывшийся бок своего оппонента. Противник хыкнул, оторопело выпучил глаза и стал ловить ртом воздух: разевая его как рыба вытащенная из воды.
- Ещё есть желающие узнать кто я, и с какого бугра к вам спустился? - Поинтересовался Иван, обводя пришлых красноармейцев строгим взглядом, одновременно готовясь отразить возможную контратаку своего оппонента.
Желающих что-либо выяснять не было. И как это ни странно, но первым заговорил получивший отпор боец. Все молчали, а он, восстановив сбитое ударом локтя по рёбрам дыхание, примиряюще - но при этом не заискивая, заговорил:
- А что тут говорить. И так видно, что мужик ты нормальный - не гнилой: поэтому больше вопросов нет. Если ты за то, чтобы бить немцев не хуже чем ты только что меня - то я первым скажу за всех, что мы с превеликой радостью вольёмся в твой отряд.
Иван понимал, что ему нужно хоть немного увеличить численность своего отряда, однако решил не демонстрировать свою заинтересованность в пополнении группы новыми бойцами. Поэтому, он внимательно - без лишних эмоций осмотрел стоявших перед ним людей и проговорил, как будто отвечая на слова сказанные дебоширом:
- Фрицев бить, это наша прямая обязанность - для того мы все присягу давали. А вот нужны ли нашему подразделению солдаты, которые утеряли доверенное им Родиной оружие? Вот это, главный вопрос.
- Ты нас в этом не виновать! - Снова встрепенулся нагловатый красноармеец: видимо он был лидером в этой группе. - Ты не видел, как мы бились с фашистами поэтому не суди. Да и пресловутая СВТ, у многих дала сбой - вот поэтому пришлось от этого весьма капризного оружия отказываться.
- Я бы вас понял, коли вы её на мосинку сменили, или на крайний случай трофейную. А насчёт ненадёжности 'Светочки‟: так пойдите и пообщайтесь на эту тему с нашим старшиной.
- Ага. И твоя пила¹³, всех любопытных насмерть запилит.
- Не совсем так. Просто это его любимое оружие и он с ним ни на минуту не расстаётся. А сейчас, в любом случае отправляйтесь к нему, он вас возьмёт на довольствие. А дальше посмотрим, на что вы способны и стоит ли с вами связываться.
Новоприбывшие красноармейцы немного оживились, начали тихо меж собой переговариваться и не организованно побрели в указанном направлении. Все, кроме уже известного солдата: он не шелохнулся и стоял не отводя испытующего взгляда от Ивана.
- Чего уставился? Я не красна девка, чтоб на меня так глазели. Если что не понятно, спрашивай, если нет, то иди вместе со своими товарищами. - С лёгким укором проговорил Непомнящий, заметив, как его в упор рассматривает боец.