Я вскинул брови, совершенно не понимая о чем речь.
– В наше время осталось очень мало тех, кто может видеть спрятанное намеренно или нечаянно утерянное. От маленькой магической безделушки до сильнейшего артефакта или целых городов. Слишком мало, чтобы такие как ты, Александр, не нашли себе места в чужом и чуждом тебе мире.
– Вот тебе на! – улыбнулся Артур.
Я обвел взглядом дайверов. Закусив губу, в огонь смотрела Рита. Максим уже тихо прикорнул.
Неужели тех магов никто больше не видел? Мне хотелось подтверждения ее слов. Как это может быть, что я вижу, а остальные нет?
– Ребят, подождите! – встрепенулся я, – вы хотите сказать, что не видели старика, которого облаивали собаки у мойки?
– Собаки лаяли на нас! – твердо ответил Влад. Я снова и снова переводил взгляд, но в лицах напротив читалась уже высказанная уверенность. Что ж… придет время разобраться и с этим.
Хелен сняла с костра котел и кивнула нам, что ужин готов. Положив купцу, себе и проводнику, она села на прежнее место, предложив распоряжаться ужином нашим девочкам. Катя взяла хозяйство в свои руки.
– Ну, хорошо. А какое влияние у вас имеет религия? – снова начал Артур. Хелен непонимающе посмотрела на него, медленно пережевывая. – Ну, религия, бог.
Уже привычно женщина повернулась к Рите за разъяснениями в картинках. Потом тихо рассмеялась и отправила ложку в рот.
– Я никогда не могла представить, что можно поработить целую планету, разделить народы простейшими институтами власти, и при этом оставить устойчивую иллюзию свободы и независимости.
– В смысле? – Тимур оторвался от еды.
– Если я правильно поняла, речь о религиозных институтах власти. То, что вы общаетесь между собой только посредством языка – уже является явной точкой разделения для более успешного управления. А теперь еще и религии. Удивительно то, что я сижу сейчас с вами и не понимаю, как вы могли быть частью тех рабов, что населяют ваш мир.
– Да, почему рабов? – Влад повысил голос. – Причем тут рабы? У нас давно отменено рабство, в отличие от вас! Какое отношение к этому имеет религия? Я тоже верующий!
Хелен внимательно посмотрела на молодого человека и грустно улыбнулась.
– Влад, в нашем мире нельзя сделать рабом человека, если он сам себя таковым не считает.
– Как это? – не понял Тимур.
– Попробуйте представить, что будет, если кто-то захочет лишить свободы хотя бы меня… – Хелен помолчала. – Ну, или Марго. Не тогда, когда мы познакомились, а сейчас. У нас есть гильдии, но даже если человек не поступает на службу, он остается самоценен. У нас нет религий. Наш путь к богу освещен лишь внутренним сознанием. Между нами ничего не стоит, а потому и споров не возникает. Мы осознаем свое совершенство и значимость достаточно, чтобы любая религиозная власть стала бессмысленной.
– Это утопия, Хелен, – перебил Артур, – так не бывает.
– Почему же не бывает? Александр видел вчера людей, которые из простой прихоти могут уничтожить в несколько мгновений город со всем живым в нем. Ты можешь представить себе глупца, который предложит одному из боевых магов служить себе? Глава гильдии псиоников при одном желании может материализоваться в любой точке нашего мира и завладеть умами тысяч людей. Какая война возможна при расстановке таких сил? Мы совершенны, мы можем разрушать и творить, нашему сознанию покорны мельчайшие частички нашего мира. Зачем придумывать что-то, что будет таким же совершенным, если все уже существует и живет? А более совершенного существа, чем человек, в нашем мире нет.
– Бррр…. – пробубнил Артур, встал и отошел от костра на пару шагов.
Хелен прошла в шатер, где тусклым светом горел вытянутый янтарный конус. Несколькими минутами раньше туда вошел купец.
Я тоже поднялся. В действительности я все еще не верил, что нахожусь где-то… здесь. В сознании сидел двухнедельный отпуск, Красное море, Египет и связанные с поездкой скромные приключения. Приходилось напоминать себе, что мы не дома и все совсем-совсем не в порядке.
– Надо укладываться, – я хлопнул по плечу Артура, – завтра вставать на рассвете.
– Я понимаю, но не верю, что у них это работает. Какая магия, Саш? Я слишком стар для этого…
Я хотел как-то ободрить мужика, но остановился, поймав его взгляд. Обернулся на шатер и тоже замер. Там разыгрывалась картина любовной игры. Размазанные в неровном свете лампы очертания тела Хелен и купца.
– Лучше телохранительницу и не представишь… – пробормотал я, чтобы замять неловкость. – Кто может защитить лучше, чем влюбленная женщина?
– Нет, Саш, она не любит его, – Голос Артура осип. – Это такая форма верности.
– В смысле?
Артур неотрывно смотрел на шатер, в глазах мелькали отблески костра.
– Есть такая форма верности. Она не любит его. Хотя, скорее всего, если не встретит на своем пути достойного мужика, полюбит именно его. Но сейчас она так выражает верность. Хелен младше, чем кажется. Возможно, это ее первая работа. Что ценно для него, то ценно для нее. Она работает за деньги, но при этом готова отдать очень много и даже жизнь за охраняемого человека. Она не чувствует к нему ничего, кроме долга быть рядом. Чем ближе она, тем вероятнее, что максимально хорошо выполнит свою задачу. Если бы она любила, то не смогла бы быть боевой машиной, какой является сейчас. Любовь рождает страх. А она не имеет права бояться.
– Откуда ты это взял?
– Я не первый раз вижу это, – улыбнулся он и отвернулся от шатра. – У таких женщин есть одна особенность. При потере объекта они остаются верными ему. Это как незавершенный цикл – если им не дать официальную отмашку, они будут продолжать работать.
Я подумал и все же согласился с теорией Артура. Искоса взглянул на Марго. Она собирала посуду.
Хелен предусмотрела все, включая теплые покрывала на ночь. Спать нам отводилось шесть часов: по часу на каждого караульного. Марго в это число не входила. Хелен взяла на себя последний, предрассветный час. Перед ней должен был проснуться я.
Погрев руки у костра, я улегся рядом с Марго.
– Ты видел это?
– Конечно, видел.
Я привлек ее к себе и уткнулся носом в затылок. Мгновенно почувствовал возбуждение от близости ее тела, и обежал взглядом угомонившихся рядом дайверов. Дежурившая первой Катя ковыряла палочкой в костре. Вероятно, я уснул еще до того, как отвел от нее взгляд.
– Саша… – услышал я тихий зов Артура и обернулся.
Костерок вился осторожным лепестком пламени. Что за неведомая сила держала его в одних углях и пепле? Артур склонился над нами с Марго и только отпустил мое плечо.
– Пора дежурить, дружище.
Я покрутил затекшей шеей. Трясти тяжелой, будто ватной головой не хотелось. Спина по-прежнему болела. Сейчас к этой боли еще примешивалась слабость во всем теле. Я выгнулся, потягивая мышцы. Артур с усмешкой наблюдал за мной.
– Если они такие совершенные, что же они ковер-самолет не придумали? – проворчал я, поднимаясь. Артур еще шире улыбнулся. – Где у нас тут сортир?
Артур широким жестом обвел окружающие нас пески. Выбирай любой бархан, говорил его насмешливый взгляд.
– Когда пересечешь черту, не пугайся, – предупредил он в спину, заставив озадаченно обернуться. – Они вполне мирные.
Приготовившись к чему-то необычному, я перешагнул блекло светящуюся полоску защитного порошка. Вокруг было пусто, холодно и темно. Сразу за чертой плавали неясные, словно дуновение тумана, тени. Я отшатнулся и обернулся к Артуру. Он махнул рукой, типа «не бойся». Отойдя на несколько метров, справил нужду и рванул обратно в круг.
– Что за черт?
– Да, кто их знает?! Может, местная фауна, а может и неугомонные души. Хелен проснется, спросим.
– Ты спать?
– Нет. Я уже не усну. Мне мало надо.
Очень хотелось спросить, какого же черта он тогда поднял меня? Но я сразу понял, что мужику просто скучно. Еще раз хорошенько потянувшись и похрустев суставами, я сел к костру.
– Каждому по способностям, каждому по труду… – пробормотал Артур и поднял на меня взгляд.
– Если мы не найдем дорогу домой… может, у каждого обнаружится какой-нибудь талантик.
– Я собирался проработать еще год и отправится на покой, передав все дела сыну.
– Он же маленький…
– Саш, у меня пятеро детей. Дело найдется для каждого.
Я присвистнул.
– Чем ты занимался? Там…
Артур усмехнулся и не ответил.
– А я по образованию журналист, но последнее время больше на фрилансе. Четыре дня назад только задумался над тем, как живу… когда встретил ее, – я обернулся к Марго. – И вот на тебе, начал новую жизнь, называется.
– Чем тебе не новая жизнь? Особенно принимая во внимание, что вы тут с голоду не помрете.
Я поднял взгляд, чтобы убедиться в его серьезности, но глаза Артура смеялись.
– Ты говорил о верности вчера. Как заставить женщину забыть, если он погиб? – задал я волнующий вопрос.
– Сколько времени прошло?
– Год.
– Не знаю… – он мотнул головой и усмехнулся, – это слишком маленький срок, если она действительно такая. Вроде у вас и так все неплохо.
Я промолчал, хотя очень хотелось выговориться. Я был уверен, что Артур сам все прекрасно понимает. Зачем он скрывает это – вот в чем вопрос.
– Пока ты ее удовлетворяешь… – я вскинул голову, пытаясь взглядом остановить его слова, но он продолжил. – Она будет с тобой. Если за это время не заставишь полюбить себя, она просто уйдет.
– Ну, мы же не животные.
– Да, мы боги! – рассмеялся он в голос и встал.
Я опустил взгляд, хотя знал, что Артур и не смотрит на меня. Только теперь я понял, что же говорил этот мужик на самом деле. Как самец, он распознал в Марго кошку, гуляющую сама по себе. И прекрасно понимая, что она действительно не уйдет от меня, пока все хорошо, он просто замер в ожидании. Жена, дети – все это осталось там, дома. Тут мы будто оголились, став самими собой. И если апатия Макса имела основания, Катька была проста как три копейки, Тимур оказался необыкновенно интересной и сильной личностью, а Влад оставался чем-то между рубахой-парнем и темной лошадкой, то Артур представлял собой абсолютного доминатора и закономерно рассчитывал на самый лакомый кусок. Он был готов за него как пахать, так и бороться. Это с каждым днем вырисовывалось все четче и четче.
Пружинно поднявшись, я вышел за круг. Дико хотелось курить. Я не курил уже два года, но сейчас желание затянуться изводило. Постояв несколько минут среди скользящих по окружности нашего лагеря призраков, я сделал шаг обратно. Встретился с задумчивым и внимательным взглядом Артура. Осознав, что он понимает мое напряжение, предпочел отвернуться.
Из шатра, сладко потягиваясь, вышла Хелен. Она молча улыбнулась нам и пошла возиться с завтраком. Я же присел рядом с Марго. Провел по лицу, убирая выгоревшие до меди локоны. Провел по облупившемуся носику и губам.
– Я тебя не отдам, – прошептал одними губами, и Марго вздрогнула. Открыв глаза, она смотрела на меня молча, а потом сладко потянулась и развернулась на живот. – Как ты себя чувствуешь?
– Пить хочу.
Судя по прохладному лбу, температура спала. Я принес ей воды и наблюдал их бессловесный, одними взглядами, разговор с Хеленой. Та кивнула ей вперед.
Пустыня окрасилась в грязно-розовый цвет, фантастический под глубокой синевой неба. Не оборачиваясь ни на кого, прямой наметкой Марго пошла прочь.
– Что за призраки за чертой были ночью? – спросил я тем временем у Хелен.
– Призраки… – ответила она мне, пожимая плечами. – Они поглощают тепло, но в принципе безопасны. Защита работает не только от них.
Один за другим просыпались остальные дайверы. Хелен скомандовала навьючивать верблюдов и собирать шатер. Все тянулись и растирали затекшие шеи и ломившие спины.
– Хелен, кто нам может угрожать, намекни хотя бы! – попросил Тимур.
– Гильдийцы, – сухо призналась женщина, – и разбойники могут угрожать. Но не в этот поход. За день до того, как вас выловили, здесь кое-что произошло… кое что странное и печальное. Сейчас в порту, откуда мы вышли, из Баэндара, куда мы идем, направляются десятки специалистов со всех Объединенных земель. И молите вашего бога, чтобы мы не попались им по пути.
– А зачем? – зевая, спросила Катя.
– Катя, я не сталкивалась с подобными вам. Я не всегда понимаю, что стоит вам рассказывать, а что нет. Вы так или иначе узнаете, что случилось на этом проклятом берегу, но не от меня.
8
Монотонно бредя весь день, мы не встретили даже гипотетической опасности. Часов в пять Катя закричала: «Оазис», и вытянула руку вперед. Проводник удивленно повернулся к ней. Постепенно и для нас начали проявляться в жарком дрожащем воздухе верхушки пальм.
– Надеюсь, все видят, что там уже разбит чей-то лагерь? – я повернулся к Хелен. Она молча ожидала «картинку», к чему я уже начинал приспосабливаться. Если так будет продолжаться, мои воспоминания через пару недель по яркости не будут отличаться от реальности.
Видимо, ее кивок купцу и проводнику сообщал об отсутствии опасности, потому что мы двинулись дальше. Снова Гильдия боевых магов и еще один маленький сюрприз. Псионичка нервно посмеивалась, не скрывая напряжения.
– Саша, веди к лагерю, – Хелен пристроила своего верблюда рядом с моим.
Через минут десять мы вошли под крону пожухлой пальмы на границе оазиса. В пяти метрах от нее был разбит темный шатер. Я бы даже сказал – самая обычная семейная палатка. В лучах стремительно заходящего солнца она отливала фиолетовым.
– Ты все еще не видишь их? – мне было неуютно: передавалась нервозность Хелен.
– Я их чувствую. Даже знаю одного из них лично, но не увижу, пока они не снимут невидимость.
– Прямо здесь, – остановил я верблюда, опасаясь, что Хелен врежется.
– Ахельцес! Хватит прятаться! Я знаю, что ты не по нашу душу, не пугай меня, я и так напугана! – закричала Хелен, ставя верблюда на колени и сползая на песок. За спиной послышалось шевеление спрыгивающих с верблюдов людей.
Из шатра вышел человек. Когда он поднял к нам лицо, я на излете поймал свою челюсть. Первое сравнение, пришедшее в голову, было «эльф». Но он был живой и настоящий. Нет, не было наклеенных гримерами ушей и седых париков. Он был натуральный, даже я мог признать это – необыкновенно красивый мужик двухметрового роста. Длинные белые волосы колыхал легкий ветер, совершенное и идеальное лицо выражало недоумение и заинтересованность.
– Здравствуй, Хелен.
Я резко выдохнул, когда понял, что он смотрит на меня. Мимика, ничего кроме усмешки и удивления не выражавшая до этого взгляда, обогатилась улыбкой. Не отводя от меня взгляда, он легонько повернул голову и собрал прядь волос от уха. Я засмеялся, расслабляясь: враг так шутить не станет. Да, он уже прочитал в нас первые мысли и ассоциации. Вероятно, не только я вспомнил Леголаза. Ахельцес тоже улыбался, оставив прядь волос за ухом, чтобы все желающие могли убедиться, что с ушами у него все в порядке.
Тем временем из шатра вышли еще двое мужчин в темно-синих балахонах. Капюшоны несуразными мешками болтались на спине. Лицо одного, уже седого и в летах, обременяла маленькая бородка. Второму, на мой взгляд, было лет тридцать. Они встали за спиной Ахельцеса, внимательно разглядывая нас.
– Мы разобьем лагерь здесь рядом, – пробормотала Хелен.
– Да, так безопаснее, – согласился Ахельцес. – Жду тебя, когда освободишься.
Хелен кивнула и повела верблюда глубже в оазис. На пустыню стремительно опускались сумерки. Из глубины оазиса редкими, но яркими сиреневыми лучами, светился какой-то фонарь. Я решил, что стоит посмотреть, что за чудо такое может светиться посреди маленького оазиса в пустыне и оставил затею "на потом".
– Катя! – услышал я окрик Влада и обернулся. Оказывается, Катя все еще не могла вырваться из общества великолепного Ахельцеса. На окрик брата она попятилась задом, но потом все же побежала к нам. Мимоходом я взглянул на Тимура. Парень молча играл желваками.