Начинается…
Она сидела за большим столом и листала книгу. Охранитель, оглядевшись, восторженно запищал «о редких-редких редкостях». Когда я зашла, сев в старинное мягкое кресло, бабушка рассеянно попросила подождать. И, пока она разбиралась с делами, я шепотом велела охранителю заткнуться. Ифрил надулся и полетел нарезать круги над шкафами, тихо бормоча имена мастеров.
Наконец бабушка отложила книгу на край стола и задумчиво посмотрела в окно, словно собираясь с мыслями.
– Мы остановились на том, что ты меня собираешься куда-то послать, – напомнила я сухо.
– Да, и ты поедешь, – кивнула она. – Если ты смогла самостоятельно, без посторонней помощи, призвать своего охранителя, значит, сила просыпается. Звездочет, конечно, нелюдим и мрачноват, но он лучше всех разбирается в скрытых способностях. И лучше нас поможет тебе их развить.
– А ты? – повторила я. – Почему ты не можешь быть моей наставницей?..
– У меня нет права учить магии, – покачала головой бабушка. – Наставничество – это дар, который проявляется далеко не у всех.
– Но почему именно к нему? – допытывалась я.
Скрывает что-то, как пить дать… Если не лжет, то недоговаривает. А я становлюсь недоверчивой и подозрительной, да. Всю жизнь глаза отводили под благими предлогами вместо того, чтобы о мире рассказать, который еще «защищать» придется… наверное. Не хочу верить в детей и магию… Не хочу!
– Строгое расписание жизни, максимум зубрежки, минимум свободного времени, куча книг и никаких конных прогулок, – насмешливо заметил ифрил. – Год-другой взаперти – и приличная чародейка готова к употреблению.
– Что? – взвилась я. – Не поеду!
– Не слушай болтуна, – улыбнулась бабушка, – гулять тебе никто не запретит. Но в остальном Иф прав – Звездочет научит многому. Кроме того, он составляет ученику «Карту жизни» с подробным разбором прошлого и предсказанием будущего, с описанием силы и способностей. «Карта» прояснит твою дальнейшую судьбу и…
Я отвернулась. И определит, та ли я, за кого меня принимают… Обреченно посмотрела на бабушку и прочла в ее строгих глазах приговор. Всё, кончилась моя свободная жизнь веселой вольной пташки… Пора взрослеть.
– И что дальше?
– Добраться до места, – взмах руки, и между нами призрачной стеной замерцала карта. – Замок Звездочета находится к северу от нас, у подножия Облачных гор.
Я пропустила ее слова мимо ушей, с любопытством уставившись на карту. Да, я ни разу не видела карту мира. И эти знания от меня тоже почему-то скрывали. Боялись, что заинтересуюсь и сбегу за пределы своего Лесного края?.. Карта напоминала пирог, разрезанный на восемь частей. Озерный край, Песчаный край, Болотный и Островные края… Какой же он огромный, наш мир… И почему-то частично черным закрашен. И с дрожью вспомнилось отцовское: «Это путь темной».
– Ваш волшебный мир… – я замялась, подбирая нужное слово. – Двумирный, да?
– Есть темные и есть светлые, – кивнула бабушка. – За темной краской – не наши земли. Темные маги живут по духу и его велениям, и бед от них немало. А мы – свет, разум. Мы бережем то, чем владеем, – и посмотрела на меня так, словно чего-то ждала.
А мне не хватило духу спросить. О себе. Стало страшно. Мало того, что не маг, так еще и, кажется, не совсем свет?.. В Пустынные земли еще отошлют… учиться тьме. Пожалуй, лучше к Звездочету, хоть до дома шибко далеко…
– А это что? – я указала на толстую, чёрную черту между двумя краями. Указала на одну, но такие черточки были везде, между всеми краями. Точно поваленное дерево между полянами.
– Приграничье. Здесь живут люди.
– А это? – я указала на крупную точку в центре «пирога».
– Внутренний мир, – пояснила бабушка, – кладовая магической силы. Но о нем ты узнаешь позже. Сейчас путь запоминай, – и от «точки»-замка, находящейся в середине Лесного края, к приграничью извилистой змеей поползла черная линия.
– Далековато! – дружно присвистнули мы с ифрилом.
– Ничего, доберетесь. Дней десять – и вы на месте. Путь до гор проходит через шесть городов и восемь деревень, и ночевать под открытым небом не придется. И деньги на дорогу я тебе дам. И покров – отвод чужих глаз – наброшу. Отведу чужие… интересы. Видеть тебя будут, а вот замечать – нет. Для твоей же безопасности. Далее. Письмо Звездочету я уже отправила. Как приедешь, покажешь ему эту бумагу, – на мои колени опустился серебристый лист, исписанный черными чернилами, с печатью, которую я видела на родительской книге заклинаний. – А после придется выдержать проверку.
– Какую проверку? – насторожилась я, отвлекшись от карты.
– Проверку знаний, – улыбнулась бабушка, откинувшись на спинку кресла. – Звездочет слишком занят, чтобы тратить свое время на неучей, бездарей и лентяев с улицы.
Я приуныла, некстати припомнив свои многочисленные прогулы, сорванные уроки и скандалы с наставниками. Ведь я же… бездарь.
– Это будет весело, – хихикнул ифрил, пропуская мой убийственный взгляд.
– Надеюсь, ты не посрамишь мое имя, – добавила бабушка строго. – Я с трудом уговорила Звездочета принять тебя, так что изволь потрудиться. У тебя будет почти две недели на подготовку. И, пожалуй, я дам тебе в дорогу несколько книг.
Она прошлась вдоль шкафов, выманивая оттуда книги и складывая их в стопку на столе. И когда книг набралось с десяток, бабушка решила, что этого «пока» хватит. Я перевела дух. Нет, я любила читать, но мне нравились вещи интересные – про тайны и приключения, про подвиги и любовь. А «Словник древнеарийского языка» и «История развития древологии» к «интересному» никак не относились.
– Я постараюсь тебя навещать, хотя Звездочет этого не приветствует. И с родителями поговорю.
– Нет! – встрепенулась я. – Не надо…
– Неужели ты не сможешь их простить? – тихо спросила она, остановившись за спинкой моего кресла. – Ведь это я, Лекс. Это я настояла на сокрытии. Я велела воспитывать тебя как человека, вдали от магии. Если бы не я…
– А они согласились, – резко возразила я. – Поддержали. Не захотели… – и запнулась, прикусив губу.
– Время всех рассудит, – ифрил мягко сел на мое плечо.
– Действительно, – согласилась бабушка. – Бери книги. Пора.
Пока мы спускались по лестнице, я уныло заглядывала в каждый темный закоулок, молча прощаясь с родным замком на неопределенный срок. Кстати, а почему на неопределенный?..
– Бабуль, а сколько мне учиться? У Звездочета?
– У мэтра Звездочета. Если не будешь увиливать от учебы, то года полтора-два, – прямо ответила она.
Сколько?.. Полтора-два года?..
– Этот срок необходим для получения степени ученика чародея, – продолжала бабушка. – А если захочешь получить магическую степень, то и больше.
– Что за степени?
– О, их много. Потом расскажу, – отмахнулась она. – Сначала хотя бы звание ученика защити. А потом… будет потом.
Я вздохнула, отстав от бабушки и завернув в свою комнату. Сняла любимый старый халат и переоделась в дорожное. Привычные штаны и рубаха для непривычного случая – для дальней дороги в неизвестность… Я затянула пояс и заплела косу, показав язык своему рыжеволосому отражению в зеркале.
Ну, хотя бы до «ученика» помучаюсь – ради «Карты жизни»-то… Заноза страха заелозила, закололась больно. Мир, даже этих десяти дней дороги, так огромен, а я…
– Ха, думаешь, степень получить так же просто, как залезть на Дуб-прародитель? – почти привычно уже зазудел ифрил. – А не выйдет. Шевелить мозгами труднее, чем мышцами.
– Посмотрим!
Мы вышли во двор, где меня уже поджидал, переминаясь с ноги на ногу, верный Ветер. Теперь-то я знаю, как бабушка вылечила его за одну ночь… Пока я обходила коня со всех сторон, проверяя надежность ремней и мимоходом шаря по походным сумкам, бабушка достала второй серебристый свиток-письмо.
– Спрячь его подальше и при въезде на постоялый двор показывай управляющему, – объяснила она. – Это право на бесплатный ночлег, ужин и завтрак. На постоялых дворах подолгу не задерживайся. Молодой и симпатичной девушке опасно путешествовать одной. Даже под покровом. И, не случись всё так быстро, я бы нашла тебе провожатого.
…и еще найду, отчего-то почудилось между строк.
– Но я смогу за себя постоять, – возмутился я.
– Ты меня поняла? – бабушка нахмурилась. – На дорогах нынче беспокойно, Лекс. Будь незаметной и укрывайся на постоялых дворах до восхода Двойной луны. Никаких ночных похождений. И никаких безумных поступков, слышишь?
– Слышу, – бодро улыбнулась я. Страх сменился нездоровым азартом. Вот, мечтала о свободе? Мечты сбываются. Только не так, как… мечталось. Совсем не так.
– Иф, – она обернулась к охранителю, – надеюсь на тебя.
– Конечно! – отозвался он легкомысленно.
– Тогда – в путь, – бабушка обняла меня на прощание, – и да благословят тебя звезды.
Мое сердце сжалось. Когда теперь увидимся?.. И до меня дошло: возврата в прежнюю жизнь уже нет. Больше не будет ночных побегов из окна, долгих прогулок по лесу и легкой бесшабашной жизни под родительским крылом. Мне придется самой заботиться о себе и самой отвечать за себя. И как скоро я теперь увижусь со всеми и… с Яртом?
А вдруг он вернется с практики, а меня здесь уже нет?..
– Да… – я быстро обняла ее. – До встречи?..
– До встречи, милая, – улыбнулась она, глядя, как я привычно взбираюсь в седло. – Конечно же, до встречи.
Ветер, почуяв свободу, резво устремился прочь. Я ехала среди деревьев, прислушивалась к щебету птиц, дышала вчерашней грозой, но видела старинный, увитый плющом замок, спрятанный в сердце леса. И маленькую светлую фигурку, замершую у ворот.
До встречи, бабуль… Обещаю не опозорить тебя и вытрясти из Звездочета, то есть у мэтра Звездочета, ученическую степень… то есть заслужить, конечно же… И постараюсь победить страх большого мира. И преодолеть собственную бездарность. Хотя…
Хотя – чему маг может научить человека? Разве что… пониманию сути волшебного мира? Для начала?
– Иф, ты запомнил дорогу?
– Разумеется, – подтвердил он и тихо добавил: – Знаешь, я ведь никогда не уходил от родового поместья далеко. Не думал, что это так… тяжело.
– Не волнуйся, я же с тобой.
– Вот это меня больше всего и настораживает, – уныло отозвался ифрил.
Глава 3. Беспокойная ночь
– Лекс, ешь, ну же, – уговаривал Иф, пока я с отвращением ковыряла вилкой остывшие котлеты.
– Фу, какая гадость! – сморщилась я, отодвигая тарелку.
– Избалованная девчонка! – пробормотал раздосадованный охранитель, кружа над столом огненной пчелой. – Вот что тебя здесь не устраивает, а? Что?
– Мясо, – буркнула я. – Ненавижу мясо!
– Нет, вы только посмотрите на нее! – простонал он. – Мясо она ненавидит!.. А коли нету здесь ничего другого? С голоду пухнуть будешь?
– Буду! – гордо вздернула подбородок я.
– А ну, ешь, я сказал! – потеряв последнее терпение, рявкнул Иф, грохнув кулачком по столу так, что тарелки с вилками, звеня, подпрыгнули.
Однако… С виду мелкий, а силы-то сколько…
Сидящий за соседними столиками народ вытаращился на меня с подозрением. Ага, для них-то посуда сама по себе подпрыгнула в воздухе… Ифа никто не видел, кроме меня. Хотя, возможно, он зрим для магов.
Я мудро «не заметила» чужие вопросительные взгляды, дождалась, когда они «отведутся», и сквозь зубы прошипела:
– А ну, угомонись… Лучше поищи что-нибудь путное поесть.
– Что, например? – угрюмо поинтересовался он.
– Всё, что найдешь, но только не животного происхождения.
– Ладно… – смирился охранитель и исчез, а я, вытянув ноги, рассеянно уставилась на уголок стола.
За шесть дней пути я успела насмотреться всякого, в том числе и на завсегдатаев постоялых дворов, которые (в смысле, люди) являли собой безликую серую массу, снующую по делам. Всякого – кроме волшебства. Ничего необычного: мир как мир, а люди – как люди, в смысле маги. В чем разница? Да, я не молодею, как бабушка, в лунном свете, но ведь и они – тоже. Зачем надо было мир прятать?..
Мои размышления прервал чей-то гневный вопль:
– Где мой рис?
Я усмехнулась: Иф взялся за дело. Бедняга, я его за эти дни совсем загоняла… Но кто же виноват, что по бабушкиному письму мне выдавали исключительно дежурное блюдо с мясом? От мяса я избавлялась, а охранителя посылала за добавкой. Он ворчал, рычал, вопил, но я ничего не могла с собой поделать. Я выросла в лесу, среди зверюшек и птичек, и не представляла, как можно питаться этими созданиями.
– Держи, чудовище, – ифрил, воровато оглядевшись и убедившись, что никто за нами не наблюдает, опустил на стол тарелку дымящимся рисом и салатом.
– Благодарю, друг, – улыбнулась я и принялась за еду.
– Ладно, чего уж там… – буркнул он, наблюдая за тем, как я ем, и озабоченно добавил: – подкормить бы тебя надо, а то совсем в дороге отощала. Родня-то меня не поблагодарит…
Я едва не поперхнулась салатом, прыснув:
– Да я всю жизнь такой была!
– Потому что мясо есть надо!
Фыркнув, я склонилась над тарелкой, а Иф продолжал ворчать, пока я заканчивала ужин.
– Кстати, Лекс, – ифрил уселся на уголок стола, – а тебе не кажется, что вон тот тип за противоположным столиком за тобой наблюдает?
– А? – удивилась я, замерев с поднятой кружкой. – Кто?
– Во-о-он в том темном углу, – показал охранитель, – правее. Да не таращись ты так! Хочешь, чтобы он обо всем догадался?
Я рассеянно осмотрелась по сторонам, прикрыв лицо кружкой. Обеденная комнатушка – маленькая и тесная, с низким деревянным потолком, –напоминала многогранник со множеством темных углов. И из противоположного угла за мной и наблюдали. Физиономию разглядеть, как ни пыталась, не смогла, зато почувствовала на себе тяжелый взгляд. И разочарованно нахмурилась: угол скрывался в тени полностью, так, что даже столика не видно, не говоря уж о личности.
И, кстати, личности, которая и видит, и замечает, минуя обходящую магию бабули. Таки послала по моим следам приглядчика?.. В ее прощальном монологе это читалось между строк – попутчику быть. Так хоть бы познакомиться подошел… или -шла. Я не кусаюсь. Иногда.
–
Кажется, я где-то его встречал… – протянул Иф.
Я едва не поперхнулась. Вспомнила! Два последних дня мне казалось, что за нами кто-то едет, а позавчера один странный тип зашел на постоялый двор следом за мной. Я еще внимание на него обратила, потому как он, закутанный в плащ, резко прошмыгнул мимо меня и сразу в угол забился. А вечера-то теплые – на кой ему плащ?..
– Как думаешь, это бабушкины проделки? – шепотом спросила я.
– Вряд ли, – хмыкнул мой спутник, – я же с тобой, а мне она доверяет. Нет, что-то тут нечисто…
– Ладно, – встала из-за стола я, – утро вечера мудренее. Я – спать, – и, обогнув столик, в пять шагов добралась до лестницы и отправилась наверх, затылком чувствуя чужой взгляд.
Ифрил, пробормотав что-то про важные сведения, решил покараулить «странную личность». Поднимаясь, я пожелала спокойной ночи седовласому хозяину постоялого двора и, увильнув от разговора о погоде, позорно сбежала. Общаться за дорожные дни я так и не научилась. О чем, честно, не жалела.
Комнаты постоялых дворов похожи как отражения. Кровать, столик, кресло, шкаф, ковер и две двери, кроме входной, – одна в ванную комнату, вторая на балкон. Зайдя в свою, я распахнула окно, впустив в душную спальню прохладный сумрак летней ночи, и занялась сумками. Вспомнила, что у меня нет ни одной чистой вещи – дни в дороге по пыли и грязи сделали свое черное дело. А «полезных» книг мне бабушка собрала в дорогу больше, чем одежды. Наверно, завтра останусь здесь, если, конечно, вещи не высохнут за ночь…
Я решительно засучила рукава и взялась за стирку, от которой меня отвлек появившийся охранитель.
– Ты чего тут затеяла на ночь глядя?
– Стирку, как видишь, – отозвалась я, кинув ему прополосканную рубаху. – Развесь на балконе, будь добр. И принеси мне воды. Бочки – прямо коридору.
Ифрил одобрительно кивнул и, сопя, взялся помогать. С его помощью (главное – он умел греть воду!) я закончила дела быстро и, искупавшись, надела старые, обрезанные по колено штаны и бывшую папину рубаху, в которых обычно спала. Когда-то я вцепилась в рубаху из-за цвета – насыщенно зеленого, но постепенно она стала тускло-серой, продралась на локтях и обтрепалась по краям, но я никак не могла с ней расстаться. Мама частенько грозилась ее выкинуть, но я не позволяла. Я вздохнула, обняв руками плечи. Папа… Мама… За что же вы так со мной?..