- Это только отсрочит угасание, - не согласился с ним лекарь.
- Для неё я попрошу света у отца, - ответил мой супруг.
- Вы уверены, Господин? - почтительно обратился к нему явно шокированный врач.
- Вы сказали свет? Он будет, - заявил решительно богатырь и судя по шагам покинул комнату.
Не знаю, сколько его не было и чем он занимался те дни, когда я тихо погружалась в пучину равнодушия, не желая из неё выплывать. Более не было слёз, более не было пробуждения. Я грезила наяву, постепенно уходя куда-то за грань. И только одно желание держало меня ещё как-то на плаву. Появилась одержимость одной единственной идеей, понять хотя бы, как меня зовут и что было до того, как я умерла в первый раз. Но память играла со мной в подлые догонялки. Вертела хвостом, манила, пряталась и ускользала, не желая приподнимать завесу над тайнами. А я всё напрягалась, всё рвалась догнать и узнать, хоть что-то узнать, хотя бы для того, чтобы не умирать пустым листом. И как насмешка, перед самым уходом в благодатную и равнодушную тьму, скользнуло по краю памяти, тихим нежным шёпотом: "Алина", а потом кануло в океане безразличия. Узнала, вот только тогда, когда стало абсолютно всё равно, что там с именем.
Глава 2
Райский сад
Как ни удивительно, но я пришла в себя вновь. Слабая, беспомощная как кутёнок. Пришла в себя от того, что луч солнца скользнул по моей щеке, согрел и принялся нагло светить мне прямо в глаза. Попытка отодвинуться не увенчалась успехом. Сил не было, вообще, никаких. Зато я прекрасно видела и слышала. В этом убедилась, когда голова стала соображать немного лучше и я открыла глаза. Тут же прищурилась, лучик солнца ослепил. Но успела разглядеть, что надо мной зелёный, ажурный свод из веток деревьев, а после и услышать, как ветерок шелестит в листьях. Странно, ещё не так давно я не желала жить... А сейчас в душе поселились умиротворение и покой. Так хорошо было лежать, чувствуя свет солнышка на коже, вдыхая полной грудью воздух... Слабая улыбка безотчётно скользнула по губам и я легонько пошевелила пальцами, убеждаясь, что всё-таки не умерла и всё ещё живая.
Тут же моего рта коснулась какая-то посудина и мне прошептали:
- Выпейте, Госпожа.
Послушно глотнула предложенное, сил тут же чуток прибавилось и я смогла немного подвинуть голову. Это дало мне возможность, без опасности ослепнуть из-за яркого света в глаза, разомкнуть веки. Окинула взглядом окружение и почувствовала, что губы снова растягиваются в улыбке. Деревья, деревья, деревья и лучики солнца, пробивающиеся сквозь листву. Ляпота... Я послушно сделала следующий глоток и только после этого скосила глаза на того, кто меня поил волшебной жидкостью.
Лицо было знакомо -- лекарь, один из тех, кто постоянно дежурил при мне, когда мне было совсем плохо. А вслед за знакомым лицом в память толкнулось воспоминание об имени. Алина. Мысленно произнесла про себя, прокатила по языку, выдохнув его шёпотом. Имя было моим, точно моим, отзывалось во мне каким-то болезненно-знакомым ощущением, которому пока не могла дать определение, как и не могла понять, нравится ли оно мне или нет.
- Что? - переспросил врач, плохо расслышав мой невнятный шёпот, больше похожий на еле слышное шелестение травы под порывами ветра.
- Ничего, - слово далось неподъёмным для меня усилием и тут же на меня шикнули, велев не отвечать.
Но я упрямо попыталась приподнять голову повыше, чтобы заглянуть в глаза лекаря и спросила:
- А... Где?
- Ваш супруг? - меня поняли, как ни удивительно это было. - Он скоро будет. В отъезде.
- А... Как? - на большее пока меня не хватало.
- Всё позднее, - строго сказал врач и поднялся со стула, что стоял рядом с креслом, в котором я полулежала.
Сил бороться с заговором молчания вокруг меня не было и я откинула голову на спинку кресла, приподняла руки, устраивая их на подлокотниках. Лекарь тут же поправил сползший с меня плед и ушёл, оставив меня на попечение своему коллеге. Я же погрузилась в полудрёму, снова грезя наяву. Только теперь грёзы не были тоскливыми, серыми и пустыми. В них был свет. Бездна, прорва света. А ещё были цветы. Много, разных, ярких и одуряюще пахнущих. Пчёлы носились над ними, наполняя летним гудением тёплый воздух и я улыбалась, улыбалась, улыбалась. Хорошо. Впервые с того времени, как проснулась чистым листом, мне было хорошо.
Очнулась от полудрёмы из-за того, что почувствовала -- меня куда-то несут. Куда, зачем? Не хочу? Последнее явно прошептала вслух, потому что услышала ответ, выданный знакомым голосом с приказными нотками:
- Вам надо принять ванну. В лесу её нет.
- Жаль, - выдавила из себя расстроенно.
- Будет, - ответили мне. - Ещё не всё доделано.
- А цветы? - задала следующий вопрос и приподняла ресницы, пытаясь разглядеть того, кто нёс меня куда-то и ничуть при этом не запыхался.
- Очень надо? - уточнил мужчина.
- Да, - ответила немного поколебавшись перед этим.
- Будет, - сообщил так, будто это так обыденно, ванну там в лесу организовывать или цветы.
Кто он такой, если ему это так легко? Как далеко простирается могущество этого явно не человека? У людей зелёным светом глаза в темноте не горят. Кто же ты такой - мой супруг? И супруг ли мне ты? А потом нахлынула паника, когда я поняла, что несут меня в ванну... А ванна подразумевает обнажённую натуру, которую не готова демонстрировать всяким там мужикам. Но всё устроилось самым наилучшим образом, супруг донёс меня только до ванной комнаты, а там мной занялись расторопные служанки. С трудом вынесла процедуру помывки, уж очень душила меня атмосфера комнат и очень обрадовалась, когда, замотав мою голову тёплым платком, а саму меня в не менее тёплый плед, ценную ношу в моём лице передали на руки тому же чудику в плаще. Он проделал обратный путь очень быстро. Моих очередных пожеланий боялся? Зря, между прочим. Сморило меня у него на руках и погрузилась в глубокий сон, в этот раз не навеянный ничьей волей. Мне снились солнечные сны, в которых радовалась голубому небу, тёплому летнему дождю и носилась как угорелая по лугу, в погоне за бабочками.
Проснулась с улыбкой на губах и желанием жить, всё в том же удобном кресле. Потянулась, открыла глаза и столкнулась взглядом с одним из лекарей, который ободряюще похлопал по плечу коллегу и тот склонился надо мной, держа фарфоровую чашку в руках. Знакомое питьё, которое снова добавило мне сил. Допив, поблагодарила мужчину:
- Спасибо большое.
Он отшатнулся от меня, выпучив глаза, явно не поверив своим ушам.
- Я сказала что-то не то? - спросила с удивлением.
- Н-н-нет. Что вы, Госпожа, - ответил он, справившись с шоком. - Вы голодны? - перевёл тему.
Прислушалась к себе -- есть хотелось зверски. Утвердительно кивнула головой и потянулась слабыми руками к голове. Платок мешал, жутко, невозможно. Хотелось сдёрнуть его немедленно. Справилась с этим, правда не сразу. Лекари мешать мне не стали. А как только платок соскользнул на мои плечи, оба сделали шаг назад, уставившись на мои волосы, как на восьмое чудо света и один из них потрясённо выдал:
- У нас получилось. Светится.
- Что? - тут же перепугалась я и дёрнула одну из светлых прядок на себя.
Осмотрела её придирчиво, подняла глаза на лекарей и спросила ещё раз.
- Что такое? У меня появился нимб?
- Всё хорошо, Госпожа, - ответил мне один из них и слабо улыбнулся, выглядя при этом так, как будто до сих пор не мог поверить в то, что видел собственными глазами. - Вы идёте на поправку. Господин будет доволен.
- Хорошая новость, - подтвердил тот самый Господин откуда-то из-за моей спины.
Лекари тут же порскнули вон, наверное, мой супруг чего-то им там показал. И остались мы наедине. Неизвестный мне муж, мой муж, и я. Смотрела прямо перед собой, наслаждаясь солнечным светом падающим на землю, покрытую травой и цветами... Цветами? Когда успел только? Чего-то не хватало. Лес был. Трава была. А бабочек и пчёлок не было. И ещё птицы не пели. Совсем.
- Тихо, - сказала вслух. - Так тихо. Нет ни стрекоз, ни бабочек, не пчёл. И птиц нет. Где они?
- Прячутся, - нашёлся с ответом мужчина и присел на стул рядом со мной.
В его руках, затянутых в перчатки появилась тарелка с бульоном, но в этот раз я не стала артачиться. Послушно открывала рот и глотала то, что давали. Целой тарелки мне показалось мало.
- А ещё? - спросила жалобно.
- Пока нельзя, - ответил строго. - Птицы очень нужны?
- Какой лес без птиц? - спросила его с грустной улыбкой.
- Понятно, - ответил ровно и спокойно.
Повёл рукой перед собой и по свободной от цветов лужайке запрыгала синичка. Наклонила голову, глянула на нас с мужчиной чёрными глазами бусинами и упорхнула на ветку.
- Так? - спросил меня супруг.
- Спасибо, - ответила, просияв улыбкой.
- Бабочки тоже будут, - поведал он мне буднично и поднялся, оперевшись ладонью о подлокотник моего кресла. - Попозже.
Стремительно, прежде чуть шатнувшись на месте, развернулся и ушёл. А я осталась наслаждаться тем, как синичка резвилась в ветвях, далеко не улетая, вертясь всё время у меня на глазах. Она прыгала с ветки на ветку. Вертела головкой, слетала вниз, прыгала рядом с креслом и я не удержалась. Рассмеялась в голос, громко, счастливо. Я подалась вперёд, наблюдая за крохотной проказницей. Плед скользнул вниз, но этого не заметила, увлечённая забавной птицей.
Утомившись, откинулась на спинку кресла, всё ещё улыбаясь. Слабой рукой подтянула плед повыше, стало как-то зябко, захотелось тепла и улыбка тут же погасла на моих губах. Сбоку, там где опирался на кресло мой супруг, темнел отпечаток ладони. Красный след, который ассоциировался у меня с одним -- кровью.
Смотрела на этот отпечаток и глаза медленно наполнялись слезами. По душе остро полоснуло жалостью и чужой болью. Закусив губу, подтянула к себе плед и коснулась пальцами следа. Крупная рука моего супруга. Что с ним? Он ранен? Ему нельзя было приходить ко мне? Поэтому он всё время в перчатках? В этот раз они его не спасли? Что происходит, вообще?
Ко мне прибежали встревоженные лекари, принялись хлопотать и успокаивать. На сердце было пасмурно, но в руки себя взяла, продемонстрировав им натянутую улыбку. И в плед завернулась, мучительно трудно, пальцы слушались плохо, после пережитых отрицательных эмоций, так, чтобы отпечатка посторонним видно не было.
Меня напоили знакомым лекарством и оставили рядом служанку, которая робко поинтересовалась:
- Вам почитать? Спеть?
- Расскажи сказку, - попросила я.
- Сказку? - переспросила удивлённая девушка.
- Да, сказку, как ребёнку на ночь, - подтвердила я.
- Я не знаю сказок, Госпожа, - покаялась служанка и вся сжалась на стуле, ожидая моей реакции.
- Не знаешь, и ладно, - отвернулась от неё и глянула на забавную синичку.
Только теперь меня прыжки птички не радовали, а заставляли вспоминать о том, результатом чего стали. Неужели эта кроха причина того, что мой супруг оставил этот отпечаток на пледе? Открывается кровотечение, когда колдует? Ведь ничем иным, кроме колдовства не объяснить такого быстрого появления синички. Я верю в колдовство? Оно существует? В этом я отчего-то сильно сомневалась, но при этом ничем кроме него теперь не могла объяснить и появления цветов, и птицы, и того как мой супруг кормил меня в самом начале... Оставалось принять как данность то, что оно всё-таки есть.
- А где мой супруг? - спросила у девушки, поразмыслив немного. - А мне туда можно?
- Отдыхает. Его нельзя беспокоить, - ответила она на оба моих вопроса.
- А-а-а... - протянула я и сделала вид, что более это меня не интересует.
Прикрыла глаза, наблюдая из-под ресниц за девушкой. Отметила про себя, что меня не удивляет то, что одета она в длинное тёмное платье с белым передником, а на голове чепчик. Как не удивляли сюртуки лекарей. И откуда я знаю, что вот эта девушка служанка? А лекари -- это лекари? Ведь я сразу выделила их, даже не сомневаясь, и обозвала врачами. Моя память играет со мной в странные прятки. Что-то выдаёт на раз, а что-то упорно заныкала и показывать не хочет. Почему так? Как же хотелось знать ответ на этот вопрос. Вместе с желанием жить, проснулись любопытство и жажда деятельности.
Решив поиграть в коварство, притворилась уснувшей. Благо была ещё достаточно слаба и шевелиться лишний раз не хотелось. Девушка поверила, потому что минут через десять поднялась со стула, склонилась надо мной, проверяя и отошла. Я продолжила лежать, не шевелясь, наблюдая за происходящим из-под ресниц, и была вознаграждена за терпение:
- Уснула, - прошептал кто-то рядом.
- Не беспокойте и не мешайте, - так же тихо ответили и тут же воцарилась тишина.
Ещё долго не решалась открыть глаза полностью. Так и заснула бы, если бы беспокойство, которое поселилось в душе после того, как я заметила на пледе кровавый след, не встрепенулось и не подтолкнуло действовать дальше. Приоткрыла глаза, как будто со сна, окинула сонным взглядом окружение и довольно вздохнула. Уже более решительно распахнула глаза и приподнялась в кресле. Рядом никого не наблюдалась.
Осторожно стянула с себя плед и поёжилась. Зябко, всё ещё зябко, пусть и солнышко пригревает. Неуверенно поднялась с кресла, подержалась за него, привыкая к тому, что за долгий период времени впервые стою самостоятельно. Пришлось заставить себя разжать пальцы, так не хотел мозг верить в мою способность самостоятельно ходить, и сделать первый неуверенный шаг. Голова закружилась, но я упрямо поджала губы. Ещё шажок, сделанный более уверенно, и ещё один.
Медленно, пошатываясь, обошла мешающееся кресло и сосредоточенно уставилась перед собой. Все они -- те, кто ухаживал за мной -- приходили откуда-то из-за моей спины. Дверь, где-то тут должна быть дверь. Осталось понять где. После пяти минут бесплодного разглядывания полянки с цветами... Пришлось расстроенно признать, замаскирована дверь хорошо. Опять колдовство?
Сделала несколько шагов вперёд, желая убедиться, что выхода действительно не имеется и пошатнулась, чуть не упав. Накатила дурнота, голова закружилась и я безотчётно попыталась сделать шаг назад. Но не успела. Картинка перед глазами дрогнула и сменилась на тёмное, непроницаемое для моего взора пространство. Тут же подкралась паника и принялась заламывать руки, вещая, что самостоятельно из этой ловушки мне не выбраться. Глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз, в попытках успокоиться. По моим внутренним ощущениям, пространство было обширно, но при этом должно было ограничиваться стенами по бокам. Коридор. Почему-то я была уверена, что это коридор.
Дышалось в этом пространстве тяжело. Не хватало воздуха и было жутко страшно. Но тянущее душу беспокойство гнало меня вперёд, указывая верное направление. Сделав над собой усилие, сделала шаг, один, два, мысленно убеждая себя в том, что впереди не имеется никаких пропастей, в которые я могла бы упасть, или гильотин, готовых обрушиться на мою голову.
Долгой пытка темнотой не была, сделав очередной шаг, я вышла в знакомой мне комнате. Светлой -- иллюзия, так сказал лекарь когда-то -- и просторной. Кровать с балдахином, столик, кресла... Всё так же, как я запомнила. И существо лежащее на кровати ничком. На белых простынях заметила кровавый след. Тут же появилось желание сбежать. Но богатырь с белоснежными волосами, сейчас запачканными кровью, с проглядывающей сквозь них гноящейся, растрескавшейся кожей, дышал с такой натугой и так тяжело, что жалость снова остро полоснула по сердцу.
Сделала несколько робких шагов к кровати, и легонько коснулась перчатки, сквозь которую проступила кровь. Накатил очередной приступ дурноты, голова закружилась... Кажется, я сейчас тут рядом трупиком лягу. Зажмурила глаза, когда богатырь повернул ко мне голову и сверкнул чёрными сейчас зрачками.
- Что вы тут делаете? - спросил с трудом. - Кто пустил?