- Ну здравствуй, мерзкий колдунишка, я пришла по твою душу, ты мне ее сейчас продавать будешь!
- Да кто ты? – завизжал побелевший мужик, пятясь от меня, оступился и упал на жирный зад.
- Как «кто»? – недоуменно. – Сатана, конечно! – вырастил коровьи рога, мне в ответ сдавленно пискнули и вылупили глаза. - Если хочешь, Люцифер, нечистая сила, бес, дьявол… Как ты меня сегодня еще звал-то?
- Сатана – мужчина! – нервный тоненький голосок.
Он еще и не верит, вот урод! Урод и есть! А держится хорошо, уважаю.
- Эх, люди, - говорю с жалостью, - да с чего вы все решили, что имя "Сатана" мужского рода? - рассматриваю свои когти и грожу пальчиком. - Да! Я что пришла-то, ты сегодня себя плохо вел. И не только сегодня, но и в последнее время тоже! Значит, продашь душу?
- Не-е-ет, - сдавленный хрип.
- А не выйдет! Ты уже и так мой! Могу предложить тебе ее выкупить.
Он поседел, что ли? Рявкаю, теряя терпение:
- Так будешь выкупать или нет?
Дядя Гоша меленько закивал головой.
- Хорошо, - довольно говорю я. – Так вот, мои условия: ты завтра собираешь вещи и покидаешь город, навсегда. Не смей забирать женщину, с которой живешь, с собой. Собираешь только свои вещи и уматываешь. А перед этим говоришь женщине, что с ее дочерью все в порядке, что ты убрал всю скверну. Понятно?
Мне опять меленько кивают.
- А если не сделаешь то, что я тебе велела, я завтра опять к тебе приду, и мы будем говорить по-другому.
Конец фразы уже рычу, меняюсь в монстра и иду на мужика, тот закатывает глаза и падает в обморок. Так даже еще лучше, это он вообще долго продержался, я думал, я его по всей квартире ловить буду. С чувством пинаю тело и выхожу из квартиры через дверь, не хочу испытывать удачу, спускаясь по мокрой стене.
***
Вечером после ужина пришла Юлька и села задумчиво с нами в зале на диван.
- Я только что от мамы, - сообщила она нам. – Там вообще что-то странное произошло и… страшное. Она пришла домой после смены, а дядя Гоша лежит на полу в комнате совершенно седой, трясется, все руки в крови и что-то про бешенную куклу лопочет, не разобрать ничего. Он себе кухонным ножом кончик языка отрезал и… Короче в зад его себе засунул. И орет: «Сатана, Сатана»… Ну как орет, врачи еле разобрали. Как он только кровью не истек, не понимаю.
Я удивился, это я-то бешенная кукла?
- Ни х*я себе! – удивился Сашка. – Он совсем с катушек съехал, что ли?
- Похоже на то, - задумчиво сказала Юлька и обвела нас подозрительным взглядом. – Вы ничего мне не хотите сказать?
Мы дружно помотали головами, Сашка искренне, я, в общем-то, тоже. Мы-то здесь причем? Ничего не понимаю, мое представление на него так подействовало? А язык он себе отрезал, чтобы не говорить, что Юлька здорова? Бред какой-то.
- Юль, а что мама? – осторожно спрашиваю.
- Она мне сказала, что все из-за меня и велела мне домой не возвращаться, она меня видеть не хочет, - она прикусила нижнюю задрожавшую губу, чтобы не разреветься.
Я пересел к ней и приобнял за плечи, Сашка сочувственно покачал головой, но все-таки кинул ревнивый взгляд на мою руку на Юлькином плече. Посидели немного в тишине, Юлька выбралась из моих объятий и принесла Барби.
- Вот, - сунула она ее опять Сашке, - ты забыл.
Сашка ее аккуратно взял и пристроил на полку с книгами.
-5-
*Каждый ребёнок знает, сколько примерно пизд*лей стоит одно родительское: «Скажи правду, я ничего не сделаю!»*
Приближался Новый год. У нас у всех троих был один и тот же график: с утра учеба, после обеда работа. Собирались вечером на ужин вместе. Готовку и уборку мы стали делить с Юлькой пополам, по принципу «у кого есть время». Сашка тоже помогал по мере своих возможностей, но его отец в своем автосалоне перевел на другую, бумажную работу и теперь он считал ремонт машин, пока осваивался, времени у него стало меньше, и приходил он очень уставший.
Помня наш разговор, Потапов старался не душить меня излишней заботой, какой бы он окружил бы свою девушку. Но нет-нет у него проскальзывала поддержка за руку «осторожно здесь ступенька», или «этот букет, Юлька, тебе, с днем рождения, а эта роза Яку». Наверное, чтобы мне обидно не было. Я лишь вздыхал.
Юлька нашего домового вслед за мной тоже стала величать Потапычем. Сашка аж рот открыл, когда утром сонная Юлька продефилировала к чайнику, бросив на ходу в сторону игрушки: «Привет, Потапыч». Потом он перевел подозрительный взгляд на меня, я сделал невинный вид и засвистел в потолок. Он потом долго возмущался, но я-то знаю, что когда его никто не слышит, он делает то же самое.
Сашка хоть и жалел Юльку и искренне хотел ей помочь, все-таки относился к ней настороженно. Причем здесь ровно одну половину занимали Юлькины странности, а другую – его ревность к Юльке. И если к странностям можно привыкнуть, например, не обращать внимание, что она разговаривает и смеется с игрушечной ведьмой, находящейся на люстре, то его ревность постоянно подпитывали. Взять хотя бы его родителей.
Потапов однажды потащил нас на ужин к себе домой, захватил и меня, и Юльку, хотя мы были категорически против. Юльке было неудобно, потому что она практически чужой человек, я же не хотел лишний раз встречаться с этими, да простит меня Сашка, монстрами, которые за улыбками прятали ко мне неприязнь. Но Потапов ничего не хотел слышать, он уже предупредил своих, сколько с ним будет человек.
Сашка сам по себе очень искренний и, если он решил, что я его семья, то бишь, любимый человек, то скрывать наши отношения он не был намерен, и будьте добры, дорогие родственнички, принимать его и его выбор такими, какими они есть. Те от радости Сашкиного спасения сначала этот выбор приняли, потом одумались, но было уже поздно. Хотя, если честно, я бы от его родителей наши отношения поскрывал.
А Юльку он взял с нами, чтобы она «не тухла дома», это были его слова. Короче, мы оделись и поехали к Потаповым отмечать приезд в гости их родственников из Америки. Нас встретили каждого по-разному, Сашку радостно, меня неприязненно, Юльку недоуменно. Она испуганно жалась ко мне, и на лице Сашкиной мамы расцвело облегченное ложное понимание:
- А, это, наверное, девочка Якова!
- Нет, - нахмурился Сашка, за талию сдергивая меня к себе, - это наша подруга. У Якова нет девочки, у Якова есть мальчик.
Его мама лишь фальшиво вздохнула:
- Как жаль! Они так красиво, гармонично и ПРАВИЛЬНО смотрятся вместе.
В общем, мне было некомфортно в гостях у Сашкиных родителей. Еще его родственники из Америки подливали масла в огонь, они тоже пытались угадать, с кем из нас Юлька, Сашка терпеливо всем объяснял, что она сама по себе, а мы вместе. Фиг знает, о чем они подумали, но виду не показали, сказывалась толерантность американцев к сексуальным меньшинствам.
Двоюродный Сашкин брат, Алекс, как он представился, не стесняясь, хвастался своими победами на личном фронте, по его словам все девушки от него были без ума. Сашкины родители завистливо поджимали губы и указывали ему на него глазами, мол, смотри, с кого надо брать пример.
Дочь партнеров Потаповых, Марина, которые тоже были здесь, настойчиво и бесцеремонно строила Сашке глазки, и ее совсем не волновало, что я сижу рядом и скриплю зубами от негодования. Эти двое сидели напротив нас, и у меня возник план мести, достали, право слово.
Я аккуратно опустил одну руку под стол, скатерть скрывала все мои телодвижения, удлинил ее и начал поглаживать сидящую девушку по коленке. Та, щебетавшая что-то Сашке с томным придыханием, резко заткнулась и с интересом уставилась на Алекса. Есть контакт! Часть номер два: повторить то же самое с парнем, зайти чуть дальше к паху. Алекс, вещавший что-то про модель Дженифер, которая вешалась на него, так же резко заткнулся и покраснел. Он точно говорил правду о своих сердечных делах? Что-то не похоже, ведет себя, как девственник на сеновале. Он медленно поворачивает голову в сторону Марины и их глаза встречаются, а дальше Марина уже взяла в оборот Алекса, тот сидел, ни жив, ни мертв и пытался от нее отделаться. Вот пусть и занимаются друг другом до конца вечера.
Сашка рядом сдавлено хрюкнул, его глаза весело блеснули, а рука скользнула под стол к моей коленке.
- Ты что делаешь? – сдавлено зашипел я ему.
- Твоя идея мне понравилась, - сообщил он мне. – Считай это моей местью за то, что ты их лапал.
Короче, конец ужина мы с Алексом встретили с облегчением, красными лицами, и жуткими стояками, которые прикрывали каждый, как мог, я – длинным свитером, Алекс – салфеткой, делая вид, что он прикипел к ней душой.
В общем, встречи с Сашкиными родителями были для меня мучением и обострением чувства вины. Хотя с чего бы мне чувствовать себя виноватым? Если разобраться, то это Сашка меня соблазнил.
***
Новый год мы решили справлять в деревне втроем. Бабушку забирала к себе ее подруга, так что дом был в полном нашем распоряжении.
Утро тридцать первого декабря мы встретили в электричке, обвешанные сумками с едой, на дне которых были наши с Сашкой конспекты лекций, так как нас ожидала сессия, и мы надеялись после Нового года подготовиться к экзаменам, счастливица Юлька сдала сессию до новогодних праздников.
Бабушка встретила нас радостно, расцеловала в обе щеки всех, уделив особое внимание Юльке. Она тоже думала, что Юлька моя девушка, а сказать ей правду у меня не хватало духу. Я отговаривался тем, что она старенькая и ее сердце может не выдержать. Я знаю, Сашку обижало, что я скрываю от бабушки наши отношения, хоть он и не показывал виду.
Юлька унеслась наряжать елку, Потапов пошел растапливать баню, а я начал резать салатик и общался с сидевшей рядом бабушкой. И тут случилось непредвиденное.
Пришел Сашка и положил мне руку на плечо, а я задумчиво повернул голову и поцеловал ее. Бабушка замолчала, я испуганно вскинулся, она сосредоточенно смотрела в окно, подперев голову сухонькой ручкой. Запалились.
- Яков, мне нужно поговорить с тобой, - сказала она.
Я обреченно отложил нож и пошел вслед за ней в пустую комнату, Сашка ободряюще похлопал меня по плечу, в его глазах я заметил радость.
- Яков, - помолчав, сказала она, - скажи мне честно, ты содомит?
Вот, блин, бывшая учительница русского языка и литературы всегда подбирает правильные выражения и слова. Но почему меня так передергивает от этого слова, от него веет какой-то распущенностью и грязью.
- Я гей, бабушка, - осторожно поправил я ее.
Бабушка еще некоторое время помолчала.
- Не буду скрывать, ты меня расстроил, я думала дождаться правнуков. Моя дочь, твоя мама, баловалась в юности гаданием и говорила, что у меня будут очень талантливые внуки. Я, конечно, не верила в эту ерунду, но с ее смертью каждое воспоминание о ней является ценным. И я привыкла считать это правдой. Мне жаль…
- Бабушка, - сдавленно начал я, она остановила меня строгим взмахом руки.
- Не надо оправданий, Яков. Я читала, что это сильнее человека, я только не ожидала… - она вздохнула. – Да что уж скрывать, ожидала. – Я подавился воздухом. – Мне было трудно воспитывать тебя одной, я очень внимательно относилась к твоему моральному облику и я стала замечать тебя в обществе разных мальчиков. Я думала, что это моя вина, что ты стал гомосексуалистом, но опять же, современная литература избавила меня от чувства вины перед тобой.
Я закусил губу, мне захотелось обнять мою самую любимую женщину, но боялся, что она от меня отшатнется.
- А когда ты привел знакомить Юлию со мной, я вздохнула свободно. Я думала твои увлечения просто дань моде, но я, как вижу, ошиблась. – Бабушка вздохнула. – Саша хороший мальчик, я знаю его с детства, и я довольна, что в этом случае твой выбор пал на него. Я не говорю, что мне сейчас легко, я должна привыкнуть к мысли, что мой внук состоит в сексуальных отношениях с мужчиной… Ну что ты там мнешься, обними меня уже. Я все-таки тебя люблю.