— Ладно, покажи только, как стену отодвинуть. Я же новенький.
— Да че там двигать? — возмутился жирдяй, чуть наклонившись и ухватившись за незаметный со стороны выступ. — Берешь и сдвигаешь.
— Ого, — усмехнулся я, попробовав сдвинуть перегородку, которую легко открыл толстяк. Судя по всему, мне повезло застать его без штанов. Второго такого шанса он мне не даст. — Так там же все к чертям разрушено. Почему ты и снаружи не поставил перегородку? Хоть вода бы не заливалась.
— Дебил ты, — усмехнулся толстяк. — Любой дурак починить может. Да только кто ему тогда будет регулярно наряды на ремонт кабелей давать, а? Вон, видишь дырки?
— Да где? Там же ровно! — удивленно спросил я, хотя дырки были прекрасно видны даже без освещения. Обозлившись, толстяк шагнул вперед, тыча в них пальцем.
— Да вот же! Ты че, реально слепой? — зло ответил он, и я наконец выпустил скопившуюся ярость. Разбежавшись, я ударил жирдяя плечом в бок. Тот пошатнулся, но, сдвинувшись на метр, устоял. Оскалившись, он поднял руки, защищая голову, и попер на меня, как танк. Ударов разводным ключом по локтям он даже не почувствовал. Значит, все же импланты, но не полного цикла.
Отпрыгнув назад, я дернул перегородку, и противник с ревом бросился вперед. Ровно для того, чтобы попасться на простейшую подножку и рухнуть лицом вниз. Дальше дело техники — удар по основанию черепа загнал расширенный вирт-коннектор чуть глубже в мозг, чем он должен находиться.
Противник завизжал, как свинья, до крови царапая себе шею, но его толстые руки не могли поймать штекер. Примерившись, чтобы не попасть по пальцам, я ударил еще раз, загнав имплант связи в мозжечок. Толстяк задергался в конвульсиях, и я едва успел вытащить его наружу, прежде чем он исторг из себя газы. Хорошо хоть, удалось сразу найти острый угол, о который его можно было бы приложить. Как следует размахнувшись, я впечатал в него жирдяя основанием черепа, и мерзавец затих — как тут и был.
— Стереть регистрацию за последние две минуты. Сместить видеозапись за сорок минут. Растянуть подъем по лестнице, — приказал я встроенному в дата-джек компьютеру. — Вывести поток на линзу.
Отсмотрев получившуюся запись, я несколько раз проверил, чтобы все совпало. А затем вышел в коридор, максимально совместив запись на линзе и то, что я видел.
— Да где? Там же ровно! — стараясь максимально сохранить интонацию, произнес я, а затем зашел внутрь комнаты — так, чтобы не сразу увидеть тело. — Вот черт! Эй, приятель, держись, я тебе помогу!
С этими словами я бросился к трупу, стаскивая его с угла, на который сам и насадил несколькими секундами ранее.
— Нужно срочно вызвать скорую «БиоМед»! — выкрикнул я, таща его в коридор и замывая кровью и слизью следы драки. — Полиция! Вызов городской полиции! Несчастный случай с травмами! — дата-джек принял команду, и сигналы ушли в ведомства.
Как ни странно, но полиция прибыла чуть ли не раньше «БиоМеда». Конечно, флаер скорой, которому я обещал оплату за счет раненого, прилетел первым. Двое охранников отогнали меня от тела, а затем из машины вышел человек в халате. Поставил на грудь толстяка дрона-паука и запустил сканирование. И вот в этот момент прибыли копы.
— Полиция Москва-«Атом»! Отойдите от тела! — через матюгальник объявил дрон, раскручивая шестиствольный пулемет. Я, естественно, команду выполнил, а вот охранники врача, наоборот, встали, защищая доктора.
— Заказ «БиоМед», ранение. Это наше дело! — выкрикнул один из них, целясь в дрона. Толстая композитная броня охранника вполне могла выдержать обычные пули. Но до конфликта дело не дошло. Врач встал, выдернул лапы паука-реаниматора и махнул рукой.
— Сворачиваемся, это труп, и ему уже не помочь. Денег не заплатят, — сказал он, а затем повернулся в мою сторону. — Вы вызывали скорую?
— По просьбе пациента и за его счет, — быстро ответил я.
— Понятно. Уходим, деньги получим с трупа после ассенизации, — произнес врач. — Корпорация «БиоМед» заявляет права на тело и все, что в нем, в соответствии с соглашением о коммерческих вызовах для граждан категории «Б». Труповозка скоро прибудет. Отчет я вам послал. Но причина смерти и так очевидна — он упал головой об угол.
— Рапорт принят. Начинаю опрос свидетелей. Есть добровольцы? — донесся из динамиков дрона усталый голос.
— Я доброволец и единственный свидетель, — сказал я, выходя чуть вперед. — Готов предоставить запись с линзы для прояснения дела.
— Город ценит сотрудничество. Вы должны подтвердить свое согласие на обработку персональных данных, использование в деле УИНа свидетеля и его личной жизни согласно записи. Все материалы будут переданы в отдел расследований и прикреплены к делу, — привычным быстрым голосом зачитал оператор.
— Я согласен передать видео и аудио-ряд, прямо относящиеся к материалу дела, при условии, что все правонарушения, если таковые будут обнаружены, прямо не относящиеся к смерти субъекта, будут нивелированы и за них не будет снят рейтинг гражданина, — сказал я, глядя в зрачок камеры.
— Согласно статье о раскрытии тяжких преступлений условие принято, — произнес спустя несколько секунд оператор. — Требую немедленной передачи всей информации, прямо связанной с субъектом.
— Добровольно передаю информацию, начиная со знакомства с субъектом, — сказал я и, получив выделенный канал, отправил отредактированный файл. Повисла тишина, прерываемая только шумом дождя и гудением винтов дрона. Все время, пока он висел надо мной, я был готов отпрыгнуть в сторону от пулеметной очереди.
Но офицера коммерческой полиции совершенно не волновали ни правда, ни нестыковки в записи. Скорее всего, его ИИ-детектив сообщил, что есть склейка или сбой в видеоряде. Так же, как не мог и не отметить кровь на моей одежде. Но всему этому существовало достаточно разумное объяснение: я тащил толстяка на себе. В файле указывалось, что видео-датчики требуют замены…
— Все нормально. Несчастный случай из-за повреждения стены, — донесся из динамиков усталый голос. — Дело номер 804571-91-3475 закрыто. Тело передано службе утилизации «БиоМед» по договору о сотрудничестве. Рапорт закончен.
— Баллы к репутации за сотрудничество? — чуть наглее спросил я.
— В вашем деле будет отмечено, — сухо сказал оператор, и дрон завис, переключившись на автоматический режим. А затем и вовсе улетел, не дожидаясь гробовщиков. Хмыкнув, я оттащил жирдяя чуть глубже в коридор, так, чтобы его не было видно с улицы, а затем обыскал, достав все что мог.
— Кто обо мне будет заботиться? — тихо спросила девочка, стоящая в одной футболке на голое худое тело. — Теперь я ваша?
— А тебе нужно быть чьей-то? — спросил я, выковыривая дата-джек из толстяка. Другие импланты сидели слишком глубоко. А этот — на поверхности, к тому же именно на нем хранилась вся информация. — Если этот труп пугал тебя тем, что сдаст соцработникам — поверь, они совсем не звери. Государство многое обещало гражданам, и уж точно жизнь даже в «Г» лучше, чем в рабстве. Там тебя будут кормить, поить и одевать. И при этом не станут насиловать.
— Я… а если мне это и вправду нравится? — полным безнадеги голосом спросила девушка.
— Когда тебя насилуют? Ни за что не поверю. А секс куда приятнее, когда по обоюдному согласию. Попробуй как-нибудь потом. С человеком, который тебе будет нравиться, — сказал я, выдергивая наконец чип. — Есть. Теперь можно будет узнать, на кого наш хряк работал. Не может быть, чтобы его никто не покрывал. Слишком большое дело для одного.
— Кастет. Хозяин работал на Кастета, — пробормотала девушка. — Можно, я пока буду вашей? Потом придет Кастет и заберет меня…
— У тебя реально с психикой плохо? — вздохнул я, выпуская злость. — Ладно. Значит, будем ждать Кастета. Посмотрим, что он из себя представляет.
— А что мне делать? — спросила девушка.
— Умойся, оденься и поешь, — сказал я, будто отдавая приказы роботу. Девушка кивнула и направилась к общей душевой в конце коридора.
Дьявол. Ей бы психиатр не помешал. Вот только у меня денег нет даже на нормальную обработку раны. Не то что на такого крутого специалиста. А медобслуживание «Г» положено только по минимуму. Возможно, найдется самоотверженный соцработник, который и вправду любит детей и не станет ее трахать в промежутках между сеансами. А может, и нет… И тогда она сменит одного мудака на другого.
— Разберемся, — сказал я сам себе, отгоняя лишние мысли. Возможно, я чуть зарвался, устранять урода было рискованно и необязательно. Задача важнее отдельных жизней. И все же мне понравилось. Это был правильный поступок. Клокочущая в душе ярость, долбящаяся в мозгу каждую секунду, чуть отступила.
Вытащить информацию и пипиби из чипа толстяка я самостоятельно не мог. Так что просто отложил его в карман нового оранжевого комбинезона от «Полиамеда». Универсальная напечатанная одежда оказалась моего размера. Боты редко ошибаются в таких мелочах.
Добротная куртка с поддувом для обогрева. Тонкая потоотводящая майка. Трусы аналогичные. Пара носков. Штаны, они же передник на лямках. Все добротное, прочное, рассчитанное на несколько месяцев носки. Единственное, что меня сильно смущало — ботинки, соединенные со штанинами. Толстая рифленая подошва была приварена к ткани комбинезона. Без возможности снятия или замены.
Защитить такая одежка могла разве что от ветра и солнечного света. Которого в столице не видели уже лет двадцать.
Выйдя в коридор, я понаблюдал, как толстяка грузят в рефрижератор «БиоМеда». Обошлось без моего участия, даже никакие бумаги подписать УИНом не заставили. Но, когда груженая труповозка отчалила, я увидел блеснувшую вдалеке башню.
Возможно, там, над постоянным смогом и тучами, в башне-уровне «Полиамеда», солнце действительно есть. Дочерняя компания «СовОила» решила показать свое технологическое превосходство и построила город над городом. Я видел его мельком несколько раз, но попасть туда на собеседование не вышло.
Если «Г» жили в пустоши, на окраинах и помойках, «Б» и «В» — на кольце и в пригороде, «А» и «Трипл-Эй» в Сити, то там, в небесном городе, жили так называемые «вне категорий» или, как их еще прозвали — небожители. Вход туда был заказан всем, кроме самых высокопоставленных чиновников, владельцев корпораций и их семей. Ну и прислуге, ведь небожители предпочитали, чтобы их обслуживали люди, а не роботы.
Чем они лучше толстяка, кроме того, что их одежды чище, а жилища просторней?
Чувствуя очередной прилив беспочвенной ярости, я ударил кулаком по стене. Немного отпустило. Но, оглянувшись, увидел сжавшуюся в страхе девушку.
— Все в порядке, я не злюсь на тебя и не причиню вреда, — сказал я, отступая. — Просто мое тело сломано. Или мозг. Врачам виднее.
— Сломано? — удивленно спросила девушка.
— Верно, — кивнул я. — Когда вынимали импланты, не смогли убрать адреналиновый ускоритель, и теперь я постоянно зол. Не обращай внимания, я умею себя контролировать. По крайней мере почти всегда получается.
— Если вы хотите… можете ударить меня, — потупившись, сказала девушка. — Я буду плакать и кричать. Или не буду, если вам не понравится. Я могу…
Я сгреб девчушку в охапку, обняв. И она остолбенела, не понимая, как себя вести. Чуть покачивая ее, словно новорожденного, я отнес девушку в капсулу. Она замерла, словно напуганный зверек. И я инстинктивно погладил девушку по волосам. Будто все поняв, она улыбнулась и полезла рукой в мои штаны.
— Ты чего? — спросил я, отодвигаясь.
— Хозяин меня всегда гладил, когда хотел, чтобы я взяла в рот, — ответила девушка. — А если я хорошо делала — был доволен.
— Так… успокойся и поспи, — сказал я. — Мне от тебя ничего подобного не нужно. Зовут тебя хоть как?
— Говно. Эй ты. Сучка, — улыбаясь, произносила девушка, а у меня при каждом слове все больше стучало в ушах. Она реально не понимала, что с ней делали. Для нее это было естественно. Сейчас я отчаянно жалел, что жирдяй умер слишком просто.
— Кто тебя продал толстому? — спросил я у девочки.
— Хозяева, — пожала она тонкими плечами. — Разные были.
— Ясно. Разберемся, — сказал я, делая зарубку в памяти. — Отдыхай, если что-то будет нужно, скажешь.
Оставив девушку одну, я вышел на лестничную клетку. Ужасно хотелось разбить кому-нибудь нос. А еще лучше — сломать. Вдавить в череп так, чтобы кость вошла в мозг. Найти уродов, торгующих детьми, и растоптать им черепа коваными ботинками. Это шло вразрез с задачей. Но мне было плевать. Эти уроды просто не заслуживали жить.
Кровавая пелена застелила глаза, и я очнулся только через несколько секунд, от боли в костяшках. Пластиковая панель прогнулась, на ней остались разводы крови и вмятины. Чуть отпустило. Выругавшись, я пошел помылся, промыв пахнущей химией водой раны. Нашел в комнате толстяка вещи и, постирав их вместе со своими, разрезал на полоски.
Сушить пришлось под вентиляторами капсул. Благо почти все жители комплекса безвылазно сидели в вирте. Как там толстый говорил? Работа мулами и майнерами за реал? Виды социальной занятости были разные. В том числе и такие. Если это реально приносило им удовлетворение и деньги — почему нет?
Дождавшись, пока тряпки высохнут, я тщательно, но не слишком туго перебинтовал раны. День выдался не самый спокойный, но по крайней мере я сдвинулся с мертвой точки. За месяц с отставки я прошел десяток интервью. Травма сказывалась. И большую их часть я завалил на этапе биохимических тестов. Еще половину — на собеседованиях со службой охраны. И, похоже, на последнее поставил слишком много.
— Какое животное тебе нравится? — спросил я у девушки, когда закончил свои дела.
— Животное? — спросила она.
— Верно. Мы тоже животные. Но какой зверь тебе нравится больше всех? Ты же сидишь в вирте, там много всего. Энциклопедии, популярные каналы… многому можно научиться.
— Меня учили в вирте, — с готовностью кивнула она. — Как стоять, как наклоняться, чтобы было удобнее…
— Нет, я не про это. У тебя же есть дата-джек? — спросил я и, дождавшись положительного ответа, потянулся к проводу. — Попробуем выбрать тебе что-то менее агрессивное, чем обычно.
Двойное подключение прошло без проблем. Капсулы были оборудованы не слишком старым симулятором. Так что я остался в режиме наблюдателя, запустив девушку в вирт. Те «сферы интересов», что высветились, явно не могли принадлежать ей. Скорее, толстый урод заставлял девушку смотреть на разные извращения. Отказавшись от них, выждав тридцать секунд очередной рекламы и выйдя наконец в энциклопедии, я выбрал одну из «Путешествий по России». Длительностью в полтора часа.
— Постарайся расслабиться и запоминать то, что тебе интересно, — сказал я, запуская ролик с участием. — Не обращай внимания на рекламу.
— Хорошо, — едва слышно ответила девушка, глядя немигающим взглядом вдаль. Она была напряжена. Но, проверив видео, я убедился, что она просто стоит на опушке, а вокруг нее зеленеют деревья. Через листву проглядывает теплое солнце. — Ч-что это?
«Заповедник Байкал — особо охраняемая зона… — начал рассказывать гид. — Все, что вы можете видеть, существует на самом деле»…
«Существовало. Лет пять назад», — подумал я, отключаясь от трансляции. Судя по бегающим глазам девушки, ей все было в новинку. Что ж, я ее понимаю. Сам не верил, что такие места на планете еще остались. Пока не возник конфликт рядом с комплексом «Иркутский». Наши части перебросили туда в срочном режиме, сняв с выполнения миротворческой миссии. Но было уже поздно.
Злость вновь накатила волнами, теперь уже от воспоминаний. Зная, что подавлять ее постоянно — плохая мысль, я решил вновь выместить все на панели в коридоре. Только теперь подготовился чуть лучше, обмотав кулаки в несколько слоев. Тело отозвалось на нежданную тренировку не слишком благодарно. Все же раны, хоть их и зашили — не зажили. Но меня эта боль только подстегивала.
— Ты еще кто? — окрикнули меня снизу, и, глянув через перила, я увидел нескольких парней в плотных куртках. С легко различимыми баллистическими вставками. Они не скрывали своих имплантов. Металлические ноги торчали из штанин, а руки поблескивали сталью. Но худшая деталь оказалась совсем крошечной — значок полиции на груди говорившего.