Война. Сильный и тупой, словно молодой бычок, и большой любитель почесать кулаки.
Чума. Вечно простуженный и хлюпающий носом, самый толковый в этой троице.
Ну и Голод. Тощий до болезненного состояния «кожа да кости», причем, с явной тягой к наркотическим веществам.
По канону мне полагался еще четвертый слуга – Смерть. Но за неимением достойного кандидата на эту роль, пока что придется побыть жнецом самому...
Ну и последний штрих.
-2 Энергии Разрушения
Все, я совершенно пуст, но оно стоило того! Теперь можно почувствовать себя почти полноценно живым и сделать то, что я хотел с самого своего появления в этом жалком сосуде, но не мог – по определенным причинам.
И как только люди живут, не обладая этой способностью?
– Эй, глянь, чего творит! – раздался восхищенный возглас Чумы.
– Во дает! – согласился с ним Война.
– Мастер, а нас ты научишь этому фокусу?...
Я лишь улыбнулся, выдержал многозначительную паузу и загадочно произнес, не раскрывая рта и не издавая ни звука, но Всадники отчетливо услышали мой голос у себя в голове:
«Это тайное умение доступно только избранным! И осилить его сможет лишь тот, кто пройдет свой путь до самого конца, не убоявшись самых суровых испытаний!»
Снова улыбнулся.
И еще раз пошевелил ушами, поведя левым назад и навострив его, а правое сложив «лодочкой» – и этот нехитрый анатомический трюк произвел куда больший эффект на троих придурков, чем смертоносный огненный шар или безмолвная речь, обращенная к бездушным...
– И что нам теперь делать, Мастер? Воды там натаскать, убраться в подвале или прыгать по бесконечным лестницам вприсядку?
Хм, похоже, не только я тут ценитель древних дешевых боевиков.
– Для начала мне нужно раздобыть денег, нормальную одежду для меня, место для ночлега и средство связи.
– А как же? – Чума постучал себя согнутым пальцем по лбу.
– Ну надо же. Твой примитивный разум уже овладел основами телепатии? Или ты ждешь что я еще за тебя и сам с собой разговаривать начну?
Всадник пристыженно опустил взгляд.
– Итак, у кого есть какие идеи? Ночлег. Деньги. Связь.
Война задумчиво почесал затылок.
– Ну так это... На бабки и на мобилу можно какого-нибудь доходягу гопнуть. Если пасти возле общаги, то это однозначно верняк. Тут рядом есть клуб игровой – можно там каких задротов поймать и облегчить им карманы... Девайсы при них обычно навороченные.
Определенно, я отстал от жизни. И даже знание всех когда-либо существовавших на Земле языков не помогало мне разобрать молодежный слэнг – понятными были от силы два-три слова.
– Поймать, ага, как же. Как того психа с катаной? Или когда на нас сразу два десятка этих красноглазых набросились?
– Но... но теперь с нами Мастер!
– Игровой клуб мы не трогаем.
– А студентов? Так-то они смирные, если не нарваться на какого-нибудь спортсмена.
– Ты сперва спроси Мастера, как он вообще относится к воровству и грабежам! Может, нам теперь вообще придется отказаться от мяса, секса и ложиться спать не позже десяти вечера, – ехидно хихикнул Голод.
– Ты сам-то когда последний раз на голой бабе лежал, герой-любовник? – Чума насмешливо ткнул приятеля кулаком в бок.
– Да я так-то в одежде предпочитаю, чтобы лишнее время не тратить.
– Или потому что на раздевания у тебя больше времени уйдет, чем на сам процесс?
Троица увлеченно спорила, уже и забыв о моем присутствии, а я возвел глаза к небу – и послал же Господь мне таких бестолковых и бесполезных Всадников!
«Заткнитесь вы, трое!»
Ментальная связь с теми, чьи души мне удалось заполучить, была побочным эффектом усиленного дара Поглощения Души. Правда, каждый такой «сеанс» расходовал примерно одну пятую часть энергии, питающей эту способность. Поэтому следовало ограничить мысленных воззваний до 1-2 в час, не больше, и сейчас я исчерпал этот лимит. Да и не нужно им знать, что мой «телепатический» радиус ограничен жалкой парой сотен метров.
– Похоже, вы забыли, с кем имеете дело, а? Иначе бы у вас не возникало таких дурацких вопросов, жалкие недоумки!
Война, он же бывший Бизон, нахмурился и стиснул кулаки, но потом покосился на биту в моих руках и потупил взгляд.
– Так кто я?
– Вы – Мастер. Наш учитель и наставник, – неуверенно пробормотал здоровяк.
– А еще?
– Э-э-э... Четкий боец, и реальный мужик, – продолжил он, ненадолго задумавшись.
– Еще!
– Ниндзя? Тайный агент ЦРУ? Злой мутант с паутиной из жопы?
– Из рук, – поправил его Чума.
– Не, у которого из рук, тот в паука одевается и вниз головой висит. И живет в Нью-Йорке.
– Как меня зовут, кретин ты с мышцами вместо мозга!
– Люцифер, – уверенно ответил за него Чума.
– Ну...
– Чего «ну»?
– Что, неужели никаких ассоциаций не возникает, а?
– Не помню я такого супергероя. И суперзлодея – тоже.
– В задницу засунь себе своих героев! Вы что – в церковь не ходите?
– Неа, – разом отозвалась вся троица.
Я снова закатил глаза к небу – и куда только катится этот мир? А ты, Творец, куда смотришь? Всего-то несколько веков прошло с момента появления на материке самых неистовых последователей и почитателей твоего Сына, а они уже и в церковь не ходят, и имени Первого Отступника никогда не слышали!
И что – прикажешь мне самому им на ночь вместо сказок читать Святую Книгу? На которую, между прочим, у меня жуткая аллергия. По твоей, прошу заметить, воле.
– Аз есмь Падший! Отец Лжи, Убийства, Прелюбодеяния, Гордыни, Алчности и прочих смертных и не очень грехов!
– Обжорства и пьянства? – блеснул своими познаниями Чума, сын католички.
– Чревоугодия, вообще-то. Но суть вы уловили, надеюсь.
– Короче, воровать и грабить – можно! – подвел итог Война, – Значит, идем к общагам.
Идти оказалось недалеко – всего тридцать две минуты. Мое сверхъестествнное чувство времени, так же как и направления, и знания языков по-прежнему были со мной. В дороге я развлекался, «считывая» информацию со смертных, что встречались на нашем пути.
Не только их дурацкие имена, глупые профессии и печальный по моим меркам возраст – куда интереснее было изучать их души. В среднем, сила Искры зависела от возраста, целеустремленности, активности и рода занятий ее владельца. Несмотря на то, что изначально она была мерилом способности к Созиданию, со временем душа обрастала комом грехов и праведных деяний. Впрочем, людей со светлой душой нам встречалось крайне мало – едва ли один праведник на семерых грешников. И Искры эти были заметно более слабыми.
Допустим, есть два друга-художника. Одинаковое воспитание, равная сила таланта и Искры для его реализации. И тот и другой – могут стать настоящими творцами прекрасного.
Но один – ударяется в блуд, становится наркоманом, начинает подворовывать, наставляет рога каким-нибудь недалеким муженькам, пару раз попадает в тюрьму, обзаводится связями, и через его выставки какой-нибудь мафиозный клан начинает отмывать «грязные» деньги.
Второй – несчастливо влюбляется, терзаемый страданиями и депрессиями пишет, как заведенный, становясь настоящим мастером. Но, увы, непризнанным, потому что из-за своей социальной пассивности, кучи комплексов и психологической любовной травмы – боится показывать свое творчество людям, и в итоге сжигает свои картины и режет вены.
И вот они встречаются, лет пять спустя в реабилитационной клинике.
Два художника, два некогда друга с большими перспективами и хорошей Искрой.
Один – богат, известен, его выставки гремят по всем штатам, о нем пишут газеты. Наркоман, алкоголик и развратник-извращенец с черной душой огромной силы, единиц 10, а то и больше, успевший совершить немало деяний, сделавших его желанным гостем в Аду. А что до творчества – так его мазня не имеет никакой художественной ценности. Впрочем, журналисты и критики хором утверждают обратное, отрабатывая свои гонорары.
Второй – абсолютно нищий, забитый и никому не нужный гений. Который действительно способен создавать прекрасные и одухотворенные полотна. Его душа – чистая и светлая, настоящая Искра Сотворения емкостью максимум в жалкие 6-7 единиц. Больше, чем у простых смертных, ведущих спокойную серую жизнь, но меньше, чем заслуживает его истинный Талант.
Да у моих недалеких Всадников столько же! И что-то сомневаюсь я, что они обладают какими-нибудь выдающимися талантами. Просто грешат помаленьку, собирая урожай не качеством, а количеством.
– Эй, а ну-ка, иди сюда! – грубовато окликнул Война куда-то спешащего подростка с рюкзаком за спиной. На рюкзаке был нарисован странный парень в обтягивающем красно-синем костюме, с по-бабски зализанными волосами и трусами поверх лосин.
Определенно, нужно было обрушивать больше огня и серы на Содом и Гоморру. Куда не плюнь – попадешь в какого-нибудь их потомка.
Тот обернулся, окинул нас затравленным взглядом и, тяжело вздохнув, развернулся и побрел навстречу.
– Мобилу покажи, – скомандовал Голод, легонько, словно с брезгливостью, хватая мальчонку (17 лет, студент-филолог. Моральное состояние: испуг) за шиворот.
Тот достал странный черный прямоугольник из кармана, больше похожий на плоский портсигар. Хм. Мобила – мобильный телефон? Помнится, выглядели они совсем иначе во время моего прошлого визита на Землю.
– И как только мать тебя с таким дерьмом из дому выпускает, а? – скривился Голод, возвращая назад устройство, – Постыдился бы такое приличным людям показывать!
Уж не знаю, по каким признакам Всадник определил качество телефона, но, видать, тот был признан непригодным для использования Мастером.
– Бабки гони! – рявкнул Война.
– У меня... вот...
В руке перепуганного парнишки появилась кредитная карта.
– Вот дерьмо! Прямо хоть ты с кард-ридером начинай на охоту выходить. Ладно, где тут у вас ближайший банкомат?
Тяжело вздохнув, студент-филолог с мольбой посмотрел на меня, но взгляд его тут же погас, едва он заметил биту в моих руках.
Ну еще бы – слишком уж выделялся я в нашей группе, потертый жизнью бродяга лет 40 в больничной робе, добротных ботинках и с битой в руках.
– Он сломан.
– А дальний?
– В магазине. Там камеры и телефон.
– Ишь ты... Предлагаешь тебе просто пару раз врезать и отпустить? Как-то даже обидно получается – мы на тебя, убогого, столько времени и сил потратили, и ничего не обломилось.
Тот лишь глухо всхлипнул.
– Раздевайся, – вмешался вдруг я.
Парнишка испуганно попятился, вжимаясь в стену и замотал головой.
– Штаны и куртка. Мне нужна твоя одежда.
– И мотоцикл, гы-гы! – заржал Война.
Удача улыбнулась нам лишь с четвертой попытки. Вторая несостоявшаяся жертва едва заслышав традиционное «эй ты!» припустила так, что наверняка едва не поставила пару мировых рекордов. Да еще при этом шустрый паренку весьма ловко перемахнул через мусорный бак, а потом и вовсе перепрыгнул через забор вдвое выше себя, как-то хитро взбежав по стене.
– Развелось, мля, паркурщиков... – непонятно выругался Голод.
Третий оказался не один, а в сопровождении пяти человек в спортивных костюмах, которые вывалились гурьбой из-за поворота, едва Война начал свое «эй ты». Уж не знаю, каким видом спорта они занимались, но выглядела эта толпа весьма солидно.
Голод с надеждой взглянул на меня, движением глаз указывая в сторону спортсменов, но я лишь отрицательно мотнул головой, мысленно добавив:
«Не стоит. Лишний шум, камеры...»
А вот четвертый оказался и при деньгах, и при нормальном сотовом телефоне – сейчас они почему-то назывались «смартфонами», да еще и в добротной рубашке моего размера.
Так что три проблемы из четырех насущных были решены.
– Ну и у кого из вас, троих недоумков, Мастеру можно остановиться на ночлег? – окинул я взглядом Всадников.
– У меня мама – католичка, – тут же отозвался Голод.
– А я в общаге от спорт клуба живу, – удивил меня Война, – там только для своих.
– Я... ко мне... ко мне нельзя, – неожиданно тихо пробормотал Чума.
– Дай-ка угадаю. Ты живешь в общаге спорстменов-католиков? – начал закипать я.
– Не... Он за свою невинность блюдет, – гоготнул Война, – Да ты что, Мокрый, это же такая честь – разделить постель с самим Мастером!
Чума молча опустил голову.
Здоровяк же, напротив, поднял ее необычайно высоко, а следом за головой – и все свое массивное тело, пролетевшее добрых пять шагов после удар Немезидой. Хм, а ничего так, хороший вариант сокращенного имени для моей биты.
– Еще раз назовешь меня содомитом – превращу в евнуха, – прорычал я.
Я – Падший, потому что с небес упал, низверженный волей Творца, а не потому что вконец потерял берега, рассудок, отверг моральные устои и пал на самое дно греха и разврата.
– Кем-кем? – с любопытством переспросил Голод.
– Зарубите раз и навсегда, олухи. Я – князь Блуда и Разврата, а не противоестественных извращений. И совокупляюсь исключительно с женщинами.
Чума еще глубже втянул голову в плечи и всхлипнул.
Моральное состояние: испуг.
Да что это с ним такое?
– Так ведь это... Мокрый Нос – баба и есть, – обиженно прохрипел Война, поднимаясь.
Еще раз внимательно посмотрел на болезненного вида Всадника. На его короткую стрижку, подростково-угловатые плечи, узкие бедра и тонкие черты лица, которые в равной степени могли принадлежать как парню, так и девушке. Под просторным свитером не наблюдалось никаких характерных женскому полу выпуклостей и округлостей.
И я настроил интерфейс таким образом, чтобы кроме имени, возраста и профессии, отображался так же пол и на всякий случай раса.
– Ну и какого дьявола, то есть меня, весь этот маскарад, а, Томми?
– Тамарой меня звать... Просто папа очень мальчика хотел... – Мокрый Нос влажно хлюпнул и... разревелся!
Точнее, разревелась, уткнувшись своим вечно простуженным носом мне в плечо.
Глава 7. Запахи свободы
Развращать сопливую пацанку мне не хотелось – не в моем вкусе, да и бездушный Всадник, это совсем не то, что сочная горячая грешница или наоборот, стеснительная скромница с невинной душой. Правда, таких с каждым годом все меньше и меньше остается. Если бы тот эксперимент с драконами удался – то эти зверушки точно повымерли бы веку к 21-му с голодухи, если бы питались девственницами, как нынче в сказках пишут.
Хотя, на самом деле, жрать они должны были мясо и торф, чтобы в результате получалось газовое топливо для их огненного дыхания. Но ничего не вышло – первые драконы то взрывались, то задыхались, то сами же и воспламенялись. Пока Творец в порыве «вдохновения» не решил эту проблему при помощи сильнейшей Искры, засунув ее в огнедышащую летающую зверушку. Та в результате получила мощнейшую регенерацию и ускоренный метаболизм, стала практически бессмертной и за несколько дней сожрала почти все что бегало, ползало и летало на острове.
Пришлось подключать Михаила и его пресловутый Огненный Меч, пока тварь не добралась до континента и там тоже всех не съела. Ну, бравый архангел и решил проблему самым радикальным образом, да еще и с присущим ему усердием.
В итоге и с драконами у нас ничего не вышло, и с динозаврами как-то неудобно получилось...*
– Ну что, приятель, – я повернулся к Голоду, – Пойдем знакомиться с твоей мамой, богобоязненной славной католичкой.
– Но...
Парнишка попытался возразить, но потом посмотрел на меня, на своих товарищей, на биту в моей руке... и промолчал, тяжело вздохнув.
– А мы?
Оставлять двух других подростков без присмотра не хотелось, но не потащишь же всех в чужой дом, да еще и с ночевкой? Я, конечно, воплощение хитрости и обмана, но вряд ли госпожа Томпсон – воплощение наивности, простоты и глупости. По крайней мере сынишка у нее получился хоть и непутевый, но при этом довольно сообразительный.
– Далеко друг от друга живете?
– Я в соседнем доме.
– А я в общаге, в конце той же улицы. Или в начале?..
Уже неплохо. Впрочем, эта спевшаяся троица наверняка знакома с детства, а значит и выросли если не в одном дворе, так уж точно в соседних.
– Хорошо. Значит, завтра в восемь утра встречаемся у дома Юджина. То есть Голода.