Я старалась думать о чем угодно, но только не о том, что мечта всей моей жизни, мой кумир, эталон для подражания и лучший мужчина на свете сейчас смотрит на меня снизу вверх, ему не больше шести, и я — его биологическая мать!
Меня ощутимо затошнило.
— Прости, Северус, маме нужно в туалет, — глухо проговорила я, сдерживая рвотные позывы. — Не проводишь меня к нему?
Мальчик скорбно поджал губы и, взяв меня за руку, потянул куда-то по коридору. Наконец, мы остановились перед очередной дверью.
— Спасибо, — поблагодарила я. — А теперь оставь меня ненадолго одну: мне нужно умыться. Может, спустишься на кухню и подождешь меня там? Когда я закончу, то сделаю тебе завтрак.
Он молча кивнул, отпустив меня, развернулся и пошел к лестнице. А я пулей метнулась к толчку, замерла над ним скорбным изваянием, а вскоре поняла, что меня уже не тянет опустошить желудок, зато вот истерика приближается со скоростью сходящей лавины. Услышав стук своих же зубов, все, что я успела — включить на полную воду из крана, а потом меня накрыло. Я скрючилась под раковиной, обхватив колени руками и зарыдала, тихо подвывая шуму льющейся воды. Меня трясло, слезы не хотели прекращаться несмотря на все попытки остановиться, а сознание затопила мысль, насколько несправедливо и ужасно то, что только что произошло. Ну вот в кого угодно, лишь бы не в нее! Я даже на Наземникуса Флетчера согласна! Или на Дамблдора, всех Уизли скопом, какого-нибудь левого магглорожденного, Гарри Поттера… Ну кого угодно! Но нет, я теперь — мама! И это навсегда. Это не изменить!
Я замерла, переживая неизбежность произошедшего, и сквозь шум воды услышала тихие всхлипывания за дверью. Резко встав, я умылась и осторожно приоткрыла дверь. Северус сидел, привалившись спиной к стене, и ожесточенно тер кулаком покрасневшие глаза.
— Северус, ты чего? — мягко спросила я, присаживаясь рядом с ним.
Он только досадливо дернул плечом и отвернулся. Похоже, этот мужик был в чем-то прав: я действительно дура, раз зациклилась на своих переживаниях и напугала бедного мальчика. Мерлин, ну не ассоциируется он у меня с Ужасом Подземелий и Грозой Хогвартса!
Вздохнув, я осторожно обняла его и потянула на себя. Северус сначала замер, а потом прижался ко мне, шумно задышав в шею. Так! Срочно мыться! И ему, и мне, и всему в этом убогом доме, пожалуй. А мысли гнать, гнать! Потому что вторую истерику я сейчас не переживу.
====== Глава 2 ======
Ну, с “мыться” это я, конечно, погорячилась: горячей воды как не было, так и магическим образом не появилось. В связи с этим я как-то сразу вспомнила, что Эйлин была ведьмой, и попыталась отгадать, где она могла держать палочку. Судя по тому, каким непуганым и хамоватым был ее муженек и с каким негативом он отзывался о ее силах, магию она использовала нечасто. От слова «никогда». А, значит, спальня скорее всего отметалась, гостиная и все помещения, где мог часто бывать Тобиас — тоже.
— Северус, — обратилась я к сыну, который крутился рядом, с любопытством глядя на то, как его мама медитирует на текущую воду. Он был явно рад отсрочке в предстоящем купании. — А скажи-ка мне, я хоть иногда при тебе колдую?
— Иногда, — поколебавшись, признался он. — Но это секрет.
Северус смешно приложил палец к губам и сморщил нос.
— Так, уже легче, — пробормотала я, облегченно выдохнув. — Тогда покажи мне, пожалуйста, где лежат палочка и другие волшебные вещи.
За этим последовало очередное открытие: в доме, оказывается, был подвал. Хотя скорее его стоило назвать котельной, по совместительству исполняющей роль свалки ненужного барахла, выкинуть которое у владельцев, видимо, рука не поднялась. Старые, растрескавшиеся рамы, две автомобильные покрышки (после расспросов Северуса выяснилось, что автомобиля у семьи нет, так что ответа на вопрос, что они забыли в нашем подвале, я так и не нашла), склад пустых бутылок, абажур, какие-то тряпки… Вот под ними и был сделан тайник, где Эйлин держала палочку и уменьшенный заклинанием школьный сундук.
Я взяла в руки палочку, испытывая внутренний трепет. Как же: всю жизнь мечтала что-нибудь наколдовать! Направила ее на сундук и четко, внятно произнесла, представляя желаемый результат:
— Finite Incantatem.
Но чуда не случилось. Я нахмурилась, и повторила чуть более громко и настойчиво:
— Finite Incantatem!
Тишина. И может мне это только почудилось, но от палочки пришло едва уловимое ощущение злорадства.
— Ладно, — пробормотала я. — Не хочешь так, давай по-другому: Engorgio! Снова нет? Wingardium Leviosa! Scourgify!!!
С каждым новым пшиком мне становилось все хуже: приходило осознание, что, похоже, я как была, так и осталась магглой. А ведь вечером домой вернется мой новый муж, и защититься от него без магии будет проблематично. Хоть впору бросать все, хватать Северуса в охапку и драпать. Так ведь в полицию заявит же. А, насколько я помню, с семейным правом в Англии до девятнадцатого века все было совсем дико: жена — собственность мужа — не могла даже свидетельствовать против него в суде, дети всегда отдавались под опеку отцу, да и развод признали совсем недавно…
Мне снова стало дурно, а в себя помог прийти восторженный вскрик Северуса. Открыв глаза, я пораженно уставилась на летающие по подвалу предметы. Помните, может быть, мультик «Незнайка на Луне»? Ну вот, у нас тут тоже случилось такое вот локальное состояние невесомости. Твердо стоять на земле остались лишь я и привернутые к полу котлы. Северус, с улыбкой во весь рот, изображал муху: ходил по потолку. Я занервничала, испугавшись, что магия вдруг прекратит чудить и сын свалится, чем рискует свернуть себе шею.
— Северус, спускайся!
— Ну мам!
— Это ты наколдовал?
— Это ты, — последовал обескураживающий ответ. — Ты злилась, а потом р-раз — и все стало летать! Здорово! А папу ты тоже так можешь?
Я?! А разве у взрослых волшебников могут быть выбросы? Ну, видимо, могут. Но это меняет дело: если я все-таки маг, то хрена ли эта палочка выделывается? Разозлившись, я крепко сжала строптивицу в руке и прошипела не хуже змееуста:
— Если сейчас же работать не начнешь: сломаю и спалю к чертям! Тебе все ясно? Finite Incantatem!
Вещи тут же повалились на пол, а я поймала падающего Северуса на руки. Паршивец даже не испугался! Хотя потолок в подвале не был высоким, стоит признать. Отпустив сына, я снова обернулась к сундуку, который принял теперь свои истинные размеры. Внутри оказалось несколько мантий, пара котлов, какие-то мелочи, конспекты и книги! Книги!!! Я быстро начала перекладывать их одну за другой. Так… Гербология, Зелья, Чары… Вот, ЗОТИ.
Северус забрал отложенную мной книгу по зельям, заставив меня мимолетно умилиться — зельевар растет — и начал разглядывать иллюстрации, а я села штудировать матчасть: к вечеру я должна быть во всеоружии.
Описания, данные Роулинг, если и отличались от этих, то незначительно, но подробностей в учебнике было, разумеется, на порядок больше. Присмиревшая после моей вспышки ярости палочка была послушной и покорно парализовала ни в чем не повинного паука, которому не повезло попасться мне на глаза, когда я искала мишень для отработки заклинания. Бедняга замер, а чуть позже был притянут Левиосой, чтобы лучше реакции отслеживать.
После того, как я отработала Парализующее, Связывающее, Сонное заклинания и чары Помех (особенно комично паук смотрелся, когда его оплели столь же тонкие нити), то попыталась найти бытовые заклинания: самой идти на конфликт с Тобиасом не хотелось, так что его просьбу убраться дома выполнить стоило, тем более, что она прекрасно перекликалась и с моим собственным желанием избавиться от этого бардака. Еще час бдения над книгами — и у меня на руках появились пять новых заклинаний: Бойлио (для нагревания жидкостей), Пэк (заклинание, позволяющее быстро сложить вещи), Репаро (починка), Тергео (волшебный пылесос), Скорджифай (чистящие чары для жидкой грязи).
Чем-то серьезным я бы заняться пока не рискнула, помня о взбрыке палочки, а вот простые бытовые чары, большую часть из которых проходят еще на втором году обучения в школе — почему нет? Еще, конечно, есть вариант сварить зелье… Точно, зелья! Я порылась в сундуке и была вынуждена констатировать, что почти все запасы ингредиентов Эйлин, видимо, успела извести. А значит, гениальная идея сварить и подлить Тобиасу какое-нибудь зелье, вроде зелья дружбы или уменьшающего агрессию, не прокатит. Обидно. Остается надеяться, что палочка не подведет меня в самый ответственный момент.
После использования заклинаний подвал преобразился: вещи, валяющиеся до этого неаккуратными кучами, теперь были рассортированы и аккуратно сложены, пыль и грязь удалены, а пол вымыт.
— Ну что, пошли убираться наверху? — спросила я Северуса, и он, кивнув, грустно закрыл книгу. — Ну не расстраивайся, — заметив это, утешила его я. — Когда уберемся и помоемся, пойдем гулять, хочешь? А вечером я тебе сама ее почитаю.
Сын просветлел лицом и чуть ли не вприпрыжку побежал к лестнице, прижимая к себе свое сокровище. «Его так легко порадовать, — грустно подумалось мне. — Интересно, Эйлин ему часто читала?»
Чтобы не палиться слишком уж сильно, подумав, Левиосой я вернула вещам в подвале изначальный беспорядок. Да и убралась пока лишь на кухне, в ванной и спальне Северуса. Потом помыла ребенка в нагретой заклинанием воде и, оставив его с книгой в детской, занялась собой. Ничего исключительного: из-за ограниченности в средствах — хозяйственное мыло и стиральный порошок, на выбор — засидеться и получить полный комплекс спа-процедур не вышло бы при всем желании. А хотелось. Но сначала дела первой необходимости и уже потом отдых и релакс. Мысленно проговорив эту установку, я вытерлась, оделась и пошла собирать Северуса на прогулку. Денег в кошельке было немного, да и с порядком цен я знакома не была, но прицениться же мне никто помешать не может? Поэтому мы неспешно догуляли до центра городка (спасибо тем, кто установил указатели, а то местная жительница, пытающая всех прохожих вопросом «как пройти к магазинам?» смотрелась бы дико и вызывала подозрения). Купили свежий хлеб, макароны, молоко, сыр и яйца, а оставшихся денег хватило даже на лак для древесины “черный орех”. Продавец с интересом осмотрел предъявленную ему палочку, но цвет подобрал. На обратном пути зашли в парк: там я присмотрела подходящего размера палку для муляжа. Кто его, Тобиаса, знает. Всегда лучше перестраховаться. Дома вдвоем с Северусом (я делала, он смотрел) мастерили кустарное подобие волшебной палочки. Олливандер, наверно, со смеху бы помер, глядя на эти попытки подражания великому искусству, но на мой непрофессиональный взгляд вышло неплохо. Красили снаружи, чтобы запах лака не выдал сделанные приготовления. А остатки лака спрятали в подвале под завалами бутылок: думаю, если в них что-то и изменится, то лишь увеличится количество.
Потом ужинали (обедали еще в парке, хлебом с молоком), я приготовила овсяную кашу, а после того, как утолили голод, читали учебник зельеварения. Лично у меня вызывал сомнение выбор литературы, но Северус вцепился в книгу и наотрез отказался менять ее на какие-нибудь сказки или приключения. Что же, его право. Но прочитав пару глав, в которых постоянно повторялись слова «помешивание, шинкование, пары, ингредиенты» и тому подобное, я поймала себя на том, что не убаюкиваю сына, а начинаю клевать носом сама.
— Так, Северус, — встряхнувшись, строго сказала я неприлично бодрому сыну. — На сегодня хватит. Если будешь хорошо себя вести и сейчас, почистив зубы, пойдешь к себе в комнату и будешь тихо сидеть там, то завтра почитаем еще.
Он мрачно кивнул и, надувшись, гордо удалился. Я же отнесла книгу в подвал, заклинанием уменьшила сундук с его содержимым и снова закопала его там, где до этого нашла. И вовремя: наверху, в прихожей, послышались тяжелые шаги. Похоже, мой благоверный вернулся. Ну что, «улыбаемся и машем»? Может, все не так страшно, как я успела себе навоображать?
====== Глава 3 ======
Двадцать минут спустя.
Лежу на кровати в спальне сына, приложив лед к подбитому глазу, и придумываю способ тихо избавиться от урода. Морального, в большей мере, но и чисто эстетически этот козел не красавец.
И самое смешное, что я теперь не могу сказать «а ведь как хорошо все начиналось», потому что и начиналось все откровенно фигово. И продолжение не подкачало. Этот явился домой подшофе, открыл дверь чуть ли не с ноги, добрел походкой бывалого моряка до кухни, постоял на ее пороге, обозревая чистую мебель, отмытый пол, выстиранные занавески… развернулся и двинул мне в глаз. Я даже закрыться не успела, настолько не ожидала такой реакции на облагороженный быт. Пока лежала и пыталась проморгаться — глаз мгновенно заплыл, а из него брызнули непрошенные слезы — этот *** подлетел ко мне и начал рыться в карманах.
— Колдовала ведь, стерва драная, — бормотал он себе под нос. — А… вот и она!
Я услышала треск и поняла, что муляж мы с Северусом сделали не зря. И тут же меня за шкирку потащило наверх.
— Что, думала, самая умная? — кривя губы, прошипел этот, подтаскивая меня к себе. — Думала, я не замечу? Да такая косорукая уродина, как ты, ни в жизнь бы сама этот срач не отмыла! Я тебе говорил, что еще раз — и сломаю? На вот, подавись!
В мой живот больно ткнулись обломки крашеного дерева. Сейчас я только могла надеяться, что эта пьянь не заметит подделку и расслабится, решив, что я теперь безоружна. Поэтому я изобразила на лице страдание (даже особо стараться не пришлось: слезы все так же лились ручьем, нос, предположительно, распух, а на животе, чувствую, скоро будет синяк).
Я все еще решала сложную моральную дилемму — применять ли к нему магию (потому что чем это грозит мне, я пока не знаю: среди вещей Эйлин не нашлось ни одной книги по магическому праву), когда между мной и мужем ужом ввернулся Северус, пытаясь оттолкнуть его от меня, и закричал звенящим от напряжения голосом:
— Не смей обижать маму!
— Да я тебя щелчком перешибу, сопля! – взвился Тобиас.
Вот теперь вопрос о применении магии отпал: я выхватила палочку и парализовала агрессора, заставив его застыть с занесенной для удара рукой.
Съежившийся в ожидании затрещины Северус распрямился и, мгновенно вернув себе самоуверенность, гордо заявил:
— Как мы его, да? И что теперь делать будем?
Это был хороший вопрос. Весь день я занималась самообольщением. Говорила себе о гуманности, о моральных принципах, но сейчас, столкнувшись лицом к лицу с тем, что этот *** хотел обидеть моего Северуса, беззащитного пятилетнего мальчика и своего родного сына, поняла, что разводом у нас дело не закончится. Так что и поднимать эту тему не стоит. Бежать, как и планировала изначально? Ну уж нет. Я никогда в жизни не убегала. И по понятиям говорить приходилось. Редко, но бывало. Между прочим, за спиной Северуса был острый косяк, и все могло закончиться трагично, так что…
— Ты сейчас пойдешь спать, а я подчищу ему память, – подумав, набросала я план ближайших действий.
Северус серьезно кивнул и пошел к лестнице, но, встав на первую ступеньку, обернулся и тихо сказал:
— Мам, может, тебе сегодня лучше поспать у меня?
Я не знаю, хотел он защитить меня или ему самому было страшно, но в груди разлилось приятное тепло, и я, сглотнув комок в горле, кивнула:
— Хорошо, родной, я приду, как только тут закончу. А ты уже ложись, ладно?
— Да.
Северус подарил мне неуверенную улыбку и пошел наверх, а я обернулась к мужу. Похоже, сейчас будет мой первый опыт в применении заклинания Забвения. Теорию я прочитала всю, но вот на практике применить все так, чтобы удалить лишь последние воспоминания, представлялось задачкой не из простых. Мне хотелось, чтобы воспоминания о том, как он дал мне в глаз и сломал палочку остались — так противник будет расслаблен своим мнимым превосходством и сможет наделать ошибок. Я в свое время много читала (да и писала) про попаданцев, и меня всегда поражало, как лихо они разбрасывались непростительными. Нет, Аваду, положим, обычно не применяли, но вот Круцио или Империо — за милое дело. А ведь есть такая штука, как Приори Инкантатем, при наложении которой на палочку в обратном порядке вызываются все наколдованные ею заклинания. И это только из того, что описала сама Роулинг. Вполне может статься, что на эти заклинания, как на имя Темного Лорда, метку поставили. В общем, действовать нужно так, чтобы не подкопались. Ни маги, ни магглы: на неволшебный мир у меня были большие планы, ставить на которых крест из-за судимости не хотелось.