Нет, Кларингтон, тебе не кажется. Хотя бы потому, что ты намеренно спас того парня. Будто они не знали, что я их вижу.
Меня всю жизнь растили с установкой на то, что когда-нибудь появится девушка, которую я назову своей женой, и которая родит мне сына. И до вчерашнего вечера я был твердо уверен в том, что я ее встретил. Куинни милая и веселая, она безумно мне нравится, но…
Не из-за нее у меня голова кружится, и не она заставляет мой желудок сжиматься от одной мысли о ней. Я бы не рискнул бы назвать это чувство любовью, потому что… А, что уж, я никогда не верил в любовь с первого взгляда, все это чушь. Но вот влюбленность…
Себастиан. Мне хочется улыбаться, как только я произношу это имя. Но тут же себя одергиваю и ругаю. Потому что так нельзя. Я ничего не знаю об этом парне, может, он даже и не… Нет, ну я-то точно не гей. Уверен в этом. Практически. Наверное. Я не знаю.
Курт почувствовал, как улыбка растянулась на его собственном лице. Это было так странно, в тоже время, так ожидаемо. Когда он начал читать, он предполагал, что найдет нечто подобное.
21-IX
Он бесит и доводит меня до белого каления. И делает это специально, я уверен. И я бы мог его понять, я никогда особо приветлив с ним не был, но, черт, это уже чересчур! Я не врагом ему хочу быть, почему он не понимает этого?
И мне страшно. Страшно, что когда-нибудь я спасти его не успею.
Следующие несколько страниц занимали подобные записи, но не было последовательных и ежедневных. Хантер относился к дневнику не очень добросовестно и писал только в моменты особых эмоциональных всплесков.
5-X
У меня до сих пор трясутся руки. Что же я наделал? Зачем я все это сказал? В голове все еще стоит испуганное лицо Баса. Я не должен был… Нельзя было так срываться.
Но ведь, по сути, он сам виноват. Никто не просил его идти за мной. И если бы я не заметил, то всего секунда, и… Нет, все закончилось, все хорошо. А иначе бы я себе этого никогда не простил.
Курт перелистнул страницу, и по телу словно прошел удар электрошока. На странице была выведена дата их появления на «Авроре». А это значило, что дальнейшее чтиво может оказаться слишком личным. Но он и так прочел уже достаточно, так что терять было нечего.
16-X
Я не знаю, что именно люди пишут в таких случаях. Но мне хочется кричать. Просто кричать от радости.
Он мой. Вот так просто. Он мой. Фраза странная сама по себе, а если задуматься, так и вовсе сумасшедшая. Но он мой. Себастиан мой. Окончательно и бесповоротно. Я не дам ему уйти, ни за что не дам. Я даже рад нашей с ним глупости, которая привела нас обоих к этому. Быть может, это просто судьба, и так должно было случиться. А может быть, мы и правда имеем власть над будущим. Но я знаю, что мое только рядом с ним.
12-XI
Я нашел его. Нашел выход. Меня немного раздражает тот факт, что я не сам все сделал, но иногда помощь не повредит.
Узнавать правду не всегда приятно. Мне было мерзко услышать, что страна, которой я служил, относилась ко мне не меньше, чем к отбросу. Но теперь я знаю, что нужно делать. Я смогу все исправить. Смогу сделать так, чтобы я и Себастиан получили свое чертово «долго и счастливо»! Потому что мы заслуживаем этого!
14-XI
Никогда не спешите с выводами. За все хорошее приходится платить. Иногда цена может быть слишком высока для вас, но вам придется ее выплатить. Хотите вы того или нет.
Я никогда не участвовал в восстаниях, никогда их не организовывал. И сперва эта идея казалась захватывающей. А сейчас я смотрю на спящего Баса и думаю: а во что я вообще ввязался? Я поставил на карту все, что мне дорого.
Когда Курт перевернул страницу, его дыхание перехватило. На листе стояла дата — канун восстания. Курт боялся читать то, что написал Хантер, боялся найти там что-то, что вернуло бы боль от потери. Он боялся, но все же принялся читать последнюю запись погибшего друга.
23-XI
Я люблю Себастиана Смайта. Я люблю в нем все: его шутки, его смех, его яркие зеленые глаза. Его миллион родинок по всему телу, которые похожи на созвездия. Я люблю его всего и каждую его черту в отдельности. И от этого сейчас я чувствую, что умираю.
Я не знаю, что будет завтра. Но мне страшно. Страшно не потому, что все может пойти не так, как мы задумали, а потому, что я могу потерять его. Я спасал его всегда, каждое мгновение с нашей первой встречи. И до последнего вздоха буду это делать.
Ты читаешь это, я знаю, что ты нашел мой дневник. Поэтому, слушай: я никогда не был счастливее, чем с тобой. Мне казалось, что жизнь закончилась, когда погибли родители, я больше не мог чувствовать радости, а смеяться тем более. Но с того момента, когда я впервые поцеловал тебя, мой мир перевернулся. Я увидел все по-новому. Словно краски заиграли ярче. И одна только мысль о том, что твоя жизнь в опасности убивает меня. А мы не спасаемся, и ты знаешь это.
Если бы я мог, то вернулся бы на ту планету и остался там с тобой навсегда. Потому что это все, чего я хочу. Плевать на людей на корабле, плевать на награды и звания. Ты — единственное, что мне нужно.
И если завтра со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты помнил, что я всегда буду с тобой. Всегда буду стараться помогать тебе, даже если ты меня и не увидишь. Потому что ты заслуживаешь того, чтобы послать к черту все законы и религии. Я люблю тебя, Себастиан, и я счастлив, что почувствовал это только с тобой. Ведь ты действительно этого стоишь.
Курт отложил дневник и с трудом сглотнул. Предательские слезы катились по его лицу. Он обещал себе, что не будет больше плакать, но теперь понял, что поторопился. Притупившаяся боль снова вернулась и не собиралась отступать.
Немного придя в себя, Курт опять взял в руки дневник. Он не знал, что именно хочет найти, но принялся бездумно перелистывать страницы, не в силах отделаться от мерзкого опустошающего ощущения, что человека, писавшего эти строки, больше нет в живых.
Неожиданно Курт наткнулся на еще одну запись. Она была написана другим почерком и, вероятно, трясущейся рукой. Некоторые слова размыло мокрыми каплями, из-за чего было трудно их разобрать.
Ты знал. Ты с самого начала знал, что так будет. Знал, что ты не выживешь. Ты думал, что твои слова помогут мне? Серьезно, Кларингтон? Ты бросил меня! Ты бросил меня здесь одного! Ты не имел права так поступать со мной, не смел уходить! Я ненавижу тебя, ненавижу, НЕНАВИЖУ!
Я не знаю, как я буду жить без тебя. Об этом ты не думал? Ты эгоистичная сволочь, ты не принял в расчет, что мне будет больно?! Что у меня словно кусок из груди выдрали. Какие к черту законы и религии, если я просто не могу почувствовать тепло твоего тела? Я не знаю, что мне делать, Хантер. Ты оставил меня, и жизнь утратила весь смысл.
— Я знал, что найду тебя здесь, — сказал Блейн, и Курт подпрыгнул от неожиданности. — О, ты нашел дневник Хантера? — Андерсон опустился на койку рядом с Куртом.
— Ты знал о нем? — Курт удивленно вскинул брови и принялся вытирать слезы.
— Да, — Блейн пожал плечами. — Бас читал его целыми днями после смерти Хантера. Я увидел его, когда он спал, и прочел. Никогда не думал, что он способен на такое, — Блейн кивнул в сторону книжечки. — И понятно, откуда у Баса мысли насчет планеты.
— Точно, — тихо протянул Курт. Он все еще был подавлен после прочтения.
— Знаешь, я долго думал, что бы я сделал на месте Баса, — Блейн поднялся, стащил одеяло с койки Смайта и накрыл им плечи Курта. — Если бы ты погиб, я бы тоже улетел на ту планету. Потому что иначе и жить бы не стоило, — он легко поцеловал Курта и вышел, оставив своего парня наедине с его мыслями.
А Курт снова посмотрел на дневник, и осознание напомнило о себе предательской горечью. Он снова вспомнил слова Смайта и вновь представил, что стало бы с ним, если бы умер Блейн. И от этого он почувствовал себя хуже некуда. Однажды он уже потерял его и не стал возвращать. Если бы не стало Блейна, Курт бы не вернулся на ту злосчастную планету. Он слишком любил свою жизнь, чтобы отказываться от нее ради кого бы то ни было.
========== Глава последняя, в которой все наконец хорошо ==========
Следующие несколько дней Курт провел, перечитывая дневник Хантера. Он и сам не знал, зачем все это делает, пока не нашел запись на последней странице, адресованную ему.
«Хаммел, я оставляю это тебе. Знаю, что ты обязательно влезешь и начнешь вынюхивать, так вот. Это то, что я завещаю (да-да, именно завещаю) тебе. Используй данную информацию правильно, надеюсь на тебя. А если ты накосячишь, поверь, я узнаю.
С.С.»
С каждым новым прочтением, Курт все больше и больше начинал чувствовать ту любовь, которая была выплеснута на листы Хантером, и которую так и не успел показать Себастиан. Вместе с тем это заставляло Курта считать себя последним подонком, который не способен на жертвы. Он изо дня в день смотрел на Блейна, пытался доказать сам себе, что он может любить так же сильно, но у него ничего не получалось.
И вот однажды, листая пустые страницы дневника, Курт Хаммел взял ручку и вывел одну простую фразу:
«Когда все успело превратиться в такое дерьмо?»
Он не знал, что именно хотел этим сказать, просто передал свое состояние. Для него все казалось дерьмом: мир вокруг, его чувства, мысли — вообще все. В последнее время он начал избегать Блейна, боясь в какой-то момент просто перестать чувствовать к нему что-то.
Но Андерсон совершенно не понимал этого. Поэтому был сбит с толку таким поведением своего парня. Курт боялся рассказать ему о положении вещей, ведь это бы значило, что их отношениям конец.
Вернувшись к дневнику, Курт продолжил:
«Я спрашиваю себя об этом уже в неизвестно который раз».
Неожиданно Курт нахмурился и отложил ручку. Он уставился на написанные им слова, словно впервые их увидел. Он вдруг понял. Понял, что хотел от него Себастиан. Подхваченный каким-то странным вдохновением, Курт зачеркнул «Я» и исправил на свое имя.
Он выводил строчку за строчкой, совершенно не понимая, откуда берутся слова. Словно так и нужно, будто это самое естественное и правильное действие.
Дверь каюты открылась, и Блейн осторожно проскользнул внутрь. Он опустился на койку рядом с Куртом и приобнял его за плечи. Он принялся читать, что писал Курт, и постепенно его лицо становилось мрачнее и мрачнее.
— Я не понимаю, — негромко произнес Блейн. — Зачем ты это пишешь?
Курт молча показал ему последнюю страницу. Блейн, нахмурившись, прочел запись. Затем, с тем же нахмуренным взглядом, посмотрел на Курта.
— Что происходит? — он отстранился и скрестил руки на груди.
— Происходит то, Блейн, что я… — Курт вздохнул и уставился в иллюминатор. — Я бы остался, — он заметил недоуменное лицо Андерсона. — Я понял, что не полетел бы на планету, если бы ты… — он провел пальцами по губам и покачал головой.
— Ну и что? — спросил Блейн. — Немногие способны на такие жертвы. И это нормально.
— Это не нормально, как ты не понимаешь! — воскликнул Курт. — Когда я прочел этот дневник, я понял…
— Что у них потрясающая история любви? — Блейн усмехнулся. — Я же говорил тебе, что не нужно сравнивать себя и их. Да, у них много событий и эмоции зашкаливали, но они не лучше нас. Курт, — он сжал руку своего парня, а тот с тоской посмотрел на него, — то, что ты не рискнул бы вернуться, еще не значит, что ты меня не любишь. Просто ты оцениваешь вещи более трезво, чем Себастиан. Плюс ко всему, — Блейн подвинул к Курту дневник и указал на запись Смайта, — он имел в виду не просто историю отношений с Хантером. Он просит не повторять их ошибок.
Курт ошарашено посмотрел на Блейна. Откуда ему знать, что Смайт имел в виду? Они никогда этого теперь не узнают, Андрей ни за что не повернет назад.
— Он написал это при мне, — ответил Блейн на немой вопрос Курта. Тот удивленно вскинул брови. — И сказал, что если я умудрюсь позволить тебе уйти, то вернется и надерет мне зад, — Андерсон засмеялся. — Так что не хочу рисковать. Да и отпускать тебя тоже, — произнес он и легко поцеловал Курта.
Курт молчал и думал, каким идиотом он все же был. Стоило появиться хоть малейшему сомнению, он был готов все бросить и перестать бороться. Даже если бы потом остался несчастным на всю жизнь.
— То есть ты не злишься? — тихо спросил Курт, прижавшись ко лбу Блейна своим.
— Нет, — он улыбнулся. — Но вот если бы ты сразу же нашел себе кого-то… — он засмеялся, когда Курт дал ему легкий подзатыльник.
— Я бы никогда не смог тебя забыть. Никогда, слышишь? — Курт притянул Блейна к себе.
И это было правдой. Никогда, и через тысячу лет он бы не забыл его. Блейн был самой важной частью его жизни, самой значимой. И даже если Курт боялся мыслей об их совместном будущем, он был рад, что Блейну не было страшно. Это вселяло надежду и уверенность в том, что их ждет. Их обоих.
***
Все случилось в тот день, когда Блейн сделал самый важный шаг. Курт добрался уже до середины чужой истории. Он старался писать так, как было, не приукрашивая и не делая героев хуже или лучше. Он писал так, как знал. Правду.
В тот день Блейн подарил ему кольцо. И Курт не сомневался. Он ответил, и на лице Блейна отразилось неописуемое счастье. И Курт знал, что он сам выглядит так же. Колечко засверкало и на пальце Андерсона, благодаря капитану Граневу и его обязанностям капитана. А спустя несколько дней Андрей радостно известил их, что скоро они приземлятся. Он тут же принялся подавать сигналы на другие корабли, но Курт его уже не слушал.
Они вместе с Блейном смотрели на голубовато-зеленую планету, и Курт чувствовал, как внутри него все переворачивается. Он до сих пор не мог поверить, что все закончилось. Они смотрели на планету, которая должна была стать их новым домом. Домом, в котором они станут настоящей семьей, с маленьким садом, большой верандой, чудесным сыном или дочкой. Домом, которого без Хантера у них бы не было.
И Курт знал, что у них все будет хорошо. Он не мог объяснить, но был уверен, что это правда. Потому что иначе и быть не могло…
Курт снял очки и потер глаза. К старости зрение начало подводить его, и он стал чаще уставать. Курт отложил ручку и посмотрел в окно на вечерний городок, образовавшийся пятьдесят лет назад. Он был мал, прост, но он любил его.
Маленькая девочка забежала в комнату и, остановившись, воскликнула:
— Хочу гулять!
— Да, да, — улыбаясь, ответил Курт. — Как раз встретим дедушку.
Девочка радостно унеслась в коридор, а Курт последовал за ней. Внучка вертелась, как волчок, пока ее дедушка натягивал отполированные до блеска ботинки. Последним штрихом была фетровая черная шляпа — подарок на годовщину от мужа. Курт взял внучку за руку, и они вдвоем вышли из дома.
Их путь лежал через маленькую улочку, окруженную частными домами, к небольшой площади.
На ней стоял памятник, вылитый из бронзы. Он изображал юношу в полный рост. Одет он был, как простой солдат, одна рука покоилась на ремне, другой он держал автомат, который был приставлен к земле. Юноша ухмылялся, а взгляд его был направлен вдаль, к горизонту.
Дойдя до памятника, Курт опустился на скамейку напротив и снял шляпу, а его внучка подбежала к монументу.
— Лейтенант Х. Кларингтон — спаситель человечества, — громко прочитала она.
Курт поднял глаза на него. Это была не единственная его заслуга. Если присмотреться, то можно было увидеть на его груди медаль (Курт лично настоял, чтобы ее отлили), на которой была надпись «За то, что научил его любить».
— Дед, это тот, про которого ты писал? — девочка подбежала к нему.
— Да, Клара. Именно он, — Курт кивнул. Внучка побежала к небольшой клумбе и нарвала ромашек. Вернувшись к памятнику, она положила цветы у его ног.
— А что стало с другим парнем? — спросила Клара, забираясь на колени к Курту. Он охнул от неожиданности и усадил внучку поудобнее.
— Когда наступит ночь, ты увидишь самую яркую звезду, — сказал он. — Прямо за той луной, — он указал в сторону огромного белого диска, висевшего на небе. — Не за той, которая появится позже.