— Что именно не успеете подготовить? — спросил сбитый с толку Диего.
— Пир, разумеется. Уж как вся община благодарна прорицательнице, что подсказала, где корону искать — словами не передать! Вот ежели бы вы с утра пожаловали, то наши хозяйки со всем бы управились. Ну да ничего, авось не осрамимся.
— Многоуважаемый мастер, — вмешалась я, видя, что мои спутники впали в ступор от предложения участвовать в праздновании, — мы очень устали после долгого пути. Можно ли перенести пир на завтра? А сегодня нам бы просто отдохнуть.
— Вот я гоблин слабоумный, — ругнулся почтенный гном. — И как сам не сообразил-то? Разумеется, вам отдых нужен, а я на радостях даже и не подумал. Пойдемте скорее ко мне домой. Покуда вы в купальнях помоетесь, Злата на стол соберет. А уж завтра я Совет созову да и сообщу всем радостную весть.
В купальнях по вечернему времени было людно, но я обнаружила небольшую купель с теплой водой, в которой никого не было, забралась в нее и расслабилась, закрыв глаза. Плеск воды и гомон голосов не позволял мне совсем отрешиться от происходящего вокруг. Еще когда я только вошла в помещение, то заметила устремленные на меня многочисленные взгляды, но заговорить со мной никто из женщин не решился, они только кланялись, когда я проходила мимо. В исполнении представительниц горного народа, находящихся в почти обнаженном виде, выглядело это забавно, но я молча отвечала на поклоны и поспешила побыстрее забраться в воду. Сил на общение у меня уже не оставалось, даже со словоохотливой Златой я перемолвилась всего лишь парой фраз, сообщив, помимо прочего, что мы с Келебраном поженились в Заповедной Долине и теперь можем обойтись одной комнатой на двоих. Ахнув, Злата кинулась меня поздравлять, но быстро заметила, что реагирую я довольно вяло. Тогда она собрала в корзинку принадлежности для мытья и без излишних разговоров отвела меня в купальню.
— Я вернусь через час, — пообещала она. — Побегу ужин готовить.
— Не отвлекайся от ужина, — улыбнулась я. — Я запомнила дорогу еще с прошлого раза.
Сообразив, что уже долго просто лежу в теплой воде, я потянулась за мылом и принялась за мытье волос. Все-таки опаздывать к ужину в домах приличных гномов принято не было.
Насухо вытершись, высушив волосы и облачившись в подаренное Моравен к свадьбе платье, я поспешила вернуться в жилище мастера Громмыша. Достопочтенный гном, несомненно, лукавил, когда сетовал на нехватку времени для подготовки к пиру. Во всяком случае, Злате удалось тесно заставить стол разнообразными яствами.
В центре гордо возвышался штоф с неизменной горной слезой, с ним соседствовало блюдо с запеченным гусем. Чуть поодаль расположились миски с соленьями и квашеной капустой. Над жарким из кролика поднимался аппетитный парок, а жареные цыплята манили румяной корочкой. На плоских тарелках были поданы уже нарезанные колбасы и солнечно-желтый сыр, а также ломти пышного свежего хлеба с хрустящей корочкой. Рядом стояла высокая миска с морковью в сливочном соусе, а на другом конце стола — еще одна, с исходящим паром отварным картофелем.
Отвыкшая за время, проведенное в Заповедной Долине, от такого изобилия, я молча наблюдала, как Злата выставляет на стол очередные блюда, на сей раз с пирогами, и думала, что нам и за неделю не расправиться со всеми этими яствами.
Мастер Громмыш разлил горную слезу по стаканам.
— За встречу, — провозгласил он и мы дружно выпили.
Второй тост был поднят за новобрачных — Злата успела рассказать отцу новости. А вскоре я поняла, что далеко не все успела узнать об обычаях горного народа за время своего пребывания в гостях у гномов. Их свадебные заздравные тосты оказались способны вогнать в краску даже Келебрана, не говоря уже обо мне. Диего же только посмеивался и охотно подставлял стакан для очередной порции горной слезы.
Когда Громмыш провозгласил очередной длинный тост, в котором фигурировали гном, его молот и наковальня, я закашлялась, а дел Арьянте ухмыльнулся, должно быть, припомнив «заклинания» перед дверью. Под такие застольные речи быстро уменьшалась и выпивка, и закуска, а я засомневалась, что мы с супругом будем в силах исполнить хоть часть пожеланий доброго гнома. Скорее всего, добравшись до постели, мы просто упадем и уснем.
Так оно и случилось. Причем к концу ужина я находила шуточки Громмыша и Диего ужасно забавными, а их самих — необыкновенно милыми, о чем и порывалась им сказать. Когда же мы все пожелали друг другу покойной ночи и Келебран отвел меня в выделенную нам комнату, я повисла у него на шее.
— Я уже говорила, как сильно люблю тебя?
— Говорила, — мой муж усмехнулся. — А теперь постой спокойно, пока я тебя раздену.
— О! — я подняла палец. — Тебя впечатлили тосты гномов?
— Тосты у гномов, конечно же, впечатляющие, — терпеливо согласился Келебран, снимая с меня платье. — Но я куда больше руководствуюсь теми соображениями, что спать в одежде неудобно. Присядь-ка, я сниму с тебя обувь.
— И что, — подозрительно осведомилась я, — ты даже не попробуешь покуситься на мое… на мою…
Я замолчала, подбирая подходящее слово. Все-таки упоминать о невинности было бы некстати — это я понимала, несмотря на количество выпитого.
— Продолжай, — поощрил меня супруг, роясь в сумке в поисках расчески. — Я тебя внимательно слушаю. На что именно я должен покушаться?
Найдя искомое, он подошел ко мне и принялся медленно расчесывать мои волосы. Меня охватила сонная истома и соображала я с трудом.
— Покушаться? Так тебе ведь Громмыш рассказал.
— Не помню, — обманчиво невинным тоном сказал супруг. — Вот об обычаях гномов помню, и о том, что у молодых молот поднимается куда резвее, нежели у стариков, зато с возрастом приходит опыт — тоже помню, а вот о том, чтобы я что-то должен у тебя отнять, почтенный мастер не говорил.
Комната кружилась перед глазами и я со смехом откинулась на спину.
— Точно не упоминал? — осведомилась подозрительно.
— Точнее некуда. Так, а теперь наденем рубашку и будем спать.
Я была занята тем, что пыталась пересчитать количество светильников на стене, но всякий раз у меня получалось разное количество. Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, Келебран быстро натянул на меня ночную рубашку и принялся раздеваться сам.
— Постой-ка! — воскликнула я, внезапно кое-что припомнив.
— Да, дорогая? — муж смотрел на меня с выражением мученической покорности на лице.
— Помнишь, ты мне сказал у Источника, что мы недостаточно еще близко знакомы, чтобы обсуждать твой хвост?
— Риона, — простонал Келебран, — давай просто поспим, хорошо? А поговорим уже завтра, если у тебя не слишком сильно будет болеть голова.
— С чего бы ей болеть? — удивилась я.
— Действительно, — ядовито процедил супруг.
Я перевернулась на живот и поболтала в воздухе ногами.
— По-моему, ты просто увиливаешь от ответа. Так что там с хвостом?
— Извини, Риона, но я не понял, о чем ты.
Я ткнула в него пальцем — вернее, хотела ткнуть, но промазала.
— Теперь мы знакомы довольно близко, так?
— Да уж, — пробормотал Келебран, — ближе некуда.
— Значит, — торжествующе провозгласила я, — мы имеем полное право обсуждать твой хвост!
— А мне-то казалось, что я женился на спокойной и рассудительной женщине, — вздохнул блондин, возведя глаза к потолку.
— А я такая и есть, — радостно сообщила я, приподнимаясь на локтях.
— Какая?
— Спокойная, — я улеглась на бок, опираясь на локоть, вытянула ногу и зашлась от хохота, пощекотав мужа пальцами. — И рассудительная. И вообще, ты сам говорил, что я — сокровище.
— Спать будем, сокровище? Смотри, какие мягкие подушки. А какое теплое одеяло!
Я помотала головой.
— Мне не холодно.
— Но ты ведь устала, да? — вкрадчиво спросил супруг. — Конечно, ты устала и очень-очень хочешь спать.
— Нет, — капризно возразила я. — Сначала хвост!
— И за что мне это наказание? — Келебран картинно заломил руки. — Солнышко мое, завтра на пиру ты будешь сидеть рядом со мной и пить только то, что я тебе налью, договорились?
Я кивнула.
— Хорошо. А теперь — хвост, да?
— Завтра, — произнес муж, улегся рядом, притянул меня к себе и укрыл нас обоих одеялом. — Все завтра.
Рядом с ним было так хорошо, тепло и уютно, что я опять расслабилась и тут же ощутила, как на меня наваливается дремота.
— А почему не сегодня? — отчаянно зевая, выговорила я, собрав все свое упрямство.
— Потому что я тоже устал. Спи, а завтра я покажу тебе и хвост, и все, что захочешь. Спи, любовь моя.
Я тоже хотела пожелать ему покойной ночи и сказать что-нибудь ласковое, но неожиданно обнаружила, что силы покинули меня. Глаза закрылись будто бы сами собой и все, на что меня хватило — легко прижаться губами к плечу мужа.
А вот утром мне было невесело. Совсем-совсем невесело. Неяркий еще солнечный свет, падавший из оконца под потолком, нестерпимо резал глаза, во рту пересохло, а голова раскалывалась от боли.
— Пить, — хрипло простонала я, попробовав приподнять голову с подушки.
От этого незамысловатого действия мне стало столь плохо, что я тут же легла обратно и замерла в ожидании, когда перед глазами перестанут мельтешить разноцветные пятна и пройдет внезапный приступ тошноты. Келебран услужливо поднес к моим губам стакан с водой. Сам он выглядел настолько свежим и жизнерадостным, что у меня поневоле промелькнула мысль о жизненной несправедливости: пила-то я куда как меньше, нежели он, а вот страдаю несоизмеримо больше.
Глоток воды принес мимолетное облегчение, но сил встать с постели у меня не было.
— Приходила Злата, спрашивала, когда мы будем завтракать, — сообщил супруг. — Я сказал ей, что не хочу тебя будить и она пообещала приготовить что-нибудь, когда ты проснешься.
Мысль о еде вызвала такое сильное отвращение, что я не смогла удержаться и скривилась.
— Дело плохо, — сказал Келебран, наблюдая за моей болезненной гримасой.
Он порылся в сумке и вытащил уже знакомую мне серебряную флягу.
— Конечно, не для таких случаев его изготавливали, но на что только не пойдешь ради облегчения страданий любимой. Думаю, нескольких капель хватит.
От эльфийского снадобья мне действительно стало значительно лучше. Прошли головокружение и тошнота и я наконец-то смогла безбоязненно открывать глаза.
— А теперь ступай в купальни, — распорядился супруг. — Я пока попрошу Злату приготовить нам завтрак — или, вернее, уже обед.
— А ты не хочешь пойти со мной? — вопрос вырвался у меня прежде, чем я осознала его глупость.
Глаза Келебрана забавно округлились.
— Риона, я, разумеется, понимаю, что в такое время мало кто из приличных гномов принимает ванну, но все равно никого смущать мне бы не хотелось.
— Да, — тихо произнесла я. — Просто я вспомнила озеро в Привратье…
Келебран нежно провел пальцами по моей щеке.
— Ничего, дорогая. Дома мы обустроим самую роскошную купальню, какую только можно придумать. С огромной ванной, куда поместится тьма народу.
— Куда нам столько? — улыбнулась я. — Главное, чтобы мы поместились в ней вдвоем.
— Согласен. Толпа нам только помешает.
Супруг коснулся моих губ легким поцелуем. Сожалея, что до вечера еще далеко, а минувшая ночь была столь бездарно упущена по моей вине, я спустилась в купальни. Они были почти пусты, лишь пара девочек стирала белье в специально отведенном для стирки водоеме.
Очень хотелось понежиться в бурлящей купели, но времени для этого не было, поэтому я просто окунулась несколько раз сначала в прохладную, а затем в горячую воду. Самочувствие улучшилось окончательно и я даже ощутила голод. Обратно я поднималась уже бодрым шагом в надежде на скорый обед.
Злата не подвела. Конечно же, это был далеко не вчерашний торжественный ужин, но запеченное мясо с овощами просто таяло во рту, а пироги были из нежного теста и с разнообразными начинками: с печенью и картофелем, с курицей и грибами, с капустой, с вареными яйцами и зеленью и с творогом и яблоками — на сладкое.
Диего вернулся как раз к обеду. Для него, как и для Келебрана, выпитая накануне горная слеза не имела плачевных последствий, потому друг наш проснулся рано и успел уже побывать на Совете, где выслушал подробный отчет об экспедиции на север. Нас с Келебраном мало занимали сокровища, обнаруженные в сокровищнице убитого дракона, а их распределение между казной королевства и горным народом — и того меньше, так что мы, можно сказать, ничего не потеряли.
— Сегодня будет большой праздник, — объявил приятель. — Известие о вашей свадьбе взбудоражило весь совет. Они были единогласны в своем решении устроить народное гуляние по этому поводу.
— Гуляние? — испуганно переспросила я. — Но ведь со свадьбы прошло уже довольно много времени.
— Многоуважаемые гномы заявили, что «эти эльфы ничего не смыслят в хорошем торжестве» и что ваша свадьба «наверняка прошла не в той обстановке, в которой подобает». Так что готовьтесь.
Припомнив некоторые из вчерашних тостов, я в ужасе уставилась на мужчин. Мне и спьяну-то было стыдно, а уж на трезвую голову я повторение гномьих напутствований молодоженам точно не переживу!
Диего только похохатывал, а у Келебрана был несколько растерянный вид. Похоже, ему идея свадебного пира с участием всей общины гномов тоже не пришлась по душе.
— Вообще-то я полагал, что сегодня ты будешь пить только воду, Риона, — наконец медленно выговорил он. — Но вынужден признать, что я погорячился. Лучше уж я потрачу еще пару глотков эльфийского напитка, чем буду разыскивать собственную жену по темным углам.
Услыхав эту фразу, Диего и вовсе согнулся пополам от смеха.
— Всегда знал, что женитьба не приводит ни к чему хорошему, — заявил он и тут же охнул, поскольку я сочла, что мы уже состоим в достаточно близкой дружбе, чтобы отвесить ему хороший подзатыльник.
От дальнейшей расправы приятеля спасло только появление мастера Громмыша.
— Рад сообщить уважаемым гостям, что сегодня состоится гуляние в их честь, — сияя, провозгласил он.
Я не стала упоминать о том, что новость эта уже известна нам от Диего, просто спросила:
— Многоуважаемый мастер, а очень много соберется народа?
Втайне я все еще надеялась, что гномы не пожелают откладывать запланированные дела ради внезапно наметившегося праздника — все же они слыли народом основательным и перемены, даже столь мелкие, не любили. Однако ответ Громмыша развеял все мои иллюзии.
— Да почитай все Королевство праздновать и будет. Повод-то какой! Ну а вас, многоуважаемые гости, под вечер почтут за честь принять в Банкетном Зале члены Совета и их семьи. Мы немало польщены, что вы пожелали разделить с нами свою радость.
Опять-таки возражать я не стала, хотя с тем, что происходящее совпадало с моими желаниями, была категорически не согласна.
Банкетный Зал поразил меня своими размерами. После пояснения мастера Громмыша, что праздновать мы будем с членами Совета и их семьями, а прочий люд соберется на Гульбище, я ожидала увидеть не слишком большую пещеру, почему-то с одним длинным столом. Что же, столы тут были. Они стояли вдоль стен, оставляя в центре Зала пустое пространство. Я припомнила, что Совет составляли около тридцати гномов. Окинув взглядом помещение, я невольно усмехнулась: похоже, семьи у членов Совета действительно очень большие. Судя по толпе, чинно рассаживавшейся за столами, просто племянниками и двоюродными дядюшками дело не ограничилось.
Мастер Громмыш сопроводил нас на почетные места в центре стола, стоящего напротив входа. Неподалеку от нас сидели старые знакомцы, Терзарис с Бирюзой, и я радостно приветствовала их. Злата, впервые за все время нашего пребывания у гномов, тоже устроилась за столом по левую руку от отца. Я улыбнулась девушке и она застенчиво кивнула в ответ.
Судя по количеству уставлявших стол блюд, гномьи хозяйки сегодня трудились не покладая рук с самого рассвета. Одной только птицы я насчитала несколько видов: фаршированные гуси, жареные перепела, рябчики в сметанном соусе, утки с яблоками, цыплята с грибами. Рыба тоже была представлена щедро: и щука, и речная форель в сливках, и карп в томате, и заливное из пока неопознанной мною рыбины, и мелкая жареная рыбешка, названия которой я не знала. На гарнир предлагались овощи: жареные, отварные, тушеные. И еще едва ли не возле каждого гостя стояло блюдо с горкой румяных пирогов с разнообразными начинками, а бесчисленные штофы с горной слезой и со сладкими наливками, предназначенными для таких юных девиц, как Злата, окружали миски с соленьями и плоские тарелки с колбасами и сырами.