Сэр Галлахер был прав - я сейчас могу легко покинуть это мир, просто шагнув отсюда назад, в Изнанку. Кровная связь, созданная нами с Валерой и Эльвирой совсем недавно на вершине башни, работает как путеводная нить. Или как поводок. За который я плотно зацепился, вернее за который меня плотно зацепили, и по которому я могу в любой момент вернуться. Стоит только захотеть.
А хотелось очень сильно. Стоя на широкой стене, глядя вниз на панораму раскинувшегося города, приятного в пейзаже не видел совсем. Темные коробки домов щерились пустыми окнами; сухая, безжизненная и потрескавшаяся как в безводной каменистой пустыне земля частично была покрыта черной, блестяще-жирной травкой.
Но прежде всего мое внимание привлекла громада возвышающегося неподалеку готического собора, который в этом мире мечетью не стал. И в его высоких стрельчатых арках окон клубилась Тьма. Самая настоящая и истинная, при взгляде на которую по спине бежал холодок страха. Причем Тьма, клубившаяся в здании собора, меня словно звала.
Усилием отведя взгляд - преодолевая притяжение более сильное, чем чувствовал в кровной связи со своим миром, я осмотрелся по сторонам. На прилегающих к крепости улицах видно движение - слева, перебегая от одной пальмы к другой, пробежала стая собак. Пальмы, кстати, здесь тоже не были живыми - стволы высохшие, и каждое дерево оплетает белесая паутина, словно нарост паразита.
Под некоторыми пальмами видны полянки, заросшие черной, напитанной Тьмой травой. При очередном перемещении стаи я заметил, что собаки, избегающие черной травы, довольно нетипично для собак двигаются. Да и не собаки это, а крысы, вдруг понял я. Крысы, размером с собак.
Справа тоже заметил движение - к крепости направлялись несколько безвозвратно одержимых - также обходя заросли черной травы и скопления жирных змей-лиан. Увидев это, сделал вывод, что Тьма хоть в этом мире и есть, как естественное наполнение, но она агрессивна для местных обитателей.
Несмотря на подробную картину увиденного, осмотр занял у меня всего несколько секунд - фраза Астерота о том, что мне необходимо быть быстрее, пульсировала в сознании. Спрыгнув с парапета, я еще раз торопливо осмотрелся. Только теперь акцентируя внимания на следах - на покрывающем камни слое пепельной пыли они были хорошо заметны.
Много следов - особенно вдоль длинной полосы, которую проделал я торможением после вброса в этот мир. Но моя полоса наложилась на характерно сбитую пыль в месте падения: я вылетел сюда более-менее готовый, Саманта же, появившаяся раньше меня, видимо покатилась по камням, после того как получила удар в спину.
Судя по следам - отметины сапожек видны у многих бойниц, Саманта осматривалась здесь, довольно долго находясь на башне. И судя же по следам, к ней сюда пришли одержимые твари, одну из которых она убила.
Видимо, после схватки с одержимыми существами, Саманта башню покинула. Я было двинулся следом, вот только отпечатки небольших ножек на лестнице пропали - серой пепельной пыли здесь не было. А в темноту лестницы спускаться очень не хотелось.
В принципе, можно было пойти по другому пути - широкая стена здесь переходила в крышу помещений внутреннего двора. И пройдя по ней, можно было заглянуть в сам внутренний двор, куда по лестнице Саманта должна была спуститься. Но и сэр Галлахер, и Астерот акцентировали мое внимание на всей возможной быстроте действий. Их слова меня подгоняли, напоминая о необходимости торопиться. Поэтому задерживаться я не стал и сбежал вниз, выходя во внутренний двор крепости.
Правильно не стал задерживаться.
Саманта была здесь. Принцесса сидела, подтянув колени к груди, в десятке метров от меня. Она скрючилась под стеной, зажимая окровавленной рукой глубокий порез на боку.
Поодаль лежали тела убитых одержимых. Много, больше десятка. И то, как они выглядели, мне не очень понравилось - все твари, или полностью или частично, умерли словно были облиты кипящей черной смолой. Тела так и застыли, искривленные в муке смерти.
Они умерли, столкнувшись с истинной Тьмой.
Видимо, выбирая между перспективой умереть от когтей тварей или умереть от поражения Тьмой Саманта выбрала второе. Сознательно выбрала - прежде чем покинуть башню, я бегло осмотрел труп лежащей там твари - она погибла от сломанной шеи, без вмешательства Тьмы.
Саманта при моем появлении почувствовала отзвук движения, вскинулась и повернулась ко мне. Резко, как галка, в ореоле взметнувшихся черных волос.
«…» - лишь коротко выругался я.
Лицо принцессы было серым, болезненным. Будь у нее светлая кожа, наверняка сейчас была бы белее мела. Но даже несмотря на то, что в обычной жизни принцесса смуглянка, ее кожа сейчас практически утратила темный бронзовый оттенок.
Но самым пугающим было совсем не это; под кожей у принцессы бугрилась черная паутина жгутов, поднимаясь от шеи и наползая на лицо. Точь-в-точь такие же червоточины, что были и у меня после заражения Тьмой.
- Артур, - едва слышно произнесла Саманта. По щеке у нее покатилась слеза, и в этот момент одна из ползущих под кожей червоточин добралась до ее глаза. - Уходи! - в отчаянном последнем усилии еще успела сказать она. Да и то выкрик оказался наполовину съеден гортанным то ли стоном, то ли рычанием.
«…» - еще раз высказался я, когда кожа Саманты посерела еще сильнее, а принцесса, сопротивляясь неотвратимой одержимости, дернулась в бьющей тело судороге. Дернулась, и замерла, глядя прямо на меня. Только теперь ее глаза заполнила непроглядная чернота.
Говорили же мне торопиться, а я дурак не слушал.
На тонких длинных пальцах девушки появились абсолютно черные когти, превратившийся в пасть рот широко распахнулся, показывая неестественно выросшие и заострившиеся клыки. Тоже черные.
С места, как и сидела скрючившись, под стеной, Саманта бросилась на меня, распрямляясь тугой пружиной. Даже не пытаясь уклониться, я шагнул навстречу. Встретил ее простым и незатейливым ударом в солнечное сплетение. Мелькнули когти, я почувствовал, как по плечу резануло, а после хорошо так рвануло, прямо до скрежета когтей по кости ключицы. Ее когтей, по моей кости.
Оч-чень острые когти, режут как раскаленный нож масло - успел подумать я. Боли пока просто не почувствовал, она еще не успела прийти. И нужно было этим воспользоваться. Мой удар сбил на несколько мгновений превратившуюся в одержимую принцессу, и я успел обнять Саманту и всей силой потянуться назад, домой.
При переходе, если честно, чуть было ее не потерял. За краткий миг до того, как мы покинули этот мир и оказались на теневой границе, отделяющей светлый верхний мир от темного нижнего, Саманта вцепилась клыками мне в горло, буквально вырвав крупный кусок плоти.
Но самое главное я сделать успел - вместе с Самантой, в обнимку, мы все же шагнули в Изнанку, покидая этот темный и негостеприимный мир. А из Изнанки нас - именно нас, уже рванули связывающие кровью нити. Выдернуло словно рыбу заглотившую наживку, резко и рывком.
Правда, не обошлось без неприятностей. Здесь, уходя из мира, я стоял в центре пентаграммы связанный кровью с Эльвирой и Валерой, а выдернуло меня немного левее. Выдернуло, и в момент соединения души и тела перекрутило всей силой воронки притяжения тел - астрального и физического.
Энергетические каналы, конечно, при таком переходе не синхронизировались, и снова оказавшись в своем теле я рухнул вниз как подкошенный, заливая все вокруг кровью. Хлынуло не только из взрезанных вен, но и из перегрызенного Самантой горла. Была у меня надежда, что полученные в темном мире повреждения там же и останутся. Но, надежда как оказалось напрасная.
Скрючившись, зажав шею ладонью, я обратился к огненной стихии. Не очень удачная мысль. Получилось только хуже - едва не превратил в головешку правую руку, а перед глазами и вовсе все потемнело. Хотелось закричать, но ни сил, ни возможностей не было - из меня толчками, с каждым ударом сердца, выплескивалась кровь.
Видел я все уже в серой пелене приближающегося беспамятства. Да и смотреть особо не на что - только чужие ноги. Мельтешение чужих ботинок, причем мельтешение совсем не рядом со мной. Хотел было крикнуть и попросить о помощи, но вместо крика вырвалось сипение - вместе с очередной порцией выталкиваемой сердцем крови из разорванного горла.
Пелена перед глазами приобрела мягкий серый оттенок, стало тепло и очень хорошо. Я словно бы воспарил над телом, наблюдая как Николаев, сэр Галлахер и Эльвира суетятся рядом с Самантой. Сэр Галлахер прижал беснующуюся принцессу запястьями к полу, Эльвира схватила ее за голову - плотно прижав засиявшие фиолетовым ладони к вискам; Николаев разорвал на Саманте куртку, и - словно электроды дефибрилятора, приложил ей к груди свои объятые магической силой Огня ладони.
Собрались выжигать Тьму - понял я, и в этот момент меня затянуло обратно в тело.
«Ну вот зачем так делать?» - очень захотелось мне сказать.
Только что же было так хорошо, тепло, и самое главное - не было боли. Парить над телом оказалось гораздо приятнее, чем здесь и сейчас снова бороться за жизнь.
Сказать не получилось - из горла вырвался сиплый хрип. И кровь. А не, не кровь - голубая пена. Валера, не обладая талантами лекаря, и не имея связанной со мной стихии, решил вопрос довольно кардинально, залив все что можно магическим биогелем.
- Не вздумай откланиваться, - только и сказал он, обрабатывая мне биогелем порезы на руках.
Я в ответ только захрипел невнятно. Саманта как раз в этот момент закричала. Громко, пронзительно, переходя на истошный визг. Но услышав ее полный мучительной боли крик, я почувствовал невероятное облегчение. Потому что это был человеческий крик.
Я бы даже, наверное, сейчас с удовольствием вздохнул с облегчением. Вздохнул бы, если бы смог - как оказалось, из-за заполнившего все горло биогеля дышать мне теперь было никак.
Пытаясь справиться с пенящимся во рту и горле биогелем, я видел, как лежащая неподалеку Саманта от невыносимой боли засучила ногами. И еще увидел, как все пошло не по плану - вдруг отлетела прочь, словно выпущенная из пращи, Эльвира. Хорошо не в бойницу вылетела, ударилась в стену. И судя по тому как она рухнула на пол, безвольной куклой, от удара царевна потеряла сознание.
Николаева и сэра Галлахера также едва не раскидало, но оба справились, остались на месте. Один принцессу удержал, а другой продолжил выжигать ей скверну Тьмы из энергетических каналов.
- Так, не уходи никуда, - похлопав меня по щеке, Валера бросился к Эльвире.
Подбежав и рванув ее, поднимая на ноги, Валера исполнил поцелуй жизни. Эльвира не сразу поняла, что происходит, отстранилась вместе с хлесткой пощечиной. Валера внимания на это даже не обратил - отпустил царевну, вновь возвращаясь ко мне.
Эльвира же помотала головой, приходя в себя и возвращаясь воспоминаниями к событиям. Помотала головой, и сразу покачнулась как пьяная, пытаясь удержать равновесие и сфокусировать взгляд после удара.
Когда получилось, она, неуверенно двигаясь, направилась обратно к колдующим возле принцессы магистрам темных искусств. С каждым шагом вновь возвращая четкость движений, и ускоряясь. И когда Эльвира снова присела рядом с Самантой, ее ладони вновь засияли фиолетовым отблеском.
Я все это видел и наблюдал так подробно потому, что в этот момент вновь покинул бренное тело, воспарив ввысь - к такому теплому и мягкому покою. И снова откланяться мне помешал Валера.
- Да ты издеваешься! - услышал я его крик.
«Да ты издеваешься!» - с усталым раздражением синхронно подумал я, когда он очередной порцией стимулятора, вдобавок к уже использованному биогелю, вернул меня в приземленное состояние кровавой каши.
Снова порция биогеля и еще одна порция стимулятора, и вновь я оказался в мире живых. Но сил уже не было, да и слабо соображал, что здесь происходит.
В следующие несколько минут еще несколько раз покидал тело, но меня снова возвращали - очень жестко, и очень грубо. Обламывая кайф мягкого спокойствия, будто дергая за поводок стремящегося побегать по снежному полю пса-хаски.
Облегчение пришло как-то неожиданно и вдруг. Вроде буквально только что меня грубо удерживали в этом мире, словно зацепив за кожу сотнями рыболовных крючков. Не очень приятное ощущение, и с каждым воспарением «ввысь» возвращаться туда, в бренное тело, совсем не хотелось. Но неожиданно, вдруг снимая и боль, и мучительную слабость, по всему телу прошла приятная лечебная волна. Причем прошла эта волна в том числе выпрямляя и приводя в норму энергетические каналы.
«Эльвира» - догадался я о природе лечения.
Вмешательство царевны не возвратило меня в состоянии идеала - боль частично осталась. Но ее вмешательство возвратило меня непосредственно к полноценной жизни. Открыв глаза, я на фоне голубого купола неба увидел сразу несколько склонившихся надо мной лиц.
- Я же говорил что выживет, - безадресно фыркнул Валера. - Они уже прощаться собирались, - сообщил он теперь непосредственно мне, почти сразу поднимаясь и скрываясь из поля зрения.
Тяжело вздохнула Эльвира, отстраняясь от меня. Оставив на фоне неба только след фиолетового сияния из горящих магическим отсветом глаз. В поле зрения снова появился Валера, который помог царевне встать. Судя по виду, она сейчас была совсем без сил.
Исчезли из поля зрения и склонившиеся надо мной Николаев и сэр Галлахер. Осталась одна Саманта, которая всматривалась в меня широко открытыми глазами. Кожа ее вернула прежний смуглый оттенок (все же сероватый от бледности), а голубые глаза на осунувшемся лице горели необычно ярко.
Вновь почувствовав контроль над телом, я выпрямился. Но даже осмотреться не успел, как Саманта вдруг прянула вперед, крепко меня обнимая. Спрятав лицо у меня на груди, она - еще более неожиданно, зашлась в громких, несдерживаемых рыданиях.
Хотя, почему неожиданно?
У меня в темном мире - со всем знанием и ощущением возможности возврата в любой момент, поджилки тряслись, в прямом смысле слова. Страшно было, просто жуть - и я с трудом контролировал себя те несколько минут, которые там провел. А что пришлось пережить Саманте в темном мире в одиночестве, в неизвестности, и за несколько бесконечно долгих часов? Тем более, что долгое время она провела, борясь с заражением Тьмой, чувствуя неотвратимо накатывающую безвозвратную одержимость. Обнимая Саманту и гладя ее по волосам - понимая, что у нее сейчас истерика после пережитого, которую надо переждать, я огляделся по сторонам.
Башня, пусть и залитая дневным светом истинного мира, выглядела довольно удручающе.
Искалеченный одноглазый сэр Галлахер, привалившийся к стене, отдыхал и переводил дыхание, стоя на одном колене.
Обессиленная Эльвира, которую придерживал Валера, в этот момент дошла до стены. И когда Валера чуть отпустил ее, она просто сползла вниз, закрыв глаза еще даже не сев на булыжники пола.
Валера со вздохом присел рядом, и на ногах остался один Николаев. Полковник сейчас осматривал обожженные руки - избавление Саманты от скверны далось ему нелегко.
И кровь, везде разлитая кровь. В том числе и моя, целая лужа. На язык очень просилась фраза: «Ничего себе сходил за хлебушком». Но я титаническим усилием смог удержаться и оставить ее при себе. Продолжая при этом успокаивающе гладить всхлипывающую Саманту по волосам.
Посидели в молчании около минуты, после чего я столкнулся взглядом с Валерой.
И неожиданно вдруг понял, что мне сейчас жрать хочется, аж сил нет. Именно так, жрать. Потому что кушать я хотел еще вчера во время марш-броска до плато, есть мне хотелось сегодня утром, ну а сейчас я просто желал что-нибудь сожрать. При осознании этого живот потянуло голодом даже сильнее, чем тянули меня совсем недавно кровные узы, вытаскивая из чужого агрессивного мира.
«Может пообедаем?» - спросил я у Валеры беззвучно, одними губами.
Глава 5
Лежа на спине, я смотрел в потолок и пытался вернуться в близкое к норме ощущение реальности. Дыхание постепенно успокаивалось, а в сознание понемногу возвращалась ясность. Даже ощутил, как пощекотав кожу, капелька пота стекает по виску.
Выскользнув из-под моей руки, и перекатившись по смятым простыням, Саманта спрыгнула с высокой кровати. Мягко ступая, она подошла к выходу на террасу и широким движением распахнула двери, впуская в комнату поток свежего воздуха.