Мне стало даже немного стыдно. О себе-то я подумала, а о ней? Ну коне-ечно, зачем великой мне сестра… Это ж как Сталину открытый второй фронт — вроде хорошо, а вроде уже и не нужно, ага. Было стыдно. Пообещала себе, что постараюсь устроить будущее сестры как можно лучше.
Появилось беспокойство и насчёт мыслей. А если кто-то узнает, что я — попаданка? Дамблдору это точно не особенно понравится… Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас мне нужно выздороветь и вернуться домой. Живой и, желательно, целой.
В больнице было скучновато, поэтому, когда Петунья и родители всё-таки ушли, я засела за блокнот. Писала на русском, опасаясь, что мои записи может кто-то поглядеть. Думала ещё насчёт стенографии, но откинула этот вариант ввиду сложности и маленьких объёмов.
Итак, сейчас идут семидесятые. Что я помню об Англии и мире в этот промежуток времени? Как оказалось, не так уж и много.
Знаю, что в США прекращён обмен валюты на золото, что в 1973–1974 где-то начнёт строиться БАМ, в 1976 угонят советский самолёт, в 1972 году будет теракт на мюнхенской Олимпиаде, в 1970 получен патент на компьютерную мышку, а ещё в 1970 был пущен первый Луноход. Мда, негусто… Знания были разрозненными и, мягко говоря, бесполезными. Ладно, это значит только одно: нужно как можно быстрее начинать читать местные газеты и просматривать сводки новостей, возможно стоит посетить Лондон, поглядеть подшивки газет в библиотеке…, но это может и подождать.
Что я знаю о каноне? Точнее, именно об этом времени? Недалеко от меня, через реку, живёт мой друг, Северус Снейп, возможно уже преданный и влюблённый, что хорошо и плохо одновременно. Замуж я в этой жизни не особенно хотела, но безумно радовалась тому, что не испытываю ничего ни к прошлому мужу, ни к детям. Словно чужие люди, ну, возможно, хорошие знакомые. Но никак не родные и близкие. А значит, я могу начать новую жизнь без старых привязанностей… чёрт, опять начала думать о ментальном блоке. Ну да ладно, выкарабкаемся.
Ещё у меня день рождения зимой будет, в январе, кажется, а значит в следующем году я еду в Хогвартс. Отлично, семьдесят первый мне уже начинает нравиться, осталось до него дотянуть. Также помнится, со мной в купе теоретически должны познакомиться будущие Мародёры. Насчёт них я пока уверена не была, но пара мыслишек в голове всё-таки вспыхнула. Я не знала, получится ли убедить молодого Блэка поступить на Слизерин, но хотела попробовать. Возможно, они с Севом даже подружатся, что будет неплохо для них обоих. Эх, мечтать не вредно… А вот от Петтигрю следует избавляться сразу, нечего ему рядом с мальчишками делать. Попробуем сплавить на Хаффлпафф, определённо. Может помягче станет. Насчёт Ремуса ничего против не имею, по канону был милым и хорошим мальчиком, буквально голосом разума в их шебутной компании… Почему-то проскочила мысль насчёт вливания в ряды Мародёров вместо Петтигрю. Нет, ну, а что? Всем же известно: если положить на видное место, то никто ничего не увидит. Да, и репутацию отличницы-тихони создавать перед учителями всё-таки стоит, будет служить прикрытием как мне, так и парням, если всё-таки сдружимся. Не стоит забывать и о том, что они — живые люди, со своими тараканами в голове, страхами и привязанностями, а не герои романа или фильма.
Первоначальная картина дальнейших действий меня радовала. Ещё бы защиты на дом какой-нибудь навесить, родителям амулетики купить, книжки там… Но это позже, сейчас, как я раньше и говорила, главное — это восстанавливаться и не отсвечивать. С остальным разберёмся потом.
***
— Ну, вот ты и дома, — улыбнулась мне миссис Эванс, обнимая меня за плечи. — Отдохни немного, через полчаса ужин.
Она была невысокой, с приятного цвета лицом, румянцем, серыми глазами в обрамлении пушистых тёмных ресниц, тёмными бровями, пухлыми щёчками и тёмно-рыжими волосами. Её постоянно хотелось обнимать, с ней хотелось говорить. Мэри Эванс была как раз тем человеком, которого хотелось назвать матерью. По крайней мере, мне. Ещё будучи в больнице, я привыкла называть её матерью, Томаса Эванса — отцом, а Петунью — сестрой, так что сейчас я чувствовала себя действительно дома.
Она вышла из комнаты, а я наконец-то смогла оглядеться. Комната была достаточно большой, прямоугольной формы, с большим окном и широким подоконником, заваленным подушками, книгами и пледами. В комнате была кровать с цветастым лоскутным одеялом, большой шкаф для одежды, туалетный столик, книжный шкаф и рабочий стол с удобным стулом. На столе была симпатичная настольная лампа без абажура, на книжных полках стояли фотографии и книги, на кровати и подоконнике сидели мягкие игрушки. В тумбочке, стоящей рядом со столом, я нашла учебники средней школы, находящейся неподалёку от дома Эвансов. Откуда я это знала? Будучи ещё в больнице, я не поленилась осторожно расспросить Петунью. А из рассказов ребёнка можно много чего почерпнуть. Так я узнала, что Пэтти биологически старше меня на два года, что день рождения у неё в июле, пятнадцатого числа, и что ей сейчас двенадцать. Так же я узнала, что учимся мы в одной школе.
Примерно тогда же ко мне постепенно начали возвращаться воспоминания хозяйки тела, постепенно и безболезненно переплетаясь с моими. Но воспоминаний было мало, они всё ещё оставались обрывочными и неполными, так что я старалась на них особенно не полагаться.
Я подошла к окну и осторожно распахнула его, впуская в комнату порывы ветра. Хотелось привести в порядок мысли хотя бы ненадолго.
У меня была куча идей и задумок, которые я хотела бы поскорее воплотить в жизнь, но вот реалии меня угнетали. Возможностей у меня как раз-таки не было. Денег нет. Палочки нет. Знаний нет. Я в теле десятилетнего ребёнка. А значит, про магию пока что можно забыть и посвятить всю себя налаживанию отношений с родителями, сестрой и единственным нужным мне другом. Друзей у Лили, как я поняла, покопавшись в её памяти, было куча, но вот мне они были не особенно интересны. А вот Северус казался кандидатурой довольно привлекательной и незаурядной.
Ладно, пока стоит переодеться и пойти помочь маме. Думаю, она оценит.
Осмотр вещей Лили в восторг меня не привёл, но оставил удовлетворённой. Бантики-цветочки она не очень любила, так что большинство предметов гардероба были достаточно адекватными даже на мой взгляд. Выбрав полосатый вязанный свитер и какие-то брюки, недостаточно тонкие для того, чтобы замёрзнуть, но и недостаточно толстые, чтобы умереть от жары, я с удовольствием залезла ногами в пушистые тапочки с кроликами и, тихо мурлыкая вспомнившуюся песенку, вышла в коридор.
На втором этаже располагалась гостевая комната, спальня родителей и наши с Петуньей комнаты. Ещё было целых три ванны, одну из которых делили мы с Пэтти. Неплохо. Жили Эвансы достаточно богато, но вызывающей роскоши не было, что радовало.
Я спустилась вниз, в небольшую переднюю, и прошла на кухню, откуда доносился шум радио, шум воды и аппетитный запах какого-то пирога.
За плитой стояла мама: она что-то перемешивала на сковороде, изредка двигаясь в такт доносящейся из приёмника музыки. Джаз мне нравился, но это была лишь пародия: хорошая, но пародия. К сожалению. Вот чёрт, только матери этого говорить не надо. Не поймёт она ребёнка, который будет рассуждать с ней о тонкостях исполнения инструментальной музыки. Кстати, об инструментах. Надо бы записаться на курсы фортепиано, что ли… Всегда любила играть, а лишняя корочка не помешает. Да и хочется сравнить отечественную методику преподавания со здешней.
Я обняла маму со спины, утыкаясь носом в тёплую водолазку. Женщина рассмеялась и развернулась, погладив меня по голове.
— Что-то хотела, солнышко?
— Тебе помочь? — вопросом на вопрос ответила я, размыкая объятия.
Если она и удивилась, то виду не подала. Поэтому махнула рукой в сторону шкафчика с посудой и снова улыбнулась.
— Можешь на стол накрыть… проверь кстати, чтобы скатерть была чистой. А то, если она запачкалась, нужно бы запустить стирку.
Я кивнула и направилась к шкафу из светлого дерева, забирать тарелки.
Столовая была светлой квадратной комнатой, прилегающей к кухне. Что примечательно, здесь были стеклянные двери, выходившие на задний двор. Летом, наверное, было красиво, особенно вечером. Сервировка не заняла много времени, я просто немного покопалась в памяти Лили, воскрешая в сознании расположение членов семьи за столом и стандартный набор для ужина. Как я и говорила, жила семья не бедно, её даже можно было назвать зажиточной. Эх, поскорей бы ассимилироваться в магическом мире. Закончила бы школу, обязательно на отлично, это наверняка даёт какие-то преимущества. Вот только бы моя легенда о «чистокровности» не подвела бы.
За размышлениями даже не заметила, как закончила. Полюбоваться плодами своих трудов мне особенно не дали, в столовую зашла мать; она несла в руках блюдо с домашними сосисками.
— Принеси, пожалуйста, ещё стаканы. Миссис Грей угостила нас домашним морсом, нехорошо было отказываться.
Стелла Грей была нашей соседкой, её дочь дружила с Петуньей. Что ж, логичненько. Морс выглядел вполне съедобно, я мельком увидела графин, прежде чем его унесла мать, а бокалы естественно захватила.
Когда семья всё-таки собралась за столом, я даже успела немного устать. Сосиски действительно были хорошими, миссис Эванс неплохо готовила. Спагетти, салат из свежих овощей, кусок пирога с черничным джемом и стакан морса… мда, нужно будет нагружать себя ещё и физическим трудом, иначе я так довольно быстро разжирею, а фигуру с детства портить не хотелось.
Петунья вызвалась помогать с посудой, меня же отправили наверх — отсыпаться. Так я узнала, что сижу дома аж до окончания рождественских каникул — которые, на минуточку, ещё даже не начались — из-за болезни. К моему счастью, одна.
— Но, если тебе что-то завтра понадобится, — предупредила мама, — то сразу звони мне… номер я оставила у телефона, на случай, если ты всё-таки его не запомнила…, а теперь иди спать, солнышко.
Возражать я не стала, так что через несколько минут уже стояла перед зеркалом в ванной комнате и чистила зубы. Засыпая первый раз в своём новом доме, я думала, что успела сделать не так уж и мало.
В конце концов, даже разговоры с родителями и сестрой отнимали достаточно моральных сил. С одной стороны, я уже любила их, с другой — постоянно боялась спалиться. Короче говоря, всё это было довольно энергозатратно. А ведь скоро мне придётся ходить в школу, контактировать с людьми, которые знали и любили настоящую Лили… чёрт.
А ещё был Северус. Я не знала, любил ли он Лили Эванс, но точно знала, что он уже считал её своим единственным другом. И я не хотела терять эту связь, но хотела остаться с мальчиком только друзьями. Не умею я делать вид, что люблю кого-то, по мне сразу видно, если человек мне не нравится. И я надеялась, что Снейп поймёт как можно раньше — я вообще не хочу никого любить. Это больно.
Про Джеймса Поттера, канонного мужа Эванс, я думать вообще не хотела. Вполне возможно, он достаточно неплохой парень. Вполне возможно, что мы будем даже дружить. Но будет ли между нами что-то большее? Не знаю. Думать о таком пока не хотелось.
В ту ночь спала я крепко, не тревожимая никакими кошмарами.
Комментарий к Глава 1
А вот и прода)
Простите, немного задержала))
Вот чёрт, пошла я писать вторую главу, пока настрой не пропал. А то потом трудно будет наскрести желание писать такими темпами :D
Всё ещё жду отзывов. Персонажи достаточно живые? Язык повествования не кажется сухим, а героиня - картонной? По-моему, всё достаточно неплохо. В общем, жду))
Напоминаю, что есть группа в ВК: https://vk.com/theacademyofmiracles
Всё-таки советую на неё подписаться ;3
========== Глава 2 ==========
И всё, что я чувствую очень важно,
И всё, что ты чувствуешь сейчас,
Нам жизнь наша не повторяет дважды,
Всё в первый и тут же в последний раз.
Проснулась я поздно. Какое-то время лежала совсем не двигаясь, дышала полной грудью и прислушивалась к звукам дома. Полная тишина иногда нарушалась поскрипыванием оконной рамы, наверное, от мороза. Раскрыв всё-таки глаза, я ещё несколько секунд смотрела на потолок и размышляла, чем бы себя занять. Занятие нашлось довольно быстро: я определённо хотела есть, так что пришлось подниматься из тёплой кровати и идти умываться.
Прохладная вода всё-таки прогнала остатки сна, так что я даже переоделась и убрала волосы в удобный пучок. Прислушалась к своим ощущениям. Всё-таки тело ещё не было на сто процентов здорово, так что следовало быть аккуратнее. Пока что чувствовалась только общая слабость, что не страшно. От этого, кажется, ещё никто не умирал. Почему-то посетила мысль, что вполне могу стать первой.
Тихо посмеиваясь, я спустилась по лестнице, всё ещё получая безумное удовольствие от передвижения пешком, своими собственными ногами. Это было непередаваемо. Наверное, именно так чувствует себя прозревший слепой… чувство какого-то волшебства, эйфории, радости. Ощущаю себя именно живой.
На кухне было пусто, а часы показывали десять утра. Ясно, значит родители уже на работе, а сестра — в школе. Ну вот и хорошо, никто не будет мешать мне кушать и заниматься исключительно собой. Прекрасно.
В холодильнике нашлась тарелка с блинчиками и записка для меня. Клочок бумажки гласил, что я должна хорошо покушать, заварить себе чая и не напрягаться, а главное — не выходить из дома. Я бы с удовольствием послушала родителей, но у меня было одно важное дело.
Я знала, что Северус в школу для магглов не ходил. Ну, если быть точной — это знала Лили, что, собственно, не особенно важно. Главное то, что Снейп сейчас был, скорее всего, у себя дома, в небезызвестном Паучьем тупике. Что ж, самое время навестить моего будущего лучшего друга…, но сначала надо покушать.
Я с удовольствием перекусила блинами, слушая по радио сводку новостей. Ничего интересного: объявили курс валют, рассказали о недавно прошедшем концерте, о сельскохозяйственной выставке в Лондоне, дали короткий прогноз погоды. Удивительно, в Коукворте лёгкий морозец ударил уже в ноябре. Пускай это были и не наши русские минус тридцать, но снег на рождество был обещан. Это хорошо, может даже удастся пригласить к нам Снейпа. Ребёнка надо отогревать и откармливать. Эх, придумать бы ещё что-нибудь со Снейпом-старшим… Ну да ладно, будем, как я и говорила раньше, решать проблемы по мере их поступления.
Вымыв за собой посуду, я зашла к себе в комнату, чтобы переодеться в более тёплый свитер, а в прихожей натянула на себя куртку и ботинки. Подумав ещё несколько секунд, я решительно повернула замок и потянула за ручку двери.
В лицо ударил свежий ветер. Я огляделась, повернула в замочной скважине ключ и опустила его в карман куртки. Помешкав на крыльце, я постаралась как можно точнее восстановить в голове местонахождение дома Северуса. Через какое-то время мне это всё-таки удалось, так что я уверенно повернула налево и пошла вдоль ряда ухоженных домов.
Дом Эвансов располагался в достаточно интересном месте. Две улицы, на каждой из которой в длинный ряд тянулись миленькие домики с ухоженными палисадниками, образовывали между собой достаточно широкий проход. В него входила хорошая асфальтированная дорога, предназначенная для машин и автобусов, а также два тротуара по каждую сторону от дороги. Тротуары были хорошими, бордюры — аккуратно выкрашенными, да и весь район создавал достаточно благоприятное впечатление.
Когда обе улицы заканчивались, люди попадали в симпатичный скверик. Если пройти прямо через него, двигаясь параллельно уже пройденным улицам, то можно было дойти до речки. Свернуть направо, перейти добротный мостик и — та-дам! — вы оказываетесь в промышленном районе города. Фабрики, заводы, более плохенькие дома. А если свернуть налево, пройти вдоль реки и углубиться в жилые постройки, то можно дойти до Паучьего тупика.
Весь путь занял у меня около тридцати минут. На самом деле, можно было бы идти и быстрее, так что до дома Снейпов я могла добраться и минут за пятнадцать, но мне было немного боязно нагружать свой организм в первый же день после болезни. Я, конечно, женщина боевая, но всё-таки хотелось бы прожить эту жизнь с минимумом проблем, связанных хотя бы со здоровьем.