– Ой, дяденька Николай, я за вас Богородице вечно молить буду, и за вас, Пётр Игнатьич. Она встала на цыпочки и легко коснулась своими нежными губами щеки Николая, отчего у молодого боярича вдруг защипало в глазах.
– Ну, брось это. Вон, лучше Петра Игнатьевича благодари. А то я уж было хотел тебя под охраной отправлять, чтобы опять чего не учудила.
6 Глава
Российская империя, Москва.
Столкнувшаяся с невиданным перенаселением, Москва раздалась вширь и ввысь осваивая новые земли и горизонты. Уже не редкость дома в двенадцать — пятнадцать этажей и районы, отделённые от центра двумя десятками километров. Появление быстрого общественного транспорта в таких условиях было делом времени и электрические трамваи, освоившие центр, быстро углубились в рабочие кварталы и пригороды Столицы, довозя москвичей измученных шумом и копотью большого города в тихие дачные районы, а рейсовые воздухолёты, и быстроходные суда, сделают поездку не только комфортабельной, но и увлекательной.
Но рост города, не мог сказаться на росте преступности, и многочисленные жулики, и бандиты, как местного извода, так и прибывшие из разорённой Европы, заполнили Москву, доставляя множество огорчений и жителям, и Полицейской Управе, возглавляемой генералом Треповым.
Разные карманные воры, бандиты всех мастей, жулики и проходимцы, совершенно изменили облик города, лишая нас не только привилегии погулять ночью, но и просто возможности спокойно проехать в общественном транспорте.
Жители Москвы с благодарностью восприняли резкое увеличение количества патрулей на улицах, которое произошло за счёт привлечения казачьих частей, и войск гарнизона. Спокойствия сразу стало больше, а с выходом Высочайшего Указа, «О чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью» ситуация стала улучшаться с каждым днём.
Владимир Гиляровский Московский Курьер 22 мая 1920 года
Расставшись с Велимиром на Рогожской заставе, Николай решил пройтись пешком, чтобы хоть так сбросить напряжение этого беспокойного дня. И к Весёлому двору он подходил уже во вполне уравновешенном состоянии. И хотя до срока было ещё больше часа, он полагал, что можно прийти и чуть раньше.
По случаю летней жары, окна ресторана были распахнуты настежь, и из них доносился разноголосый шум публики, находившейся в зале и музыка играемая крошечным всего в три человека ансамблем.
Голоса компании, сидевшей прямо у окна Николаю, показались знакомыми, и он чуть притормозил, тем более что пачка выданных ему в Политехе документов, всё время норовила выпасть из кармана. Говорили по-французски, и это ещё больше насторожило Николая, который с деловым видом принялся за ревизию своих карманов, внимательно прислушиваясь к тому что происходило за окном.
– И ты…
– Раздел эту дурочку практически до трусов. — Голос Казимежа, с лёгким польским акцентом Николай узнал сразу. – Она приехала покупать лошадей, и я не мог пройти мимо такой удачи. Пять с половиной сотен между прочим! Представляешь, эта лохушка таскала все деньги в кошельке на поясе! Ну, срезал, конечно. Чего ей таскать такую тяжесть.
Хохот компании на некоторое время заглушил все остальные звуки.
— Ну ладно. А что у нас с подготовкой дела?
– Ключи я сняла. – Прозвучал голос одной из модисток. – Теперь дело за вами.
— Сейф в рабочей комнате. Возьмём без проблем. – Произнёс Джон.
— Как, твой? На шухере постоит?
– Я планирую сегодня устроить ему забег вместе с Еленой. Вдвоём мы точно ушатаем этого жеребца. А к утру он будет как шёлковый. Постоит, конечно. Постоит и соберёт на себя всю полицию этого городишки. А потом, сразу же переезжаем. Мы уже достаточно засветились в этом городе. Пора менять место. — Серьёзно произнесла Мириам.
– А куда поедем?
– Пересидим в Лодзи, а потом наведаемся в Нижний Новгород. Как раз к осенней ярмарке. Думаю, там хорошо будет пощипать шерсть с местных аборигенов.
В принципе Николаю было уже всё понятно и разложив, наконец, все бумажки, он с улыбкой вошёл в ресторан. Мириам, словно не видела его несколько лет, с визгом вскочила с места, повисла на его шее и впилась долгим поцелуем в губы.
С некоторым трудом оторвав девушку от себя Николай сел за стол и вопросительно обвёл взглядом компанию.
— Значит, раздел до трусов, Казимеж? — Он усмехнулся, глядя в бегающие глаза мошенника. – А ты знаешь, что в большинстве случаев, гибель или кража лошадей из крестьянского хозяйства значит для семьи? Это фактически полное разорение. Если кто-то из благотворительных фондов не подсуетиться, то они в лучшем случае оказываются на самом дне общества.
– Брось, Николай. – Серж кривовато ухмыльнулся. – Не тебе это говорить. Денежки-то небось не на заводе заработал? Мы же одной породы. Породы хищников. И лохи существуют для того, чтобы мы жили. А сколько их там сгинет – неважно. Бабы ещё нарожают. – Он рассмеялся. – Дураки не переводятся никогда.
– И много ты слышал из нашего разговора? – Негромко спросила Мириам.
– Достаточно. – Николай достал бумажник, и бросил на стол сотенную. – Это за вчерашний банкет. Не хочу быть обязанным таким мразям как вы.
Он встал, и не говоря больше ни слова и не прощаясь вышел из ресторана, благодаря судьбу за то, что не успел вляпаться в эту историю по-настоящему. Теперь следовало сообщить обо всём в полицию, и Николай двинулся в сторону центра.
Несмотря на то, что Белоусов-младший считал свои действия правильными и единственно возможными, на душе было гадко. Идя неторопливой походкой по городу, он не заметил, как стемнело и улицы осветили электрические фонари. Спросив у городового дорогу к полицейской управе, он сориентировался и спрямляя путь свернул в переплетение переулков, вившихся между доходных домов и торговых заведений.
Лёгкий шелест из простенка между домов, заставил его отшатнуться, выхватить из-под полы короткий маузер, но пущенный чьей-то рукой нож, выбил пистолет из руки и улетел в темноту, громко звякнув на асфальтовой дороге. Не раздумывая ни секунды, Николай прижался к стене, и сунув руку в карман чуть не порезался об нож, который так и забыл вернуть Катерине.
Когда смутно-серая фигура вынырнула из темноты, Николай резким движением метнул нож в грудь человеку, и с удовлетворением увидел, что тот почти беззвучно повалился на землю. Тут же выскочил второй и получив медный пятак в плечо, со стоном схватился за рану и присел.
Третий нападавший начал беспорядочно стрелять, но патронов в маленьком револьвере было всего пять штук, и после того как курок несколько раз клацнул вхолостую, Николай метнул последний кругляш бандиту в лицо.
Утро третьего июня в московской городской управе Внутренних дел, начиналось, как и всегда, с доклада секретаря градоначальнику, генерал-адъютанту Трепову.
Секретарь с утра просматривал сводки происшествий и вычленял наиболее важное. И именно поэтому поимка доселе неуловимой банды грабившей богатых горожан прозвучала самой первой строкой.
– В ходе нападения на дворянина империи и реестрового казака боярича Белоусова, были задержаны и переправлены в отделение трое неизвестных, оказавшихся: Казимиром Новаком, Джоном Харри, и Сержем Лещинским, опознанным по листам розыскной канцелярии. Своевременными действиями летучей бригады городской полиции16, были задержаны ещё трое членов банды. Мириам Кравчик, Елена Дарс, и Кларисса Шпильман. Дознание ведётся Следователем Шестого Управления полиции коллежским секретарём Норштейном.
Трепов поднял руку останавливая секретаря, который уже собирался перейти к следующему пункту сводки.
– Подробности. Этот казак не пострадал? Нам ещё проблем с их землячеством не хватало.
– Осмелюсь доложить, это именно он задержал первых троих. Когда подбежал патруль, привлечённый звуками выстрелов, все трое уже были повержены.
– Один задержал троих? Однако. Он что же перестрелял их?
– О нет, ваше высокопревосходительство. Пистолет у него выбили в самом начале. Стреляли нападавшие. А судя по рапорту, этот ловкий молодой человек отбивался пятаками.
– Простите чем? – Глаза генерала буквально полезли на лоб.
– Именно так. Первому он воткнул нож в верхнюю правую часть груди, второму вогнал пятак в плечо, и хирург полицейского отделения буквально выковыривал его из тела. А третьему монета попала в глаз, и теперь он ослеп на левую сторону и жив только благодаря докторам Первой градской.
– Как же зовут этого лихого побивателя бандитов?
– Боярич Белоусов Николай Александрович.
– Занятно. – Московский градоначальник, с задумчивым лицом подкрутил ус. – Я уже слышал это имя, и причём от своего шофёра. Велимир рассказал мне о некоем молодом человеке, который настолько близко к сердцу воспринял беду одной девицы, что разрешил все её проблемы, потратив изрядную сумму. – Интересный юноша. – Медленно проговорил полицейский генерал. – Ну, продолжайте, что ещё там у вас?
Возня с полицейскими протоколами и очными ставками заняла Николая до самого утра, а уже в шесть часов, в кабинет ворвался адвокат Дворянского Общества, и потребовал немедленного освобождения боярича Белоусова, так как по уложению 1803 года, задерживать дворянина на срок более трёх часов, без санкции городского прокурора воспрещалось.
К этому моменту, Николай уже успел коротко сойтись со следователем, и не дожидаясь его ответа, сам встал на защиту полиции.
– Но позвольте, уважаемый господин Ульянов. Никто и не думал меня, как вы выражаетесь, задерживать. Мало, того, только что мы с уважаемым господином участковым приставом вернулись с завтрака, которым он меня угостил в ближайшем трактире. Так что моё пребывание здесь, есть проявление гражданского долга, и искреннего желания помочь в расследовании.
– Я бы на вашем месте, не доверял так безоглядно полицейским чинам, молодой человек. Адвокат смешно картавил, и Николаю едва удалось справиться с собой и не улыбнуться.
– Каждый из нас, на своём месте. Но вы можете не беспокоиться Владимир Ильич. Ваши хлопоты будут оплачены. Сегодня же я отправлю полную сумму гонорара за разовый вызов.
Недовольный адвокат замер на мгновение, а затем коротко кивнул.
– Тогда позвольте мне откланяться. – И оставив на всякий случай визитку, вышел.
– Скандалист. – Прокомментировал следователь явление адвоката. – Вечно у него проблемы с нашей коллегией. Батюшка у него действительный статский советник, а брат – видный химик, в прошлом году имел счастье быть представленным государю, как один из ведущей учёной империи, а этот… Но кстати мы уже закончили, Николай Александрович. – Следователь положил перед Николаем пачку листов и ручку. Ознакомьтесь и распишитесь. Между прочим, звонили из канцелярии самого обер-полицмейстера Трепова. Очень интересовались этим делом и вашей ролью в нём. Так что советую ещё недельку побыть в столице. Сюрпризы бывают не только неприятные.
– Да я в общем и не собирался. – Николай стал быстро просматривать протокол. – Наметил для себя поступление в Технологический, на факультет силовых машин и агрегатов.
– Да, инженеров в империи не хватает. – Со вдохом подтвердил следователь. – Но на всякий случай, возьмите вот телефон приёмной комиссии Императорской полицейской школы. После её окончания присваивается первый чин – губернский секретарь, что соответствует армейскому поручику. А с вашими данными, полагаю, карьера будет блестящей.
Михалыч терпеливо ждал на улице, пока Николай выйдет. Он уже разузнал от бывших сослуживцев все детали происшествия, и решив для себя, что его воспитанник поступил правильно, теперь раздумывал о том, как об этом сообщить Белоусову – старшему.
Увидев воспитанника выходившего из дверей управления, он молча кивнул ему на машину, и дождавшись, когда таксомотор тронется, коротко скомандовал:
– Рассказывай.
Выслушав версию Николая, он в принципе одобрил действия Николая, кроме того, что тот вместо того, чтобы взять такси и ехать в полицию или на худой конец к нему в гостиницу, стал шляться по городу. А с другой стороны понимал, что так оно может и хуже бы вышло, поскольку преступники могли скрыться.
– Ладно, он хлопнул по плечу Белоусова. – Всё хорошо, что хорошо закончилось. А то мы с Като уже хотели бежать вызволять тебя. Я еле отговорил этого бешеного ниххонца. – Он помолчал. – Н ты хоть переночевал с этой, как там её?
– Мириам. – Николай хмыкнул. – Нормально всё.
– А то я уж хотел тащить тебя в заведение… – Михалыч добродушно улыбнулся.
– Дак вроде без надобности. – Николай озадаченно посмотрел на наставника. – Я как-то решаю эти вопросы и без заведений.
– Это правильно. – Михалыч кивнул. – Но батюшке твоему, я всё равно отпишусь.
Экзамены в Политехнический университет, не сильно напрягли Николая. Отличная подготовка, и спокойная уверенность в себе, позволили сдать все предметы на хорошо и отлично, что было достаточным условием для поступления, и уже через месяц после прибытия в Москву, он, поднявшись в очередной раз рано утром и сделав зарядку, понял, что на день у него нет более никаких дел. Занятия в университете должны были начаться лишь первого сентября, а до него было целых три месяца.
Поэтому Николай решил заняться культурным самообразованием, тем более, что среди абитуриентов только и разговоров было, что о новых постановках, гастролях губернских театров в столице, и визиографических картинах фабрики Ханжонкова.
Для таких как он, провинциалов, даже существовали специальные бюро, подбиравшие культурную программу, и обеспечивавшие билетами, но свежеиспечённый студент, решил всё сделать сам.
Наняв таксомотор, посетил выставку картин Общества Промышленных Художников в саду Эрмитаж, после, заехал в музей Патентного Бюро, выставившего непринятые к патентованию изобретения, и подивившись на собрание технических уродцев, отправился на Всеимперскую Выставку, располагавшуюся в бывших владениях Сельскохозяйственной Академии, которую перевели в Сокольники.
Так суетливо начавшийся, день, Николай решил закончить посещением театра, тем более, что примой значилась та самая боярышня Романова. Билеты было почти не достать, но Белоусов просто переплатил театральному маклеру в две цены, и взял место в ложу бельэтажа.
Действие балета, чарующая музыка, и невесомые словно призрачные фигурки балерин, порхавшие по сцене, так заворожили Николая, что он просидел всё время не отрывая взгляда, и даже не пошёл на антракт, боясь расплескать хрупкое очарование чуда.
Столичная публика уже успевшая соскучиться по своей любимице, устроила настоящую овацию после спектакля, а когда занавес наконец опустился, плотный поток людей двигаясь словно река потёк в сторону улицы, остановившись у бокового входа в театр.
Так случилось, что не прилагавший к тому никаких усилий, Николай оказался в первом ряду у стоявших перед толпой полицейских, и из-за их плеч мог видеть широкий проход уже устилаемый алой ковровой дорожкой, слугами в расшитых золотой нитью голубых ливреях.
Стоило боярышне Романовой появиться в дверях, как толпа разом выдохнула словно была единым организмом, и подалась вперёд, но полицейские чины стояли твёрдо, и лишь Николай крепко прижатый к уряднику, коротко улыбнулся.
– Простите, господин городовой. И рад бы отодвинуться, но прижимают, словно телегой.
– Терпи хлопчик. – Здоровяк лишь усмехнулся в ответ. – Таперича пока госпожа Романова не пройдёт, не выберешься.
Николай вздохнул, а переведя взгляд, наблюдал как по проходу словно принцесса шествует Анастасия, ведомая под руку статным мужчиной лет пятидесяти в алом с белым кавалергардском мундире, украшенном несколькими орденами.
Анастасия, за время, прошедшее с дня их знакомства, похорошела, щёки приобрели задорный румянец, а на губах блуждала счастливая улыбка. А вот мужчина, который вёл её под руку, был хмур, напряжён, и лицо его смягчалось лишь когда он поворачивал взгляд на шедшую рядом девушку.
– Батюшка её, гвардии полковник Николай Романов. Донёсся откуда-то сзади сдавленный шёпот.
За ними словно свита прошли ещё два десятка разодетых господ и дам в роскошных платьях, и сев в ожидавшие машины, споро уехали куда-то, а толпа нехотя стала расходиться.