Для человека, совершенно точно знающего секрет счастья, наставник оставался на удивление хмурым и угрюмым.
Мало ведь призывать других радоваться, - чтобы улыбки не сходили с лиц учеников, нужно хоть изредка улыбаться самому.
Мне нетрудно погладить на расстоянии и ровно так же нетрудно добавить к секрету счастья наставника и свой крохотный кусочек.
И когда мы дарили разноцветные листики друг другу в честь праздников, с пожеланиями самого хорошего, что только есть на свете, наставник получил от ведьмы ("не женщина, а песня: вся в цветочек") особый листок.
В нем отмечалось, что когда он хмурится, то кажется, что на земле всегда будет зимний холод, а когда улыбается, смотреть на него радостно и во Вселенной немножко прибавляется тепла.
В переводе с языка поэзии на язык суровых будней это значило: "Улыбайтесь, пожалуйста. Не надо быть хмурым во время занятий".
И надо сказать, наставник стал нам иногда улыбаться.
Это было так приятно.
***
Иногда в жилище становится как-то холодно и промозгло. И ничто не радует.
Тогда нужно срочно замешивать тугое тесто и стряпать лепешки.
Запах пекущегося хлеба выгоняет из дома тоску. Он по-настоящему волшебный.
Очаг сытно и спокойно пахнет горячим хлебом - и все оживает вновь.
Глава десятая
ТЯЖЕЛЫЙ МЕЧ РУБИТ ДЕРЕВО
Когда мы ходили на занятия с сестрой, все было чудесно. Пришли. Ушли.
Неприятности неизменно начинались, когда я появлялась одна.
В тот раз остальные ученики запаздывали, коврики занимали только я и Тьяна, пришедшая на занятия после Праздника Темных Дней.
И наставник ни с того, ни с сего вдруг начал вдохновенно рассказывать, в первую очередь, конечно, ей, что наша земля - одна из многих, и на ней любят отдыхать инопланетяне, потому что здесь хорошо, она не из высших, но и не из низших, где-то посередине. И что он сам их видел, ощутил их присутствие. И рад, что легко отделался. И что о них было написано еще в древних ведах, по правилу которых он старается жить, потому что это самая старинная истинная истина и есть.
Мне опять стало плохо, своими словами он словно грубой дубиной крушил в моей голове все, что под руку попадалось, искренне полагая, что наводит там образцовый порядок.
Уважая безусловно захватывающий внутренний мир наставника, я не могла, не могла слушать это. Нельзя расчесываться топором!
Ведьмы тоже знают веды, но припомнить, в какой шлоке речь идет о таких вот путешествиях существ с других планет я не могла. Там просто не могло говориться об этом в тех выражениях, что применял наставник. У него каждое слово бодалось с соседом, они не дополняли друг друга, а противоречили одно другому. Уж не говоря о том, что непонятно было, какой кудесник ему переводил с санскрита на наш обычный язык и что он вообще имел ввиду под чудесным определением "инопланетяне".
Я опять вдребезги разбивалась об его слова.
И не могла понять, ну почему когда про веды, чудесные силы и необычные мироощущения людей влажных долин я читаю в книгах, у меня не возникает такого отторжения, вплоть до крови из носа? А как только наставник раскрывает рот и начинает вещать об истинных истинах, проповедуя направо и налево, я захлебываюсь и тону.
Может быть, мы о разных ведах знаем?
Почему он так делает?! Он же видит, что мне плохо! Он знает, что я ведьма, что со мной так нельзя! У меня другие отношения со словами, не такие, как у остальных людей. Он знает, как я вижу мир.
Мне больно. Мне очень больно. И я не могу понять, почему мне больно.
И все те дни, которые прошли после Праздников Темных Дней, когда мы, памятуя о том взрыве, старались обходиться почти без слов, и снова восстановили чуть было не утраченное - все это было зачеркнуто опять.
Я решила, что, наверное, все-таки уйду. Потому что скулы сводило и хотелось рыдать от боли. Мне было плохо.
Наставник провел обычную разминку, а потом вдруг завел речь о доверии.
О том, что мы должны доверять друг другу.
И если там, в большом холодном мире, верить всем не стоит, то здесь-то мы одна семья. Доверие, и еще раз доверие.
А чтобы это доверие возникло, в его учении есть чудесные игры, помогающие его выработать и закрепить.
И самая простая игра - это нужно упасть спиной вперед. Просто упасть. А он поймает.
Это было так нелепо, что я растерялась.
Вообще-то, если работаешь с людьми и знаешь, что человек утратил к тебе доверие (как это произошло несколько мгновений назад у меня), самое вредное, что только можно сделать, - начать игры, предложенные наставником. Человек сперва должен хотя бы успокоиться. На него нельзя давить, совершенно нельзя! Это же самое простое из правил, его знают даже новички.
У остальных учеников не было ни малейших поводов испытывать недоверие к кому-либо из присутствующих - они же подошли позже, да и веды им были совершенно безразличны, что Атхарваведа, что Ригведа, что Яджурведа.
Поэтому они легко и радостно падали в теплые руки наставника.
Я была последней.
Я не хотела.
Он настаивал.
Наставник удивленно спросил:
- Неужели вы мне не верите?
Умом-то я, разумеется, понимала, что он меня поймает, куда он денется. Это же игра. А вот тело мое не хотело падать в его объятия. Хотя бы потому, что на земле есть только двое мужчин, которым я действительно упаду, не глядя, спиной на руки, зная, что они меня поймают во что бы то ни стало. Это мой отец и отец моих детей. И вообще я не стремлюсь падать. Я уже раз собирала себя по кусочкам. Очень больно и неприятно.
Остальные ученики не могли понять, чего это ведьма застопорила занятия.
Это было невежливо по отношению к людям. И вообще глупо. Все ведь ждут.
Тихим голосом я прошелестела, почти прошептала:
-А если я скажу, что верю вам, это что-то изменит?
- Конечно! - бодро подтвердил наставник.
- Хорошо, я вам верю.
Это же только игра.
И позади, даже если убрать наставника, мягкий коврик.
Я смогла упасть не с первого, и даже не со второго раза.
И отчаянно, непроизвольно кричала во время падения.
Такого со мной никогда не было. Словно за спиной разверзлась бездонная черная бездна.
Когда раскрыла глаза - поймавший меня наставник, склонившись, заботливо спрашивал:
- Ну и как ощущения?
- Страшно.
Я не знаю, чего он добивался, но доверия ничуть не прибавилось.
Даже макового зернышка.
***
Вечер у родного очага сгладил тяжелые воспоминания о прошедшем занятии.
Но как только я задремала, пришла новая боль. Сначала тихо, почти нежно.
Она заполонила спину, люто вцепилась в позвонки, начала отдаваться во все тело.
Полночи я тихо плакала от боли в спине и боялась, что у меня отнимутся ноги. И смогу ли я тогда хотя бы ползать? И что будет с моими детьми?
***
Утром стало немного легче.
Но на любой наклон спина тут же отзывалась новым всплеском боли. Ходить было можно только неестественно прямо. Если требовалось что-то взять с низких столиков, приходилось приседать. Голову поворачивать лишний раз совсем не хотелось.
Спина была сорвана, как у нас говорят.
***
Можно было, конечно, обратится к обычному костоправу. Да и нужно.
Но все получилось иначе.
Слух о том, что я заболела, дошел до других учеников. Он был облечен в приемлемую форму: несколько лет назад я упала и сильно разбилась. Во время упражнения тело мое вспомнило то падение. И спина болит от воспоминаний. Это была чистая правда. Только не вся. Потому что если сказать, что спина моя болит из-за Вед и инопланетных существ - вряд ли бы кто понял, что это не шутка, а действительная причина.
Мне посоветовали как можно скорее обратиться к наставнику - ведь за Рекой он лечит спины людей. И вполне успешно.
Совет был вполне дельный - посмотреть, сможет ли он восстановить то, что сломал. Если его лечение не поможет, позову привычного лекаря.
Наставник встревожился, узнав, что я заболела, и пообещал заняться моей спиной сразу же после занятия.
***
Ведьма знает, что большинство несообразностей в нашем мире происходит отнюдь не по злой воле. Чаще всего по совершенно пустым причинам: глупости, торопливости, невнимательности, жадности, лености и многим, многим другим.
Часто люди, убежденные в своей правоте, тянут веревку в разные стороны, а потом удивляются, что ничего не получается. Выстроить же длинную цепочку дел, чтобы каждое новое продолжало предыдущее и работало на конечную цель, доступно немногим.
И каким будет эхо наших дел мы, зачастую, тоже не можем предугадать. Значительно проще верить в то, что есть какое-то Злое Зло, которое ночей не спит и думает только о том, как осложнить нам жизнь.
Но лучше в это не верить.
Именно поэтому я крайне не люблю, когда в мой мир пытаются привнести демонов и прочих леших. И штука здесь не в том, существуют ли лешие или нет - пусть существуют себе на здоровье, но демоны тем и удобны многим, что на них очень легко свалить свою вину, свою леность, свою глупость, жадность и невнимательность. И мне это очень не нравится.
Ну и потом даже младенец знает, что рядом с ведьмой никакие демоны не уживаются. Так уж сложилось.
Мы, ведьмы, невыносимы и несносны, что есть, то есть.
Зато с нами интересно.
***
Вся семья была в сборе, когда наставник появился у наших шатров.
Мы любим гостей.
Посмотрев на человека, о котором мы с сестрой так восторженно рассказывали, все исчезли за солнечными шелками, чтобы не мешать.
Наставник внимательно осмотрелся, попросил масла, достал маленькие сосуды необычной формы. Велел мне лечь и расслабить спину.
Приготовления почему-то испугали младшего сына. Он встал около меня и громко заревел. И никак не хотел уходить, несмотря на все мои уговоры. Пришлось звать на помощь старшего сына - он унес отчаянно рыдающего брата на руках.
Можно было приступать к лечению. В ход пошли и масло, и сосуды, и руки. Наставник растянул мне позвоночник, поставил позвонки на место.
Сразу стало легче - спина как будто исчезла, то есть исчезла тяжесть, поселившаяся со времени беременности и родов.
Наставник сказал, что за один раз, конечно, настоящего лечения не будет. Нужно десять, пятнадцать раз подряд выправлять позвонки, прочищать каналы, подтягивать телесные струны.
Я рассказала, как делают это наши костоправы. Он сказал, что их действия неправильны. Так делать не надо.
Распрощался и ушел за Реку.
Я наслаждалась вновь обретенной, уже подзабытой легкостью в теле. Ровно до того мига, как младший сын выпутался из братского плена и забрался мне на руки, требуя еды и утешения.
Позвонки быстро сместились на привычные места, вернулась тяжесть в спине. Потому что дети мои сложением удались в папу, а не в маму. А он у нас большой и красивый. Я еще и за это его люблю.
Серьезное лечение спины пришлось отложить до лучших времен. Во всяком случае, до тех, когда я перестану кормить ребенка.
Но теперь я снова могла нагибаться и поворачивать голову.
И это было самое главное.
Глава одиннадцатая
ЗОЛОТАЯ ЗЕМЛЯ
Занятия потекли своим чередом. Весеннее солнце пригревало все сильнее.
Когда в созерцательные мгновения мы стояли с закрытыми глазами, ощущали солнечные лучи и вслушивались в себя, мне очень нравилось воображать, что я скала под водопадом: невидимые потоки воды падают на меня сверху, омывают и уходят. А я стою. Как скала.
Новые упражнения были забавные, там нужно было, прогнувшись в спине, зачерпывать ладонями чудесные силы, а потом кулаками проглаживать почки. В одном исполнении это называлось "почка ян", в другом "почка инь". Человек, делающий эти движения, напоминал курочку, самозабвенно трясущую хвостиком, поэтому мы с сестрой между собой говорили "квочка инь, квочка ян".
Длинных бесед наставник с нами теперь не вел, но сообщить что-нибудь новенькое из своего учения возможности никогда не упускал.
Сказал как-то, что в ведах написано про чудесное лекарство, которым лечатся все болезни: топленое коровье масло. И если кто-то интересуется, он даст книгу, где подробно написано, как лечиться подобным образом. И еще у него есть книжки, где собрано много вкусных и полезных способов приготовить еду из растений.
Многие искренне интересовались.
Я со своими вопросами о пользе такого лечения и подступаться не стала: зачем лишать людей радости? Они ведь деньги за занятия платят. Тут царит полное согласие и взаимопонимание, и вдруг я влезу с какими-то сомнениями, явно не предусмотренными Духовными Учителями и прочими ринпоче, о которых с придыханием говорит наставник.
Если человек верит в пользу коровьего масла, оно вполне способно ему помочь в лечении тех болезней, где требуется вера в лекарство. Правда с непривычки может и заворот кишок вызвать, но это уж как повезет. Нашему соседу на Горе не повезло, слишком много масла за один раз принял, так уж хотелось болезни прогнать. Пришлось обычного лекаря звать.
***
Я знаю, что роль топленого коровьего масла в жизни людей вед была огромна.
Они жили в жарком, влажном месте, где портилось все быстро. Мясо протухало, молоко скисало, фрукты и овощи сгнивали. И коровье масло, которое длительно вытапливали на огне, было одним из тех немногих средств, что могло храниться годами и быстро насыщало. И поэтому им лечили все, что только можно: за отсутствием других лекарств. Им хорошо было смазывать кожу. Им хорошо было подкреплять силы. И еще им лампы заправляли.
А поскольку все хозяйство людей вед держалось на корове, корова была священной. И коровье масло тоже было священным. Люди относились к нему по-особому. Оно действительно спасало им жизнь.
Но с той поры прошло много лет, люди узнали и другие лекарственные зелья. И снадобья. Ведь жизнь не стоит на месте.
И приписывать топленому коровьему маслу чудодейственные свойства только на том основании, что у жителей вед не было лекарств, известных нам, я бы не стала.
А поскольку веды звучали в устах наставника часто, мне захотелось освежить свои знания.
Ведьмы о ведах знают так:
Давным-давно это было. В землях, что от Зимнего Города на закат, жил народ. У него были кони и пасбища. И медеплавильные печи.
В поисках лучшей доли часть людей этого народа покинули свою родину, и пошли вместе с табунами сначала на полдень, а потом на закатное солнце, туда, где тепло и вода.
Там они жили долго, так долго, что почти забыли, откуда пришли.
И там же зародилось зерно вед.
Люди верили в мать-Землю, в отца-Небо, в космический порядок и его защитника. Верили в согревающий огонь и в священный напиток, дающий радость.
Потом народ разделился - одни пошли на закат, другие на восход. Из одного зародыша появилось два деревца: на закате Авеста, на восходе веды.
Космический порядок в Авесте стал называться "аша", а в ведах "рита".
Маг-охранитель звался на закате Ахура Мазда, на восходе - Асура Варуна.
Люди шли по земле, и стихи рождались в этом пути, в стихах хранилось все самое важное для людей и передавалось от человека к человеку.
Стихами молились, взывая к богам, стихами лечили, черпая магию из земли и неба. И называли их мантрами.
Время то было временем мантр.
Веды из мантр получились не сразу. (Целое всегда больше своих частей).
Народ, что двигался к землям, лежащим на половине солнечного пути от восхода до полудня, был народом воинов. Они шли не по пустыне, пригодная для жизни земля давно была поделена.