Покатав эту мысль в голове, Гусев решил, что -- нет. Не то. Да и фляжки с собой не было -- не предусмотрена она парадно-выходной формой. Потому придётся обойтись народными способами. Решив так, капитан принялся усиленно растирать лицо ладонями.
Рядом хмыкнули, и знакомый ехидный голос спросил:
- А командиру что скажешь?
- Про что? - не понял Гусев.
- Почто у тебя... - Кощей запнулся, подбирая слово, - лицо такое красное.
- Да ну тебя! - фыркнул Серёга...
После приземления ожидавшая на аэродроме машина сначала отвезла их в Управление. Там Колычев оставил их с Кощеем ждать возле дежурного, а сам куда-то ушёл. Вернулся быстро и сказал, что у начальства сегодня времени нет, встреча переносится на завтра, а сегодня всем отдыхать. Князь, вопреки опасению капитана, не обиделся (хотя, по мнению Гусева, имел право). Он только посмотрел внимательно на Командира и спросил с сочувствием:
- Не поверили?
Полковник вздохнул, а Сергей вспомнил, что напарник, кроме прочего, умеет различать, когда ему врут. А если Командир соврал, значит?.. Значит, ночью попробуют устроить князю проверку -- ходили слухи. А Командир об этом знает, но вслух ничего сказать не может -- приказ. А Кощей догадался... И что будет?
Пока ехали к гостинице, Гусев думал, стоит или нет предложить князю переночевать у него, но уже проходя регистрацию вдруг понял, что не надо. Что так будет правильно и беспокоиться не о чем. Где-то далеко в стороне промелькнула мысль, что опять Кощеевы штучки. Промелькнула -- и пропала. И потому, добравшись до своего номера (рядом с князевым), Сергей разделся, почесал уже успевший зарасти короткой щетиной подбородок и пошёл досыпать -- до утра осталось всего ничего.
Встав по въевшейся за время службы привычке в шесть часов, капитан успел поплескаться в ванне (оказалось, она не только имеется в номере, но в неё ещё и горячая вода из крана течёт), побриться, одеться и начать задумываться, где бы перекусить, когда в дверь негромко постучали. Открыв, Гусев увидел Командира, стоящего с задумчивым и каким-то несчастным видом.
- Князь у тебя? - спросил Командир, даже не поздоровавшись.
- Не-эт... - помотал для наглядности головой Гусев. - А что?
- Не у тебя, значит, - пробормотал Командир, не обратив внимания на вопрос. - А у кого?
- Тащ полковник! - решил проявить настойчивость Гусев. - А что случилось-то?
- Что случилось? - переспросил Иван Петрович, глядя куда-то перед собой (или внутрь себя -- Сергей так и не понял, как правильнее) и подняв брови. А потом скомандовал: - Пойдём, посмотришь.
Метнувшись за оставленной на столе фуражкой, Гусев надел её на ставшую уже обрастать лысину (тоже, блин, побрить надо! Где время взять?), ребром ладони проверил правильность положения головного убора на голове и вытянулся рядом с Колычевым, всем своим видом выражая готовность идти куда угодно. Хоть к чёрту на рога (Бога нет! Чёрта, соответственно, тоже!).
Далеко идти не пришлось. Всего лишь до соседнего номера, у двери в который нервно переминалась достаточно молодая (лет двадцать пять-двадцать восемь) и очень даже приятная на вид дежурная по этажу. Как когда-то рассказывали знающие товарищи, такие дежурные, сменившись, частенько очень даже не прочь скрасить одинокие вечера, а иногда и ночи постояльцев. И как рассказывали те же знающие товарищи, в отчётах, которые они потом сдают сотруднику, курирующему данную (не в смысле именно эту, а вообще) гостиницу, указываются все детали происходившего. Даже самые мелкие. Поэтому бравый капитан, окинув внимательным взглядом богатую всякими достоинствами стройную фигурку, подавил вздох сожаления и решительно переключился на дело, ради которого сюда и пришёл.
Слушая, как коротко и чётко дежурная, несмотря на нервное состояние, докладывает о событиях, которым была свидетельницей, Гусев думал, что опытные товарищи были правы. А ещё -- что зря большие начальники не поверили Командиру. И что Кощей знал (или догадывался), как оно будет, и имел возможность заранее придумать что-нибудь этакое. А ещё...
Дежурная по этажу закончила доклад, и Колычев повернулся к Сергею:
- И что скажешь?
- Сейчас посмотрим, Иван Петрович, - ответил Гусев, подошёл к двери (точнее, к дверям -- высоким, двустворчатым, покрытым тёмным лаком), постучал и громко спросил: - Кощей, это Гусев! Можно войти?
Скрипнув, одна из створок приоткрылась, и Сергей, сочтя это разрешением, потянул её на себя.
В номере было темно. Не полный мрак, конечно, но близко -- свет выключен, светомаскировка опущена... Правда, Гусев всё равно мог что-то различать -- как он подозревал, благодаря тому оберегу -- но то Гусев. С ним после знакомства с Кощеем много странного происходит...
Пошарив по стене справа, капитан обнаружил там выключатель, прикрыл на всякий случай глаза и включил свет. Сзади ойкнули.
- Что-то не так? - Сергей повернулся к дежурной по этажу.
- Свет, - пояснила та. - Он раньше не включался. Мы пробовали.
Гусев хотел сказать, что входить надо было вежливо, но вспомнил отчёт, который будет писать дежурная, и просто пожал плечами (а я что? Я ничего. Меня здесь не было...). Осмотревшись и прикинув, где можно сложить несколько тел так, чтобы их не было видно от входа, Сергей обошёл стол и довольно хмыкнул: есть!
- Что там? - спросил Колычев, не входя в номер.
- Группа захвата, - радостно ухмыльнулся капитан.
- Живы? - было похоже, что полковника несколько отпустило.
- Ну-у-у... - сдвинув фуражку на лоб, Гусев почесал затылок, а потом предположил: - Можно сказать и так.
- Хорошо, - губы Колычева чуть дрогнули. - Теперь осталось найти князя.
- Есть! - козырнул Гусев и отправился осматривать номер.
Недалеко отправился. Всего лишь к окну. Точнее, к тяжёлой шторе малинового цвета, его прикрывавшей -- как-то не так она висела, штора эта. И точно: стоило чуть отодвинуть её край, как обнаружился "товарищ Кощей", задумчиво глядящий на пустынную улицу. То есть светомаскировка оказалась поднята. Капитан хотел было этим возмутиться и прочесть напарнику небольшую лекцию, однако вспомнил, что уже рассвело и никакого криминала в незамаскированном окне не содержится.
Потом Сергея посетила другая мысль: неужели князь простоял так всю ночь? И он тут же её озвучил.
- Там был, - ткнул пальцем вверх напарник.
- В смысле? - слегка опешив, поскольку почему-то сразу подумалось, что там -- это на небесах, спросил Сергей.
- На крыше, - хмыкнув, перевёл Кощей и, не дожидаясь следующих вопросов, пояснил: - На город смотрел. Дом высокий, много видно.
Спрашивать, как князь дважды прошёл мимо дежурной по этажу, Гусев не стал. Напарник и не такое может. Недаром ему звание спецсотрудника дали. Как он ухитрился, сидя на крыше, уложить группу захвата -- тоже. Такие ловушки Кощей показывал, когда они во вражьих тылах шороху наводили. А переложить четыре тушки с середины комнаты в промежуток между столом и окном -- это даже для Сергея не проблема.
В общем, всё выяснили, ничего страшного не случилось, так что можно было звать Командира.
Колычев, вопреки опасениям Сергея, никому ничего высказывать не стал. Убедился, что Кощей в порядке (по крайней мере выглядит как всегда), проверил "захватчиков", а потом предложил перейти в номер Гусева и позавтракать там. Этот же номер закрыть до прибытия компетентных товарищей.
Убедившись, что капитан с князем дошли до соседних апартаментов и не потерялись по дороге, он куда-то отлучился и вернулся через десять минут, вместе с официантом, принёсшим завтрак. Ну что можно было сказать... Кормили в этой гостинице очень даже прилично. Даже овсянка оказалась настолько вкусной, что Гусев, не выдержав, попросил у Кощея (если, конечно, тот не будет) разрешения съесть и его порцию тоже.
За чаем (на этот раз и Кощей не остался в стороне) Командир, морщась, когда Гусев, немилосердно звякая ложечкой о стакан, размешивал сахар, сообщил, что до обеда у них культурная программа. В смысле, машина, которая их сюда привезла, сначала отвезёт полковника в Управление, а потом покатает капитана с князем (точнее, князя с капитаном) по Москве. Ну, и если захочется приобрести какие-нибудь сувениры на память о посещении столицы, в кино сходить, мороженого поесть, если попадётся, и так далее -- на этот случай машина привезёт деньги. Потому как в родной конторе люди понимающие и что такое гостеприимство, за повседневными заботами не забыли. В смысле, понимают, что люди прибыли чуть ли не из боя и ждать, когда бухгалтерия раскочегарится...
Но чтобы в четырнадцать ноль ноль как штык быть в Управлении: после обеда запланирована встреча с начальством. С большим начальством.
Князь, судя по ощущениям Сергея, воспринял идею прогуляться благосклонно, а когда Командир упомянул сувениры, от Кощея даже лёгким интересом потянуло. И раз уж возражений не последовало, а времени до четырнадцати часов оставалось не так чтобы много, с чаепитием не затягивали...
Само собой, первым делом князю показали Красную площадь вообще и Мавзолей Владимира Ильича Ленина в частности. Поскольку традиция. И вообще. Надо же произвести впечатление, правда?
Кощей впечатлился. И самой площадью. И стеной Кремля. И Спасской башней (и другими, которые было видно, тоже). И часами на Спасской башне. И вообще!
А вот Мавзолеем -- почему-то нет.
Во время пешей прогулки по площади (водитель остался охранять машину и вообще бдить) князь поинтересовался, чем так сильно нагадил тот, кого положили "вон в ту пирамиду".
Гусев, на всякий случай оглянувшись по сторонам - не слышит ли кто такую откровенную ересь -- шёпотом возмутился столь неуважительным отношением к Самому Первому Вождю Мирового Пролетариата. При этом он очень старался не размахивать руками, однако всё равно привлёк внимание проходящего мимо патруля. Бдительные патрульные подошли, вежливо поздоровались, вежливо представились, после чего столь же вежливо попросили предъявить документы и вообще объяснить, какого... В общем, какого. Что примечательно, бдительность патрульных оказалась столь велика, что Сергеево удостоверение капитана ГБ их совершенно не устроило, а когда они услышали, что у Кощея документов нет вообще, разговор зашёл о небольшой совместной прогулке. Для начала -- в ближайшее отделение милиции.
Страсти потихоньку накалялись, и Гусев уже прикидывал, как -- не остановить, нет, такого не остановишь -- придержать напарника, когда (именно когда, а не если) у того взыграет ретивое... Но тут шофёр выделенной им машины заметил, что происходит что-то явно не то, подогнал "эмку" прямо к ним (а стояли они, ни много ни мало, в самой середине площади) и предъявил старшему патруля ещё одну бумагу. Ну, и несколько слов шепнул (князь хмыкнул). После чего патрульные стали ещё более вежливыми, очень тщательно извинились и быстрым шагом направились... направились... В общем, направились. А выручивший их водитель вдруг жалобно попросил:
- Товарищи, может, поедем уже отсюда? Давайте, я вас на Арбат лучше отвезу?
Арбат... Сколько Сергей ни сталкивался с москвичами (главным образом, по делам службы, конечно. Хотя бывало всякое), всегда они произносили это название с каким-то почтительным придыханием. Как будто говорили о какой-то святыне (Бога нет! Никакого!И святынь нет!) или чуде света. Ещё один товарищ, не москвич, услышав однажды эти охи-ахи, фыркнул и заявил, что ничего в этом Арбате особого нет -- улица как улица, он сам видел...
Сам Сергей во время своих посещений Столицы так и не собрался посетить данную достопримечательность, чтобы лично оценить, кто же прав. И вот сейчас...
А ещё Гусеву было интересно, что скажет князь.
На сам Арбат водитель заезжать не стал. Остановился у поворота, заглушил мотор и объяснил:
- В общем, товарищи, Арбат -- это та улица, перед которой мы стоим. Мы сейчас примерно в её середине. То есть что влево, что вправо получается метров шестьсот. Букинистический магазин, который вам нужен, справа почти сразу за углом. Работает, проверяли. А я вас тут подожду, с машиной.
Гусева Арбат не впечатлил. Тот, оставшийся в прошлом, товарищ оказался прав: улица как улица. От князя тоже тянуло равнодушием... Хотя тут-то как раз ничего определённого сказать нельзя, поскольку, как подозревал капитан, этот паранормальный умеет управлять тем, какие чувства передаёт окружающим и с какой силой. Или, если проще, умеет хорошо притворяться. Однако с другой стороны...
Сообразив, что ещё немного, и он запутается в рассуждениях окончательно, Сергей поспешно затолкал все свои сомнения поглубже и начал думать о делах насущных...
В букинистическом начались странности. Сначала Кощей застыл на несколько секунд на входе, потом как-то съёжился, притих и принялся бродить с потерянным видом вдоль прилавков, разглядывая выложенные на них книги. Ему было явно нехорошо, но почему?
Гусев принюхался, однако ничем посторонним не пахло. Только пыль, старая бумага... Примерно так же пахло в архиве, куда он угодил однажды отрабатывать... Неважно. Ещё...
Вроде, больше запахов не было. А кроме того, что это за химия, которая действует на князя Кощея, но не действует на капитана Гусева? Да и как бы успели подготовить засаду, если...
Стоп! Могли и успеть. Но тогда что получается? Что...
Додумать ему не дал старческий голос с ярко выраженным характерным акцентом:
- Я таки извиняюсь, что пгегвал несомненно очень важные газмышления товагища кгасного командига, но, возможно, я смогу ему помочь?
С трудом подавив сразу два желания -- отпрыгнуть и выругаться (хорош "кгасный командиг"!) - Гусев повернулся к подошедшему старику, видимо, работавшему здесь продавцом, и спокойно (во всяком случае он на это надеялся) сообщил, что нужен альбом с фотографиями Москвы. Ну или с рисунками. Но чтобы достоверными. С новыми.
Старик на несколько секунд ушёл в себя, что-то вспоминая, потом с сожалением покачал головой. Оказывается, альбомов с новыми фотографиями у них нет. Эти альбомы сейчас, по выражению продавца, пылятся на полках в домах своих владельцев и дойдут до букинистов хорошо если лет через двадцать. Но если товарищу красному командиру очень надо...
Гусев не раздумывая заверил, что очень. И именно сегодня, потому что уже вечером они могут отправиться опять на фронт.
Старичок покивал, соглашаясь, что да, причина уважительная, снова повздыхал, но потом всё же исчез где-то в задних помещениях магазина. Вернулся он минут через пять, с явной натугой неся здоровенный том в слегка потёртой на вид обложке. Осторожно положив его на свободное место возле кассы, старик перевёл дух, после чего произнёс:
- Прошу.
Гусев с сомнением посмотрел на предлагаемый ему образец книгопечатного искусства. Или даже не книгопечатного, а вообще рукописного? Тогда сколько же ему лет получается? В том смысле, что всякие рисунки, которые там есть, имеют с теперешней Москвой примерно такое же сходство, как он сам, Серёга Гусев, во младенчестве с нынешней, как однажды выразился Командир, орясиной...
Пока капитан раздумывал, подошёл Кощей, взглянул на фолиант, после чего, осторожно взяв Гусева за плечо, потянул его в сторону:
- Ну-ка подвинься!
Послушно отшагнув и не обращая внимания на застывшего с открытым ртом букиниста (как же! Какой-то штатский осмелился подвинуть Сотрудника Органов!), Гусев стал с интересом наблюдать, как князь, не обращая внимания на окружающее (ну-ну, мы верим), чуть ли не по миллиметру исследует этот вызывающий у Сергея сомнения том. То есть сначала внимательно оглядел. Потом пощупал в одном месте, в другом, в пятом... Потом очень осторожно перевернул книгу и продолжил исследования. Потом, закончив с переплётом, заглянул внутрь, пощупал бумагу, провёл кончиками пальцев по строчкам, по рисунку и, наконец, перевёл взгляд на букиниста:
- Сколько?
Когда Гусев услышал цену, настала его очередь ловить отпадающую челюсть. Оказывается, этот альбом старого образца стоит в полтора раза больше, чем им выделили для прогулки!..
Нет, будь у капитана время заглянуть в финчасть и получить там причитающееся, никаких разговоров бы не было. Но они ночью прилетели и сегодняшним вечером наверняка отправятся обратно! И как прикажете...
- Гусев, пойдём, - прервал тихую истерику капитана совершенно спокойный голос Кощея.
- Что? - не понял Сергей.
- Пойдём, говорю! - чуть громче повторил князь, направляясь к двери.
Мысленно пожав плечами, Гусев так же мысленно плюнул и поспешил за выходящим из магазина напарником. На лепет старого букиниста, что он был бы рад помочь "товагищам командигам", но вот обстоятельства и так далее, Гусев просто не обратил внимания.