Зря он его приятелем назвал. Мне снова Анна вспомнилась и поднявшееся настроение тут же опять в палубу уткнулось. Буркнула что-то вроде «Был бы приятель, все бы живы остались» и об остальных спросила.
— Как из прыжка выйдут, так их и опросят, — ответил Крэг, прекращая веселиться. — Но это так, для порядку, они на своих двушках через три РЭБ и вовсе ничего путного разглядеть не могли. Так что, — он пожал плечами, на что только и оставалось кивнуть. И так все ясно.
Крэгу пришло сообщение, он на пару секунд остекленел взглядом, а потом повел обратно в медбокс. Прощаясь, посоветовал включить подавление эмоций нейросетью, на что док буркнул про вред и головные боли. «Вот и подбери оптимальный режим», — бросил Крэг, кивнул мне и скрылся за дверью. Хоть и не было у меня настроения, но любопытство проявила. Док желваками поиграл и пояснил:
— Когда началось вторжение и стало ясно — это война на выживание, у многих начались проблемы с головой. Тогда и внедрили в нейросеть возможность контроля эмоций. Солдаты быстро смекнули, что лучше помучиться головными болями, чем все время убиваться по погибшим товарищам. Подавление не спасает от воспоминаний, но воспринимаются они не так остро. Два-три дня и можно отключать. Память сохраняется полностью, но по эффекту — словно десять лет прошло.
— Понятно, спасибо, — сказала, принявшись стаскивать комбинезон. Мысль о том, что, в ожидании буксира, буду одна в искалеченном корабле сидеть и об Анне думать, заставила заранее содрогнуться.
— Я помогу с оптимальным уровнем, — пообещал док, перед тем, как крышка медкапсулы опустилась и разум растворился во тьме. Поблагодарить не успела. Да и ладно, потом скажу.
Глава 14
Алекс
После учебы под разгоном в голове немного шумело, но в целом чувствовал себя вполне сносно. Еще бы Хартс вокруг не скакал и соловьем не разливался, так и вовсе бы замечательно было.
— Док, — взмолился, перебивая этого экспрессивного гения.
— А? Да? Что такое? — Прекратил он нарезать круги по медбоксу.
— Я очень рад, что вам попался такой замечательный подопытный, — улыбнулся, смотря на этого большого ребенка.
— Алекс, ты себе даже не представляешь, ведь это же прорыв! Ведь это же…
— Док, — перебил Хартса. — Мягко говоря, на эталонный усредненный образец я не тяну. Многих вы подопытных разгоном тестировали?
— Нет, ты же знаешь, одни же…
— Да-да, док, я в курсе неблагодарных личностей.
— Вот, и…
— Насколько могу судить, я вполне в границах нормы по скорости учебы с разгоном.
— Именно, — всплеснул он руками и вновь сорвался на «побегать». — Но при этому у тебя сформировалось два узла и вырос КИ! Два узла, понимаешь?!
— Вполне, но это же и означает резкое замедление дальнейшего прогресса, — напомнил ему о его же собственных данных.
— Ну да, — вздохнул он, опечалившись на миг, но тут же отбросил грусть и принялся рассуждать о том, что если меня запихать в медкапсулу, да с биохимией поработать, так сказать, подкормив мои нейрончики напрямую, а если не захотят кушать, так и насильно в них полезности запихать, ага, жестким излучением простимулировав.
— Док, давайте мы обойдемся без экстрима, — вернул его в реальность. — Вам же чистые данные нужны, а я их и так несколько пачкаю, работая по тем же специальностям, что и базы. Да еще и развитием тела усиленно занимаюсь.
— Зато вы у меня на осмотрах регулярно бываете, — выдал он, весьма и весьма сомнительный аргумент.
— Вот об этом нам и придется сейчас поговорить, — сказал серьезно, отбрасывая веселость.
— Что такое? — Замер он и посмотрел на меня так, будто, даже не знаю, наверно так смотрит ребенок, ожидания которого обманули самым подлым образом.
— Идемте в наш паб, — махнул рукой, решив хоть немного подсластить пилюлю.
Разумеется, совсем уж все в деталях и подробно рассказывать не стал, но в целом о сложившейся ситуации поведал. Сам не знаю почему, но захотелось, чтобы хоть кто-то знал правду, на тот случай, если со мной что-то случиться.
— В том файле по желтым секторам много разного, но в основном не слишком дорогие руды, от пары кредитов до семи-восьми. Есть несколько мест с рудами по десять-двенадцать, но залежи вкраплениями, то есть — много не накопать. И всего одно место с большим запасом окиси по двадцатке, а под ней и вовсе может ядро или жила с рудой по сотне за куб скрываться.
— Но это же наверняка ловушка, — прошептал док, слушавший меня словно ребенок сказку.
— Почти наверняка, — кивнул в ответ, — но брать меня сразу невыгодно, да и не будут же они там караулить. Скорей всего в системе кто-то из наводчиков копает. Он попробует меня засечь, потом последит и, когда более-менее приличную сумму соберу, тогда и пойдут на захват. Чтобы и раба получить, и корабль, и заработанные кредиты.
— И ты все равно собираешься туда лезть, — вздохнул Хартс.
— Знаешь, сам порой думаю об этом. Честно говоря, совсем не уверен, что Смит с Яном стали бы за меня так задницы рвать и рисковать головой. А, — махнул рукой, — почти уверен, что не стали бы.
— Тогда… Зачем? — спросил док, переставая быть вечным ребенком и смотря внимательными глазами прирожденного исследователя.
— Дурак, наверное. Должен же кто-то до конца человеком быть и верным замшелым идеалам оставаться. Может они и мешают жить, но, — пожал плечами и щекой дернул, — таким уж уродился. Дикий же, — усмехнулся, рефлекторно касаясь головы в том месте, где три года нейрокомп носил. — А остальные пусть сами за себя решают. Что смогу, то и сделаю.
— Все бы такие дикие были, может и цивилизацию нормальную построили, а не этот бедлам, — сказал док.
— Поздно уже, идемте, провожу до клиники и сегодня же вылечу. Если все нормально будет, месяцев за пять управлюсь и вновь сдамся на опыты.
— Да в бездну их, — буркнул док. Послушно поднялся вслед за мной и, молча, дошел до своего отсека.
Напоследок стряс с него обещание хотя бы раз в декаду спать по-человечески, пожал руку и отправился в ангар. Терять время не стал, сразу дал команду вылетать. Приказал прямо из шлюза. Разгон в свободной зоне. Прыжок. Вот и все, теперь поздно переигрывать. Можно ногти грызть, можно паниковать, бояться, да что угодно делать, но назад не отыграть. Корабль в прыжке.
Чтобы в голову разные мысли не лезли, занялся учебой и тренировками. В основном, понятное дело, на последние налегал, как-никак, разгон и без того мозги изрядно нагружает, а они мне при выходе из гипера пригодятся. Мало ли что и как, лучше подстраховаться и по-боевому, в слиянии, прыжок завершить. Опять же, чувствовал что ещё немного — и смогу на так называемый рывок выйти.
Тут ведь как, выучить всякие хитрые приёмы, научиться бить и защищаться — на это ума много не надо. Довести все это до рефлекторного уровня, при наличии баз, тоже не велика наука. Больше приходится работать над возможностью все это проделать. Впрочем, у тех же вояк на достижение боевого режима месяца три-четыре уходит. Понятно, что у них это при медикаментозной и технической поддержке, но и без нее, за год-два, не проблема того же добиться. Все зависит от интенсивности тренировок. У меня, к примеру, порядка трех лет ушло. Вот только, боевой режим и рывок — это как мопед и гоночный мотоцикл.
Как известно, в норме, средний человек без подготовки, реагирует на знакомую ситуацию за секунду с мелочью. Подготовленный действует рефлекторно и раза в два быстрее. Фактически, достигает физиологического предела организма. Но все меняется в случае незнакомой ситуации. По сути, из-за необходимости осмысления, разница в скорости реакции сокращается до долей секунды. Однако, у этого правила есть исключение — рывок.
Он весьма похож на слияние, но оптимум психофизиологического состояния достигается не за счет искинов или форсированного использования ресурсов головного мозга, а комплексно. Используются возможностей всего организма в целом. В рывке человек не просто быстро и четко соображает, но и вполне конкретно управляет собственными рефлексами. Он выстраивает их в последовательную цепочку. Очень грубо это можно сравнить с простенькими игрушками, в которых когда каждый участник заранее задает порядок действий, а потом становится наблюдателем без возможности вмешаться. При рывке длина таких «раундов-ходов» измеряется долями секунды.
Собственно, само понятие «рывок» ввели в обиход военные. Они, будучи ребятами конкретными, понимали все его преимущество, но возиться годами, да еще и с непредсказуемым результатом, не собирались. Вот и решили проблему радикально — установкой имплантов. По сути, они заменили чистый рывок суррогатом слияния солдата с самим собой и, как всякое слияние, это приводило к перегрузке мозга. В результате чего боец мог действовать предельно эффективно лишь ограниченное время. Потому-то это и назвали рывком.
Тренировался, понемногу базу по дронам доучивал и о собственной поспешности размышлял. Вот что мне стоило немного с вылетом повременить? Ведь если бы немного мозгами пораскинул, так глядишь и сообразил бы — не крейсер и, скорее всего, даже не фрегат тебя захватывать станет. Оно надо пиратам ради меня так рисковать? Разумеется нет.
Даже если я десяток корпов в потенциале иметь буду, это же цена эсминца. Нет, они конечно разные бывают и там разброс плюс-минус лапоть, но если вот так, совсем усреднено, так десятка лимонов и получается. И что отсюда следует? Да приемлемая степень риска. А что мне это дает? Да всего лишь возможность контрабордажа. Нет, серьезно, это в космическом бою у меня шансов с гулькин нос, а вот если подготовиться, так уже фифти-фифти. Купил бы боевых дронов, взял штурмовой скаф, так против команды эсминца мог с огоньком выступить.
Сколько их там может быть? От одного-двух до пяти-семи. Большая команда — маленькая доля. Народ в пираты преимущественно за быстрыми деньгами идет. Кроме отбитых на голову романтиков, полных отморозков и типов с весьма специфическими наклонностями. В абордажных командах почти всегда одно мясо с минимальной подготовкой, защитой и вооружением.
Логично — хоть пираты и большая проблема, но не настолько, чтобы содержать на каждом корабле отряд десантуры в полной выкладке и со всеми штатными средствами усиления. Тем более, такой корабль просто расстреляют и удовлетворятся собранной с обломков добычей. Из тех же защитников боевые импланты вытащат и прилично заработают.
«Но ты мог на этом сыграть», — сказал самому себе, занимая место в рубке и готовясь к выходу из прыжка. Кресло раздулось, частично охватило меня со всех сторон, зафиксировало ремнями-щупальцами и штангами безопасности, обзорное стекло закрыла бронеплита, а крышка подковообразного пульта откинулась. Корабль был готов к бою.
Прикинув, что еще могу сделать, отдал несколько мысленных команд. Первым делом вывел в красный сектор реактор. Теперь у меня есть избыток энергии. Перебросил ее в накопители щита и на РЭБ. Варварство конечно и плохо скажется на ресурсе техники, но сейчас не до того. И вообще, я техник, у меня ремонтный комплекс есть, так что починить не проблема.
Главное возможную атаку пережить и, если ее не будет, на что очень надеюсь, остаться незамеченным. Поэтому, кстати, прыгал не прямо к астероиду, а ближе к звезде. Не будет же наблюдатель возле него крутиться, у шахтеров есть писанные и неписанные законы, которые однозначно говорят — кто в данный момент камень грызет, тому он и принадлежит. Попробуй сунься — откроют огонь и будут со всех сторон правы.
Нет, наблюдатель будет сидеть в ближайшей реке и чисто визуально следить за «хвостом» пыли вокруг астероида. Возможно, пройдется направленным лучом или совсем уж в крайнем случае рядом выпрыгнет, или наоборот уйдет в прыжок из района поближе. Исходя их этих соображений составил протокол действий искина. Он сразу щит разворачивает и РЭБ врубает, а я смотрю, оцениваю и управляю двигателями с оружием.
До выхода из прыжка оставалось меньше минуты, мандраж рос и чтобы от него избавиться решил войти в слияние пораньше. Благодаря тренировкам мог в нем уже полторы минуты находиться. Десяток потерянных секунд счел приемлемой платой за спокойствие.
Ощутил себя слепым и глухим в пузыре гиперперехода, но это не пугало. Знал, что так будет. Сосредоточился на чувстве тела и понял, потянуть сенсоры, оружие и двигатели не смогу. Мне ведь еще и думать надо, анализировать и решения по ситуации принимать. Прикинул варианты — и повесил двигатели на искин. Пусть сразу их врубает. Летать на форсаже не запрещено, а скорость всегда пригодится. Все сделал? Вроде… А, нет. Задал координаты прыжка в родную делянку, теперь, если со мной что случится, то корабль скорость нужную наберет и сам в гипер уйдет.
Улыбнулся предусмотрительности, даже расслабился немного и прямо под залп эсминца в обычный космос вывалился. Из-за помех мозги чуть не вскипели, кровь носом и ушами пошла, но меня хватило на ответный удар. Жахнул из всего что имел. Напоследок, перед тем как отключиться, успел удивиться — чего это он борт подставил?
В себя пришел уже в гипере. Выполз из кресла и по стеночке, по стеночке до жилого отсека добрался. Залез в душевую кабину, врубил воду и, кажется, опять ненадолго отключился. Впрочем, совсем не надолго. Малость оклемался и под мысли о том, что давно пора завести медкапсулу, потащился на кухню. Пищевой синтезатор выдал бодрящий коктейль и набор рыбных блюд с горкой сладостей — самое то мозги поддержать жирными кислотами и глюкозой. Умял все это, буквально насильно заставляя себя есть. Добрел до кровати, свалился на нее и выключился даже раньше, чем коснулся головой подушки.
Утро началось в полдень по корабельному времени, меня это как-то мало волновало. Чувствовал себя паршиво, но на фоне вчерашнего — небо и земля. После плотного перекуса и контрастного душа жизнь наладилась. Мысли забегали шустрее, мозги раскочегарились и я потопал в рубку. Техдроны оттерли кровь и привели в порядок кресло. Даже чем-то цветочным побрызгали. Аромат едва уловимый, но в целом приятный. «Надо бы подробней посмотреть, что я там в стандартных наборах закупаю», — подумал, устраиваясь и запрашивая у искина данные о бое.
Просмотрел все, проанализировал, почесал затылок, да и отправился на кухню стресс заедать. Надо же, в чужие разборки влез. Хотя, а такие ли они чужие? Налил большую кружку копфе, взял дольку пропитанного кремом рулета и принялся рассуждать. Допустим, Лейла не одного меня новостями и предложением выкупа осчастливила. Опять же, Ниму со счетов сбрасывать не стоит. В любом случае, благодаря доку и разгону я несколько подзадержался. Если бы не это, мог присоединиться к подбитым трешкам, развороченному рудовозу и улепетывающей компании двушек.
Нет, среди последних мне оказаться не светило, вот на месте транспорта — это очень даже вероятно. Как-никак, затешись в компанию — стал бы первой жертвой. Как самый зубастый и опасный.
Хорошо, что у нас в активе из положительного? Во-первых, жив. Что еще? Все собственно. Разве что можно с грехом пополам записать доказательство причастности Лейлы, но это все зыбко и шатко. Хоть и верю в это, но она-то может сказать, что ее шантажируют, а то и вовсе хватило мозгов подчиняющий имплант поставить. Хм, а что, саму себя самой себе подчинила и установку на рассылку сообщений дала. Если добавить освобождение по факту выполнения приказа, так и вовсе хорошо. И жить не мешает и алиби железное. Так, ладно, лирика это все. Что в минусах?
Во-первых, парни оказались в еще большей заднице чем раньше. Куда уж больше-то? Да мало ли, но вряд ли со мной продолжат вести переговоры. Хм, а вот тут спешить с выводами не стоит. Второй минус в моем случае плюс. Скрылся — это плохо. Однако, с учетом помех от РЭБ участников боя меня вряд ли опознали. Разве что ближайшая трешка могла визуально что-то снять, но шанс на это невелик. Она мне в корму глядела, а форсированный движок — это почти звезда в миниатюре. Даже если что и углядела, так это максимум модель корабля поможет установить. «Обжора» не самый популярный шахтер четвертого ранга, но и редкостью не является.
Хорошо, что мне грозит в случае опознания? Флотские дернут — сто процентов. Возможно, СБ «Астроминерал» заинтересуется и побеседовать предложит. Записи у меня есть, атаковали меня первым, уж схлопнувшийся щит и через помехи углядеть можно, опять же на трешках кто-то наверняка уцелел, а если нет, так банки данных должны мои слова подтвердить. Максимум промурыжат денек-другой и все. За то, что сбежал и не спешил сдаваться, как пить дать штраф нарисуют, но это дело такое, привычное уже дело.